Параллельно

       Выйдя за дверь, Лисицын остановился и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться. Это они уже проходили: слово за слово он и Юля могли наговорить друг другу такого, что даже извиняться будет бесполезно. И ведь не отмотать, не забрать обратно. Поэтому лучше сейчас уйти, чтобы оба остыли, отвлечься как-нибудь. Костя вспомнил про свою идею с боксерской грушей в коридоре. Н-да, как-то он не подумал, что уже спустя несколько дней она окажется не лишней. Что ж, зато здесь есть море. Колошматить по воде кулаками мужчина, естественно, не собирался, но искупаться явно не помешает. Тем более он и так предлагал сходить на пляж, но Соколова эту идею не поддержала – устала. Устала… а поругаться-то сил хватило!        Подплывая к берегу в очередной раз, майор заметил, что солнце уже скрылось за зданиями, да и ветер усилился. Пора бы вернуться. Юлька, наверное, волнуется, где его носит.        Он зашел в их апартаменты – в комнатах тихо, свет везде потушен. Пройдя в спальню, Костя принялся стягивать с себя мокрую, липнущую к телу одежду, поглядывая на неподвижно лежащую в кровати Соколову. Спит? Стоит проверить, а то знаем мы вас, товарищ капитан, это мы тоже проходили – тогда, в первую ночь в Салоу.        Когда майор наклонился над девушкой, она открыла глаза и села на кровати – то ли услышала его, то ли с него еще капала вода после купания.        – Разбудил, – он не спрашивал, а утверждал.        – Ты мокрый, – удивилась Соколова.        – Плавал, – коротко ответил Лисицын и потянулся к невесте. Возвращаться к теме их размолвки, из-за которой он, собственно, плавал, не хотелось совершенно. А хотелось другого. Раз уж Юля все равно не спит…        Девушка вроде ответила на поцелуй, но тут же резко отстранилась:        – Я устала, – и улеглась обратно, закрыла глаза.        Как ни странно, такая демонстрация ничуть не остудила пыл мужчины, а даже наоборот – раззадорила еще больше. Главное, что она не злится. А устала ли – так это легко проверить. Он коснулся губами ее щеки, шеи, плеча.        – Я же сказала, что устала, – послышался недовольный голос. Слишком недовольный и слишком бодрый, чтобы это было правдой.        Костя улыбнулся:        – А я тебя заставляю что-то делать? Устала – отдыхай. Расслабься…        Ее ресницы затрепетали, уголки губ еле заметно дрогнули, подтверждая его догадку. Но более - ничего. Ну что ж, поиграем. В конце концов, не будь у майора бездна терпения, он бы ни за что не добился права называть Соколову своей невестой, а там, глядишь, и женой.        Пробравшись рукой под тонкую простыню, он поглаживал ее живот, медленно поднимаясь выше, и чувствовал, как девушка легонько вздрагивает и замирает под его ласками, слышал, как сбивается ее дыхание, видел, как чуть сжимаются тонкие пальчики, едва не комкая ткань, как она немного жмурится, изо всех стараясь показать, что спит. В такие моменты мужчине казалось, что он читает ее как открытую книгу. И в то же время порою Соколова просто сбивала его с толку, не позволяла окончательно расслабиться и почувствовать себя абсолютным победителем. Обе эти стороны, эта двойственность привлекала Костю к этой рыжей лисице настолько сильно, что не отталкивали даже постоянные пререкания. Тем более уж за годы-то совместной работы майор мог и привыкнуть. Да разве сравнятся с его капитаном какие-то Ани?! А Юлька выдумывает тут…        Продолжая целовать ее шею и плечи, Лисицын принялся осторожно убирать явно лишнюю сейчас простыню, любуясь плавными линиями стройного тела, светлой даже после нескольких дней под местным солнцем кожей, из-за чего она выглядела еще более нежной. Он никуда не торопился – сейчас. Но через три – даже уже два! – дня отпуск кончится, и они с Соколовой вернутся в Москву к работе. А это значит – постоянные форс-мажоры и авралы, дежурства сутками, ночные выезды, расследования, выматывающие в ноль. Тратить из-за какой-то мелкой ссоры драгоценное время, пока они здесь, в Испании – глупо. Они и так столько потеряли из-за ее упрямства…        Когда послышался хриплый низкий стон и Костя почувствовал прикосновение ее ладоней к своим плечам, к волосам, он, желая еще чуть-чуть поддразнить девушку, остановился. Глянув на невесту, Лисицын не смог удержаться от самодовольной улыбки – в горящих глазах не было ни следа усталости или сонливости. Зато было кое-что другое.        – Не спится?        Ее глаза вспыхнули еще ярче, губы приоткрылись, но мужчина не дал Юле произнести ни слова. Вы, товарищ капитан, уже все на сегодня сказали. Хватит. Мы же оба знаем, что сейчас это лишнее.