Рядом с отчаянием

Он не ожидал, что будет так темно. Будто стоишь в центре огромного тёмного зала, где не понимаешь, откуда ты пришел, и в какую сторону тебе идти дальше. Стены, он сомневался, что они вообще существуют. Мир без формы, такой бесконечный и пустой, быстро растворял всю накопленную смелость. Отчаяние медленно подкрадывалось. Взгляд опустился туда, где предположительно должны были находиться руки – и к удивлению, они были видимы. Видимы настолько четко, насколько это вообще возможно в такой тьме. Будто над ним кто-то держал фонарь, чтобы освещать дорогу. Надежда ещё теплится. Вокруг кромешная тьма, а он верит, что не потеряется? Что ж, пусть так. Сделав шажок назад, отчаяние отступило. Шаг, затем ещё один и ещё. Нужно идти, всё равно куда, нужно искать. Взгляд перемещался то вправо, то влево в попытке найти ещё один такой же источник света. Одна долгая секунда, и он сорвался на бег. Он нашел его. Сжавшегося, обхватившего себя обеими руками. Аура, всегда устрашающая, никак не вязалась сейчас с ним, таким хрупким и невесомым. Белая рубашка казалась слишком яркой, а руки – слишком бледными. Здесь он был младше, но сидел всё в той же узнаваемой позе: прижатые к груди колени, опущенная низко голова, так что лица совсем не видно. Он протянул руку и попытался прикоснуться. Голова поднялась, глаза резко расширились, и тело дёрнулось в попытке сбежать. –Нет, стой! – крикнул он и осторожно присел на корточки, чтобы быть на одном уровне. - Пожалуйста, не убегай. Одной рукой мальчик продолжал обнимать себя, а другую прижал ко рту, выглядя при этом ещё более напуганным. – Всё хорошо, - сказал ему он и улыбнулся. Только улыбка эта не была одной из тех, что появляется сама собой из-за переполняющего душу счастья – в этом чёрном мире это просто невозможно, она появилась ради того, чтобы в другой душе посеять чувство спокойствия и безопасности. Он хотел рассеять все те негативные эмоции, которые плотной завесой сгустились вокруг них. Они давили на него, опустошали. Отчаяние следовало по пятам. И всё же он улыбался. – Разреши мне помочь, - сказал он мягко. Так, как он не думал, что умеет. Так, как он бы никогда никому не сказал, потому что это бы означало, что ему не всё равно, что он правда… – Ты не сможешь, – голос сильно отличался от того, что был прежде, и всё же узнаваем. Слова были произнесены всё с той же привычной прохладой, но вот голос… Мягче, нежнее. И совсем не из-за возраста - чувствуется, что сейчас он ещё не до конца сломлен, ещё держится. Отчаяние сделало ещё один шажок назад. – Нет, нет, смогу, - сказал он и, опустившись на колени, взял его за руку. – Пожалуйста, разреши мне помочь, Йоите. Я всё могу изменить, просто… – Просто исполни моё желание. Пожалуйста. Последние опоры рухнули под весом негативных эмоций. Маленькую фигурку поглотили печаль и спутник её безысходность. Нет, нет. Всё должно быть не так. Отступив однажды, отчаяние просто выжидало момент, чтобы наброситься на него с новыми силами, почти доставая до самой души. – Не проси меня об этом. Не надо. Оба выглядели так, будто собираются заплакать. Ну почему он должен отпустить то, что больше всего хотел? Он обнял его, крепко прижимая к себе. Одна душа соприкоснулась с другой, одна отчаянно пытается удержать, а другая отчаянно пытается вырваться. Но чувства одинаковы - это больно, так больно для них обоих. – Михару… – тот, что бледнее, будто плачет. – Почему ты никак не поймешь мои чувства к тебе?! Полная победа, отчаяние запускает когти в его душу. Он сломлен. А сердце разлетелось на тысячи осколков. Он поклялся себе, что никогда не произнесет этого вслух, так почему? Безысходность. Опустошение. Отчаяние. Отчаяние. Отчаяние. То единственное, что ему по-настоящему дорого, уходит от него навсегда, а он не может сделать абсолютно ничего. Всё без толку. Как же хочется схватить эту руку и никогда не отпускать, но это невозможно, та душа уже далеко и остается глуха перед всеми его попытками достучаться. – Почему ты вселяешь в меня надежду именно тогда, когда я уже принял решение? Или нет. Отчаяние замерло.Эта душа, уже почти полностью разъеденная тьмой, всё ещё может надеяться, она слышит его, хоть от неё самой практически ничего не осталось. Неужели это он не дает ей исчезнуть? Но достоин ли он этой отчаянной надежды? Сможет ли он её оправдать? Отчаяние продолжило рвать его душу на куски. Что он в самом деле мог предложить? Какие пустые обещания он мог дать? Какое будущее он должен создать? Что будет спасением, а что гибелью, как он мог сказать, если не знал другую душу настолько хорошо, если даже себя не знал. Пустота - отчаяние выполнило свою работу. Стало холодно, и не вздохнуть. Кажется, до него дотронулись, но он не обратил на это никакого внимания. Сломлен. От сердца не осталось ничего. - Когда он открыл глаза, ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте в комнате. Очертания предметов начали проступать, и он сразу же наткнулся на яркие синие глаза, пристально наблюдающие за ним. Кажется, до него дотронулись, но он не обратил на это никакого внимания. Тогда он впервые пожалел, что согласился прочесть Изунашинган. Прим. переводчика: Изунашинган (Izuna Shingan) – киндзюцу деревни Тогакуши, позволяющее проникать в чужое сознание.