***
– Значит, все это время ты была одна? – К чему все эти вопросы, Крид? – зло взглянув на своего попутчика, она подкинула несколько палок в маленький костерок. На самом деле, тепло от него ни ей, ни мужчине не нужно, но вот парнишке с ними, который крепко уснул без задних ног, оно необходимо. Поэтому, на свой страх и риск, пришлось развести костер. – Помнишь, что любопытной Варваре оторвали? Так вот, ты так легко не отделаешься. – Я просто спросил, - равнодушно пожал плечами Виктор, не отрывая взгляд от языков пламени. Он никогда не был сторонником разговоров, да и сейчас мало что изменилось, но какое-то нездоровое любопытство стало грызть его изнутри с тех пор, как Лаура нашла его и Оливера. Еще каких-то десять лет назад он бы набросился на нее, едва увидев, а она бы с радостью приняла бой, но сейчас... Они мирно сидят у костра, разговаривая. Сказали бы Саблезубому, что так будет, он бы покрутил пальцем у виска. – Да, бо́льшую часть времени я была одна, - нехотя ответила на вопрос Икс, длинной тоненькой палкой пошевелив угли. Те веселее и громче затрещали. – Мне приятней быть одной. Уходила в лес, в пустоши. Иногда находила людей или мутантов, отправляла их в пункты, если такие имелись поблизости, если же нет – приходилось сопровождать. – И что же ты ищешь?.. – повернув голову в сторону девушки, тихо спросил Виктор. Та, оторвав взгляд от костра, удивленно посмотрела в ответ на мужчину. – Что я ищу? Я ничего не ищу, Виктор. Искать просто-напросто нечего. Я знаю эти места очень хорошо, знаю, где находятся все гнезда нефелимов, и знаю, что надежды выиграть эту войну у нас нет. – Да ты оптимистка, - фыркнул Крид, глядя девушке в глаза. Лаура пожала плечами, прикрыв глаза, и медленно легла на землю, положив руки за голову. Она никогда не врала, не любила и не умела этого делать, поэтому сказанное было чистой правдой – победить обращенных было просто невозможно. На место десяток убитых приходят сотни новых, а силы сопротивления постепенно падают в ноль. Сколько они еще смогут противостоять нефелимам? Год? Два? Пять? А что потом?.. – Нет, Вик, я реалистка, - тихо и безысходно сказала Лаура. – Люди и мутанты бессильны против этой заразы. Даже мы, обладая исцеляющим фактором, рискуем. Логан тебе в пример. Ты же слышал, что с ним случилось?.. – Да, - сухо ответил Саблезубый, и Икс могла поклясться, что нащупала в его голосе нотки сожаления. – Трудно поверить, что известный Росомаха теперь просто полудохлый мешок с костями. И, должен признать, мне даже жаль его. – Он бы оценил, скажи ты ему это сейчас. – Умолкни. Девушка усмехнулась, внимательно вглядываясь в темное небо. Сегодня звезд почти не было, значит, будет дождь. Слова Виктора не давали Лауре покоя... Он спросил, что именно она ищет. Если говорить кратко, то ничего конкретного девушка действительно не искала, но при этом она не теряла надежду найти объяснение тому хаосу, который произошел девять лет назад. Трудно было поверить, что смертельный и неизлечимый вирус появился из неоткуда, возник словно из воздуха. Этому должно было быть хоть какое-то логическое объяснение, и именно его искала Лаура. Она не ввязывалась лишний раз в драки, не искала специально выживших, не особо рвалась помогать раненным. Если бы не обещание, данное Логану, то и Оливера она бы не повела в Картер. Это был просто своеобразный акт милосердия – дать юноше шанс пожить еще немного. Так же Икс не солгала на счет того, что действительно весьма хорошо знает здешние места. И были такие места, к которым боялись подходить даже нефелимы, обходя их по широкой дуге. Что и говорить – даже чутье Лауры заставляло внутри все переворачиваться на подходе к таким местам, но однажды она преодолела себя и вошла на запрещенную нутром зону. К ее удивлению, там ничего не было, местность была такая же, как и везде, за исключением того, что под землей девушка нашла небольшой бункер. Нынешнее ее пристанище. Ее не интересовали никакие вопросы, относительно этого бункера, главное, что он защищен, да и плотоядные твари не подходят к нему на многие километры. Многие не смогли бы жить ролью отшельника, но Лаура уже давно смирилась со своей участью. Она не была героем, который кидается спасать врагов и друзей не задумываясь; не была нянькой, которая присматривает за детьми; не была смертником, который может подорвать гнездо вместе с собой. Она всего лишь была одной из немногих, кто просто пытался выжить. На несколько секунд прикрыв глаза, собираясь с мыслями, Икс приподняла голову, глядя на спину Виктора. Облизнув пересохшие губы, девушка вновь села, сложив ноги крестом. – Ну а ты? – спросила она, слегка склонив голову к плечу. Мужчина непонимающе вскинул одну бровь, переводя задумчивый взгляд на спутницу. Тоже явно о чем-то задумался. – Как ты дошел до такой жизни, Вик? – Можно подумать, раньше моя жизнь была лучше, - почти обиженно ответил блондин, фыркнув. Лаура улыбнулась, не опровергая, но и не подтверждая эти слова. – И все же. Что случилось с тобой, когда ты ушел из пункта? – Ничего. Я просто хотел найти тех, кто не побоится пойти в бой с ближайшим гнездом. Таких было не много, но были. Мы пробрались в гнездо, но... Всех, кто со мной был, убили, а меня заперли в старой городской тюрьме, периодически отрезая руки и ноги и подкармливая ими новообращенных, чтобы молодняк не сдох от голода. – Это омерзительно... – протянула Лаура, скривившись. Крид усмехнулся. – Выглядит это еще хуже, поверь, - он задумчиво провел рукой сзади по шее, словно она у него сильно затекла и болела. – Я давно уже потерял стимул сопротивляться. Если бы не этот сосунок, напомнивший мне о Блинк, то я бы так и не решился сбежать. – Знаменитый Саблезубый, - медленно протянула девушка, переводя взгляд на костер, - что с тобой сделала жизнь? – Сломала, - испытывая отвращение к самому себе, ответил Виктор. Как бы тошно и противно не было это признавать, но жизнь действительно его сломала, ни оставив ничего от прежнего Виктора Крида. Когда твоих союзников убивают снова и снова у тебя на глазах, то невольно начинаешь ценить чужую жизнь, а когда нет никого, кто бы смог поддержать тебя – понимаешь, насколько одинок. Он не только сочувствовал Росомахе, но и завидовал ему. В последние месяцы жизни Логана окружали друзья, любимая женщина была рядом... Виктор же знал, что сдохнет где-нибудь в ближайшей канаве в одиночестве. – Через десять километров будет пустошь, а еще через пару километров покажется Картер, - сказала Лаура, решив сменить тему разговора. – Я оставлю Оливера на окраине пустоши и скажу, куда идти дальше. Вместе вы быстро доберетесь. – С чего ты взяла, что я пойду с ним? – удивленно спросил Саблезубый, переводя хмурый взгляд на собеседницу. Та даже слегка растерялась, не ожидая этих слов. Несколько раз непонимающе моргнув, Кинней потупила взгляд. – Разве ты не хочешь увидеть Блинк?.. Обрадовать тем, что ты жив... – Хочу, - после паузы ответил блондин, запустив пальцы в засаленные растрепанные волосы, обстриженные коротко и неровно, - но не могу. Я не хочу, чтобы она видела меня таким. Клэр сличает меня погибшим, думает, что я героически умер в том походе на гнездо, поэтому пусть так это и будет. Лучше быть мертвым героем в ее глазах, чем живым трусом. – Ты идиот, Виктор, - констатировала зеленоглазая девушка. – Ты дорог ей любым, вне зависимости от того, герой ты или нет. Ты спас ее, Крид, и она любит тебя. Любит, как наставника, как отца, а ты... – А что же ты, Лаура? – психанул Саблезубый, перебивая Икс-23. Разговаривать о Блинк ему не хотелось, а тем более слушать нравоучения. – Почему ты не хочешь возвращаться в Картер? Чего ты стыдишься? – Ничего! – Ага, конечно. Ты бросила этих малолеток, о которых тебе поручили заботиться, как только выдалась такая возможность. А когда узнала, что на самом деле Люди Икс живы, то молчала об этом. Когда пошел слух, что Росомаха потерял свой исцеляющий фактор, то ты даже не удосужилась проверить его самочувствие, а ведь он тебе... – Заткнись! – закричала Лаура, сжимая руки в кулаки и выпуская когти. Металл блеснул от тусклого света потухающего костра. – Закрой пасть, Крид, иначе, клянусь, я прирежу тебя! – Это мало что изменит, - в ответ зарычал мужчина, не обращая совершенно никакого внимания на два адамантиевых когтя, направленных в свою сторону. – Прошлого не изменить, Лаура. У тебя были свои причины поступать так, как ты поступала, а у меня – свои. И не нам судить друг друга. Икс тяжело выдохнула, но когти убрала, вынужденная признать, что этот мужик прав. Она задела его за живое, и не удивительно, что он ответил тем же... Только вот видеть такого на удивление спокойного и рассудительного Саблезубого было жутковато, даже для Кинней, которая успела многое повидать в жизни. Тем не менее, девушка, хоть и с явным трудом, взяла себя в руки, решив, что припираться сейчас не самое лучшее решение. Какое-то время они сидели в тишине. Через несколько часов должно было взойти солнце, и если они хотят, чтобы Клоар добрался до Картера к полудню, то нужно собираться в путь. После полудня, когда становится жарко, то всякого разного рода твари выползают из всевозможных щелей. Рисковать Лаура не хотела и не собиралась. – Куда ты пойдешь, Виктор? – успокоившись, мирно спросила Икс. Мужчина равнодушно пожал плечами, всем своим видом показывая, что у него пропало желание разговаривать с девушкой, но та идти на попетую не собиралась. – Я тут подумала... Мы оба с тобой чертовы отшельники, Вик. Если хочешь, то можешь уйти со мной к бункеру. Ведь, в конце концов, вместе выживать проще. – Если мы не поубиваем друг друга в первый же день сотрудничества, - оскалившись, ответил блондин. Девушка тихо засмеялась, оценив шутку. – Я постараюсь, чтобы этого не было, - улыбаясь, сказала Лаура. Встав, она ботинком стала засыпать потухающие угли от костра. – Нужно будить Оливера. Пора идти.***
В пустой, холодной, пропахшей серой и металлом комнате было тихо. Холод пробирал до костей, заползая иглами под кожу и мышцы. Душил легкие ледяными жгутами. Весь мир Курта Вагнера за несколько часов превратился в сплошной кусок льда, цвета глаз его безумной жены. Он был у неё, как только закончил разговор с Пьетро. Переместился точно в ту комнату, но женщина, запертая в ней, уже не была Вандой Вагнер. Вспоминая с содроганием безумные глаза, искусанные до крови алые губы и кровавые полосы от ногтей на бледной шее жены - Курт замерзает сильнее. Словно на дворе самая лютая зима. Словно погода виновата во всех бедах. Он пытался заговорить с ней, пытался достучаться до разума Ванды, крепко держа в объятиях и умоляя прийти в себя. Женщина в его руках ненормальным шепотом повторяла имя сына, защищая которого, убила сестру своего мужа. Она словно забыла, что совершила убийство. Забыла, почему вообще оказалось в этой комнате. Ей был нужен только Уилл. И когда Змей отказался привести сына - Алая Ведьма накинулась на него с кулаками, проклиная мужа за сговор с ее ненавистным братцем, крича, что готова сделать все ради детей. Даже убить. Столько раз, сколько понадобится, чтобы больше никто не видел в ее детях опасности. Особенно в Уилле. Её любимом сыне. – Дети, дети, - глубоко вздохнул Вагнер, потирая правой рукой затекшую шею. Слишком уж она затекла за время внутреннего бичевания Змея и тяжелых мыслей о скором будущем. Скоро должен был вернуться Реми и узнать страшную правду. Курту было жаль друга, но вспоминая причину смерти своей сестры – жалость уходила, уступая место мрачной злобе и почти хмурой ухмылки на лице. Анна Мария определенно заслужила бы от него смачный подзатыльник железной рукой за слова об опасности Уильяма. Уж ей бы говорить об опасности, когда она сама без перчаток могла положить весь Картер с одного касания к каждому солдату. Но и толика правды была в причине смерти Анны. За это она и поплатилась. Отвлекаясь на сестру, стараясь через злобу и жалость к ней позабыть о съехавшей с катушек Ванды, Вагнер хвостом достал из-под кровати начатую, но давно оставленную пылиться подальше от собственных глаз – бутылку белого вина. Вроде, он нашел ее в каком-то заброшенном доме вблизи Картера, когда они только добирались до базы. Вроде. А может он нашел её в этих стенах, но из-за частых атак нефелимов так и не успел допить вино до дна, оставив бултыхаться содержимое на дне. Но сейчас Змей был рад даже этому. Горьковатая жидкость обожгла горло, но мужчина пил не прекращая. Ровно шесть глотков насчитало его подсознание, пока Попрыгун фыркал под нос и искал чем бы занюхать. Редкостная дрянь, которая была когда-то вином, вполне могла отравить Вагнера, задумайся он об этом. Но мыслей итак было слишком много, чтобы выделять место еще для одной. – Дети, дети, - повторил мужчина и вытер уставшее лицо железной рукой. Им было не место здесь. Не место в жизнях родителей. Друг для друга они погибли давным-давно, а вновь вскрытые радостным воссоединением раны пахли смертью Алекса и Шельмы, возможно Оливера и Талии. Этих смертей бы не было, а если бы и были, то не столь болезненными и бьющими по сердцу как родителей, так и их детей. Солдаты должны быть солдатами. Не детьми, не родителями во время этого апокалипсиса! Просто солдатами, именно так считал Курт Вагнер, одновременно проклиная и понимая себя за эти мысли. Но сейчас было поздно что-то менять. Надо было встретить Гамбита первым и поговорить с ним до того, как один из них совершит очередную непоправимую ошибку. Быстро спускаясь по лестнице спустя какой-то час, мысленно просчитывая исходы их «общения» с Реми, Вагнер готовился к худшему и лучшему вариантам, пытался просчитать как выйти из худшего варианта событий хотя бы живым. Ведь даже сейчас он не даст в обиду свою поехавшую на защите жену. Не даст обидеть детей. Не позволит Реми разрушить до конца хрупкую стабильность Картера. – Стой, - ощутимый тычок в пушистую грудь и выпавший из раздумий попрыгун неуверенно делает шаг назад, опираясь на правую ногу. И как он не заметил вполне себе живой преграды. Эмма. – Чего тебе? – он не был готов разговаривать с телепаткой сейчас, потому и щелкнул на нее клыками, недовольно щуря глаза. - Я иду к Гамбиту. Он ведь вернулся? – Вернулся, - гордая блондинка провела все той же рукой по волосам и покачала головой на вторую попытку Курта обойти её и продолжить путь. - С ним говорил Пьетро. Отправил к дочери. Своим появлением ты только всё испортишь. Картеру нужны адекватные руководители, а не поехавшие на горе и мести. – Да как ты… – Смею говорить такое? – Саммерс презрительно сморщила нос, перебивая и оглядывая Вагнера как следует, замирая холодным взглядом своих глаз на синем, помятом лице. - У вас обоих есть дети, у тебя жена, пусть она и сама себе подписала приговор. А я осталась одна, - ни один мускул не дернулся под бледной коже лица Эммы, - и на мне нет тяжести судеб ваши подчиненных, Вагнер. Вы оба нужны нам, особенно сейчас, когда нас стало значительно больше. Слушая женщину перед собой, Змей медленно дышал, успокаивая себя, после её слов. О Ванде. О детях. О важности солдат Картера и самой военной базы. В синей голове вели войну эмоции и здравый смысл, отнимая друг у друга проценты на победу, пока, наконец, сам Курт не понял насколько права Эмма. А ведь она почти всегда была права, но сейчас это особенно ударило по гордости Ночного Змея. Он почти горько усмехнулся, в очередной раз потирая уставшую шею. – И что ты предлагаешь? Ждать? Чего? – мужчина сделал полуоборот и оперся спиной о холодную стену коридора в переходе лестниц, вглядываясь в потолок, покрытый пыльной паутиной. - Я не верю, что он воспримет это… Адекватно. Моя жена убила его жену. – Которая была тебе сестрой, заметь. – Саммерс! – вновь получивший удар по самому больному, Вагнер крикнул на женщину, едва сдержавшись от попытки исправить степень привлекательности её лица путем соприкосновения последнего со своим железным кулаком, - ты хреново успокаиваешь! Но Эмма лишь пожала плечами, словно в её словах не было ничего такого. А ведь и правда. Ничего, кроме правды. – Как Ванда? – она попыталась увести тему подальше от Гамбита. – Плохо. Она не в себе. Истерит, проклинает всех, просит привести Уилла и, - Змей вздохнул, выпуская больше воздуха из легких, - пытается снять с себя ошейник. Она обещала убить себя, если Уилл не придет к ней. Блондинка на это смогла лишь покачать головой, прикладывая ко лбу ладонь. – Она не сможет убить себя, да и ошейник не снимет. Ты знаешь это, Курт. – Мне от этого не легче, - в золотых глазах сверкнуло что-то почти жуткое. Отцовское, - моя жена в лицо послала меня куда подальше, назвала предателем, прокляла и поклялась, что убьет всякого, кто обидит ее детей. Ты, кстати, Талию по возвращению отчитать не хочешь? Белая Королева шутку не оценила, но от ответной колкости сдержалась. – Ты выпил, - заявила она, собираясь уходить, - и не в себе, - добавила она очевидное, - возвращайся к себе, Змей. Не уподобляйся свое жене. Хотя бы сейчас. Эмму всё же послали как можно дальше, попутно припоминая, как много гадостей она своим поведением сделала до апокалипсиса. Вспомнили каждую мелочь, пока тело телепатки не скрылось за поворотом, и только после Вагнер решил отправиться к себе, а потом, через пару часов, навестить Зверя. Тяжелое состояние Мэтта пожирало Курта как червь спелое яблоко. Но в родной, холодной и пыльной комнате Ночной Змей провалился в сон на добрые десять часов. Настолько был вымотан его организм. Настолько ослаб Вагнер. И только спустя это время он смог открыть слипшиеся веки, замечая, как сквозь сонную завесу в ушах прослушивается похожий на удары в дверь, звук. – Да иду я, - поняв, что ему не кажется, мужчина буквально свалился с постели, протирая глаза и уже желая сменить свои шейные позвонки на очередной железный имплантат. - Иду, блять! Резко дернув дверь, сперва лишь открыв легкий замок, разбуженный с больной шеей и головой, Курт Вагнер был готов размазать по стенке малознакомого ему мутанта. Очередной новенький. – Там ваша жена, - юноша заикался, тратя терпение своего начальника на попытки сдержать дрожь и панику, - в той комнате. Она… Она!.. – Что она? – железной рукой, вцепившись в воротник одежды солдата, Вагнер вбил его в стену у двери с разворота. - Отвечай мне! – Убила себя...