Глава 1. "Подарок Айхью"
8 декабря 2013 г. в 03:44
Плавно меняя серый оттенок на розоватый, из-за горизонта выплывал рассвет, окутывая всё вокруг в нежные и тёплые объятия нового дня. Миг – и уже появилась видимая часть солнца, что еще не резала глаза, позволяя глянуть на приветливое светло-желтое сияющие чудо, что наполняло мир жизнью. Ранние птицы, вздрогнув от первых и еще робких касаний солнечных лучей, сонно открыли свои глаза; заметив, что настал новый день, они легко поднимались со своих убежищ и, направляясь к водопою, начинали наполнять воздух своим пением, лёгким и воздушным, как перезвон мелких колокольчиков на весеннем ветру.
Это щебетание дошло и до пещеры львиного прайда. Большой коричневый лев чуть поморщился, прощаясь со своими сладкими видениями, о которых он, впрочем, уже и забыл, а затем широко зевнул, расправляя затёкшие за ночь конечности. Окончательно прорвавшись сквозь пелену сновидений, он с теплотой посмотрел на золотистую львицу подле себя. Особенной её сейчас делал только крупный живот, свидетельствовавший о скором пополнении в семействе. Подумав об этом, лев с любовью улыбнулся, наблюдая, как сладко спит его возлюбленная, не догадывающаяся, что ей осталось находиться в мире мечтаний всего ничего. Не успел он и подумать об этом, как веки львицы дрогнули, и она раскрыла свои ало-карие глаза, сонно пытавшиеся сконцентрироваться на морде льва. Когда наконец взгляд львицы полностью сфокусировался на нём, на её морде мелькнула приветливая улыбка.
– Кову... Доброе утро! – ласково произнесла она и потерлась об его темную, цвета старого кедра, гриву.
– Киара, – просто шепнул в ответ Кову и провел шероховатым языком по золотистому лбу своей жены. – Как ты?
В его взгляде читалось лёгкое беспокойство, и это было понятно: срок беременности Киары уже подходил к концу, и она вот-вот должна была произвести на свет львят. Киара только хотела сказать, что с ней всё в порядке, как внезапно её морда сменила миролюбивое выражение на выражение страдания и боли.
– Кажется, началось, – едва произнесла она через подступившие от боли слёзы.
Тут же началась суматоха, и от легкого безмятежного начала утра не осталось и следа. Львицы постарше со знанием дела окружили Киару, оттесняя Кову и бросая указания друг другу. Они действовали слаженно, под руководством Сараби и Сарафины, Нала же больше всего помогала сейчас своей дочери. Молодняк, львята и львы, кто недовольно ворча, а кто с радостным возгласом, поплелись к выходу, дабы не мешать самкам делать свое дело. В какой-то миг Кову сумел выхватить из толпы взгляд Киары, наполненный испугом и болью.
– Я могу чем-то помочь? – растерянно воскликнул лев.
– Нет, ступай, Кову, со мной. Это дело для львиц, не для нас, – молвил Симба, подталкивая молодого льва к выходу из пещеры.
Когда Кову обернулся, то снова поймал любящий взгляд, но теперь Киара смотрела уверенно и спокойно, несмотря на физические страдания: она была уверена в том, что всё будет хорошо. Кову понимающе кивнул ей, а затем, сглотнув неприятный ком в горле, вышел вслед за бывшим королем.
Симба сел на скалу и, казалось, абсолютно спокойно смотрел в небеса, что меняли сейчас свой окрас на привычную голубизну. Кову невольно восхитился таким спокойствием и самообладанием. Сам он не ощущал своих собственных лап, а нарастающее волнение не давало ему возможности свободно мыслить. Он думал только о том, сможет ли справиться Киара и всё ли будет хорошо. Симба, словно прочитав его мысли, посмотрел на Кову своими мудрыми глазами такого же цвета, как и у его дочери.
– С ней все будет хорошо, Кову. Она справится, поверь. Это у неё в крови, как и у всех самок. Это как у нас в крови быть хорошими защитниками и воинами, – произнес Симба с лёгкой улыбкой. – Знаешь, когда Нала рожала Копу, то я, наверное, вёл себя куда беспокойнее, чем ты сейчас. Так что ты держишься молодцом.
– Я беспокоюсь не только за неё, – признался Кову, садясь рядом с прошлым королем.
– Я понимаю, – немного помолчав, кивнул Симба. Он одарил Кову понимающим взглядом и продолжил: – Ты боишься, что может быть что-то не так с вашими детьми, верно?
– Мы же двоюродные брат и сестра по отцам, – подтвердил Кову.
И это было так. Кову и Витани были зачаты в ту самую ночь, когда погиб Скар. Зира старалась удержать в тайне отцовство львят, ведь она опасалась мести кого-либо из врагов мужа, а таковых было предостаточно. Нюка на тот момент был уже довольно взрослым львёнком и мог убежать, а защиту своих младших детей Зира не всегда могла обеспечить, а окружающим последователям она доверяла не столь безгранично, как её возлюбленный – к хорошему концу это его не привело. Ей было легче солгать, сказать, что это дети от одиночки, но если про Витани можно было еще поверить, то сходство Кову со Скаром трудно было не заметить. Кову и сам не знал, что он его родной сын, пока одна из бывших подруг его матери не проговорилась: «Несмотря на несносный характер и высокие амбиции, Зира – одна из немногих львиц, способных любить раз и на всю жизнь. У неё никогда не было никого ни до Скара, ни после. Он не был частицей её, он был именно тем, кем она жила и в ком нуждалась так же сильно, как и он в ней. Зира даже солгала и осквернила свою честь, и всё ради того, чтобы его дети были в безопасности, ведь Скар так хотел, чтобы у него родился крепкий и здоровый сын, способный однажды отомстить за него и занять место короля. И этим сыном оказался Кову, хотя он и не оправдал надежды своего отца, в отличие от Нюки, от которого отвернулись его родители, считая его слабым и глупым комком шерсти...». Брак родственников не считается проблемой среди львов, потому эта новость не пошатнула отношений между Кову и Киарой, но было неясно, насколько здоровым родится потомство, ведь известный факт, что в таких браках нередко рождаются больные дети.
– Это так, но беспокоиться не стоит. Ты же слышал Рафики – он сказал, что родятся здоровые двойняшки, милые братья.
– Братья, – задумчиво повторил Кову, будто пробуя эти слова на вкус. – Я предпочел бы иметь сына и дочь. Я не хочу, чтобы история повторилась, а она имеет у нас в роду такую привычку.
– Не мчи впереди антилоп, Кову. Дети еще и не родились, а ты уже думаешь о том, какой кусок мяса кому достанется? – в голосе Симбы читалось лёгкое осуждение.
Их разговор прервал рык Киары, наполненный невероятным страданием. Кову вздрогнул и уже хотел бежать обратно, но Симба придержал его и только покачал головой – еще не время.
– Это мальчик! Наследник! Такой крупный, светлый... Истинный принц! – объявила одна из львиц.
«Сын у меня уже есть. Прошу, Айхью, сделай так, чтобы у меня родилась следующей дочь! Молю тебя, львиный Бог!» – с мольбою в изумрудных глазах запрокинул вверх голову Кову, ожидая ответа небес. Однако они не ответили ему взаимностью на этот раз – после второго рыка Киары голос объявил о рождении еще одного мальчика, похожего на отца. Сердце Кову словно остановилось и похолодело, видимо, настолько, что Айхью смилостивился и решил разморозить его немного припоздавшим и неожиданным исполнением просьбы – Киара зарычала в третий раз, и в этот раз голос удивленно оповестил о рождении третьего ребенка, девочки.
– Третий ребенок? Девочка? Но Рафики говорил, что будет только двойня, – растерянно пробормотал Кову, поднявшись на лапы и вглядываясь в глубь пещеры.
– Рафики тоже иногда ошибается, – с улыбкой подметил Симба, явно радуясь, что он втройне дедушка.
Лев довольно глянул на небо, а затем повернулся к пещере, дабы навестить свою дочь. Кову нерешительно замер у входа, пока Симба не подозвал его приглашающим кивком. Внутри пещеры уже все стало более-менее спокойным, если не учитывать восторженные возгласы львиц, окруживших королеву. Однако заметив своего короля, львицы не из королевской семьи молча направились к выходу, оставив в пещере только двух львов и четырёх львиц, не считая новорожденных львят.
Киара с опаской глянула на Кову, и это немало удивило его и даже задело – его жена спрятала в своих лапах мокрые комочки шерсти, которые издавали невнятные звуки, и казалось, Киара опасалась, что он, Кову, может им навредить.
– У львиц такое бывает. Материнский инстинкт заставляет их оценивать наше состояние – находимся ли мы в припадке ревности, зависти или голода. И поверь, это никак не связано с отношением к тебе или доверием. Нала мне вообще Копу не показывала первую неделю, даже била меня и заставляла спать вне пещеры, – усмехнулся Симба, тряхнув потемневшей каштановой гривой.
– Прости, Кову, – смутившись, прошептала Киара, а затем с любовью посмотрела на малышей. – Можешь подойти поближе, чтобы посмотреть на них.
Сглотнув, Кову на негнущихся лапах подошел к жене и замер. В ее лапах лежали три абсолютно разных маленьких чуда, одно из которых было чуть больше остальных и имело окрас светлее, чем у Киары или Симбы, другое было больше похожим на него, Кову, а третье было самым крошечным и имело кремово-бежевый окрас, как у Налы.
– Они великолепны, – прошептал Кову, наблюдая за малышами и чувствуя, как его сердце наполняется нежностью и заботой к этим беззащитным созданиям. – Ты назвала их?
– Да, с помощью наших великолепных бабушек, – улыбнулась Киара и ткнула носом желтенький комочек. – Этого я назвала. Дэйо, значит «радость прибывает», потому что дети - это радость. Рутендо назвала мама, она говорит, что это имя было в списке тех, которые она могла дать моему брату, оно означает «любовь», ведь именно она спасает. А Сараби с Сарафиной одновременно высказали имя для крошки Амади – «радость». Ведь это же неожиданная радость для нас – вместо двух сыновей иметь еще и дочку!
– Да, ты права, – Кову мягко потёрся об Киару. – Я думаю, с такими именами их ожидает великое будущее...