Помощь и её последствия

Последние минуты последнего урока. По мнению Элиота, самые приятные за весь учебный день, а в пятницу уж и подавно. Уже не слушая объяснений Шарлотты о структуре биосферы, он оглядел свой небольшой класс, состоящий всего из девяти человек. Так в Лютвидже было всегда – из семи-восьми девятых классов в двадцать и более человек формировался всего один, реже два, десятых. Как правило, количество учеников в нём не превышало полтора десятка человек. Так случилось и в этом году. Ничего необычного. Но, признаться, небольшие коллективы нравились ему гораздо больше огромных классов средней школы. Кабинет, в котором они сейчас находились, был одним из самых впечатляющих во всём Лютвидже. Шкафчики с прозрачными дверцами заставлены заспиртованными органами, тут же покоились их муляжи. Под потолком парила огромная модель птеродактиля, а из угла скалился уже порядком потрёпанный скелет. Дверь, ведущая в лаборантскую, была завешана схемами, а над доской почётное место занимала таблица Менделеева. Среди всего этого жутковатого великолепия с трудом втискивался массивный учительский стол, с коллекциями жуков и гербариев в бездонных ящиках, и два ряда парт. Хозяйкой здесь была Шарлотта – великолепный химик и биолог, знакомившая их с этими науками уже второй год вместо подавшей в отставку мадам Шерил. Преподавала она отменно, её уроки всегда проходили на ура и не без юмора. Но сейчас Найтрею опротивела и школа, и кабинет, наполненный сладким ароматом духов Шарлотты, смешанным с запахом реактивов, и громкий, проникновенный голос самой Шарлотты, и её лекции. Хотелось домой. Нет, просто вырваться, наконец, из стен Лютвиджа с его душными кабинетами и многолюдными коридорами. Последние дни стояло почти летнее тепло, хотя найти сочную зелень в кронах деревьев было уже невозможно. Время тянулось с садистской медлительностью, но, похоже, никто кроме Элиота на часы не смотрел. Прямо перед ним за второй партой сидели сестры-близняшки, носящие одно имя на двоих. Но различить их было совсем не сложно, одна Алиса была темноволосой, а пряди её сестры напоминали по цвету высокогорные снега. Да и причёски их различались тоже. Тёмная Алиса всегда была немного растрёпанной, а две прядки смешно торчали в разные стороны как кошачьи ушки. Её близнец же напротив – гладко зачёсывала длинные волосы в высокий хвост или заплетала их в толстую косу. Обе они до фанатизма любили историю, искренне полагая, что на свете нет ничего интересней. Первую парту занимали Шарон и Ванесса. Обе умные, начитанные барышни, они были близкими подругами ещё с начальных классов, хотя за всё время общения не смогли найти ничего общего. Шарон – утончённая, элегантная леди, словно сошедшая со страниц романов, которыми она зачитывалась. Ванесса же была настоящим бойцом. Смелая, решительная а порой жестокая и чересчур самоуверенная, она чётко ставила перед собой цели, отметая всё лишнее, и бросала на их осуществление все силы. Такой странный, но прекрасно друг друга дополняющий дуэт. Взгляд Элиота скользнул на соседний ряд. Первая парта – опять близнецы, и опять непохожие друг на друга как ветер и скала. Цвай как раз и была этим ветром, нет, бушующей стихией, сметающая всё на своём пути. Громкая, импульсивная, эмоциональная… И горячо любящая свою сестру Эхо. Эхо… Всего лишь отзвук Цвай, её бледная копия и молчаливый, верный страж. За ними сидела ещё одна пара родственничков, Оз и Ада. Они раздражали Элиота больше всего и даже подгоревшие оладьи в столовой или внезапная контрольная не могла вызвать в нём ту досаду, которая появлялась от одного лишь взгляда на любого из них. Оз – типичный мажор, бестолково прожигающий своё время и время окружающих, которым не повезло быть втянутым в беседу с ним. Своё обаяние он уже испробовал, попытался, по крайней мере, на всех девушках своего нового класса. Но ни одна из них не ответила ему благосклонностью. Он получил по своей вечно ухмыляющейся физиономии от всех, кроме Эхо, которой его приставания были до лампочки, и Шарон, ей драться не позволяло воспитание, хотя было видно, как она сжимает свой веер, борясь с желанием познакомить его поближе с наглой рожей Безариуса. Сестра Оза, Ада, была на редкость неинтересной девушкой, в которой кроме сильно выдающихся форм и до омерзения кукольного личика не было ничего примечательного. Типичная отличница, целыми днями сидящая над учебниками, но, к величайшему изумлению Элиота, обладающая лишь поверхностными знаниями по каждому предмету. Старательная и ответственная, но в то же время недалёкая и мнительная, именно она стала старостой класса. Но других кандидатур всё равно не было, потому что остальная часть класса была более здравомыслящей и не любила загружать себя кучей ненужной работы. Вот и весь небольшой коллектив, в котором Элиоту придётся учиться почти два года. Но… Весь ли? На третьей парте сидел человек, который не нравился Элиоту даже больше блондинистого дуэта. Не нравился тем, что он про него не знал ровным счётом ничего, тем, что он ни с кем не общался, тем, что не обращал на его персону ровным счётом никакого внимания. Элиоту было известно лишь его имя, неплохая база знаний в химии и любовь к чтению, которой он предавался всегда и везде, будь то перемена, обед или, как сейчас, урок. Лео. Лео Баскервилль. Красивое, лёгкое имя. Им должен обладать музыкант, учёный, актёр, отличник, в конце концов! А не это лохматое тощее недоразумение, чьего лица не было видно за спадающими на глаза прядями чёрных волос и толстыми линзами жутких очков с зеркальным напылением. Долгожданный звонок вымел из головы все мысли об однокласснике и Элиот перевёл взгляд на Шарлотту, ожидая, когда она закончит урок. Женщина сообщила им, какой параграф учить дома и махнула рукой: идите, мол. Элиот сгрёб свои вещи и направился к выходу из класса, но тут ему в спину вонзился высокий, сбивающийся от волнения голос Ады: - Задержитесь, пожалуйста, сегодня у нас собрание. Выругавшись про себя, Элиот, провожаемый насмешливыми взглядами класса, вернулся на своё место, злясь на себя за то, что забыл про эту идиотскую традицию, и на Аду, которая бесцеремонно сломала иллюзию свободы. Когда до конца четверти остаётся всего неделя, классы в полном составе собираются и помогают отстающим по каким-либо предметам, дабы они написали все контрольные и не приходили их пересдавать на каникулах. Шарлотта ушла в лаборантскую и Ада, присев на краешек её стула, обвела взглядом группу. - Видимо, математика оказалась слишком сложной для некоторых, - начала она, накручивая на палец прядь волос. – судя по оценкам, у Алисы, Цвай и Лео будут проблемы. - Я сестре помогаю, - светловолосая Алиса погрозила старосте пальцем. – последние темы действительно трудные, но мы их вместе разберём. Её сестра закивала в знак согласия. - А мне поможет Эхо, - отозвалась Цвай. – правда ведь? - Да, - послушно ответила девушка. - Хорошо, - Ада была довольна, что все проблемы так быстро решились. – остался Лео. А он даже не поднял головы, словно речь шла не о нём. Блондинка бросила взгляд на брата. - Что ты, у меня дел столько, - замахал тот руками, чуть не смахнув со стола стопку книг. Повисла неловкая, давящая тишина. Все украдкой бросали взгляды на Лео, но никто не произносил ни слова. Его недолюбливали за необщительность, отстраненность и поразительную способность игнорировать все, что его не интересовало. Тишина нарушалась лишь шелестом страниц его книги. Он переворачивал их очень быстро, видимо, обладая талантом скорочтения. Прекрасным, прекрасным талантом. Только доставшимся не тому. - Я помогу, - внезапно для всех, включая самого себя, сказал Элиот. Не удержался и бросил взгляд на Лео, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Но ему по-прежнему было плевать на всё. Он читал. - Решено, - обрадовалась Ада. Пока все шумно собирали вещи, Элиот, ругая себя последними словами за этот порыв, подошел к однокласснику. Тот неторопливо складывал в портфель учебники. - Эй, ты, - блондин опёрся ладонями о его парту. – в понедельник останься после уроков, я тебя учить буду. Лео не обратил ни малейшего внимания ни на него, ни на его слова, что весьма взбесило Найтрея. - Ты меня слышал?! – возмутился Элиот. - У меня есть имя, - снизошел до ответа Лео, закидывая на плечо портфель. - Баскервилль, не наглей! Я с тобой разговариваю, между прочим. Брюнет, уже толкнувший дверь кабинета, обернулся к нему. - «Баскервилль» это не имя, - глубокомысленно изрёк он. – я считаю твоё предложение иррациональной тратой моего времени. И вышел, оставив опешившего Элиота в одиночестве. Выходные прошли в домашних хлопотах и Элиот совершенно позабыл об этом разговоре. Поэтому, он был весьма удивлён, когда после уроков обнаружил возле своей парты Лео. Вид у него был скучающий. - Что? – недоумённо поинтересовался он. - Я подумал над твоими словами и решил, что в них всё же есть капля здравого смысла, - его речь как обычно была витиеватой, и это сильно путало и действовало на нервы. – Надеюсь, твоя помощь принесёт свои плоды, ведь экзамен придётся сдавать в любом случае, а, учитывая объём моих знаний, я могу получить неудовлетворительную оценку. После этой тирады Элиот, наконец, понял, что брюнет пытается до него донести. - А ты попроще выражаться не можешь? – поинтересовался он. - Я выражаю свои мысли в той форме, в которой привык, и печально слышать, что мой литературный стиль речи сложен для чьего-то восприятия. Найтрей подумал, что если Лео скажет ещё хоть одно слово, он ему врежет. Как же бесит этот отсутствующий равнодушный вид, явная скука в голосе и вечно спрятанные глаза. Элиот смотрел ему в глаза, но видел лишь своё отражение в его очках. Зато он чувствовал на себе его пронизывающий насквозь взгляд. - Садись, - бросил Элиот. Лео послушно опустился на соседний стул и открыл тетрадь, приготовившись записывать. - Так, - Найтрей немного растерялся, - ну и что тебе не ясно? - Всё, - признался Лео. - Как всё?! – опешил Элиот. - С первой темы, - Баскервилль водил ручкой по тетрадному листу, выводя какие-то линии. Найтрей с минуту смотрел на него, а потом, решив, что он всё-таки не шутит, открыл учебник на первой странице. - Ну вот смотри, что непонятно здесь? - Всё, - опять повторил Лео и, немного подумав, добавил. – начиная с названия. - Методы решения тригонометрических уравнений… Но это же просто! - Вынужден с тобой не согласиться, - спокойно возразил Лео и быстро принялся что-то писать. Спустя несколько секунд он сунул под нос Элиоту тетрадь. - Формула? – удивился Найтрей, взглянув на запись. - Именно. Решишь эту реакцию? - Ну… - Элиот замялся. – натрий отщепляет… кислород. Баскервилль поджал губы. - Проще простого, - он вырвал из рук блондина тетрадь и с явным раздражением дописал продукты реакции. – при декарбоксилировании натриевых солей карбоновых кислот выделяется метан и карбонат натрия. Реакция была в самой первой теме про непредельные углеводороды, а Шарлотта наверняка включит её в контрольную. Кислород у него отщепляется… Я уверен, что ты не способен воспроизвести даже названия веществ, а уж написать всю реакцию или, по крайней мере, исходные продукты… А теперь объясняй мне математику и не говори, что она простая. Иначе я всю тетрадь испишу всякими непонятными формулами, которым ты даже названия дать не сможешь. Вспышка угасла так же внезапно, как и началась. Уже через секунду Лео с привычным выражением скуки на видимой части лица как ни в чём не бывало перевернул страницу тетради. - Ладно, - к чести Элиота, он оправился от шока довольно быстро. – начнём с самых простых уравнений. Для начала запиши частные случаи для всех функций, их тебе придётся выучить… Вторник и среда промелькнули, не оставив в памяти ничего, что могло бы стать достойным воспоминанием. Утром уроки, после них – занятия с Лео и подготовка к контрольным, а вечером – долгожданное спокойствие за просмотром телевизора с семьёй или сидения с книжкой до глубокой ночи. С Баскервиллем не было особой мороки – с третьего ли или с шестого раза, но он всё же усваивал материал, который давал ему Элиот. Проблемы начались в четверг, когда Лео решил показать характер, а, может, просто решил, что та капля здравого смысла, которую он видел в занятиях, исчерпала себя. Как обычно, Элиот ждал его возле библиотеки и несказанно удивился, когда Лео благополучно миновал его, явно направляясь к выходу из академии. - Эй, Баскервилль! Лео! Лишь после того, как Найтрей назвал его по имени, брюнет изволил остановиться и даже чуть обернуться. - И куда это ты мимо меня направляешься?! - Так я уже кланялся с утра, или ты не успокоишься, пока я не паду ниц и не покрою твои ноги поцелуями? - Чт… что?! - Иными словами, я иду домой, - разъяснил Лео. - Что, батарейка села? – ехидно поинтересовался Элиот. – два дня остался на час после уроков и выдохся? - Я устал, - бросил Баскервилль. – и не два дня, а три. И не по часу, а по два с половиной. Меня поражает твоя способность преуменьшать или преувеличивать действительность и придумывать то, чего на самом деле нет. Он повернулся и, более не обращая на Найтрея внимания, скрылся в дверях. Элиот смотрел ему вслед со смешанным чувством злости, досады и разочарования, хотя откуда взялись два последних он не понял. В пятницу он демонстративно ждал Лео на этом же месте, а тот не менее демонстративно прошел мимо. Три первых дня следующей недели были отведены на шесть контрольных. Устные предметы в понедельник и вторник прошли довольно безболезненно, а вот среда заставила Элиота волноваться сильнее. Если Шарлотта подбирала задания для каждого индивидуально, ориентируясь на его уровень знаний, то математика Руфуса Барму подобные мелочи не интересовали, он всегда давал те задания, которые были наиболее сложными. В аудитории, где проходил экзамен, Элиот сел прямо за Лео. Подсмотрев его задания, Найтрей быстро набросал решения и, когда Барма отвернулся, подсунул листок брюнету. Лео благополучно скатал самые сложные задания, но Элиот с каким-то удовлетворением заметил, что более простые он решал сам, лишь сверяя их с ответами. С чувством выполненного долга Найтрей принялся за свои примеры, стараясь не думать о том, что будет после обеда. А после обеда была химия. Ещё сильнее блондин волновался и злился из-за того, что считал себя выше шпаргалок и никогда не заготавливал их. Но на самих работах порой ругал себя за это последними словами. Вчера он честно пытался выучить все реакции, но едва переходил к следующей теме, предыдущая мгновенно выветривалась у него из головы. Почти в отчаянии он смотрел в свой листок, не зная, с чего начать. Задумавшись, он не сразу ощутил, как кто-то стучит ему по плечу карандашом. Не оборачиваясь, Элиот откинулся на спинку стула, и ему в ладонь молча вложили листок. Выждав, когда Шарлотта отвлечётся на других учеников, он обернулся и ожидаемо увидел Лео, который, впрочем, на него не обращал ни малейшего внимания. Ушел он, разумеется, раньше него, и Элиот не успел поблагодарить его за помощь. На объявление оценок Лео не явился. После того, как Элиот облегчённо вздохнул, увидев свои высокие баллы, он ненавязчиво выяснил у Ады, что она позвонит Лео вечером и сообщит ему результаты. Немного подумав, Найтрей отказался от своего первоначального решения попросить её передать его благодарность. Во-первых, не поймёт и удивится, а по классу поползут сплетни, а во-вторых, это ведь была не бескорыстная помощь, а обычная взаимовыгода. Так что благодарить тут нечего. И можно было со спокойной душой идти на каникулы, если не одно маленькое обстоятельство… Чувство долга и ответственность за тех, кто находился с ним рядом, были для Элиота чем-то вроде совести для обычных людей. Впрочем, совесть у него тоже имелась и, под давлением вышеназванных чувств, грызла его за малейшее отступление от кодекса чести, собственноручно написанного и зачитанного под свои же бурные аплодисменты. И только чувство долга могло поднять его с постели в первый же день каникул, чтобы помочь человеку, которому его помощь была не нужна. Накануне он всеми правдами и неправдами ухитрился заглянуть в классный журнал и выписать адрес Лео и теперь, ёжась от холода, искал номер нужного дома. К его удивлению, Баскервилль жил совсем недалеко от него и уже через четверть часа он подошел к пятиэтажкам. Побегав между ними несколько минут, Элиот случайно свернул в арку и оказался на другой стороне улицы с небольшими частными коттеджами, на одном из которых увидел нужный номер. Поднявшись на крыльцо, он надавил на кнопку звонка. Спустя минуту он услышал шаги, и дверь открылась. - Здравствуйте, а Лео до… Он не договорил, застыв с открытым ртом. Перед ним стоял Лео… или не Лео? Нет, всё-таки он. Только волосы стянуты в хвост, а длинная чёлка не падает на глаза. Да и очков почему-то нет. Элиот впервые увидел его глаза, и это зрелище выбило у него почву из-под ног. Почти буквально. У него были очень красивые глаза, глубокого чёрного цвета, с золотистыми искорками, плавающими в радужке. На ум тотчас же полезли дурацкие сравнения, стихи и прочая ересь, которую Элиот, впрочем, даже не пытался отогнать из сознания. Он не мог оторвать взгляда от глаз Лео, а тот, в свою очередь, смотрел на него с непробиваемым выражением лица. В течении нескольких томительно долгих секунд они разглядывали друг друга, а потом Лео молча закрыл дверь. Пару секунд ещё Найтрей пялился на её белую лакированную поверхность, но гипнотизирующий взгляд Баскервилля уже исчез, и Элиот вздрогнул, словно очнувшись ото сна и с силой нажал на звонок. Бесполезно. Лео не открывал. Найтрей оставил бесполезные попытки, успокаивая себя тем, что сделал всё, что смог, и заставить Лео заниматься чем-то, если он этого не хочет, практически невозможно. По крайней мере, для него уж точно. Напоследок Элиот обернулся и бросил взгляд на дом. И заметил, что в окне на втором этаже колыхнулись занавески, словно кто-то смотрел в окно и поспешно отступил вглубь комнаты. Но Элиот не был бы Элиотом, если бы бросил на полпути какое-то дело. Поэтому, он не успел ещё даже сформулировать мысль, а ноги сами понесли его к Лютвиджу. План его был прост: взять классный журнал якобы посмотреть оценку, которую почему-то не записал, и выписать номер Лео. В классе сидела Ада и составляла график дежурства на вторую четверть. Скучная работа… Но старостой она сделалась по собственной воле и Элиоту не было её жаль. Ни капельки. Она ему вообще не нравилась. - Можно на минуточку журнал? – спросил Найтрей. - Конечно, - заторопилась она. – он в столе. Сговорились все сегодня что ли? - А в чём дело? – не понял Найтрей. - Пять минут назад заходил Лео и сказал, что ему нужен твой номер. - Пять минут?! – проорал блондин и вылетел из кабинета. Возле окна он притормозил и оглядел улицу. На остановке возле школы стоял Лео, а Элиот, заметив подъезжающий автобус, понял, что догнать его он не успеет. Когда автобус отошел, Лео на остановке не было. Сердито дёрнув плечом, Найтрей вернулся в кабинет, похоже, кое-кто просчитывал его действия на ход вперёд. Вернувшись в класс, он переписал номер Лео, но дозвониться так и не смог, впрочем, не особо этому удивившись. Наверняка у Баскервилля стоит определитель номера. Привычка не сдаваться погнала Найтрея в Интернет. С огромным трудом, практически случайно, он отыскал его страничку на сервисе он-лайн дневников, но, хоть он и не был приватным, многие записи оказались скрыты. Внимательно изучив всё, что не было защищено настройкой приватности, Элиот выяснил, что у Лео есть тринадцатилетняя сестра, которая шумит по ночам, что книги стали слишком дорогими, и прочёл интереснейшую дискуссию, где Лео вставлял свои комментарии хоть редко, но они все были довольно объёмными и интересными и, что с неудовольствием отметил Элиот, написаны в этой любимой манере Лео. Но ни адреса электронной почты, ни номера мобильного, конечно же, не было. Через день Элиот решил повторить попытку и ещё раз попытаться пробиться к Лео. Пусть даже с боем, если по-другому не получится, но он хотел его увидеть. Зачем – он и сам пока не знал, но привык доверять своим чувствам и желаниям, которые редко его подводили. В этот раз дверь открыла женщина лет тридцати-тридцати пяти, как понял Элиот, мать Баскервилля. - Здравствуйте, Лео дома? – вежливо поинтересовался он и чуть не фыркнул, вспомнив, как он произнёс эту фразу в прошлый раз, и что после этого было. - Дома, - женщина с любопытством оглядела блондина. – он в своей комнате, проходите на второй этаж, первая дверь слева. Элиот поднялся по скрипучей деревянной лестнице и остановился перед дверью. Он решительно постучал и вздрогнул, услышав голос Лео: - Войдите. Он чуть растягивал слова, проговаривая каждый звук, и это придавало его речи певучесть. Его хотелось слушать. А Элиот и слушал. Всегда, когда Лео пересказывал параграфы или отвечал у доски, Найтрей невольно ловил себя на мысли, что с удовольствием слушает его. К тому же, у Лео был богатый словарный запас, которым он активно пользовался, не разбавляя свою речь словами-паразитами и не замолкая на середине предложения, не имея возможности подобрать слова. Найтрей повернул поблёскивающую серебром ручку и вошел в комнату. Лео полулежал на кровати, читая толстенный том. Увидел посетителя, он как-то странно начал сползать на подушки, одновременно потянув стягивающую волосы резинку. Чёрные пряди рассыпались по плечам, а Баскервилль принял совсем уж горизонтальное положение и накрыл лицо книгой. Затем он сложил руки на животе и больше не шевелился. Элиот наблюдал за этими ужимками со смешанным чувством раздражения и интереса первооткрывателя, изучающего поведение животного в естественной среде обитания. В данном случае – дома. Уже сейчас Найтрею стало ясно, что на людях Лео очень скрытен и никого близко не подпускает. Хотя это он понял ещё когда только познакомился с ним пару месяцев назад. Решив, что пауза затянулась, Элиот подошел к нему и взял книгу, стараясь не смотреть в лицо Баскервиллю, сосредоточился на обложке. - Тёмный эльф, - прочёл он. – интересная книга? - Вполне, - отозвался Лео. – главный герой высокоморальный, честный и обладающий возвышенными идеалами искатель справедливости. - Это хорошо, - заметил Найтрей. - Не думаю, - возразил брюнет, - мне нравятся более сложные персонажи, у которых в душе есть толика тьмы, которые не задаются на каждом шагу правильностью своих решений и поступков и могут совершать сделки со своей совестью и извлекать выгоду из любой ситуации. Элиот на секунду опешил. - Но… но… - Запиши название книги, или возьми мою. Мне всё равно, я её уже читал. - Про что она? Расскажи вкратце сюжет, - попросил Элиот, придвигая к кровати стул. Лео вздохнул, но принялся рассказывать. Он сел нормально и, хотя волосы закрывали добрую половину его лица, не скрытые за стёклами очков глаза всё же просматривались, и Элиот порой ухитрялся увидеть плавающие в радужках искорки. Он не столько вслушивался в смысл рассказанного Баскервиллем, сколько просто слушал его мелодичный, обволакивающий голос и старательно и бесстыдно пытался поймать его взгляд. Лео тоже видел это и откровенно сердился. Пошарив на полке, он нашел очки и водрузил себе на нос, окончательно развеяв таинственный ореол вокруг себя, который почему-то так манил Элиота. - Могу ли я поинтересоваться, с какой целью ты уже который раз нарушаешь моё личное пространство? Ответ должен быть вразумительным, ибо о мотивах твоих действий я не могу даже догадаться, - резко спросил он, оборвав рассказ. - Подобно герою книги, я имею обострённое чувство долга, - начал Элиот, подражая выговору Лео вплоть до интонации, и почти почувствовался, как у того задёргался глаз. – и я считаю безнравственным оставлять тебя без помощи в столь сложные для тебя времена. Единственной моей целью является обучение тебя математике для успешной сдачи экзаменов и контрольных. Теперь у него дергалась ещё и бровь, и блондин подумал, что Лео его сейчас чем-нибудь огреет, но тот обуздал свои эмоции и растянулся на кровати. - Без-по-лез-но, - протянул Баскервилль. – мне не нужна более твоя помощь, я понял, как нужно разбирать непонятный материал. За это я действительно хотел бы тебя поблагодарить. Пусть ты преследовал несколько иную цель, но, сам того не ведая, показал мне способ простого заучивания нового в непонятной области. Так что спасибо. Книгу возьми, отдашь после каникул, если, конечно, успеешь прочесть. - Успею, - заверил его Элиот, взвешивая на ладони том. – три дня. Да, трёх дней мне будет вполне достаточно. - Я читал полтора, - небрежно бросил Лео. Найтрей недоверчиво взглянул на книгу. Не менее семиста страниц. А, может, даже и больше. - Я пойду… читать, - Элиот понял, что Лео не желает дольше терпеть его общество и всучил ему книгу лишь бы выпроводить его. Порывшись в кармане, он достал листок с адресом своей электронной почты. - На всякий случай, - пояснил он, положив его на полку около кровати. Потом, не подав Баскервиллю на прощание руку, ибо знал, что тот до неё не дотронется, Элиот покинул его комнату и, попрощавшись с матерью Лео, вышел из дома. Затылком он чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и присев, якобы завязать шнурки, украдкой взглянул на окно Лео. Он действительно буравил Найтрея взглядом, но с такого расстояния выражение его лица Элиот не разглядел. Придя домой, он тут же начал читать и, не смотря на мелкий шрифт, одолел почти сотню страниц. Воскресенье, понедельник и вторник он так же провёл на диване с книгой, запершись в своей комнате и игнорируя просьбы домашних, останавливаясь лишь когда хотел есть или спать. До финиша оставалось совсем немного. Утром в среду Элиот обнаружил в своём почтовом ящике письмо с неизвестного адреса, состоящего из дикого набора букв и цифр. Подозрения насчёт автора письма подтвердились, едва он прочёл его. Впрочем, читать было особо нечего. «Как успехи?» - писал Лео с созданного минуту назад ящика. «Осталось полсотни страниц. Я уже дочитываю и сегодня верну книгу, если ты не против», - ответил Элиот. «Во второй половине дня», - почти моментально написал Лео. На секунду Элиот усомнился в авторстве писем, ибо подобная лаконичность была ему совсем не свойственна. Но уже через минуту он обнаружил себя дочитывающим книгу. Спустя некоторое время он перевернул последнюю страницу с чувством выполненного долга и толикой радости от прочтения замечательной книги в любимом жанре. И теперь, когда до «второй половины дня» оставалась ещё уйма времени, Найтрей решил подумать. Нет, не так, он решил серьёзно задуматься, ведь собственных поступков он решительно не понимал. С каких это пор чувство долга заставляет его перешагивать через свою гордость и достоинство, ведь раньше ему бы и в голову не пришло навязывать свою помощь человеку, который так легко от неё отказался. Причём собственная настойчивость его поражала. В чём же дело? Может, Баскервилль обладает способностью к гипнозу и подавлению воли? Но Элиот разозлился на себя из-за того, что додумался до такой ереси. Какой к чертям гипноз?! Ведь зрительного контакта у них никогда не было, да и вообще глаза он увидел уже после принятия решения… Но забыть их было трудно если не сказать невозможно. Два омута, наполненных наичернейшей тьмой, бездна ночного неба, горящая мириадами звёзд, глубокий, яркий цвет. Лишь глаза делали черты его лица прекрасными. Любой другой цвет превратил бы его в простого человека, на котором взгляд Элиота задержался бы ровно настолько, чтобы его не запомнить. Но встреть в толпе народа Лео с его глубокими колдовскими глазами, он сохранил бы его образ в памяти на долгие года. Но он опять отвлёкся, так и не выяснив, что столько настойчиво манит его к Баскервиллю. Скорее всего, это было желание узнать его. Ведь они учатся в одном классе, но ни разу не обменялись даже парой дежурных фраз, за исключением последних дней, разумеется. Но даже тогда Лео был молчалив и лишь коротко задавал вопросы, если ему было что-то непонятно. А, как выяснилось, у них общие интересы, по крайней мере в литературе, а ведь никто больше из класса или семьи не читал фентезийную прозу, считая её ересью и бредом. Но раз Лео её читает, раз знает книги, о которых не слышал он, с ним стоит общаться хотя бы из-за этого. Но сегодня Элиот просто отдаст ему книгу, возьмёт что-нибудь ещё, может быть, и тут же уйдёт. И вовсе не потому, что Лео не любит общество посторонних, а лишь для защиты от его проникновенного взгляда, который Элиот теперь чувствовал даже сквозь зеркальные линзы его очков, занавешенных угольно-чёрными прядями волос. Которые он всегда закалывает дома, при тех, кому доверяет. И тут в голове Элиота словно блеснул луч света. Какой же он всё-таки болван! Ведь с того момента, как он увидел ничем не скрытые глаза Лео, и то, как он резко и сердито прятал их, ему захотелось стать для него своим, чтобы в его присутствии он снимал очки и по возможности разговаривал нормально, ведь наверняка умеет. Проще говоря, Элиот внезапно осознал, что будет совсем неплохо, если он и Лео Баскервилль станут друзьями. А тем временем Лео полулежал на кровати, заложив руки за голову, и его мысли текли примерно в том же направлении, но были менее восторженными и более упорядоченными. В первую очередь, он пытался найти поступкам Элиота разумное объяснение, но, как уже успел заметить, ни с логикой, ни со здравым смыслом Найтрей особо не дружил, а так как в душевных состояниях Лео разбирался даже хуже, чем в математике, их он решил не трогать совсем и понаблюдать за поведением Элиота сегодня днём. А он не заставил себя долго ждать и, едва наступила «вторая половина дня», он уже появился на пороге комнаты. В этот раз Лео успел подготовиться морально и надеть очки. - Привет, - Элиот по-хозяйски осматривал его полки с книгами, выбирая, что бы ещё почитать. Баскервилль безучастно наблюдал за ним со своего привычного места. - Ты с неё не встаёшь что ли? – неодобрительно поинтересовался Элиот. – уподобляешься Обломову, целыми днями сидишь тут… - Я читаю, - ответил брюнет. – а Обломов не делал ничего. К тому же, я решительно не понимаю, как ты смог сделать такой вывод, всего лишь дважды побывав у меня, но могу добавить это к списку твоих талантов. - Это видно по твоей комнате, - объяснил Найтрей. – у тебя здесь сидеть негде, только кровать и два стула. Да и нет больше ничего, кроме книг, компьютера и… пианино?! Элиот удивлённо перевёл взгляд с инструмента на Лео. - Ты играешь? - Думаю, это очевидно, - терпение Лео не безгранично, это было слышно по голосу. – ведь, по-моему, люди обычно не держат в своей комнате пианино, если они на нём не играют. - А… каков твой уровень подготовки? Сколько лет ходишь в музыкальную школу? Ты её уже закончил? А участвовал в конкурсах? - Я самоучка. - Ааа, - разочарованно протянул блондин, утратив интерес к этой теме. Лео не ответил, поэтому Элиоту вновь пришлось сказать первому. - Что посоветуешь почитать? – он опять обернулся к полкам. - Возьми что хочешь, - отозвался Лео. - А конкретнее? Есть что-нибудь похожее на «Тёмного эльфа»? - Есть продолжение в двадцати томах. - Это же отлично, - искренне обрадовался Элиот. – а как называется? К его величайшему удивлению, Лео соизволил подняться и подойти к нему. Принесённую блондином книгу он поставил на свободное место на полке и ткнул пальцем в стоящие рядом книги. - Вся серия. Всё, что есть на бумажных носителях. В хронологическом порядке, - он помолчал и добавил. – следующую бери прямо сейчас. - Выгоняешь? – прямо спросил Элиот. - Да, - признался брюнет. - Что?! - Думаю, ты хотел получить честный ответ? Ты его получил. - Раз уж тебе так хочется пооткровенничать… - Мне этого совсем не хочется. - … тогда, может, ты мне скажешь, почему ни с кем не общаешься, сидишь тут как в тюрьме, мимо тебя вся жизнь проходит! Баскервилль вздохнул с таким видом, словно хотел, чтобы под Элиотом разверзся пол, и он провалился в тартары. В общем-то, именно этого он и хотел. Но снял с полки альбом и протянул блондину. - Абсолютно все сделаны мной, - в его голосе впервые проскользнуло неприкрытое раздражение. Найтрей пролистал альбом. Запечатленные на фото пейзажи были просто невероятными. Такого Элиот ещё не видел, разве только по телевизору и в Интернете. Он сам всегда мечтал увидеть многие места своими глазами, а у Лео он нашел несколько фотографий как раз таких мест. Некоторые узнал даже без подписи, потому что часами разглядывал фотографии счастливчиков, воочию видевших это. А, как оказалось, Лео относится к ним… - Путешествуешь по всему миру? – с ноткой зависти протянул Элиот. – пожалуй, возьму свои слова обратно. Но как ты смог посетить столько мест? Это весьма разорительно. - Моя мать выписывает большое количество журналов, а в них иногда разыгрываются путёвки, - небрежно объяснил Баскервилль. - Иногда… - проворчал Найтрей, оценил толщину альбома. – их же ещё выиграть надо. - Собственно, этим я и занимаюсь, - невозмутимо ответил Лео, довольный произведённым эффектом. – а самом деле, викторины совсем не сложные, я не понимаю, почему люди не могут ответить на такие элементарные вопросы. А я вот отвечаю. - Здорово, - одобрил Найтрей. – молодец. Даже сквозь очки, казалось, Элиот почувствовал, что Лео бросил на него какой-то странный взгляд и вдруг прыснул. Брови Найтрея поползли вверх. О том, что Лео умеет смеяться, он даже не догадывался. - Ты не такой, как остальные, - заметил брюнет. – твоё общество тяготит меня меньше, чем общество остальных. Хоть ты и раздражаешь меня, порой говоришь довольно забавные вещи. - Это что, комплимент? - Нет, констатация факта. Всё ещё улыбаясь, Баскервилль наугад взял с полки книгу и улёгся на кровать. - Можешь почитать здесь, - бросил он. – вот стул, вот книги. - Приглашаешь? – уточнил Элиот. - Не выгоняю, - пояснил Лео. Хоть звучало это и не слишком дружелюбно, Элиот понял, что только что Лео подпустил его к себе ещё на полшага. Теперь нужно лишь не злоупотреблять его терпением, поэтому через два часа, за которые ни один из них не сказал ни слова, Элиот засобирался домой. Через день он вновь пришел к Баскервиллю. Но заявляться просто так было бы весьма глупо, и Элиот поднапрягся и прочёл книгу, которую взял, чтобы создать повод. - А ты быстро читаешь, - одобрительно заметил Лео, надевая очки, едва Элиот появился на пороге. – целыми днями сидишь? - Нет, что ты. Читаю, когда время есть, - чуть рисуясь, бросил Найтрей. – просто книга интересная. Мне определённо нравится эта серия. На самом деле он бессовестно лгал, хоть и испытывал из-за этого муки совести. Всё своё время он теперь проводил за чтением, не высыпаясь, и оставаясь без обеда. И для чего же? Чтобы побыстрее прийти сюда? - Следующие две трилогии объединены в одну книгу, - Лео даже не скрывал ехидства в голосе. – их тоже за день прочтёшь? - Не думаю, - мрачно ответил Элиот, воочию увидев чудовищных размеров фолиант. - Начни здесь, - великодушно разрешил Лео. – но только не долго, меня раздражает твоё сопение над ухом. - Что ты сейчас сказал?! – вспылил Найтрей. - Я лишь хотел сообщить, что во время своего процесса дыхания ты издаёшь слишком громкие звуки, которые мешают мне сосредоточиться на чтении и погрузиться в мир моей книги. Элиот открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг понял, что до этого момента Лео говорил вполне вменяемыми фразами, а теперь вновь перешёл на свою любимую манеру «выражать свои мысли». - Извини, - выдавил Найтрей. - Что?! – Баскервилль даже приподнялся на кровати и обернулся к нему. – извиняющийся Элиот – это не к добру. Не знаю, что ты там задумал, но такой стиль общения тебе явно не идёт. Ты же обычно начинаешь орать раньше, чем сознаёшь, что открываешь рот. Придерживайся этой линии поведения и дальше, иначе получается… не канонно. - Как? – переспросил блондин, готовый провалиться под землю от стыда. - Веди себя естественней и не вгоняй меня в когнитивный диссонанс своими странными и нелогичными словами и поступками. Решив, что Баскервилль в чём-то прав, Элиот вешил начать «вести себя естественней» прямо сейчас и запустить тяжеленную книгу в чью-то растрёпанную голову. Но осуществиться кровожадным планам было не суждено, потому что в комнату заглянула девочка лет тринадцати. В отличие от Лео и его матери, она была рыжеволосой и голубоглазой. Она была настолько не похожа на брата, что Элиот никогда бы не поверил, что они кровные родственники. - Лео-Лео, я фрукты принесла, - сообщила она и поставила на полку тарелку с яблоками, аккуратно разрезанными на дольки. - Спасибо, Лили, - тепло улыбнулся Баскервилль. Элиот внимательно вглядывался в видимую часть его лица, изучая новую эмоцию, на которую был способен Лео. - А что вы делаете? – спросила девочка. - Я читаю, а Элиот уже уходит, и до конца каникул я его больше не вижу, - намекнул брюнет. - Хорошо, понял, - пожал плечами Найтрей, вспомнив, что кое-кто пару минут назад предлагал почитать здесь. - А я провожу, - вызвалась Лили и с гордым видом вывела Элиота прямо к двери. Затем скрылась на кухне и тут же вернулась, держа в руках яблоко. - А это тебе, - широко улыбнулась она. - Спасибо, - Элиот не смог удержаться от ответной улыбки, глядя на это солнечное создание и ещё раз поражаясь колоссальным различиям между ней и Лео. - А Лео не злой, - сказала она и, оглянувшись, поманила блондина к себе. Когда он наклонился, она зашептала: - Он только делает вид, что ни с кем дружить не хочет, а на самом деле часто про тебя рассказывает. Так что не думай про братика плохо. - А я и не думал про него плохого, - заверил её Найтрей. - Честно? - Честно-честно, - заверил её Элиот. - Хорошо, - просияла Лили. – приходи ещё. - Приду, - пообещал блондин и вышел из дома. В этот раз он не стал оборачиваться, потому что знал наверняка – Лео сейчас стоит у окна и смотрит ему вслед. Несмотря на обнадёживающие слова Лили, Элиот решил не тревожить Лео до конца каникул и спокойно, не торопясь, читал, не проглатывая каждую строчку, чтобы побыстрее перейти к следующий, а полностью погружался в книгу, иногда останавливаясь и перечитывая абзац, чтобы ещё ярче представить себе происходящее. Первого дня в Лютвидже он ждал с нетерпением и пришел в класс задолго до звонка, вынашивая дерзкий план, придуманный им накануне. Лео, как и обычно, появился лишь к концу перемены. Элиот вздохнул и, взяв свои вещи, подошел к его парте, бросив сумку на свободный стул. - Ты хочешь поменяться местами? – спросил Лео. – чем же тебе не нравится твоё у окна? - Нет, я хочу сидеть с тобой, - и, прежде чем Лео успел возразить, добавил. – это будет выгодно для нас обоих, будем друг другу помогать. Я тебе на математике, ты мне на химии. - Попахивает идиллией, - заметил Баскервилль. - Ты согласен? – уточнил Элиот. - Нет, просто я прикинул и понял, что выгнать тебя, не подняв лишнего шума, не получится. Расценив это как приглашение, Найтрей, не вполне довольный ответом, но всё же довольный перспективами, разложил на столе учебники. Лео вздохнул и что-то пробормотал про «свободное пространство», но ругаться Элиоту не хотелось, и он не стал уточнять. Первая половина физики прошла спокойно, но потом блондин всё чаще стал бросать на соседа недовольные взгляды. Лео полностью отключился от внешнего мира, читая лежащую у его на коленях книгу. - Ты весь урок намерен ерундой заниматься? – шепотом поинтересовался Элиот. - Я читаю, - бросил Лео. – ты пересел ко мне, чтобы читать нотации? - Меня раздражает то, что ты не учишься! - Тебя это не должно касаться. Найтрей потянулся, чтобы отобрать у него книгу, но брюнет не хотел наставляться на путь истинный и стукнул его по руке. Элиот разозлился и повторил попытку, но Лео благополучно вытянул в сторону руку с книгой, локтем отталкивая соседа. Блондин каким-то образом ухитрился дотянуться до его кисти и хотел попытаться заставить его разжать пальцы, как вдруг Баскервилль врезался в него плечом, одновременно поддев коленом его стул и Элиот, потеряв равновесие, с грохотом свалился на пол. Освальд обернулся к ним и равнодушно бросил: - Выйдите из класса. Элиот смерил брюнета испепеляющим взглядом, который почему-то его не испепелил, и они покинули кабинет. - Что теперь прикажешь делать?! – возмущенно осведомился он. - Пересижу где-нибудь конец урока, если поймают – будут проблемы. Он развернулся и, не обращая внимания на Элиота, пошел по коридору. Найтрей хотел было направиться за ним, но был так зол на Лео, что непременно устроил бы драку, останься они наедине. Решив наведаться в столовую, он спустился вниз, но, вовремя заметив учителей, вынужден был вернуться. Бурча под нос ругательства, Найтрей зашел в актовый зал. Из-за кулис лилась невероятно красивая мелодия. Элиот прошел между рядами погружённых в полумрак кресел и поднялся на сцену, чтобы увидеть пианиста, и чуть было не свалился вниз. За инструментом сидел Лео и играл. Услышав его шаги, он чуть повернул голову и вновь вернулся к музыке. Выведя последнюю ноту, он надел очки и опустил крышку. - Ты не говорил, что умеешь играть, - заметил Элиот. - Говорил, но ты не впечатлился, - возразил Лео. Найтрей прикусил язык, вспомнив, что действительно спрашивал об этом. Но он же не представлял, насколько талантлив Баскервилль… - Как называется эта мелодия? Я никогда её не слышал. - Лейси, - Лео слегка улыбнулся. – Я сам написал её. Пойдём, сейчас будет звонок. Дни тянулись с поразительной медлительностью. Три раза в неделю Элиот приходил к Лео, чтобы взять очередную книгу и помочь ему с математикой. Помимо этого, их общение внешне больше никак не выражалось. Пару раз, встретив Лео в магазине, блондин пытался заговорить с ним, но тот был в наушниках и, видимо, не считал Элиота достойным поводом выключить музыку и лишь кивал в знак приветствия. В школе он проявлял ещё меньше дружелюбия, и порой не отвечал Элиоту, если он был не один. Но всё же Найтрей упрямо продолжал попытки завоевать его доверие. Едва ударили первые морозы, класс выкосила простуда. Заболели Оз и Лео, и Ада тут же сообщила всему классу, что её брата ну просто необходимо навестить сегодня в полном составе прямо после уроков. Чуть отстав от группы, Элиот выждал, пока они отойдут на приличное расстояние, и направился в противоположную сторону. Идти к Безариусу хотелось чуть меньше, чем совсем, но навестить кое-кого всё же стоило. Сквозь туман, застилавший сознание, до Лео доносились голоса матери и сестры, но вдруг он услышал чей-то третий голос, и чувство защищённости, которым он так дорожил, мгновенно пропало. И какой-то спрятанный глубоко внутри него инстинкт заставил его приоткрыть глаза. На кровати, непозволительно близко к нему, сидел Элиот и с тревогой заглядывал ему в лицо. - Уже дочитал? – прошептал Лео каким-то чужим, хриплым голосом. - Нет, я пришел навестить тебя, - чуть смутившись, ответил Найтрей. - Зачем? - А ты не разговаривай! Тебе вредно разговаривать, - с видом знатока заявил Элиот, надеясь, что Баскервилль не заметит, как у него вспыхнули щёки. Лео слабо улыбнулся и смежил веки. Тяжелые, словно налитые свинцом. Вновь вернулось чувство спокойствия, хотя почему оно возникло в присутствии постороннего, Лео сказать не мог при всём желании уже хотя бы потому, что мозг отказывался обрабатывать такие сложные задачи. Уже проваливаясь в сон, Лео разобрал последние слова Элиота: - Я приду завтра. - Приходи, - согласился он и уснул, оставив Найтрея в недоумении. Блондин не мог понять, почему он сказал это, ведь он даже не рассчитывал на согласие. Либо он не хотел тратить силы на бесполезные споры, либо действительно хотел его видеть. Хотя второе показалось Элиоту маловероятным, да и просто сказать «нет» было бы быстрее. С Лео станется… - Я же говорил, что ещё приду. - А я, видимо, не рассказывал, что не люблю слишком обязательных людей. К тому же, я думал, что у меня были галлюцинации. - И сейчас, по-твоему, тоже? - Нет, но хотелось бы. - Что?! - Могу повторить. Я бы не отказался, если бы ты оказался галлюцинацией. И дай мне книгу. - Какую? - Любую. Элиот, бурча что-то себе под нос, подошел к книжному шкафу, вытащил наугад книгу и бросил её Лео. - Я её позавчера читал. Найтрей дал ему другую. - Эту я не хочу. - Читай, сиди! Элиот уселся на край кровати, проигнорировав стулья, и открыл свою. Баскервилль резко дёрнул на себя одеяло, и блондин кубарем скатился на пол. - Я хочу чаю, - заявил Лео. - А может, тебя ещё на кухню отнести? – возмутился Элиот. - Почему бы и нет? Это было бы весьма кстати. Лео задорно сверкнул глазами. Очков он больше не надевал, но из-за густой чёлки глаза были видны лишь иногда. - Ну же! – он протянул руки к Элиоту. - Ты… ты рехнулся! – воскликнул тот. - Сам предложил, - невинно заметил Баскервилль. – давай, я жду. - Ты сейчас серьёзно? - Вполне. Скорее, у меня сейчас устанут руки. Найтрей нехотя склонился над ним и Лео обвил его руками за шею. Элиот глубоко вздохнул и понёс его вниз. - Всё, - буркнул он, входя на кухню. Хорошо, что Лили дома нет, а то бы и она заставила бы его её таскать… - Вот как хорошо, - одобрил Лео. – и не сложно совсем, верно? - Ты тяжелый, - сообщил Элиот, сажая его на стул. – а на первый взгляд такой мелкий и тощий… Да и на второй тоже. Где у тебя лежит чай? - Садись, я сам, - отмахнулся Баскервилль. – правила гостеприимства… - Ты же сказал, что тебе двигаться тяжело, - завопил Найтрей, глядя, как брюнет ловко снуёт по кухне. – строил из себя больного… Кстати, ты наконец-то начал нормально говорить. - Как я уже успел заметить по реакции окружающих, у меня не самый приятный характер, к тому же, во время болезни я люблю выступать в роли эксплуататора. «Чёрт, зачем напомнил?» - подосадовал про себя Найтрей. - Кстати, если ты хочешь есть, я могу тебя накормить, - предложил Лео. - Ты что-то задумал? – с подозрением спросил Элиот. - Нет, просто я не люблю рис. Ну так что, разогреть? - Давай, - согласился блондин, который действительно не отказался бы пообедать. – я всё время удивляюсь, какой же ты корыстный человек. - Почему? – искренне удивился Лео. - Всегда ищешь для себя какую-нибудь выгоду. Вот, к примеру, если бы вместо риса была картошка, ты бы мне её предложил? - Я люблю картошку, - Лео, похоже, всерьёз задумался. – но предложенная тобой ситуация невозможна, так как Лили кроме риса почти ничего не ест. - Ну просто представь, - продолжил упорствовать Найтрей. - Тогда Лили устроит скандал, - сообщил брюнет. - Я спросил не про Лили! - А про кого? - Любишь ты в дурочку играть, - вздохнул Элиот. Баскервилль отвернулся к плите, но блондину показалось, что он улыбается. - Почему ты никогда не отвечаешь на поставленный вопрос? – недовольно поинтересовался Найтрей. - Причин может быть много, - Лео поставил перед Элиотом тарелку, на которой, к величайшему удивлению последнего, лежала ещё и котлета. - Например? - От некорректной формулировки вопроса до моего нежелания на него отвечать. - А каковы причины этого нежелания? – тут же спросил Элиот. - Ты пьёшь с сахаром? - Ясно, - вздохнул Найтрей. – намёк понял. Кажется, на секунду на лице Баскервилля появилось довольное выражение, но задокументировать его в памяти Элиот не успел. Сейчас его волновало кое-что ещё. Когда они вновь поднялись в комнату Лео, точнее, когда он его снова туда отнёс, брюнет хотел было вернуться к чтению, но Элиот отобрал у него книгу и торжественно сообщил: - Я хочу сделать тебе одно предложение. - Начало интригует. - Это не шутки. - Вот теперь мне совсем страшно. - Баскервилль, заткнись! – взорвался блондин. – я хотел бы предложить тебе стать моим другом! Он протянул ему руку, но Лео скептически взглянул на него.* - Что, нет? – улыбка Найтрея потускнела и он убрал руки в карманы. - А у тебя большая библиотека? – поинтересовался Лео. - Это тут причём? - И кто из нас уходит от ответа? - Да, книг много, - нехотя ответил Элиот. - Хм… Я подумаю над твоим предложением, - сказал Баскервилль и указал ему на стеллаж с книгами, что было намёком, что Элиоту пора бы и честь знать. На следующее утро Найтрей обнаружил в почтовом ящике конверт, подписанный рукой Лео. Ни адреса, ни индекса на нём не было, поэтому стало ясно, что он откуда-то узнал его адрес и сам принёс письмо. Элиот! Я очень долго думал над твоими словами и считаю их самой глупой вещью из всего, что я слышал за свою жизнь, включая твой позавчерашний ответ у доски на химии. Никогда ещё мне не предлагали ничего более абсурдного. Я не приду сегодня в Лютвидж и пишу это послание с целью сообщить тебе о том, что не далее как вчера вечером мне пришли два билета на экскурсию в Сабрие. Жду тебя завтра в девять утра возле моего дома. И, если у тебя нет загранпаспорта, советую сделать его как можно скорее. Думаю, нам будет чем заняться на зимних каникулах.

Твой друг Лео Баскервилль

*тут сразу вспоминается эпичный кадр в библиотеке Дома Фионы, довольная мордочка Лео и знаменитый Эллифейспалм.