Шоколад с перцем

Мы с Эммой пересекаем порог кондитерской, где Энн Стайлс встречает нас улыбкой. Заведение только открыло свои двери, но посетители уже есть. Две женщины щебечут в углу зала, наслаждаясь кофе и песочными фруктовыми корзинками. Мы садимся у окна напротив витрины с пирожными за точно такой же деревянный белый стол, как и остальные четыре, накрытые скатертями в красно-белую клетку. Зал хоть и маленький, но очень светлый и уютный. Фоном играет приятная музыка. Через пару минут миссис Стайлс приносит нам чай и свежие булочки с корицей. Кажется, их запах я уловила еще на светофоре. — И долго ты будешь пялиться на входную дверь? — Эмма размешивает сахар в чашке, звеня ложкой дольше, чем положено. — Я не пялюсь, — пробую булочку, затем делаю большой глоток чая, обжигая язык. — А вот и первый красавчик, — подруга кивает в окно, и теперь мы обе наблюдаем, как Гарри достает из багажника машины две коробки. Возможно, там пончики. Только сейчас замечаю, что у него широкие плечи, а еще темные вьющиеся волосы. Он прячет их под бейсболкой, козырек которой всегда повернут назад. — Это так мило, что он помогает маме. — Доброе утро, перчинка! — Гарри подмигивает мне, проходя в подсобку мимо нашего стола. Мне вдруг становится смешно от того, как у Эммы удивленно ползут брови вверх. — Я что-то пропустила? — спрашивает она. — Ничего особенного. Пожалуй, стоит прояснить, что мы делаем в кондитерской в четверг в девять утра. Это никак не связано с божественными пончиками, булочками и прочим — всего лишь прикрытие, очень вкусное прикрытие. Дело в Зейне Малике — самом красивом парне в нашей школе, городе, а может, и во всей вселенной. Каждый четверг этот красавчик-брюнет берет здесь кофе на вынос, после чего отправляется на причал, где у него проходят занятия по гребле на байдарках. Думаю, он заглядывал бы к миссис Стайлс и по понедельникам, если бы она открывалась пораньше. Иногда мы с Эммой ходим смотреть, как Зейн и другие спортсмены из нашей школы соревнуются между собой. Чаще всего на скорость. Садятся в лодку по двое и плывут по реке, загребая воду веслом. Они преодолевают дистанции до двух километров, иногда с поворотами, и тогда очень быстро теряются из виду. Остается только поудобнее устроиться на берегу и ловить лучи солнца вместо парней. — Смотри-ка, Аладдин все же явился, — подруга переключает все свое внимание на Зейна. — Перестань его так называть, — украдкой смотрю на него. Вообще-то, Зейн и правда похож на диснеевского персонажа. Иногда Эмма шутит, что у него тоже есть волшебная лампа, с помощью которой он легко может очаровать любую девчонку. Под «любой» она подразумевает всех, кроме себя. Подруга считает, что на рыжих ведьм, как ее называет Хлоя, его чары не распространяются. — И как ему только удается с утра пораньше выглядеть как модель, сошедшая с обложки глянцевого журнала... — слова Эммы звучат как комплимент, полный зависти. Я не могу ни пошевелиться, ни дышать нормально, когда Зейн Малик устремляет на меня взгляд, ожидая пока миссис Стайлс готовит ему напиток. Маленький латте, молоко погорячее, два стика сахара — всегда одно и то же. — Почему не поговоришь с ним? — Гарри ставит табурет возле нашего стола и садится в проходе. — Девушки у него нет, насколько я знаю. Чего ждешь? — Что? — смотрю на Гарри. — Я про Зейна, — говорит тише. — Разве ты не запала на него? — Нет! — отмахиваюсь. — Тебе показалось, — стараюсь говорить чуть спокойнее, будто совсем равнодушна к его словам. — У тебя на лбу написано, что запала. — В общем-то, да, — подруга становится на его сторону. — Хорош месяцами играть с красавчиком в гляделки, — ей бы научиться держать язык за зубами. — Месяцами? — удивленно переспрашивает Гарри. — Я могу помочь ускориться. — Каким образом? — Эмма заинтересованно складывает руки на столе и наклоняется к нему. — Да какая разница?! Не нужно ничего делать, — протестую. — Эй, Малик, — Гарри подзывает его к нам. — Что ты делаешь? — толкаю Гарри в плечо, надеясь, что он свалится на пол. — Прекрати! — Слышал, вы хотите зависнуть в субботу, — продолжает, совсем не реагируя на мои слова. — Барбекю на озере, верно? — Да, пошумим немного. Будет весело, — уверен Зейн. — Ты же будешь? — Конечно, — подтверждает Гарри. — А вы? — Зейн смотрит на нас с Эммой. — Приходите к девяти. Буду рад видеть, — усмехается. — Ладно, — это все, что я могу из себя выдавить. У меня ноги подкашиваются от его улыбки. Точнее, подкосились бы, стой я рядом с ним. Эмма прокашливается. Она смотрит на меня так, будто мысленно произносит: «Только не превратись в лужицу пломбира, я не буду соскребать тебя лопаткой с пола». — До встречи, Джорджия, — добавляет Зейн. — Надо же, он знает твое имя, — снисходительно тянет Эмма, когда тот выходит на улицу. — Может, все не так безнадежно, как мне казалось. — Джорджия, значит, — подмечает Гарри, забирая оставшуюся половину моей булочки. — Можешь не благодарить. Теперь я точно готова его убить. Застрелю из дробовика, которым мама отпугивает самых наглых енотов от наших мусорных баков.