Нам хватит

На свете нет ничего невозможного — дело только в том, хватит ли у тебя храбрости. (Дж.К.Роулинг)

Стоя на пороге двухэтажного кирпичного дома и собираюсь нажать на дверной звонок, я понятия не имел, что и как буду говорить. Но сказать было нужно, и сказать многое. С тех пор, как они отняли у меня Сидни, прошло три недели – три недели неведения, безуспешных «фокус-покус» поисков Мисс Ти, бессонных от всепоглощающего страха ночей, бесполезного использования Духа и медленного, но верного опустошения давно не пополнявшегося запаса алкоголя в моем шкафу. Всё зря. Всё было зря. Друзья не могли помочь, королевский, черт бы его побрал, Двор не мог помочь. Последним (а жаль, нужно было раньше), кого мы с Розой, знавшей о происходящем, но понятия не имевшей, почему это так заботит меня, попросили, стал Эйб Мазур. Нужно отдать старику Хэзевей должное: посмеиваясь над нами, «детьми», как он говорит, Ибрагим, сразу поняв, что к чему, начал рассуждать рационально и давать здравые советы. Главным из них стало не просто пытаться найти Сейдж, но повлиять на тех, кто забрал ее, на тех, с чей помощью «похищение» произошло. Действовать издалека Мазур не любил, поэтому решил сразу бить в середину, в сосредоточие всего – семью Сидни. Морой понял, что, как только начнутся настоящие поиски, отец Сидни не должен даже допустить мысли о том, что искать девушку будут серьезно. Его нужно отвлечь, но сделать это так, чтобы он понятия не имел о том, что в этом замешаны «злые создания ночи». «Мы не единственные существа, которых беспокоит то, куда и почему пропала Сидни», - заявил Эйб. А потом просто нашел адрес ее матери. Просто адрес, который сейчас мог изменить все. Город, дом, улица и номер телефона в придачу. И вот я стою у этого дома, перебираюсь с ноги на ногу, и рука, устав, видимо, от чего-то тянувшего в несвойственной в последнее время нерешительности меня, сама, дрожа, потянулась к звонку. - Кто? – воскликнул за дверь женский молодой голос, но ручка не спешила щелкать, а дверного глазка не было в принципе. Запоздало я понял, что в доме человека, приближенного к алхимикам, хоть и в тайне ненавидевшего их разве что чуть меньше меня, а в скором времени - ставлю вино 1969 года – и больше, определенно везде камеры. - Миссис Сейдж? Дебора? – откашлявшись, произносит мой голос. Ад, да что со мной сегодня! Хуже уже быть не может всё равно, Ивашков, возьми себя в руки! - Да… - неуверенно ответила женщина за дверью. Ручка двери все еще не повернулась, и я был уверен, что мать Сидни очень крепко держится за нее. – Кто вы и что вам нужно? - Меня зовут Адриан Ивашков! – тут же выпалил я и стукнул себя по лбу: идиот, ей это ни о чем не скажет! – Я друг Сидни Сейдж. Мне нужно поговорить о вашей дочери. Тишина. Я заметил, как медленно начала поворачиваться ручка, но тут же вернулась на место. За дверью молчали. Это продолжалось несколько очень долгих секунд, в течение которых я, подумав, заговорил с большей настойчивостью и с мольбой в голосе: - Я не имею никакого отношения к алхимика. Прошу, послушайте, мне очень нужно поговорить о Сидни, сообщит вам о том, что произошло, мы и так потеряли слишком много времени, я потерял, Сидни нужна помощь, она… Дверь распахнулась. Передо мной стояла невысокая женщина лет сорока, с волосами чуть светлее, чем у Сидни, спускающимися ниже плеч, стройная, в темных джинсах и футболке, открывающей сильные руки человека, явно занятого физическим трудом. Машины, понял я, и слегка улыбнулся про себя, чего не делал ни разу за последнее время. Это ведь благодаря матери Сидни так увлечена машинами. Дебора растеряно оглядела меня и провела рукой, приглашая войти. Я проследовал за женщиной на кухню мимо гостиной, в которой стоял большой телевизор, экран которого был покрыт пылью, два соединенных тремя полками книжных шкафа, высокие пальмы в горшках, и компьютер, в четырех частях экрана которого отображался двор, гараж, подвал и черный вход в дом. Надо же, не прогадал с камерами! Войдя в кухню, Миссис Сейдж сразу же села за деревянный стол, взглядом говоря о том, чтобы я сделал то же самое. Сев напротив нее, я вдруг малодушно понадеялся, что она начнет первая, ведь, мельком взглянув на ауру, я понял, что она в последнее время находится в тревожном состоянии, вряд ли связанным исключительно с разводом и борьбой за Зои. Я снова не ошибся. - Двенадцать дней назад я созвонилась со своей младшей дочерью. И десять дней назад. И шесть. И вчера. – Сухо, четко выговаривая каждое слово, опустив глаза, начала мать Сидни. – На вопросы, почему ее сестра не берет трубку и где она, я не получила ни одного нормального ответа. Единственное, что сказала мне Зои: «Это дело алхимиков, мама, Сидни сейчас в правильном месте». С моим, - тут женщина замялась, - мужем я смогла связаться лишь раз, но он сказал, что сейчас не время для пустых разговоров. Больше ничего. – Дебора внимательно посмотрела на меня. – Ты знаешь, что произошло, не так ли? Скажи… Адриан. Скажи правду. Понятия правды и всей правды для меня имели значительные различия, поэтому пока я решил ограничиться просто правдой, так как не знаю, как она, пусть и мать самого близкого мне человека, может отреагировать. - Они забрали ее. Алхимики. В центр перевоспитания. – Я боялся поднять глаза на Дебору, но когда сделал это, увидел, что она от ужаса прикрыла рукой рот. Конечно, она понятия не имела о том, что именно значит это «перевоспитание», но, скорее всего, когда-то слышала об этом. Отвечая на ее непроизнесенный вопрос, я продолжил, горько усмехнувшись. – За то, что она «слишком сблизилась со злыми созданиями ночи». С нами. Да, я вампир, ну, точнее, морой. Думаю, вы знаете, кто мы. Наша группа, в которой также находились трое дампиров, выполняли задание. Алхимики решили, что Сидни «перегибает палку», близко общаясь с нами. Со мной. - Почему вы не помогли ей?! Почему Зои не помогла ей?! – воскликнула миссис Сейдж, сжимая руки в кулаки. - Зои помогла… - с болью и ненавистью в голосе ответил я, потому что прекрасно понимал, как тяжело будет слушать следующие слова моей собеседнице, - …алхимикам. Она следила за Сидни, в итоге созвонилась с мистером Сейдж. Всё произошло слишком быстро. Мы должны были встретиться, Сидни сопровождал Эдди, дампир из нашей группы, но ей написали от моего имени о том, что место встречи меняется. Это была ловушка. Эдди пытался помочь, но Сидни обманула его и сдалась им, чтобы алхимики не причинили вред и ему. Ее забрали. Уже ничего, ничего нельзя было сделать. Дебора плакала, закрыв лицо руками. Я вышел из-за стола, подойдя к окну, из которого была видна длинная улица. Глубоко и медленно дыша, я старался успокоиться, взять себя в руки, ведь этот разговор еще не близок к завершению. Всхлипывания за моей спиной прекратились и я вернулся на место, где меня, успокоившись, ждала, со все еще вздрагивающими плечами, мать Сидни, но у нее хватило сил не прервать наш разговор. - Чем могу помочь я? – Твердый голос говорил о полной решимости к действиям. Действительно, какая мать сможет сидеть на месте, когда ее ребенок в опасности? – Должен быть способ вытащить ее оттуда, повлиять на ее отца… - Повлиять.- Перебил я, устремив в нее взгляд. – Именно повлиять. На него и Зои. Отвлечь. Но осторожно, без вреда себе. К сожалению, у нас пока нет информации о том, где даже предположительно может быть Сидни, алхимики слишком, слишком хорошо постарались, чтобы спрятать ее. Мой голос сорвался от ненависти и злости на похитителей моей Сидни, моего света в жизни. И сейчас, говоря с ее матерью, я почувствовал какое-то приближение к ней самой, присутствие Сидни. Но ее нет. Эти твари забрали ее у меня. И они ответят. - Нужно регулярно и настойчиво спрашивать у них о ней, любая информация, любые оговорки будут полезны. Вы можете встретиться с ними, в конце концов, если боитесь, мы вышлем лучших стражей, чтобы вы были уверенны, что вам ничего не может угрожать со стороны алхимиков. Они не посмеют вступать в прямой конфликт с нашей расой. А в это время мы постараемся делать свое дело, продолжим поиски, найдем людей. С нами работает группа бывших алхимиков, они регулярно снабжают информацией. Просто пока этого недостаточно. - Слишком велико влияние Джереда, я вижу. Этого человека мало что остановит, но я попытаюсь сделать все, что в моих силах. И, конечно, я не покажу им, что знаю что-то конкретное, что как-то связана с вами, нет. Они сразу прекратят со мной какое-либо общение, а Сидни могут сделать только хуже. Нет. Нужно решить, как, и действовать. Я знаю, теперь я знаю, знаю… Дебора еще что-то бормотала себе под нос, а я снова встал. Боже, какая умная и смелая женщина! Нет никаких сомнений в том, чьи самые хорошие качества унаследовала Сидни! Солнце уже садилось. К счастью, я давно привык к человеческому часовому расписанию, но бессонные ночи и долгая дорога сказывались, а ведь нужно еще вернуться назад. Мне не терпелось сообщить то, что мы, наконец, смогли продвинуться в деле. Достав из кармана маленькую записную книжку, в которой в основном были наброски рисунков, которые так любила смотреть Сидни, я вырвал лист и написал на нем свой адрес и номер телефона. Подумав, добавил номер Мисс Тервиллигер. Даже успел представить, что эти женщины могли бы подружиться. - Мне пора идти, миссис Сейдж. – Я протянул ей лист. – Здесь то, как со мной связаться или найти меня. Спасибо за то, что пустили и выслушали, извините, что потрев... - Прекрати! Даже не смей извиняться! Дело касается моей дочери, и ты даже не представляешь, как помог мне. Конечно, всё это плохо, очень-очень плохо, - на ее глаза снова выступили слезы, - но знание лучше неведения. Спасибо тебе. Я сделаю все, что в моих силах, сделаю, обязательно сделаю… Попрощавшись, я уже начал открывать дверь, как вдруг Дебора окликнула меня: - Адриан, стой! А почему именно ты? – невинный вопрос, но он вывернул мои сердце и душу наизнанку. «Потому что я ее слишком люблю и не могу быть, когда ее нет, когда знаю, что она страдает, что ее мучают, что она одна», прозвучало в моей голове. - Она мой друг, она важна мне, - просто ответил я. Мама Сидни улыбнулась, радостно и открыто. Не знаю, что скрывалось за этой улыбкой, так похожей на улыбку Сидни, могла ли Дебора о чем-то догадаться, но ее, все еще улыбающееся, одобрительный кивок дал мне надежду. Выходя из дома, тихо закрывая за собой калитку и продвигаясь к желтому Мустангу, в фарах которого играло алое солнце заката, я думал о том, что мы на шаг впереди к тому, чтобы вытащить Сидни из лап этих чудовищ. И я больше никогда не буду таким глупцом, никогда не потеряю. Ни за что. Я пытался мысленно обратиться к ней, сказать, что она была права, говоря о том, что центр выдержит. Потому что мы – центр.