Никто

Сквозь сон слышу, как кто-то зашёл в мою одинокую и мрачную камеру. На секунду в сердце загорается надежда, но ей не суждено продлиться дольше, прошлое уже никогда не вернуть... В тёмное помещение заходит тощий юноша в сопровождении охранника. Пареньку лет пятнадцать на вид. Растрёпанные густые русые волосы, падающие на аккуратный лоб, сбитые колени, ссадины на лице. Сухое тело, на котором болталась бесформенная тюремная одежда из грубой ткани и карие глаза, пылающие, словно угольки. Кажется, я должен радоваться, что не один, но почему-то это не вызывает никаких эмоций. Лишь пустота. Крепкий мужчина в форме небрежным ударом по спине оттолкнул паренька в глубь комнаты, если это можно назвать так... Ободранные каменные стены, бетонный пол. Вместо кроватей огромные доски, привинченные к стене. Здесь постоянно холодно и сыро. Солнечный свет сюда не попадает. Ха, ещё бы. Мы ведь под землёй. Единственная отдушина в этом мрачном месте — небольшой календарь, неаккуратно прикреплённый к стене. На нём красуется наряженная новогодняя ёлка и каменный камин. Раздался громкий хлопок дверью и лязг ключей. Щёлкнул засов. Воцарилась мёртвая тишина. Повернулся на бок, чтобы лучше рассмотреть новенького. Передо мной стоял испуганный человек, нервно сжимающий в своих тоненьких руках постельное бельё. До чего же мне стало противно общество людей. Безобразные алчные твари! Моё лицо исказилось в зверином оскале. Ненавижу людей. Не дав эмоциям взять верх, смиренно смыкаю веки, предавшись воспоминаниям о прошлом: Тёплый ветер нежно щекочет лицо, дивные пейзажи соснового бора, ласкающие глаз, и она. Копна каштановых волос, собранных в тугой хвост, необыкновенные зелёные очи, окаймлённые густыми ресницами, задорная улыбка... Горячие слёзы покатились из моих глаз, даже сейчас я не в силах её отпустить. — Вы в порядке? — раздался тихий и неуверенный голосок. — Сгинь, — нахмурившись, ответил я. — Но вы плака... — не дав наглецу договорить, спрыгиваю с кровати и вцепляюсь незнакомцу в горло. Пальцы крепко сжимают его, не давая возможности сделать ни малейшего вздоха. — Тебе жить надоело, юнец? — стараясь по максимуму сдержать пыл, шёпотом спрашиваю у него. Но в ответ слышу лишь кряхтенье и неразборчивые звуки. Я не мало удивился, обычно ко мне подселяли таких же детищ лабораторий, как и я, но этот был уж слишком слаб. Как простой человек. Не дождавшись ответа на вопрос, надавливаю пареньку на сонную артерию. Бельё посыпалось из его рук, лицо исказилось от боли, а из глаз потекли слёзы. Ещё мгновение, и он погибнет, я чётко чувствую, как силы покидают его, но что-то подсказывало, что я поступаю неверно. Разрываясь между жаждой мести и разумом я всё-таки выбрал последнее. В последнее мгновение я ослабил хватку и бросил паренька в другой конец камеры с такой же лёгкостью, с какой обычный человек бросил бы мяч. Тощий юноша начал жадно ловить ртом воздух, попутно откашливаясь и держась за синие следы на своей шее. — Это будет тебе неплохим уроком, — холодно сказал я, залезая под одеяло. В ответ послышалось лишь тихое хлюпанье и приглушённый стон. Не придавая своей выходке никакого значения, пытаюсь уснуть. Ночь уже вступила в свои права, что подтвердил сигнал к отбою. Громкий звон ещё некоторое время раздавался эхом в полупустой камере, лишь изредка слышалось сбивчивое дыхание новенького. Прошёл час, другой, температура начала падать. Я всё никак не могу заснуть. Высовываю голову из под покрывала, тяжело выдыхаю. Пар? Сегодня прохладнее, чем обычно, вероятно, что-то случилось с системой отопления. Это был уже перебор, даже если учесть, что подземные помещения плохо отапливались. Хотя... Мне всё равно. Для меня этот холод не представляет никакой угрозы, я по сути уже и не человек вовсе. Меня создали в лаборатории, у меня нет ни семьи, ни друзей, нет братьев и сестёр. Есть только я и моя пустота. Алчные люди, которые меня породили, использовали меня как орудие, и не важно, в чём: в опытах или тяжёлых вылазках на горячие точки. Главное, чтобы от этого «образца» была польза. Эгоистичные мрази, стоило только появиться в моей жизни лучику надежды, как они сразу же уничтожали его. Боль и ненависть крепко засели в моём сердце, я никогда не прощу людей. Сам не желая продолжать думать об этих омерзительных вещах, встаю с кровати и начинаю судорожно слоняться по комнате. Только сейчас заметил, насколько тут тихо, прямо гробовая тишина. Внезапно я ощутил на себе чей-то взгляд, обернувшись, я увидел, как на меня смотрела пара испуганных блестящих глаз. Паренёк замер, будто я сейчас на него наброшусь. Он весь трясся от холода и страха. Так забавно, но отнюдь не интересно. — Встань, — обратился я к юноше властным тоном. Тот от неожиданности содрогнулся, но покорно выполнил просьбу. — Я повторю свой вопрос, ты хочешь умереть? — совершенно спокойно спрашиваю у него. — Нет, — тихо пропищал в ответ худощавый парень. Его очи будто бы загорелись огнём, выдавая тягу к жизни без лишних слов. — Ты ведь обычный человек? — продолжил я свой опрос, подходя всё ближе к мальчику. Каково же было моё удивление, когда я не получил ответа. На его лице читалось недопонимание и изумление. Он смотрел на меня, как на безумца. — Простите, но я не понимаю, о чём вы... — с дрожью в голосе сказал юноша. Я, признаться, сам немало удивился. Судя по реакции, парень даже не знает, кто я такой и что он сам тут делает. — Как ты сюда попал? — меняя тактику, спросил я. — Сам толком ничего не знаю, — поникшим голосом ответил новенький. — Я просто... просто ехал с родителями за покупками, шёл сильный ливень, внезапно перед нашей машиной появился человек. Уйти от столкновения было невозможно. Всё, что я помню — это удар и скрежет метала, — по мере того, как он это рассказывал, у парня наворачивались слёзы. — Я спросил, как ты сюда попал, а не что с тобой случилось! — мои руки сами тянутся к его тонкой бледной шее. Снова. Пересиливаю себя и опираюсь ладонью о стену, прижимая своим телом юношу. Тот издаёт тихий всхлип, он плачет. Увидев слёзы, мне захотелось заставить его страдать ещё больше, ещё сильнее. Каждый человек в этом мире мне противен, и я не пощажу никого. — Да откуда мне знать? — взвыл парень. — Как только я очнулся, мне сказали, что мои мать, отец и, о Боже, моя маленькая Люси!... — на его лице читалось неподдельное горе и отчаяние. — Ей ведь должно было исполниться в Новый год пять, о Господи! Почему ты забрал их, а не меня? — сквозь рыдания запричитал новенький. На мгновение я потерял контроль. Раздался звонкий хлопок, который положил конец стонам и слезам. Я отвесил этому парню пощёчину. Кажется, я немного не подрасчитал, худощавый парнишка потерял сознание.