Don't stay too close.

Таким образом, мне и Гарри предстояло за две недели подготовить номер для выступления в Блэкберне. Только ни он, ни я не горели желанием проводить время друг с другом. Но директриса была настолько воодушевлена нашими согласиями, что выделила нам актовый зал на три часа каждый день - что бы мы якобы готовились. Что ж, первая репетиция плодов не принесла. — Ты вообще собираешься делать хоть что-то? – я сидела на сцене, поджав ноги под себя, в то время, как Стайлс развалился на нескольких сдвинутых стульях. — Нет, — парень даже глаза не открыл. — Может, хотя бы скажешь, что за сценка? — продолжала я. — Из Шекспира. — Предлагаешь все его работы перелопатить? — Ты можешь заткнуться? — он слегка повысил голос. — Шикарно! — я вскочила со своего места и быстро вышла из зала, хлопнув за собой дверью. Но скорее, это случилось из-за сквозняка, что уже неделю гулял по этому корпусу. Да по сути и вторая тоже. — Да ладно, Эткинд, — теперь Стайлс сидел на сцене, в позе лотоса. Я же села на стул, а ноги закинула на соседний. — Не дуйся. Я не ответила. — Это "Ромео и Джульетта", если тебе все еще интересно, — снова попробовал парень. Я так же молчала. — Издеваешься? — Гарри заводился с пол-оборота. Точнее, его голос звучал спокойно, но, мне кажется, при его тембре, он всегда звучит спокойно. Голос он тоже не повышал, но, тем не менее, создавалось впечатление, что Стайлс слегка злится— Я хотя бы не игнорировал тебя, — мне показалось, что его голос звучал немного обиженно, что ли. Но все же с теми же нотками грубости. В ответ я лишь посмотрела на него, но до сих пор не произнесла ни слова. — С меня хватит! — Стайлс поднялся на ноги и схватил свою сумку. — Что за детский сад, Виктория? Повзрослей уже! — С этой фразой он вышел из зала. Сказано было негромко, но все равно по спине пробежали мурашки. На третий день ко мне подошла мисс Джонс и спросила, как продвигаются репетиции. — Все отлично, — ответила я. — Просто прекрасно. На третью репетицию Гарри немного опоздал, так что я просто сидела и ждала его, читая книгу. Парень влетел в зал, переводя дыхание. Он бросил сумку в дальний угол и подошел ко мне. — Опять игнорировать будешь? — Я обратила внимание на несколько красных царапин на его руке и две или три отметины, что выглядывали из-под его водолазки. Я ухмыльнулась. — Нет, — я покачала головой. — Какая сцена? — Сцена у балкона, — он пожал плечами. — Классика же. Самая эмоциональная, сильная и глупая, если тебе интересно мое мнение. — Не интересно, — отрезала я. — Ты свои слова знаешь? Гарри картинно прокашлялся. Принял позу, делая вид, что разговаривает с кем-то, глубоко вдохнул. Он повернул лишь голову, что бы смотреть мне прямо в глаза. — Любовь! Она к расспросам понудила, Совет дала, а я ей дал глаза. Не кормчий я, но будь ты так далеко, Как самый дальний берег океана, — Я б за такой отважился добычей, — Гарри слегка поклонился. — Мм, — я слегка повела головой. — Мое лицо под маской ночи скрыто, Но все оно пылает от стыда За то, что ты подслушал нынче ночью. Хотела б я приличья соблюсти, От слов своих хотела б отказаться, Хотела бы… но нет.. — я поджала губы, пытаясь вспомнить остаток монолога, — Но нет, прочь лицемерье! Меня ты любишь? Знаю, скажешь: «Да». Тебе я верю. Но, хоть и поклявшись, Ты можешь обмануть: ведь сам Юпитер Над клятвами любовников смеется.», — я повторила его жест. Парень отошел к своей сумке, порылся в ней с минуту и вернулся обратно ко мне с несколькими бумажками, на которых синим маркером были выделены мои слова. — Хорошо, но надо немного доучить. В правом верхнем углу тем же самым маркером было написано 'Julia's ' и рядом нарисован цветочек. Я помню, как пять лет назад на каждой Юлиной тетрадке был такой цветочек. Приятно осознавать, что я хоть что-то о ней еще знала. — Ты забрал их до или после того, как трахнул ее? — без эмоций спросила я, перелистывая бумаги, что мне дал Гарри. — Как грубо, Эткинд, — он поморщился. — Ты же девушка. — Ладно, — я неопределенно мотнула головой. — У нас только эта сцена? — Нет, — Гарри подошел ко мне и взял в руки бумаги, которые только что отдал мне. Он перевернул пару страниц, подумал пару секунд, перевернул еще. Что-то прочитал, поджал губы, перелистнул назад и вернул мне. — Еще сцена в склепе. Без нее вообще никак. — А между ними? — я просмотрела слова и подняла взгляд на Гарри. Тот удивленно посмотрел в ответ. — О, только не говори мне, что больше нет ничего. — Вообще-то, — важно начал парень, но через секунду затих. — Нет там ничего. —Так не годится, — я замотала головой. — Нет, Гарри, это вообще не то!— Я вернула ему текст, а сама полезла в свою сумку. Там у меня лежали две распечатки, которые я приготовила вечером. По сути, это был сплошной текст пьесы. — Ты хочешь всю сценку переделать? — Гарри удивленно поднял брови. — Издеваешься что ли? — Нет, посмотри, — я протянула ему зеленый маркер. — Если сделать по твоему, мы получим максимум приз зрительских симпатий. И то только благодаря твоим кудряхам. Так не пойдет. — Ладно, — Гарри сел на сцену и положил текст себе на колени, что бы было удобнее. — Твои предложения? — Там же будет хотя бы один софит? — я подсела к нему. — Должен быть, — он дернул плечами. — Но я ничего точно не знаю. — Хорошо, тогда я предлагаю сделать акцент на этот софит. В тот раз мы действительно начали нормальную репетицию. Мы обсудили новую постановку, свет и досконально проверили все, что могли. Тот факт, что впереди у нас было всего девять дней, немного нервировал нас. Но ни один не хотел показывать, какое значение он этому придает. На следующий день мы с ним тупо зубрили текст, стараясь закрепить его хоть какими-то эмоциями. Иначе говоря - с умным видом ходили по сцене, размахивали руками и читали текст с бумажки. При словах Гарри "Клянусь тебе священною луною" я не выдержала. — Черт возьми, ты не погребальную речь читаешь, а в любви признаешься! — Нормально же все, — он отмахнулся. — Нет, не нормально! — я уже психанула. Я махнула рукой и отпустила листы бумаги, которые веером взлетели вверх и рассыпались по всей сцене. — Ты не понимаешь значения. — Ну так объясни мне его! — съязвил Гарри. — Риддлгтон не жаловалась. — Риддлгтон тебе в рот, похоже, смотрела, раз ей этого было достаточно, — Я села на пол и поманила Гарри пальцем. Тот послушно подошел и сел напротив, сложив ноги крест накрест. — Не забывай, что твоему герою около 15. Эмоциональная нестабильность, гормоны, превращающиеся в крепкий утренний стояк, симпатичные девушки вокруг. Ромео захлебывается в своих чувствах, не совсем понимая их. Ты же и сам понимаешь, что это не любовь. Это обычный обман. Но ты должен дать понять зрителям, что герой тебе близок, иначе ничего не сработает. — Но я не пятнадцатилетний эмоционально нестабильный подросток, — Стайлс откинулся назад на локти. — Нет, ты семнадцатилетний придурок, сидящий на наркоте. — Мне 18. — Что? Как? — я даже подалась немного вперед. — Мы же с парнями пропустили год из-за туров и прочего, — кудрявый снова отмахнулся. — Не заморачивайся. — Ладно, — я пожала плечами. — Так ты понял, что от тебя требуется? — Конечно, — Гарри снова произнес свою реплику. В том же тонем с теми же эмоциями. — Ясно, —бросила я, прежде чем рывком подалась вперед, заставая парня в расплох. Я смотрела точно ему в глаза и резко поцеловала. Глубоко, страстно, чувственно. Так, будто это мой Ромео, а я его Джульетта. Будто мы не в шестнадцатом веке в Италии, а сейчас, прямо здесь и сейчас. Мы - Ромео и Джульетта, которые не понимают своих чувств, но отчаянно хотят разобраться. Мы сталкивались зубами, носами, наши языки то и дело натыкались друг на друга. Мы целовались так, что дыхание захватывало. Я почувствовала его руки на своей талии. Он не пытался снять мою футболку, он просто аккуратно водил пальцами по коже. И в эту же секунду я почувствовала себя предательницей. Грязной шлюхой, которая без вопросов вот так засосет парня своей подруги. Бывшей подруги. Мое сознание тут же поправило меня. Мои действия были обратны мыслям, так как я запустила пальцы в волосы Стайлса и сжала их, слегка оттягивая. Я обещала Джулии, что не сделаю ничего, что бы как-то отрицательно повлиять на их отношения с Гарри. Но сейчас я безбожно нарушала свое обещание, разбивая в дребезги свои слова, но так безвозмездно отдаваясь поцелую. Целовался Гарри Эдвард Стайлс просто невероятно. Я оттолкнулась от пола, на который уже лег Гарри, так как потерял опору на локти, как только запустил руки мне под футболку. Я сидела верхом на его бедрах. Наши сбитые дыхания нарушали тишину. Я запустила пальцы себе в волосы и откинула их. — Теперь читай! — сказала я, глубоко дыша. — Что? — Читай! — Я протянула ему листок с текстом. — Прости ж меня, прошу, и не считай За легкомыслие порыв мой страстный, Который ночи мрак тебе открыл. И Гарри, путая слова, хоть и читал с бумажки, продолжил: —Клянусь тебе священною луной, Что серебрит цветущие деревья… — Но потом он убрал ее и посмотрел мне в глаза. О, не клянись луной непостоянной, — я отвечала на его взгляд. Луной, свой вид меняющей так часто. Чтоб и твоя любовь не изменилась. На несколько секунд мы оба замолчали, но потом Гарри продолжил. —Так чем поклясться? — Вовсе не клянись. Я встала с него. Я чувствовала, как горели щеки, талия, где его пальцы касались моей кожи. Мне стало жарко. — Думаю, на сегодня хватит, — я перевела дыхание снова. Я повернулась к нему спиной и закинула сумку на плечо, а на сгиб локтя повесив толстовку. Самое время сматываться. Я как обычно хочу сбежать от проблемы. И умоляю, не надо читать мне нотации о том, что сбежать от проблемы, не значит решить ее. Я постояла еще секунду, собираясь с мыслями и мысленно давая себе ощутимый пинок под зад. "Ну же! Чего ты стоишь?" Я была в двух секундах от того, что бы открыть дверь и сбежать. — Немного эгоцентрично, тебе не кажется? — он медленно встал. Слова Стайлса будто накинули на меня невидимую сеть, лишая возможности двигаться. — Это жестоко, Виктория. Я устало потерла переносицу. В комнате меня еще ждала недоделанная работа по алгебре. Желудок судорожно сжимался, так как ела я последний раз только во время завтрака, а ужин закончился пару часов назад. Надо было сразу уходить, не тратя ни доли секунды на размышления. Я глупа. Я самонадеянна. — Ты думаешь слишком много. Это все, что я смогла выдавить из себя, прежде чем пулей выскочить из зала. Я труслива. Пятая репетиция прошла без происшествий, разве что я чуть не уронила фортепиано, что стояло на сцене. А вот на шестую не пришел никто из нас. За полчаса до ее начала мы здорово разругались - итогом ссоры стал след от мокрой тряпки у него на спине и мой ноющий кулак, после удара о стол. А причиной стало неумение Стайлса держать язык за зубами и адекватно воспринимать ситуации. Во время пятой репетиции, когда Гарри наклонился, что бы поцеловать меня, как и было в нашем сценарии, я случайно позволила ему углубить поцелуй. Это действительно получилось случайно. Но Стайлс понял все на свой манер. В общем, после того, как я его оттолкнула от себя, все пошло не так, как предполагалось. Было неловко, даже очень. А на следующий день Гарри начал шутить на эту тему. Не так уж важно, что шутки были безобидны, да и он позволял их себе только когда мы оказывались вдвоем. Но тот факт, что Гарри вчера целовал меня далеко не так невинно, как это было по сценарию и что у него была девушка, чьи чувства были мне не безразличны, выводил меня из себя. И да, я позволяла себе не думать о том, что произошло в четверг, и надеяться, что Стайлс тоже забыл об этом. К полудню я просто взорвалась и когда мы остались последними в классе философии, я не выдержала и накричала на него. Здесь имели место быть ответные упреки, удары по столу для пущей убедительности, а итогом, как было сказано ранее, оказалась мокрая тряпка, полетевшая в парня. И то, что она попала именно в спину - тоже было случайностью: кудрявый просто отвернулся. На седьмую по счету репетицию я все-таки пришла.Как и Гарри. — Тебя не было вчера, — не успела я зайти в аудиторию, как Стайлс уже упрекал меня. — Тебя, между прочим, тоже, — ответила я. — Я ждал тебя полчаса, — он встал со своего места. Чего он добивался? Моих извинений? Их не будет. — Я пришла через час после начала, — фыркнула я. — В среду ты опоздал на 45 минут, принцесса. То, что ты не умеешь ждать, не моя вина. И мне казалось, что после того, что произошло днем, было ясно, что репетиция отменяется. — Меньше недели, Виктория, — он выглядел немного угрожающе. — У нас осталась меньше чертовой недели, а ты даже слов своих не знаешь! — Не стану вспоминать, что б ты остался, лишь буду помнить, как с тобой мне сладко, — я процитировала свою героиню. —Ты флиртуешь со мной?, — я даже поперхнулась, от услышанного. —Боже упаси, Гарри, — я заправила за ухо выбившуюся прядь и опять посмотрела на парня. — Ты лицемерка, — Гарри перебил меня. — Ты не можешь ответить за свои поступки. "Для достижения результата." Ведь так ты себя оправдываешь? Я промолчала. Лишь зло смотрела ему в глаза. Вся моя колкость и мой сарказм просто улетучились в одно мгновение. — Ты не можешь признаться себе в том, чего действительно хочешь, не так ли? — Прекрати, — я прошептала. — Ты пустая, — его слова не должны так ранить меня, разве нет? Но эти слова задели меня. Позже я буду очень часто вспоминать о них, когда мои дела будут обстоять как нельзя неудачно. Как он смеет называть меня пустышкой? — Ты весь день вчера пыталась убедить себя в том, что это было ошибкой, не так ли? Поэтому набралась смелости, что бы хоть как то среагировать на меня. — Закрой рот, Гарри, — я сказала это уже громче. — Ты ничего не знаешь обо мне, так не смей говорить что-либо. — Я лишь пытаюсь понять, что в тебе нашел Малик, — он криво улыбнулся. — Он все время говорит о том, какая ты потрясающая, ты знаешь это? Так что же он увидел в тебе такого, чего не вижу я? — То, чего ты не заслуживаешь знать, — я заметила, как Гарри изменился после моих слов. Он такой же как я. Такой же слабый. Ему, как и мне, сложно сразу среагировать на чьи-то колкие слова. У обоих останутся неприятные воспоминания об этом дне. В этом я уверена. Это наши слабости, наши секреты, которые мы предпочитаем хранить ото всех. И мы оба сдержим все в тайне. — Если инцидент исчерпан, предлагаю продолжить репетиции. Времени у нас слишком мало, — я бросила на него взгляд из под бровей. До конца репетиции я старалась не встречаться с ним взглядом. Я все еще помнила ту ледяную ярость в зеленых глазах, которая обжигала. Но, тем не менее, после того дня мы старались ругаться друг с другом реже, зная, какие последствия идут за ссорами. Но с каждым разом разногласий становилось все больше, а времени все меньше. Теперь мы допоздна задерживались в актовом зале,до конца продумывая планировку сцены, декорации, костюмы и прочие вещи. Мое предложение было хорошим, но недоработанным. Необходимость принятия сложных решений и отсутствия человека, с которым можно посоветоваться, заставили нас заключить перемирие. В нашем партнерстве даже появилась толика какой-то извращенной нежности. Когда мы возвращались с репетиций, Стайлс нес мою сумку с книгами, так как после уроков мы не успевали зайти в комнату. Мы приходили в комнату, я шла в душ, а Гарри заваривал кофе. Это получилось само собой, как будто мы всю жизнь делали так. Я выходила из душа, Стайлс без сил падал на кровать и моментально засыпал, а я садилась за уроки. По ночам я спала часа по четыре, и то, только если повезет, и никто из учителей не задавал доклады. Черт бы побрал этот гуманитарий. Мисс Джонс предлагала избавить нас двоих от домашней работы, но мне казалось это проявлением слабости, а мне не хотелось казаться слабой. Гарри сказал, что мы поедем на его машине. Джонс разрешила нам уехать за два дня до начала этого конкурса - что бы доехать без каких-либо проблем, нормально устроиться в том городишке и выспаться перед выступлением. К концу недели цвет синяков под моими глазами был глубже, чем цвета на картинах Айвазовского, но я упорно продолжала замазывать их консиллером. Я чувствовала себя не очень хорошо, но отнекивалась и отмахивалась от самой себя, что осталось дотерпеть лишь пару дней, а потом все будет проще. Однажды Гарри проснулся среди ночи, когда я еще сидела за столом, дописывая работу по физике. Точнее, формально дописывала ее - я уснула за столом, оставив настольную лампу включенной. Подозреваю, что Стайлс перенес меня на мою кровать, поскольку проснулась я уже на ней. Проснувшись, я нашла дописанную работу на столе, а сверху записку 'В третьем и пятом номерах были ошибки. Не беспокойся, я их исправил, а работу дописал. Скорее всего, ты пропустила первую пару - я выключил твой будильник. Надеюсь, ты не проспишь репетицию. Гарри Стайлс.' В разговорах с Томом, девочками или Зейном мои вечные 'я и Стайлс' вскоре сменились на 'мы с Гарри'. И если я не заметила этого, то друзья насторожились. Думаю, не стоит упоминать, что теперь я более спокойно переносила общество Гарри, как и он мое. Мы кивали друг другу в коридорах, если случайно встречались, а к середине второй недели, когда оставалось всего две репетиции, наши ссоры относительно каких-то вещей превратились в ленивые перебранки, в которых каждый готов был принять чужую сторону, если услышит убедительные доводы. Мои друзья были отнюдь не рады, что я совершенно не уделяю им времени, но они понимали, что это не столько по моей воле. Как оказалось, я не такая сложная натура, как мне казалось на первый взгляд - ребята сразу же поняли, как я отношусь к разного рода отношениям. Работе я отдаюсь без остатка, а в дружбе для меня важно их качество, а не количество. Когда Зейн понял это, он возмутился, что я лицемерка. И он прав, потому что в отношениях с партнером для меня важно не только качество, но и количество. Потому что как бы ни была связь между любящими друг друга людьми, мне всегда казалось, что частота встреч играет здесь ведущую роль. — Давай прогоним последний раз? — Гарри собрал с пола все бумажки. — Всю сцену целиком. И в костюмах. Ты должна привыкнуть к нему. Воротники весьма мешают. — Давай завтра, Стайлс? — я с трудом подавила зевок. — То есть, уже 12 ночи. Я не уверена, что мы не нарушаем никаких правил, но я уже устала, — я плотнее закуталась в кофту и съежилась, сидя на колонке. — Гарри, я спала три с половиной часа. И сегодня буду спать не больше, если мы не закончим сейчас! — Ты оставишь свое задание на завтра, а мы прогоним всю сцену еще раз. Я глубоко вздохнула и пошла в костюмерную, одевать свое длинное платье Джульетты. На споры с Гарри сил просто не осталось. И вот, сегодня, в пятницу, последняя репетиция. Завтра вечером мы уезжаем. На эти два дня мисс Джонс решила освободить нас от всей остальной занятости и прийти на нашу репетицию. Но уже с самого утра настроение у Гарри было не в духе. Движения парня были резкими, терпимость была на нуле, а вот раздражительность подскочила к небесам. За завтраком я не обратила на это внимание, Кто знает, может парень безумно переживает, потому что из него певец намного лучше, чем актер (и это, кстати, правда). Но когда он ни за что накричал на меня во время репетиции, скинул все наши подсказки в одну кучу и пнул стул, я снова не сдержалась и залепила ему звонкую затрещину. — Что с тобой? — пока Гарри приходил в себя, спросила я. — Что не так? Ты весь день сам не свой. — Как будто ты знаешь, какой я, когда свой, — раздраженно зарычал Стайлс. — Так, успокойся, — я подошла к нему и положила руку на плечо. — Через 20 минут к нам зайдет мисс Джонс, так что давай ты соберешь волю в кулак, отработаешь последние полчаса и мы разойдемся? — Что значит разойдемся? — Он зажмурился, потом потер глаза руками и посмотрел на меня затуманенным взором. — У нас работы выше крыши, а ты предлагаешь просрать последний день? — Мы репетируем одно и тоже уже шесть часов. И это только сегодня. Нас посреди ночи разбуди, мы будем как заведенные наши монологи рассказывать. Мне кажется, еще чуть-чуть и я начну с друзьями разговаривать фразами из пьесы. В последний раз прогоним уже в Блэкберне. Гарри начал наматывать круги по залу. — Успокойся, прошу, — когда он очередной раз проходил мимо меня, я взяла его за руку. — Все в порядке, Гарри. — Нет, не в порядке, — он покачал головой. — Я думал, что если отвлекусь на эту чертову самодеятельность, то смогу перебороть свой организм. Но это не так. Я снова чувствую это. И с каждым разом бороться все сложнее. Ты была права. — А теперь собери сопли, — я пихнула его в плечо. — И не смей раздражаться сейчас, потому что ты говоришь с человеком, который ничтожно мало времени тратит на себя, и посвящает все свободное время этой дерьмовой сценке, из которой мы так умело сделали конфетку. — Тори... — Гарри собирался уже что-то сказать, но я перебила его. — Нет, — я встряхнула его. — Забудь про свои проблемы. Запри их в самый дальний ящик своего сознания. И иди сюда. Я притянула его к себе и обняла. Просто так. Наконец Стайлса перестало колотить. Прекратилась дрожь в руках, и я почувствовала их у себя на талии. Гарри выдохнул. Кажется, он немного успокоился. — Кхм! — у меня за спиной кто-то попытался привлечь наше внимание. Мы сразу отстранились друг от друга. Я обернулась. В дверях стояла мисс Джонс, а за ее спиной маячили Том, Клара, Зейн, Джулия и Эмма. — Ваши друзья тоже хотели бы посмотреть на вашу работу, — директриса была напряжена, но старалась не показывать это. — Если вы не против. Ее состояние было таким с того понедельника, когда она сказала мне про поездку в Блэкберн. — Увидят на записи, — когда Стайлс раздражался, голос у него становился еще ниже. — Мисс Джонс, — он кивнул ей, аккуратно втянул ее за руку в зал и закрыл дверь за ее спиной. — Ну и почему? — я сложила руки на талии и посмотрела на Стайлса. — Потому что их это не касается, — отрезал кудрявый. — Вы немного рано, не так ли? — парень посмотрел на часы. — Освободилась раньше. Ваши друзья там уже час сидят, слушая ваши перебранки, — она отмахнулась. — Никто не решался зайти. Мы отвели взгляды. Что нам стоило ответить? — Вы еще без костюмов? — мисс Джонс села на стул и закинула ногу на ногу. — Ладно, не так важно... Текст выучен? Мы кивнули в ответ. — Насколько я знаю, вы слегка изменили постановку, верно? — Гарри хохотнул в ответ на вопрос директрисы. — Да, то что было до этого, мне совершенно не нравилось, — я кивнула. — У меня к вам предложение: вы просто рассказываете мне об изменениях и мы расходимся раньше, договорились? — Акцент делаем на свет, — начала я. Я пододвинула к ней еще один стул и сама села на него. Гарри подал мне план сцены, на которой мы будем выступать и отошел к колонкам. Он оперся на них пятой точкой и лениво переводил взгляд с директрисы на меня и обратно. Я не обращала на это внимание, так как увлеченно рассказывала мисс Джонс о том, что будет в Блэкберне. Через пять минут, когда я закончила, а Гарри подошел к нам, мисс Джонс сказала: — Вы поработали над этим лучше, чем я ожидала. Что ж, вы молодцы. Я на самом деле думала, что вы глотки друг другу перегрызете еще на первых репетициях. Думаю, призовое место в ваших карманах. Единственное, чего могу сказать — надерите им всем задницы. Несмотря на ее тон, старательную улыбку и твердую осанку, мне показалось, что именно сейчас директриса находится на грани. На этой тонкой полоске, между тьмой и светом. Мне казалось, что она безумно устала. Я не знала, что именно могло ее так вымотать, но после того, что я увидела, мне меньше всего хотелось ее расстраивать. Теперь мотивация к тому, что бы занять первое место многократно усилилась. Я не знаю, что нашло на меня. — Спасибо, мисс Джонс, — я тепло улыбнулась. — Надеюсь, мы оправдаем ваши ожидания. В ответ мне широко улыбнулись и кивнули. Мисс Джонс встала и быстро вышла из аудитории. Не успела за ней закрыться дверь, как снова распахнулась — в проеме показалась голова Тома. — Вы еще не закончили? — Нет. — Да! — Мы со Стайлсом заговорили одновременно. Когда прозвучало мое 'да', Гарри захрипел. — Закончили! Мы закончили! Я произнесла каждое слово отдельно в последнем предложении. — Ладно, закончили. Том шире открыл дверь. Вместе с ним в зал ввалились и остальные ожидающие. — В любом случае, Гарри, — начала Клара, беря меня под руку, — Мы крадем у тебя Тори. — Что бы вернули не позже девяти, — Гарри махнул рукой. — Это уж как получится, — Эмма ехидно улыбнулась, подхватывая мою сумку и беря меня за руку. — Слишком долго она меняла нас на ваши дряные репетиции. — Достало слышать ее "извини, сейчас времени вообще нет" и видеть, как она убегает в этот чертов зал, — Том уже легко подталкивал нас троих к выходу. — Зейн, ты с нами? — я попыталась вывернуться, что бы увидеть пакистанца. — Нет, спасибо, — по голосу было слышно, что он улыбался. — Я найду тебя завтра. Хорошо проведите время! — И это было последним, что я слышала, перед тем, как за нами закрылась дверь. — Ладно, какие планы? — улыбнулась я. Я не сопротивлялась этим троим, а они уверенно вели меня к автостоянке, где обычно пылились иномарки учеников, которыми не пользовались, ввиду того, что выезжать за пределы школьной территории было запрещено. — Том выбил у мисс Джо разрешение на то, что бы мы съездили в Лондон развлечься! — Эмма буквально приплясывала около меня. — Это будет превосходно! — Клара не отставала от своей соседки, и они по очереди дергали меня то вверх, то вниз. Я шла, спотыкалась, но не пыталась избавиться от их рук. — И не смей отнекиваться, — Том шел сзади. — Я и не собиралась, — широко улыбнувшись, я стала слегка пританцовывать вместе с девочками. Том единственный, кто выдавал свои эмоции только с помощью широкой улыбки, растянувшейся на его лице. — Это наш первый вечер вместе! Должно быть потрясающе! Весь вечер превратился в одно сплошное цветное пятно. Я помню, как мы зашли в кофейню, что бы перекусить, помню, как затащила Тома на водные горки, когда Клара уговорила нас зайти в парк аттракционов. Я помню, что мы потеряли девушек, но наши их у пещеры любви, немного злых и мокрых с головы до ног.Я помню, что в какой-то момент мы решили зайти в бар. Это было потрясающе! Обратно мы ехали довольно поздно. За окнами машины было уже темно. Клара и Эмма спали на заднем сиденье, сложив головы друг другу на плечи. Том уверенно вел машину, не отрывая взгляд от дороги. Мой телефон завибрировал. На дисплее высветился неизвестный номер. — Да? — я отвернулась к окну и начала выводить узоры пальцем по холодному стеклу. — Где ты, черт возьми? — в голосе Гарри было одинаковое количество злости и беспокойства. — Я не шутил, когда говорил про девять вечера. — Ты моя мамочка? — возмутилась я. — Ложись спать, я скоро буду. Я уже собиралась отключить трубку, как Гарри заговорил снова. — Ты не ответила, где ты? — в трубке с его стороны послышалось небольшое шуршание, как будто он сел на кровать. — Уже поздно, Виктория. — Не знаю, — честно ответила я. — Я скоро буду, обещаю. Я отключила звонок и положила телефон на приборную панель. Стащив с ног кеды, я подняла их на сиденье. Белые носки казались мне флуоресцентными, хотя я уверена, что это было не так . — Тори? — скосив глаза на меня, позвал Том. — Как ты? — В порядке, — я повернула голову к нему и улыбнулась. Я не была уверена, что то, что я сказала ему, было правдой. — Спасибо за сегодняшний вечер, это то, что мне было необходимо. — Это идея Клары, — Том слегка сбавил скорость - насколько я помню, мы въехали на ту часть дороги, где безумно много резких поворотов.. — Ты можешь поспать, мы будем на месте только через час. Я не хочу гнать в такой темноте. — Нет, лучше расскажи, что нового у вас, — я откинула голову на сиденье. — Последнее время я все пропускаю. — Ну, — Андерсон слегка замялся. — Клара и Эмма стали чаще ссориться. Я не знаю из-за чего, но они теперь периодически не разговаривают друг с другом, —он замолчал, но я видела, что Том хочет сказать что-то еще. — Они выглядят так умиротворенно сейчас. Парень практически с нежностью посмотрел в зеркало, в котором отражались девушки. Я не знала, в каких они сейчас отношениях. Я помнила, что Эмма жутко ревновала Тома. Что Клара не знала, куда деть себя, лишь бы не присутствовать на любых проявлениях сентиментальных чувств. Что Том не был слишком сильно рад приезду Джулии, в чем я не могу винить его. Что вместе они вообще редко пересекались. Мне была интересна школьная жизнь, но я знала, что в школе не могло ничего произойти. — Джулия начала вымещать на нас свои эмоции, — продолжал парень. — Что? — я округлила глаза. — Это как? — Постоянно говорит, что бы мы держали тебя как можно дальше от Стайлса. И я не уверен, что она заботится только об их отношениях. — Тогда я не понимаю, что еще может ее заботить... — Может, ты? — Том уверенно крутанул руль вправо, и машину слегка занесло на повороте. Андерсон выровнял машину. —Вы вроде были близки. — Это было давно. Я не вижу причин, что бы она переживала обо мне. — Но ты же до сих пор беспокоишься о Риддлгтон, — Том мягко улыбнулся. — Это другое, — я посмотрела на дорогу, освещаемую лишь фарами. — Ничуть. — Ладно, закрыли тему. А как ты? Я имею ввиду, после приезда Джулии. — Не знаю. Нормально... Я думал, что будет не особо приятно видеть ее с Гарри, но мне все равно. Я когда с Эммой порвал, чувствовал себя хуже. — Я должна насторожиться? — я наклонила голову на плечо. Тело немного затекло от одного положения. Я опустила одну ногу на кед. Так гораздо удобнее. — С чего бы? — Ну вдруг... — Нет, конечно нет, — мы оба замолчали на какое-то время. Потом Том спросил о том, что происходит между мной и Стайлсом. — Опять старую шарманку завел? — моментально вспылила я. — Хей, не кипятись! Просто не отрицай, что ваши отношения изменились. Твои постоянные 'мы с Гарри', 'прости, я должна бежать, меня Гарри ждет'. Определенно вы стали лучше относиться друг к другу. Но к чему это ведет? — Сложно огрызаться друг на друга, когда необходимо принимать решения вместе. Мы больше не ссоримся по пустякам, это все, — я посмотрела на профиль Андерсона. — Только ваши объятия, и то, как он смотрит на тебя, говорят об обратном. Да ладно тебе, Тори. Я на правах лучшего друга могу узнать правду, — в животе лавиной растеклось тепло после его слов 'на правах лучшего друга'. Я даже перестала злиться на него за бестактный, с моей точки зрения, вопрос. — Скажи, что думаешь по этому поводу. — Я безумно хочу его, — машина вильнула вправо, от удивления водителя, но тот совладал с собой и вскоре выровнял ее. Я удивилась, как девушки еще не проснулись после таких виражей. А Том раз уж хотел услышать, пусть слушает. — Но я не буду делать ничего, что могло бы разрушить его отношения с Риддлгтон. Больше ничего. — Больше ничего? — На одной из первых репетиций мне понадобилось вызвать у Стайлса определенные эмоции. Я не смогла в столь короткие сроки придумать более действенного способа, чем поцеловать его. — И как это было? — О-о-о, — протянула я. — Это было действительно горячо. Но я сразу сказала, что это лишь для достижения нужного эффекта. — Теперь мне жаль Гарри, — Андерсон на секунду отвлекся от дороги, что бы посмотреть на мою реакцию. — Тори, это было жестоко. — Но почему?! — Просто было и все! На будущее - никогда не делай так что бы достичь результата. Я бы сказал, что это негуманно, — я задумалась на секунду, а Том продолжал дальше. — А их отношения с Джулией уже обречены на провал. — Чувствую себя девочкой-первоклашкой... — Тогда избавлю тебя от очередного вопроса и скажу почему. Малик нам как-то сказал, что Стайлс ищет повод, что бы порвать с Джулией, но пока не делает этого, по личным причинам. Я хмыкнула. Видела я результаты этих причин. — Как-то немного странно, что Зейн сказал это вам. — Он сказал это Кларе, а Клара сказала мне. — Я сбилась со счету, в какой раз я убеждаюсь, что наша школа это Санта-Барбара. Без прикрас. — С этим не поспоришь. — А как у тебя дела, Том? Ты ни слова не сказал о себе. — Потому что у меня ничего не происходит. То есть, количество приглашений от девушек не меняется, но я не спешу заводить отношения. Я подумал и решил, что выпускной год проведу без девушки. Потому что итогом отношений сейчас станет лишь драма, потому что я не захочу поступать в тот же университет, что и она. — Есть кто-то под 'ней'? — Нет, это абстрактное понятие. Кстати, ты знаешь Джареда? — Тот смазливый из параллельного класса? — кивок в ответ. — Конечно знаю. О его похождениях вся школа говорит. О Джареде можно сказать, что он был из тех парней, для кого секс действительно имел значение. Сложно сказать, что он был идиотом, просто иногда реально зацикливался. Я бы отнесла его к группе селибрити в нашей школе. Хотя здесь очень странно расставлялись приоритеты. Джаред никогда не предлагал секс, просто девушки были уже настолько о нем наслышаны, что шли к парню сами. Он никогда не затягивал отношения с девушками, но пока он был с одной, на других даже не смотрел. И сейчас Джаред был свободен. — Так вот он уже две недели ходит слух о том, что скоро за его плечами будет еще одна победа. — О, — я оживилась. — И кто же? — На все вопросы он отмахивается, говоря, что это не его уровень. Если верить слухам, у нас на Хеллоуине будет выступать один человек, чью личность держат в секрете. Говорят, это девушка. И это кто-то из нашей школы. Все уверены, что он и ее уложит. Я ухмыльнулась. Уложит, конечно уложит. — Надеюсь, он оправдает ожидания окружающих, — улыбаясь произнесла я. Том оценил сарказм и тихо засмеялся. Но буквально через несколько секунд он посерьезнел. — У меня у сестры что-то не то творится... — было видно, что парень беспокоился о ней, но не настолько, что бы рассказывать подробно о проблеме. Но выговориться ему однозначно было нужно. — Не знала, что у тебя есть сестра... Надеюсь, у нее все образуется, — это единственное, что я нашлась сказать, в качестве утешения. — Да, я тоже. Просто она связалась не с тем человеком. Ей не повезло. — Ей повезло, что у нее заботливый брат. — Мы приехали, — Андерсон заглушил мотор и наклонился назад, что бы разбудить девушек. — Уже? — я удивилась. Но посмотрев на часы, поняла, что прошел почти час с того момента, как звонил Гарри. Сзади Эмма и Клара сладко посапывали. Том начинал аккуратно тормошить их, но у него ничего не получалось. Тогда я слегка оттолкнула его, перегнулась через сиденье и почесала у обеих за ушами. Девушки моментально открыли глаза. — Старый прием, — я улыбнулась Андерсону. — В России научилась. Мы вместе дошли до этажа ребят. Объятия на прощание получились очень ленивыми и сонными, но тем не менее очень теплыми. Ребята пожелали мне удачи в Блэкберне. Я улыбнулась им, перед тем как подниматься наверх. В комнате меня ждал Стайлс. Парень сидел за столом, боком к двери. Перед ним лежало мое эссе, которое я все не могла закончить, а в руке Гарри держал огромную кружку, из которой делал глотки. Подозреваю, что в ней был кофе. Когда я вошла, Гарри ничем не показал, что ждет меня. — Интересно? — я кинула сумку в шкаф и стянула кеды, которые тоже потом отправились на полку. — Здесь столько рассуждений, — Гарри с показным интересом перевернул еще одну страницу. А потом как бы невзначай спросил, — У тебя часы есть? — Господи, Стайлс, — я подошла к нему и забрала свою работу. — Не занудствуй, умоляю. — Я просто не хочу, что бы мы засрали все, к чему так упорно готовились, — я бы сказала, что Гарри злился. И мне было интересно, что является причиной его состояния – мое позднее возвращение или его зависимость, с которой он пытался бороться самостоятельно. — Ты веришь в то, что я смогу забыть свои реплики, после того, как позволю себе отдохнуть? — я села на кровать, но повернулась так, что бы видеть Гарри. — Или ты так оправдываешь себя, потому что тебе необходимо выплеснуть свою злость, которую ты так бережно хранил весь день? Стайлс сжал челюсти. Я видела, как заиграли его желваки. Парень сильнее сжал свою кружку пальцами. — Эткинд, — предупреждающе начал он, но я не дала ему закончить. — Стайлс! — я перебила его. — Прекрати ломать комедию. Я не понимаю твоих действий. Я не хочу их понимать. Но, Гарри, создается определенное впечатление после твоих поступков... Что и кому ты хочешь доказать? — Я беспокоюсь о тебе, ладно? Я знаю, что ты не высыпаешься. Я видел твое состояние на репетициях... — в его словах явно слышался упрек и определенная угроза. Хотя, возможно я просто так позиционировала его, что абсолютно в каждой его фразе мне чудилась угроза. Я думала, что Стайлса стоит бояться. Но каждый раз, при ссоре с ним, я играла с огнем. Я знала, что его легко разозлить, но продолжала подначивать его. — Не смей, — сквозь зубы процедила я. — Не смей беспокоиться обо мне. Ты не имеешь никакого права. Это моя жизнь, Стайлс! — Ты играешь со своим здоровьем! —Это не твое дело. — Виктория... — То есть, по твоему, я могу возвращаться с репетиций после полуночи, потому что ты хочешь отыграть сценку еще раз, но не могу задержаться на час, после встречи с друзьями? — Гарри молчал, продолжая сверлить меня взглядом, а я все продолжала. — Так беспокойся лучше о себе и своих проблемах, но не лезь ко мне. — Я не хочу ссориться с тобой, — Гарри отступил. — Тогда не давай поводов для ссоры. — Почему ты отталкиваешь меня? — Гарри подошел ближе. — Потому что знаю, чего бы ты не хотел от меня, я не смогу тебе этого дать, — я достала свою пижаму из-под подушки и, обогнув Гарри, ушла в ванную. Мне предстоит сложный уикенд и не менее сложное начало недели. Но я просто обязана выдержать их, доказывая себе и остальным, что справлюсь с чем угодно. Хотя я считаю, что слишком накручиваю себя. И слишком много думаю. На следующий день я собрала вещи и ждала, зайдет ли Малик, что бы попрощаться и пожелать нам удачи. Стрелки часов давно перевалили за полдень, но пакистанец не спешил стучаться в дверь. А Стайлса я и вовсе не видела. Я уже думала о том, что бы лечь поспать, как в комнату зашли парни. Кроме Зейна и Гарри был еще тот блондин, который так странно смотрел на меня, когда я ругалась с Зейном и Лиамом. — Привет! — сказал он, как только увидел меня. У него такой забавный голос - вроде хриплый, низкий, но тем не менее очень детский. — Я Найл, — мне не совсем понравилось, как он произнес это. Как будто я уже должна была знать его имя. Но я опять слишком много думаю. Я мысленно одернула себя. Милый мальчик, а я накручиваюсь. — Не было возможности представиться в прошлый раз. — Да уж, — я усмехнулась. — Ты так смотрел на меня в прошлый раз, будто я удав, а ты кролик. Я Виктория, можно Тори. Он улыбнулся. Говорю же - милый. После этого стало немного неловко. Гарри посмотрел на меня из-под бровей и ушел к своему шкафу. Найл и Зейн топтались на месте, не зная, что сказать или что сделать. Одними губами я сказала 'да уж'. Зейн заметил и криво улыбнулся. У меня просто слов нет, что бы описать какая это абсурдная ситуация. Что мне сказать? "Хей, Зейн, идем прогуляемся"? Тогда какого будет Найлу? Ведь Гарри явно было плевать. — Парни, может вы сядете? — я указала на стулья. — Я вообще за тобой зашел, — Зейну тоже было неловко. — Ты мне так и не дала книгу. Он улыбнулся. — Я пришел с Гарри поговорить, — Найл поднял руку, привлекая внимание. Краем глаза я заметила, что Стайлс остановился на секунду, но потом как ни в чем не бывало начал рыться в шкафу, изредка доставая какие-то вещи и складывая их в сумку. Я встала с кровати и достала книгу из тумбочки. Я видела короткий кивок Зейна на мой вопросительный взгляд. Он повернулся в сторону двери и вышел из комнаты. Я пошла вслед за ним. — Че-е-ерт... — протянула я, как только мы подошли к лестнице. — Это было реально неловко. Я протянула ему книжку. — Да уж, — пакистанец усмехнулся. — Мне больше интересно, зачем Хоран за мной увязался. — Поглядеть на русскую амазонку Викторию Эткинд, что пугает его до чертиков, — я сделала кривой реверанс. Малик расхохотался. — Ты во сколько вчера домой вернулась, амазонка? — сквозь смех спросил он. — Ты издеваешься? — я изогнула бровь. — Так же как и Стайлс будешь ругать меня за график? — Конечно нет. Но Стайлс так утрирует всегда, что создается впечатление, будто ты пришла под утро. И не в самом адекватном состоянии. Мой рот не произвольно округлился. Под утро, значит? Не в самом адекватном состоянии? — Вы что, опять поругались? Я думал, вы уже прошли эту стадию взаимных упреков и оскорблений в ваших отношениях, — Зейн не спеша шел по дорожке между деревьев, что вела вглубь парка. — Притормози, Малик, — я слегка потянула его за локоть, что бы он сбавил шаг. — Для начала, нет никаких нас с Гарри, так же, как и наших отношений. А во-вторых, ничего мы не ругались, просто у благоверного твоего какой-то синдром собственника... Хотя я не помню, с каких пор я его собственность, что он следит за каждым моим шагом. А во-вторых, я пришла в половине одиннадцатого, в самом адекватном состоянии из всех возможных. — И как же так получилось, что вы оба - два мастера все усложнять, — усмехнулся пакистанец. — Вы просто созданы друг для друга. И ты можешь не оправдываться передо мной. — Мне как гуманитарию положено все утрировать, а Гарри просто идиот, только и всего, — я пожала плечами. — Двойные стандарты, Тори, — Зейн потянул меня к лавочке. — Раз уж на то пошло, то или ты идиотка, или Гарри тот же самый гуманитарий. — Фу, Зейн, — я скривила нос и плотнее запахнула пиджак, так как на улице было немного ветрено. — То есть ты считаешь, что я не права. — Не совсем. — Играешь за обе команды, Малик, — я поцокала языком. — Нехорошо... — А что ты хочешь от меня? Гарри тоже мой друг, это было бы нечестно, если бы я принял твою сторону. Все таки, я знаю его дольше. — Ладно, проехали, — я отмахнулась. — Теперь твоя очередь рассказывать мне школьные сплетни. — Я так не думаю, — Зейн улыбнулся и покачал головой. — Том и так тебе уже все рассказал. — Я так не играю. — Я лучше попрошу тебя присмотреть за Гарри во время вашей поездки, — аккуратно следя за моей реакцией произнес парень. — Ладно, — я пожала плечами. — И, Тори, дай ему шанс... — С каких пор ты у нас в сводники заделался? — Я изогнула бровь. — Виктория... — Я Виктория уже 17 лет, сути это не меняет, – я отвернулась, вглядываясь в невидимую точку, что спряталась за деревьями, и стараясь так же сконцентрировать свои мысли. Посидев так несколько секунд, я вновь повернулась к Малику. — Шанс на что, Зейн? На то, что бы он был моим другом? Партнером? Еще кем-то? — Ему необходимо это. Гарри нуждается в тебе! — Кого-нибудь вообще интересует то, что необходимо мне? В чем я нуждаюсь? Пойми, Малик, мне не нужен Гарри, — я видела разочарование в глазах Зейна. Мне казалось, что парень подумывает о том, что бы встать и уйти. — Я знаю, как это звучит, но Зейн, хотеть помочь человеку и впустить его в свою жизнь это разные вещи. — Как можно хотеть помочь кому-то, когда он ничего не значит для тебя? — Зейн немного повысил голос. — Давай не будем ругаться, Зейн, — я опустила голову. — Только не сейчас... Только не из-за Гарри, прошу. — Ты не знаешь его, но уже отталкиваешь, — парень покачал головой. — Малик! Ты придумал себе счастливую историю, в которой Гарри нуждается во мне, в которой мы вместе, и все счастливы. Но это всего лишь история. Этого не будет. Мы с ним не знаем друг друга. Мы не горим желанием узнать. — Я не верю, что вас поселили вместе просто так. — Веришь в судьбу, значит? — Если ты называешь это так, то да. Я кинула на него злой взгляд. — Ничего не получится, — я встала с лавки и пошла в сторону жилого корпуса. Надо же было так глупо поссориться. Я обняла себя руками и чуть ускорила шаг. Ветер подул сильнее. Создалось впечатление, будто порывы ветра путали мысли в моей голове, выбивая тонкие прядки из французской косички, что я заплела с утра. — Эткинд! — выкрик за спиной. Я не остановилась. — Подожди, Тори! Я лишь пошла быстрее. Не хочу говорить с ним сейчас. Я разочаровала его - он разочаровал меня. Кто он такой, что бы навязывать мне свои идеи? Кто он, что бы упрекать меня? Не хочу слышать ничего от Зейна. — Виктория! Не принимай все так! — Я не только труслива, я еще и бесхребетна. Я остановилась и развернулась. — А как это принимать? — Как же с тобой сложно ссориться, — он улыбнулся уголком губ и заключил меня в объятия прежде, чем я смогла что-то сказать. — Ты знаешь меня только две недели, — пробурчала я, куда-то в ключицу парню. — Мы даже поссориться не успели нормально. — Злишься на меня? — мы стояли посреди тропинки. Благо никого не было, так что мы никому не мешали. — Злюсь. — Простишь меня? — я думаю, что он улыбался. — Ты разочаровал меня, — я стояла словно бревно, пока Зейн обнимал меня. Если со мной сложно ссориться, то на Малика все-таки чертовски сложно злиться. — Что ты придумал себе? Что ты хочешь от нас с Гарри? Просто пойми, что нельзя подгонять людей под свои ожидания. Зейн отстранился, поняв, что я все еще на взводе. — Ладно, я не должен был говорить этого, — парень отошел на шаг. — Но и ты не должна была так реагировать. — То есть, я виновата? — я уперла руки в бока. — Ну спасибо, милый друг. — Эй, успокойся! Ладно, он прав. Мне надо успокоиться. Но и себя я считаю правой. Но мы оба не должны были поступать... так. Это глупо. Просто безумно глупо. — Хорошо. — Ты перестанешь обижаться на меня? — он слегка надул губы. Как тут не умилиться? — Как только перестану злиться, — парень слегка улыбнулся. – Ты тоже позлись на меня... А то как то это глупо злиться одной. — Покажите всем в Блэкберне, кто тут бог. Уверен, у вас шикарный номер. Я смутилась, но кивнула в качестве благодарности. И знаете что? После этого я поняла, что Гарри был прав. Я пустая. Я не знаю, что Зейн увидел во мне, но я точно не потрясающая. Это Зейн потрясающий. И мне безумно повезло, что он захотел стать для меня кем-то большим, чем просто фотографией в альбоме выпускников. И тут по мне пробежала дрожь. Я не знаю, что произошло, но на глаза навернулись слезы. Я тихо подошла к Зейну и уткнулась лбом ему в плечо, что бы не намочить его рубашку. Малик на автомате положил руки мне на спину и прижал к себе. Слезы сами потекли из глаз, а я никак не могла остановить их. — Прости меня, — сбивчивым голосом зашептала я. — Прости, Зейн, я не знаю, что нашло на меня. — Хей, все в порядке, — он аккуратно гладил меня по спине, стараясь успокоить. — Все хорошо, Тори. Я несколько раз моргнула, стараясь остановить или же хотя бы сбить слезы, но ничего не получалось. Меня как будто прорвало – я плакала, словно маленькая девочка. — Ты сильная, Тори, — слова Зейна приводили в чувство. Я вытерла глаза пальцами, стараясь не задеть тушь, которая и так, скорей всего, сейчас ручьями текла по моим щекам. — Пойдем. Все в порядке. Он повел меня за собой. Не знаю, куда мы шли, но в Зейне чувствовалась уверенность. Думаю, мы просто зашли поглубже в лес. Мне просто надо было прийти в себя. И я понятия не имела, почему разрыдалась. С ним мы распрощались перед входом в комнату. Когда я зашла, Гарри полулежал на кровати. Я вопросительно подняла бровь, так как его сумки нигде не было. — Ты готова? — Он встал с кровати и подошел к моей сумке, которая стояла на моей кровати. — Да, только подожди минутку, — Я сняла телефон с зарядки, кинула их в косметичку и подошла к Гарри, что бы взять свою сумку, но Стайлс поднял ее до того, как это успела сделать я. — Все реквизиты уже в машине. Я собрал их и отнес вместе со своей сумкой, — Гарри вышел из комнаты и придержал мне дверь. — Ты уверена, что ничего не забыла? — Уверена, — я закрыла дверь на ключ и положила его в задний карман джинс. — Пошли, что ли... Было неуютно. Не могу сказать, что в этом был виноват Гарри. Просто я до сих пор пыталась понять, почему дала волю слезам некоторое время назад. Мы спустились по лестнице, подошли к машине. Я не замечала тишины, погруженная в свои мысли, а вот Гарри по видимому было некомфортно. — Ты в порядке? — он только что поставил мою сумку в багажник и сейчас собирался сесть за руль, но остановился, что бы спросить это. — Я чувствую себя табуреткой, — он слегка прищурился, не понимая о чем я. — Табуреткой с подпиленной ножкой. Я отвела взгляд от Гарри и посмотрела в сторону, куда увел меня Зейн. — Нет, забудь, — я улыбнулась. — Все хорошо. доброго времени суток, котятки:з прошу прощения за то, что так долго писала главу, просто для меня она оказалась очень тяжелой. да и размер того требовал. в общем, спасибо, что вы все еще читаете меня, надеюсь, глава вам понравится:) радуйте меня лайками, отзывами:в всего вам хорошего