From Love To Hate

Пятый год обучения в Хогвартсе оказался не самым легким. Да и кто, собственно, говорил, что будет иначе? Именно сейчас всем студентам предстояло сдавать сложные экзамены по нескольким основным предметам, к которым, безусловно, их будут натаскивать весь проклятый год учебных занятий. Расположившись на кровати в женской части подземелья Слизерина, наша рыжеволосая героиня прикрыла глаза, стараясь откинуть от себя весь этот груз лишней мороки и переживаний, да вспоминая все предыдущие года обучения. За четыре года она всё-таки свыклась со нравами школы, однако один факт оставался неизменным: она не понимала большинство людей, обучающихся здесь. Конечно, друзей девушка сумела найти, но не передать, сколько времени она на это потратила. Все казались чужими и невероятно пугающими. Кроме, пожалуй, одного… Известный на всю академию сердцеед по имени Блейз Забини забирал души девушек, будто подчиняя их своей власти. Кого необходимо было поблагодарить за сей успех, он и сам не понимал, а потому продолжал спокойно жить дальше. Ходили слухи, что он умел изготавливать любовное зелье, однако они так и не подтвердились, лишь дали старт новым бессмысленным легендам и байкам. Что уж тут говорить, популярные личности всегда окружены ореолом внимания и сплетен. И этот темнокожий юноша не стал исключением из этих правил. Наша героиня, с чудесным и несколько странным именем: Келен Браунс, не смогла увильнуть от чар смуглого красавца, а потому все четыре года обучения тихо сходила по нему с ума, пока другие как-то пытались завоевать его неприступное сердце, закрытое за железным занавесом бесчувственности. Впрочем, это не мешало ему раз за разом разбивать девичьи сердца, словно коллекционируя их. Коридор всегда был полон его жертв, не сводящих глаз со Слизеринца. Всего лишь один раз рыжеволосая смогла заговорить с ним и, как ей казалось, узнать красавца совершенно с другой стороны. В тот день за окнами битый час барабанил по асфальту дождь, делая всё новые и новые колеи, из-за которых не все кареты могли добраться до парадных дверей замка. С самого рассвета у Келен день не задался, будто бы та встала совершенно не с той ноги: девушка чуть не проспала, не сумела принять душ, из-за шалости своих софакультетников, решивших, что можно взорвать систему водоснабжения. Спрашивается еще, только ли Гриффиндор такой безумный? Мальчишки, как говорится, и в Африке мальчишки. Конечно, за несколько часов профессора смогли бы найти поломку в душе и с легким мановением палочки починить это, однако этих нескольких часов у неё как раз и не было. Представ на первой лекции не накрашенной, в совершенно заурядной школьной форме зелено-серебряного комплекса, которую, по всей видимости, носила лишь она со всего факультета Слизерин, рыжеволосая совсем явно для себя поняла, что забыла в подземелье пергаменты с домашним заданием, за что серьезно схлопотала от профессора Макгонагалл. Её тревожило плохое самочувствие и, уже собираясь в больничное крыло, она, как самый везучий в мире человек, умудрилась подвернуть ногу, выходя их кабинета после лекции. Тогда-то, по счастливой случайности, рядом и оказался Забини. Парень ловко подхватил ее в тот самый момент, чем избавил от позора неуклюжести. Вам, читателям, может показаться, что это лишь детский лепет, но для влюбленной юноша предстал настоящим рыцарем в доспехах, пусть и выглядевших, как обыкновенная рубашка. Его сильные руки обхватили плечи девушки, а сам он, мягко улыбнувшись, покачал головой из стороны в сторону, поправляя съехавшую на локоть сумку рыжеволосой. По-моему, тогда и завязался их первый разговор. Проведя рукой по темным волосам, парень по-детски приподнял уголки губ, что, по мнению девушки, возможно, и было тем, что отбирало у женского пола их сердца, столь красива она была. — Ты в порядке? Не ушиблась? Его голос звучал достаточно мужественно, несмотря на то, что им было всего по четырнадцать лет, а руки одновременно крепко и всё же мягко держали её, предотвращая дальнейшее падение. — А…- рыжеволосая на миг замялась, не зная, что и говорить, но вскоре, встрепенувшись, тихо произнесла, — Да-да, я в порядке… Спасибо. Их идиллия могла продолжаться до скончания веков, однако, вот неудача, столь же небезызвестная личность в Хогвартсе и аристократических кругах, Драко Малфой, окликнул темноволосого. Учтиво кивнув на прощание головой, Забини приподнял упавшую на пол заколку девушки и произнес: «До встречи», вложил аксессуар в руку рыжеволосой и, подмигнув, поспешно скрылся за лестничным пролетом. Осадочек медленно оседал в душе Слизеринки. Что тогда происходило с ней — можно было лишь угадывать, однако она весь оставшийся день ходила сама не своя, чересчур задумчивая, крепко сжимающая в руке свою же заколку, что побывала в его руках. Любовь порой творит немыслимые чудеса, превознося нас к небесам, затем вновь разбивая о землю. Она не знает меры, не умеет мягко отпускать, лишь резко лишает тебя своего присутствия, оставляя с мыслями наедине. Так, увы, произошло и в этот раз. Прошло два года с того случая, а Слизеринке так и не удалось поговорить с софакультетником. Мало-помалу, она немного остыла и продолжила обучение, теперь уже на пятом курсе, куда нас и переносят события. Взяв в библиотеке новую книгу, девушка так увлеклась её чтивом, что смогла заснуть не раньше полного стемнения за окнами. Когда ей это удалось, прошло всего несколько мгновений восхода солнца над горизонтом, её плеча нежно коснулась женская рука, пытаясь разбудить, а в уши залился шепот прекрасного голоса: — Килька, просыпайся, иначе опоздаешь на учебу. Снова читала всю ночь? — девушка, одетая в школьную мантию, с одной лишь поправкой: ее укороченной версией, осторожно вытащила книгу из объятий полуспящей подруги и принялась рассматривать обложку. — Завязывала бы ты с этим, выглядишь, будто собралась на показ зомби. Еле разлепив глаза, рыжеволосая что-то нескладно промычала и приподнялась с подушки, накрывая ладонями лицо. — А прочла всего десять глав, это ничего. Девушка потянулась, разминая костяшки, которые уже успели затечь, и оглядела свою спасительницу. Пенелопа Кристалл всегда выглядела безупречно, как ни крути. Темные волосы, завитые в локоны, сейчас, как и обычно, лежали на плечах безукоризненного тела, на лице виднелись штрихи неяркого макияжа. В целом, её школьный образ составляли не особо пестрые, но с достаточным вырезом блузки, подчеркивающие все её достоинства, да короткая мантия с галстуком, никогда не завязанным туго, а наоборот, специально приспущенным. Также, нельзя было не отметить её любовь к каблукам, подчеркивающим этот неповторимый образ кокетки и типичной красоты слизеринки. Пока рыжеволосая вставала с кровати и лениво искала одежду, Кристалл сумела незаметно улизнуть в Большой зал на завтрак. На самом деле, её красота стоила ей огромного труда, кто бы что не говорил. В первую очередь, она хотела быть красивой для самой себя, вставая нередко и в шесть утра, чтобы к началу занятий всё было безупречно. Хотя, некая избалованность в её жестах и манерах всё же присутствовала, что касалось больше выбора своего партнера. Родители Пенелопы были достаточно богатыми аристократами, обещавшими дочке, что отвезут в Румыния за хорошую сдачу экзаменов. Наверное, это и стало одной из причин начала их дружбы: темноволосой требовалась помощь в подготовке, которую она и нашла в лице Келен. Как бы ни было, вскоре они стали действительно хорошими подругами, наперекор судьбе и всем устоявшимся стереотипам. Кинув взгляд на расписание, рыжеволосая вздохнула и провела пальцем по понедельнику, что наступил с рассветом. «УзМС… С гриффиндором», — мысленно протянула она, поджимая губы. На занятиях с Гриффиндором её ждали сплошные издевки с их стороны. Во-первых, шляпа, кажется, была не в себе, когда распределяла Келен, ведь, мало того, что та рыжая, так ещё и не из чистокровной семьи. Полукровка, если выражаться точно. Хотя, по разговору с Альбусом Дамблдором, директором школы, девушка сумела отложить эти мысли на дальнюю полочку, ведь распределяющая шляпа выбирает по качествам, а не внешности, а Слизерину свойственны не только алчность, вопреки общему мнению. Истинный характер этого факультета затерялся в массах, делая из них невероятных злодеев, совсем забывая, что там учились и достаточно умные люди, прославившиеся на весь магический мир своими добрыми делами, будь то даже Слизнорт. Многие из этих людей — люди чести. Во-вторых, ещё одной причиной моего отказа идти на урок была ужасная усталость. Утешала лишь мысль о том, что за пропуск ничего не будет. Всегда можно сослаться на плохое самочувствие и остаться отлеживаться. В данной ситуации, и вранья не будет. Тем самым, махнув на лекцию Хагрида, девушка поудобнее устроилась на кровати и, блаженно улыбнувшись, задремала на некоторое время. Сон быстро вернулся в голову сонной студентки. Темные картинки мелькали перед её глазами, меняясь с бешеной скоростью, из-за которой она даже не могла разобрать происходящее. Луна, необыкновенных размеров валун, отражающийся в свете спутника Земли, брызги крови, окрашивавшие белый мрамор, упавший бутон розы, смех, пронизывающий до костей. Он повторялся изо дня в день уже целую неделю, однако девушка все никак не могла понять, что же сон значил. В этот раз ее привлекло нечто иное, чего раньше никогда не было. В самом конце сновидения рыжеволосая слышала надоедливый бьющийся звук. До самого пробуждения она металась, пытаясь найти источник, но поняла, только лишь открыв глаза. Сова отчаянно билась о закрытое окно. Зевнув, девушка приподнялась с кровати и подошла к раме, поспешно её отворив, и погладила сову по хохолку. Через мгновение записка, привязанная к лапке пернатой, уже была у нее в руках. Глянув на сову, слизеринка склонила голову набок и произнесла: — Чья же ты, солнышко? Ладно, и на этом спасибо, — она приподняла бумажку чуть выше, указывая на неё, — Подождешь минутку ответ, хорошо? Присев на край своей же кровати, она развернула записку и быстро пробежала глазами, на миг оцепенев. Что предстало перед её глазами? (*см.прим.) Неужто великий сердцеед способен писать малознакомым девушкам? Или же это уловка. Ещё раз прочитав, будто не веря своим глазам, слизеринка медленно притянула из тумбочки кусочек пергамента, перо и чернильницу, отписав достаточно короткий, но, безусловно, емкий ответ (*см.прим.), подходя к бурой сове и вновь обременяя её почтовым перелетом. — Донеси и можешь отдыхать, — улыбнулась девушка, прикрывая окно вслед за улетающей гостьей, и, встряхнув головой, попыталась привести свои мысли в порядок. Она вновь легла на своего четвероногого друга и прикрыла глаза. Всё казалось слишком странным. Однако, как ни крути, разобраться во всем она могла только после захода солнца, как и говорилось. Тем самым, её решение приняло окончательное течение: идти.