Домашнее обучение

      Я проклинал весь мир, когда мотор моей машины заглох, стоило мне повернуть ключ. Пара пинков по шинам не дали результатов. Я с мольбой в глазах посмотрел на небо и аккуратным движением попробовал снова завести эту груду металла. Послышалось глухое пыхтение. Черт. Придется тащить свой зад по холоду, еще не хватало все места себе отморозить. Со всей силы я размахнулся и хлопнул дверью автомобиля, выругавшись вслух. Это все из-за Айеро, который вытащил меня из дома в это воскресенье. По голосу в телефонной трубке я понял, что у него проблемы. Хотя какие у него могут быть проблемы? У этого ходячего засранца везде найдутся отмазки. А тут прямо непредвиденная ситуация, срочная, важная.       Слушая цокот своих зубов, я шел по улицам, съежившись и втянув шею. Мне не было бы так холодно, если бы я подобающе оделся. Люди смотрели на меня, наверное, как на сумасшедшего, когда я щеголял в легких ботинках и порванных джинсах с футболкой под ветровкой в мороз минус пять градусов. А для солнечного Джерси такая температура весьма редкая. Вообще-то я ехал бы на машине, если бы эта старая рухлядь не сломалась. Но бог меня любит и посылает мне лучи добра в виде пинка под зад.       — Черт бы тебя побрал, Фрэнк, — пробубнил я, держа палец на дверном звонке. Дверь со скрипом отворилась, и парень быстро затащил меня в дом, одним рывком потянув за шарф. Я тот тип людей, которые могут ходить в майке и шортах, но шарф все равно наденут. Стиль а-ля одинокий художник.       — Ты чего так долго? — зашипел парень, осмотрев меня возмущенным взглядом.       — Одуванчики собирал, блядь.       — Мог бы и потом этим заняться, я тут вообще-то…       — У меня машина сломалась, понимаешь? Я шел по этому Северному полюсу пешком. Ты хоть на улицу выходил? Да там Ледниковый период начался, — мой голос был сравним с писком, поэтому я предпочел заткнуться.       — Может, одеваться надо теплее? Это тебе не Фи­ник­с, детка, — он замуровал меня в шарф так, что из-под него была видна только небольшая часть моего лица, а именно: глаза. Я попытался заговорить, но противные ворсинки тут же прицепились мне на язык, и я высвободил себя из объятий шерстяного куска ткани.       — Что у тебя стряслось, что ты меня в такую рань поднял?       — У нас большие неприятности.       — У нас?       — Ну у меня, но ты же мой друг, а через все препятствия мы должны идти вместе, — бодро и воодушевляющее отчеканил он, как бойскаут.       — Брось меня в канализационный люк, я там пока погреюсь.       — Обязательно, прям сейчас побегу искать для тебя подходящий, — произнес он, расхаживая взад и вперед.       — И что ты тут дефилируешь?       — Думаю.       — Так вот в чем дело. Ну, дорогой, это не страшно. Мозги, правда, от таких резких перемен расплавиться могут, но ты справишься.       — Умник, блядь!       — ПМС? Я знал, что это когда-нибудь наступит.       — Черт, заткнись. Ты должен помочь мне.       — Как? Прокладки тебе купить?       — Чёрт, Джерард, мне нужно девушку отшить! — на несколько секунд воцарилось молчание. Фрэнк продолжал отрабатывать свой марш, двигаясь взад-вперед, а я пытался вникнуть в то, что этот ненормальный только что пизданул.       — Повтори-ка?       — Не глухой, все слышал.       — То есть? Как это понимать?       — Ну блин, — цокнул он, запрокинув голову. — Понимаешь, недавно в клубе я подцепил…       — Сифилис?       — Я тебе сейчас по яйцам заеду, если ты меня нормально не выслушаешь, — огрызнулся он. Хотя все его угрозы были примерно такие же, как если бы мне угрожал пятилетний мальчуган с суровым видом и нахмуренными бровками. — Так вот, я подцепил девушку. Я просто трахнул ее и все. Но наутро, когда я проснулся у нее и собрался уже уходить, она заявила мне, что теперь у нас, видите ли, отношения. И теперь эта липучка привязалась ко мне как банный лист.       — Ясно, — равнодушно кинул я. — А от меня ты чего хочешь?       — Притворись моим парнем, — не долго думая, воскликнул он.       — Что? — меня передернуло; я изобразил недовольную гримасу и тонну возмущения на своем лице.       — Она отстанет от меня, когда поймет, что девушки меня не интересуют.       — Заебись план. Всю ночь думал?       — Ну пожалуйста, — изобразил он щенячьи глазки, которые на меня совсем не действовали.       — Нет, Фрэнк, отказывай как хочешь этой бабе, но я этого делать не буду.       В дверь постучали, и следом раздалось три звонка подряд. Мы тут же замолчали и обернулись на дверь. Фрэнк, посматривая то на меня, то на дверь, шепотом произнес: «Подыграй мне». Я сделал уйму жестов, остановившись на среднем пальце, который совал в лицо своему другу. И на двести двадцать второй раз, когда я произнес свое непокорное «нет», парень распахнул дверь.       На пороге стояла кареглазая блондинка с короткой стрижкой, алой помадой и накладными ресницами. Одета она была довольно вызывающе. В такой мороз ходить в одном плаще и колготках в сетку? Да она же шлюха. Фрэнк быстро притянул меня за талию, крепко сжав пальцы, чтобы я никуда не делся. Я сжал губы в одну тонкую линию, мысленно придушив засранца, стоящего справа от меня.       — О, привет, мальчики, — прокуренным голосом произнесла она.       — Привет, Челси, — мило поприветствовал ее Фрэнк. — Познакомься, это Джерард — мой парень, — он взглянул на меня пронзительным взглядом. Девушка чуть не уронила челюсть, когда он закончил последнюю фразу.       — Что? Ты стало быть шутишь?! — возразила она. — Не смешно, дорогой.       — Увы, детка, та ночь была ошибкой. Мне стыдно было это признать, но я…       — Нет, не может быть! — не дав Фрэнку договорить, перебила его девушка.       — Челси, тебе нужно успокоиться, — собрав в кучу все свое актерское мастерство, парень с легкой ухмылкой, но виноватым взглядом пытался уже поскорее сбагрить девушку. Я же в качестве зрителя стоял рядом и наблюдал за всей этой сценой.       — Нет-нет-нет, — заладила она. — Это правда? — она перевела свой грозный взгляд на меня, заметив, что я уже давненько заскучал.       — Не вижу смысла устраивать нервотреп с какой-то потаскухой, — грубо ответил я, но спокойным голосом.       — Как ты меня назвал? Да сам ты такой! — видимо, эта особа была лишена богатого словарного запаса.       — Не глухая, слышала. Катись отсюда, чтобы глаза мои больше тебя не видели.       — Да ты… ты знаешь, кто ты? — Челси все еще пыталась сообразить что-нибудь умное.       — Да, я парень Фрэнка, а вот ты уже никто, дорогуша, — воу-воу-воу, парень, полегче, куда тебя понесло? Фрэнк хихикал рядом, сжав пальцы на моей талии, дав мне знать, что я все делаю правильно.       — Вы… да что б вас. Педики! — сделала она умозаключение, вспомнив подходящее слово.       — Слушай, иди домой, проспись, а завтра нового себе найдешь, — встрял, наконец, Фрэнк. Спасибо, иначе я бы уже заехал и ему, и ей.       Девушка потыкала в нас пальцем, обдумывая свою речь, но так и не смогла сложить слова в одно единое предложение. Она хмыкнула, пробубнив что-то себе под нос, развернулась и пошла прочь, громко топая своими каблуками.       — А знаете что? — вдруг остановилась она, видимо, собрав мысли в кучу. — Я вам не верю. Докажите?       — Что доказать? — спросил Фрэнк, закатывая глаза.       — Что он твой парень, — Челси тыкнула в меня пальцем, стоя на том же месте в двух метрах от нас.       — Как тебе доказать? Прости, но штампа в паспорте при таких обстоятельствах не ставят, — рассмеялся я. Она задумалась. Какая же она все-таки глупая.       — Целуйтесь.       — Что? — я скинул руку парня с себя.       — Да-да, не поверю, пока не увижу лично, — она перекрестила руки, хлопая своими длинными ресницами. — Может, Фрэнки решил меня обмануть? — да ладно? Действительно, а почему бы ему не разыграть свою девушку? Подумаешь, подшутил. Всю ночь думал, как бы так подъебать ее с утра? Где она посеяла свои мозги?       Фрэнк повернулся ко мне, умоляюще взглянув в глаза. «Поцелуй — и я отстану», — просил он. Ох, ты еще об этом пожалеешь! Он глубоко вздохнул, убрав все сомнения, подался вперед и впился поцелуем в мои губы. Его вторая рука мягко легла мне на талию, и парень ближе притянул меня за шарф. Я не мог вырваться: он слишком крепко прижимал меня к себе. Девушка фыркнула и ушла, цокая шпильками.       Но почему-то после этого Фрэнк не отстранился, продолжая легко мять мои губы, едва надавливая. Я лишь краем глаза заметил, как парень толкнул дверь ногой и та закрылась. Он прислонил меня к стенке, прижимаясь всем телом. Его губы все так же аккуратно скользили по моим, боясь попросить большего. Его руки легли на стену по обе стороны от моей головы, чтобы я никуда не сбежал. А я лишь был увлечен в этот невероятный поцелуй. Легкий, воздушный, нежный. Почему я не оттолкну его? Почему я терплю все это? Потому что… мне нравится? Да, черт возьми, я просто ловлю кайф от этих ненавязчивых прикосновений. Видимо, я столько раз нарывался на поцелуй, что уже вошел во вкус. Неужели ты так и будешь бездействовать, Джер?       Мои руки непроизвольно заскользили по его бедрам, зацепившись за задние карманы джинсов. Парень толкнулся вперед, касаясь меня по ощущениям везде. Его тепло передавалось мне, я буквально впитывал его, и мне становилось настолько душно, что кружилась голова. Фрэнк снова запустил пальцы рук в мои волосы, запутывая их и поглаживая. Его губы были горьковатого привкуса, скорее всего, после сигарет. Ну вот, теперь мне и вкус его губ нравится. Что дальше?       Я почувствовал урчание в области живота и как что-то твердое упирается в область паха. Но не только с его стороны я чувствовал это. Я и сам уже несколько минут находился в полувозбужденном состоянии. Он остановился, дав передышку мне и себе, надрывисто вбирая воздух в легкие. Парень нежно потерся носом о мою щеку и снова прильнул к губам, углубляя поцелуй. Мой язык затеял маленькую войну с его. Они толкались, упирались друг в друга, скользили, а мы постоянно причмокивали. Мой протяжный стон заставил Фрэнка улыбнуться и замурлыкать, словно он кот.       — Она ушла, — шепотом произнес я зачем-то, вспоминая, из-за чего, собственно, все это началось.       — Ну и что? — улыбнулся он. Ему было глубоко плевать на нее. Будто бы все он затеял только ради этого. Но почему он решил, что это должно сработать? Я такой предсказуемый? Ах, да, Джерард, ты просто слабак, который согласился на очередной поцелуй уже в который раз. С чего бы?       Его рука медленно соскользнула со щеки, поглаживая шею, развязывая шарф, который не хотел поддаваться. Его губы оставили в покое мои, уже измятые и влажные, перейдя к мочке уха. Покусывая ее, играясь с ней кончиком языка, он тем самым заставлял меня погружаться в какую-то бездну удовольствия, откуда мне не хотелось возвращаться. Я утопал в этом блаженстве, и меня даже не волновало происходящее. Он опускался ниже, оставляя влажные покрасневшие следы от поцелуев на коже, мгновенно согревающейся от его дыхания. Его язык опробовал каждый миллиметр моей шеи. Дойдя до области ключиц, он недовольно заскулил, так как ему помешала футболка. Парень оставил в покое то, что было прикрыто тканью, и вернулся к губам, которые так жаждали его внимания. Чмокнув впадинку на подбородке, Фрэнк снова добрался до моих губ. Его язык проделывал такие движения, что меня просто в дрожь бросало.       Все это дико нравилось мне. Еще никто не пытался доставить мне такое безумное удовольствие. Обычно это должен был делать я. Но сейчас, когда все это происходило со мной, эйфория захватывала своими теплыми и воздушными объятиями. Мои ноги уже подкашивались, я чувствовал, что практически сползал вниз по стене. Но я все еще держался, держался ради того, чтобы его губы не переставали вводить меня в состояние нирваны. Как же, черт возьми, он это сексуально делает. Что удерживает меня рядом с ним? Мысли не хотели выстраиваться в логическую цепочку, путались, сталкивались, взрывались каждый раз, когда его горячее дыхание взбудораживало меня до армии мурашек по телу.       Все случилось как-то быстро. Глаза словно затянуло туманной дымкой, сквозь которую все происходило как во сне. Он взял меня за воротник моей куртки и нетерпеливо потянул за собой, на мгновение разорвав поцелуй. Как только мы добрались до дивана, его язык снова быстро скользнул по моим губам, «царапая» кромку зубов. Я навалился сверху, прижимая его к себе как можно ближе. Я чувствовал биение его сердца, слышал его надрывистое дыхание, улавливал каждый несдержанный стон. Все это привлекало меня, завораживало, манило. Я, кажется, был опьянен им. Пора бы уже признаться самому себе, что мне этого жутко хочется.       Одежда казалась лишней в нашем и так тесном контакте: она мешала плотно прижаться к его телу. Он, будто бы прочитав мои мысли, стал стягивать ее с меня. Когда с курткой и футболкой было покончено, я принялся за его толстовку. Одежда легко соскользнула с его тела, обнажив передо мной торс с множеством мелких татуировок. Я пробежался кончиками своих холодных пальцев по его манящей коже, а она, отозвавшись, покрылась мурашками, скорее, от удовольствия, чем холода. Я сидел на его бедрах так, что наши животы соприкасались. Он вырисовывал непонятные узоры на моей спине, поглаживая и царапая ее, заставляя сердце подпрыгивать и учащенно биться.       — Ну же, — простонал он, цепляясь за ремень, пытаясь избавиться от неприятной ноющей боли под плотной тканью.       Вместе мы расправились с неудобной одеждой, хотя его ремень долго не поддавался моим попыткам лишиться его. В итоге и с ним было покончено, а мы остались только в одних боксерах. Фрэнк, бросив взгляд на единственную оставшуюся ткань, ехидно захихикал и стащил их с меня. Я повторил его действия, медленно стянув одеяние с парня. Фрэнк закинул на меня ноги, и я наклонился ближе, чтобы вновь воссоединить наш поцелуй. Он был уже не таким нежным, а более страстным, отчасти рваным и даже болезненным. Мы уже не просто мяли и облизывали губы друг друга, мы кусали их, ранили, тянули. Мне хотелось его. Черт возьми, я хотел почувствовать его, сделать ему также приятно, как он сделал мне.       Моя рука скользнула вниз, погладив мошонку. Он взвизгнул, запрокинув голову, и подался вперед, отобразив на лице блаженную улыбку. Сначала я просто игрался с ним. Положив ладонь на его член, я стал поглаживать большим пальцем головку, задевая чувствительную точку. Мало. Мне мало этого. Я чмокнул его в губы, потянув за колечко, и опустился ниже. Мой язык не удержался и тут же начал вырисовывать извилистые линии по всей длине его органа. Парень прогибался подо мной, когда я мучил его, царапая зубами нежную кожу, либо, выпуская из полости рта, легонько дул на его достоинство, распаляя. Руки парня разгуливали по моему телу, изучая все и сразу, каждую впадинку и родинку.       — Джи, — прохрипел он, захлёбываясь наслаждением.       «Фрэнки», — сразу всплыло в моей голове. Всегда, как только он называл меня так.       Я взял его член почти до основания. В горле запершило. Я сделал пару движений вперед-назад, он подстроился под мой такт, нервно схватив меня за волосы, управляя движениями. Оставив поцелуй на кончике пульсирующей и истекающей смазкой плоти, я отстранился. Тоненькая ниточка слюны потянулась за моими губами, и я слизал ее. Он просил большего. Тогда я снова вернулся к игре с его языком, тихо произнеся в губы: «Ты готов?» — на что получил согласный кивок. Положив руки на внутреннюю сторону нежных бёдер, я раздвинул ноги шире, закинув себе на бедра. Я смочил слюной два пальца, поднеся их к проходу. Взглянув ему в глаза, я снова произнес мысленно то же самое. Он опять дал согласие, закусив губу. Немного надавив, я проскользнул в него двумя сомкнутыми пальцами. Парень вздрогнул и болезненно промычал.       Останавливаться уже было поздно. Я аккуратно стал растягивать его, двигаясь медленно, на грани нежности, на что он болезненно стонал, почти крича. Я успокаивал его, целуя шею, грудь, плечи. Еще пара движений — и парень перестал так болезненно отвечать на мои действия. Тогда я вынул пальцы и, дав ему немного отдохнуть, вошел в него, достаточно резко и грубо, вставив член почти до самого основания. Он резко вскрикнул. Я погладил его по щеке, убрав слезу, и вошел полностью.       Ритмично двигаясь, я стал надрачивать ему, намереваясь хотя бы частично сменить эту боль более приятными ощущениями. Парень не реагировал, лишь поджимал губы, сжимая пальцами кожу на моей спине. Он долго не мог привыкнуть, кусая свои губы почти до крови. Я пытался делать все как можно медленнее, менял угол движения. Я уже собирался прекратить все это, но вдруг он восторженно ахнул, сильно прижав меня к своему дрожащему телу. Наконец я задел простату и стал входить резче, не изменяя направления и наращивая темп. Парень извивался подо мной, двигал бедрами навстречу. Его сладкие и долгожданные стоны просто сводили меня с ума. Было невыносимо жарко, все тело горело, пот каплями бежал по коже, вызывая немного неуместную сейчас щекотку. Я не ощущал пространства вокруг. В глазах потемнело, и я вовсе закрыл их. Я прикусил губу почти до крови, даже не заметив этого. Толчок. Второй. Разрядка. Я кончил в него, и он кончил следом, изливаясь себе на живот, измазав и меня сочной смазкой. Мы всего ничего отдышались, и я аккуратно вышел из него.       — Черт, Фрэнки, что мы наделали.       — Джи, теперь ты обязан на мне жениться. Oasis — Wonderwall