Допрос с пристрастиями

Мы с Розой спокойно шли через рощу к машине Эйба. Точнее я шел спокойно, а Роза всю дорогу возмущалась.  — Дмитрий, это наш с тобой первый выходной. И почему именно сегодня мама и Эйб решили поговорить с тобой? Роза еле-еле сдерживала свою ярость, и, чтобы ее хоть как-то успокоить, я обнял ее за талию и притянул к себе.  — Они же говорили, что хотят поговорить со мной. И ты должна была знать, что Эйб с Джанин захотят это сделать как можно быстрее. Роза уткнулась мне в грудь. Теперь я вел нас двоих через всяческие преграды вроде деревьев или камней.  — Не хочу, чтобы они говорили с тобой.  — Чего ты боишься? — спросил я у нее. Роза посмотрела на меня.  — С чего ты взял, что я чего-то боюсь? — серьезно спросила она. Я рассмеялся, и на лице Розы заиграла улыбка.  — Наверное потому, что ты целое утро была сама не своя и давала мне множество советов насчет того, как себя вести, что говорить и так далее. А еще ты два дня назад пыталась уговорить свою мать отложить этот разговор на неопределенный срок под названием «Никогда». Роза тяжело вздохнула и посмотрела вперед. Роща уже заканчивалась, а за ней начиналась дорога. Как раз там меня поджидает машина со знаменитым и непоколебимым стражем Хэзевей и опасным и хитрым Змеем. От такого сочетания любого мороя или дампира пробьет дрожь, но не меня. Если я справляюсь с Розой, с девушкой, от которой не знаешь, чего ждать в следующую секунду, то с ее родителями я просто обязан найти общий язык. Роза остановилась и пристально посмотрела мне в глаза. По коже прошла легкая приятная дрожь. Я не мог оторвать от нее взгляда. Этот взгляд… Только она умеет смотреть на меня так, будто видит меня насквозь, видит все мои тайны, желания, слышит мои мысли, понимает, что я хочу сделать. И мне это нравилось. Роза была единственным человеком, которая знала меня так хорошо. Сам по себе я скрытный. Не люблю, когда лезут мне в душу. Не люблю говорить о своей личной жизни. Но Роза была той самой жизнью. Жизнью, которой я живу. И этот факт еще раз доказывает то, что я должен поговорить с ее родителями.  — Ты тоже боишься, товарищ, — сделала она, как всегда, правильный вывод. Я улыбнулся и притянул ее к себе.  — Я тебе уже говорил, что твоя мать, и, без сомнения, твой отец, — при слове «отец» она смешно сморщила личико, — Это та сила, с которой нужно считаться. И я выдержу любой допрос с любыми пристрастиями. Я поцеловал ее в макушку.  — Я знаю, что ты справишься на отлично, но все-таки я боюсь за тебя. Ты. Мама. Змей. Лес. Огнестрельное оружие. Я улыбнулся и успокаивающе погладил ее по спине.  — И вообще, — пробурчала она. — Мы могли бы сейчас валяться в постели. Роза провела рукой по моей груди.  — Думаю, что мы бы в постели не валялись. Роза посмотрела на меня. В ее глазах плясали озорные огоньки.  — Конечно, мы бы не валялись, — чуть ли не мурча сказала она и встала на цыпочки. — А занимались бы более приятными вещами. Я чуть наклонил голову, чтобы Роза достала до моих губ. Она медленно и нежно поцеловала меня в губы. Ее руки обняли меня за шею, заставляя еще больше нагнуться к ней. Мои руки обняли ее за талию и вплотную притянули ко мне. Роза начала соблазнительно выгибаться. Я понял, что еще чуть-чуть, и нас не остановить. Я отстранился от Розы.  — Мы так опоздаем, — хриплым голосом сказал я. Я прочистил горло, чтобы выровнять голос. Роза улыбнулась тому факту, что вывела меня из обычного серьезного состояния.  — Тебе нужно научиться сдерживать себя, — с улыбкой сказала она мне и отстранилась.  — Думаю, что кто-то будет не очень этому рад, — с намеком сказал я. Роза закатила глаза, взяла меня за руку и повела вперед. Деревьев становилось все меньше и меньше. И чем меньше становилось деревьев, тем сильнее Роза сжимала мою руку и сильнее прикусывала свою губу. Когда я разглядел темное, неясное пятно, вероятно машина Эйба, то я резко притянул Розу к себе и поцеловал. Она сразу же погрузила свои пальцы в мои волосы, тем самым испортив мой «конский» хвост. Через несколько минут мы оторвались друг от друга. Роза пыталась выровнять дыхание, поэтому ее речь была прерывистой.  — И мне еще нужно… как-то прожить… целый день и ночь… без тебя.  — Тебе нужно привыкнуть. Через месяц вы с Лиссой уедете в Лихай. Роза страдальчески простонала, и мы двинулись с ней дальше. Когда мы вышли на асфальтированную дорогу, нас встретили улыбающийся Эйб и серьезная Джанин.  — А мы тут думали, когда вы придете, — весело нас поприветствовал Эйб. Роза посмотрела на наручные часы.  — Мы пришли вовремя. Даже на две минуты раньше. Мы подошли к ее родителям. Я вежливо поздоровался с ними, на что Джанин мне сдержанно кивнула, а Эйб произнес целую речь:  — Наконец-то я дождался нашей с тобой встречи. Я думаю, что она пройдет прекрасно. Маленький уютный домик, глухой лес, охота. Прекрасное место для сокровенных разговоров. Роза раздраженно выдохнула и оперлась на машину, скрестив руки на груди.  — Я надеюсь, что получу Дмитрия обратно в целости и сохранности. Джанин посмотрела на свою дочь и пожала плечами.  — Это как сложатся обстоятельства. Роза надменно посмотрела на нее.  — Что значит «как сложится»? Что он вам сделал, чтобы вы его калечили? Роза явно хотела продолжить свою речь, которая неминуемо привела бы к ссоре между ней и Джанин.  — Роза. В моем голосе были нотки строгости и предостережения. Роза посмотрела на меня и закатила глаза.  — Хорошо, товарищ, как скажешь. Я чуть-чуть расслабился. Роза поняла, что я ей хотел до неё донести. Эйб переводил взгляд то на меня, то на Розу.  — Вы когда хотя бы вернетесь?  — В двенадцать, — ответил Эйб. — Если не случатся непредвиденные обстоятельства, — добавил он. Роза задумчиво посмотрела на асфальт. Она сейчас раздумывала, как бы ей растянуть этот день и следующую ночь так, чтобы ей было не так скучно и грустно. Джанин посмотрела на наручные часы. То, как она это сделала, было схоже с теми движениями, которые сделала Роза.  — Если мы хотим успеть, то нужно выехать прямо сейчас. Роза резко подняла голову и отошла от машины. В ее глазах была тщательно скрываемая печаль. Я подошел к ней, оставляя достаточное расстояние между нами.  — В холодильнике лежит три замороженные пиццы, — сообщил я ей. Лицо Розы просветлело. — И ты можешь сесть за руль машины. Роза усмехнулась.  — Неужели, я смогу сесть на водительское сиденье? — недоверчиво спросила она меня. Я кивнул. Роза улыбнулась и поцеловала меня в щеку. Я на мгновение замер. Я никогда не любил выставлять нашу личную жизнь на показ, а тут она меня поцеловала перед Эйбом и Джанин накануне важного разговора. Эйб похлопал в ладоши, призывая сесть в машину. Я на прощание сжал ладонь Розы и поспешил к машине. Эйб занял место водителя, а рядом с ним села Джанин. Мне оставались задние места. Никогда не любил ехать сзади. Может, это дело принципа, а может это просто детский комплекс: но факт остается фактом — я не люблю ездить на пассажирском сиденье. Я без лишних фраз сел на заднее сиденье. Эйб завел машину, и она легко тронулась с места. В боковом зеркале я увидел одинокую фигуру Розы. Она обхватила себя руками и смотрела нам в след. Надеюсь, что она не слишком будет грустить и волноваться насчет моего отъезда и разговора между мной и ее родителями. Этот разговор важен. Он решит, согласятся ли на наши отношения ее родители или нет. Пусть это решение ничего не изменит между Розой и мной, но на некоторые детали повлияет. Машина все дальше отъезжала от Розы. И с каждым мгновением я все меньше мог разглядеть ее. И с каждым мигом приближался неминуемый допрос с пристрастием.