Микрофон

Голос брата звучал приглушенно и странно. Конечно, Данте и так считал новоявленного родственника двинутым, но решил списать все на наследственность. В конце концов, он и сам был не слишком здоровым на голову. Но несмотря на это, слышать Верга, напевно бормочущего какую-то херню, было несколько жутко. И любопытно. Стараясь не выдать себя, Данте осторожно прокрался к двери, из-за которой раздавался голос брата. Сквозь узкую щель можно было увидеть задницу Вергилия, обтянутую привычными брюками в тонкую полосочку. Задница активно виляла в такт негромкой попсовой музыке, и Данте зажал рот, чтобы не заржать во весь голос от этого зрелища. Продолжая пританцовывать, Вергилий подошел к небольшому музыкальному центру и повернул регулятор громкости. Музыка ударила по ушам, и Данте тихо выругался, прежде чем ужом скользнуть в комнату брата. Тот, не замечая постороннего, набрал в грудь побольше воздуха и продолжил петь: — Когда светит солнце, Мы вдвоём светимся от счастья. Я уже говорил тебе, что всегда буду рядом с тобой, Говорил, что всегда буду твоим другом... Музыка была достаточно громкой, чтобы Данте смог позволить себе прыснуть в кулак, слушая проникновенный голос братца. Вергилий чуть ли не плакал, исполняя сольную партию, при этом активно виляя задницей на манер какой-нибудь матерой стриптизерши. Неожиданно Вергилий развернулся, и Данте пришлось быстро укрыться за одним из книжных шкафов. Парню очень не хотелось прерывать это представление — тем более, что сейчас Данте мог видеть, как брат страстно прикасается губами к микрофону, прикрыв глаза. Словно отсасывает. Данте нервно сглотнул, чувствуя знакомое давление в паху. Охуеть, у него встало от пения Вергилия... вернее, от его обращения с микрофоном. Твою мать. — Я поклялся, что так будет до конца. Сейчас идёт дождь, сильный, как никогда, Но я знаю, что мы по-прежнему вместе, Иди ко мне под зонтик... Вергилий продолжал петь. Он даже не заметил, что Данте вышел из-за шкафа и подошел поближе, изучая лицо брата. Тонкая струйка пота медленно скользнула по виску Вергилия, прямо к потемневшим губам, которые чуть ли не обхватывали микрофон, словно целуя его. Данте уже было насрать на то, что братец частенько не попадает в ритм песни и путает слова — зрелище и без этого было просто прекрасное. Самое оно для разрядки. Данте плюхнулся на диван, расставив ноги. Но стоило ему протянуть руку к своей ширинке, как музыка начала затихать, и Верг шумно выдохнул, открывая глаза. Данте даже выругаться не успел — расширившиеся глаза брата уставились на него. Не зная, что ответить, Данте ухмыльнулся во весь рот: — Поешь ты хуево, братишка. Но с микрофоном обращаешься мастерски. Вергилий моргнул, не понимая, к чему ведет брат. Но спустя несколько секунд благожелательно улыбнулся: — Спасибо за комплимент. Не хочешь попробовать сам? — и кивнул на оттопырившиеся джинсы Данте. Вместо ответа тот лишь насмешливо приподнял бровь: — Терпеть не могу караоке. Но может... Вергилий тем временем сделал шаг вперед, многозначительно протягивая микрофон. Мембрана коснулась колена Данте и скользнула к его бедру. Из колонок, висевших на стене, раздался громкий треск, заглушив короткий выдох Данте. Вергилий улыбнулся, но тут его рука с микрофоном оказалась перехвачена братом: — Блядь... ладно. Но учти — сольная партия будет за мной.