История начала.

Первая половина осени пролетела для Лео и Софьи в счастливом тумане. Как будто не было ничего такого, способного помешать их безграничному счастью. Однако это «что-то» всё же объявилось. Когда в воскресенье знаменитый Лео-Гро вошёл в гостиную, кишащую людьми, за руку с Софьей Матвеевой, любимицей Тарараха, это произвело изрядный фурор. Главным образом среди девушек. Сам же Лео в последующие несколько недель лишь дивился собственной новой, счастливой невосприимчивости к слухам. В конце концов, обнаружить, что о тебе болтают, потому что ты счастлив так, как очень давно уже счастлив не был, а не из-за твоей причастности к спорту или новым проказам — перемена довольно приятная. — Можно подумать, людям больше посплетничать не о чем, — сказала в один из вечеров Сон, сидевшая на диване в общей гостиной, положа свою голову на колени к Лео и просматривая новые известия от Вени Вия «Трупный глаз». — Пять нападений на лопухоидов за неделю, новые предметы в Тибидохсе, который на грани закрытия, а у нашего «солнца» только один вопрос ко мне и нашелся: правда ли, что я ревную тебя к контрабасу? Женя с Кариной и Надей, сидевшей рядом, покатились со смеху. Лео в их сторону даже не взглянул. — И что ты ей ответила? — Что ты даже ванную принимаешь вместе с ним, — ответила Софья, неторопливо переворачивая канал Жениного зудильника. — Пусть не клеится к тебе. Я этого очень не люблю. С этими словами Соня рывком притянула к себе Лео и почеловала. И не тем незаметным поцелуем, которым они обычно обменивались на публике, а долго и со вкусом. Стайка девчонок, толпящихся рядом, раздражённо зашипела. — Ну, спасибо, — ухмыльнулся Леопольд. — А кто-то говорил, что против демонстрации отношений? - Просто мне надоело, что некоторые, - Софья резко вскочила с дивана и, выпрямившись, бросила выразительный взгляд в сторону стайки девушек, сидевших неподалеку, - просто не сводят с тебя глаз. Пусть знают, что ты – мой. - А ты, оказывается, собственница! – еще более довольным голосом произнес Лео. - На том и стоим! – гордо ответила Соня и присела на подлокотник дивана. Задорно сверкнув глазами, он тут же стянул ее себе на колени. - Эй, ты что творишь?! – возмутилась она, пытаясь выбраться из его объятий, что сделать было совсем не просто. Но Со справилась с этой сложной задачей и села за стол рядом с Женькой – подальше от соблазна. Лео проводил ее наигранно разочарованным взглядом, получив в ответ взгляд насмешливый. За всей этой сценой пораженно наблюдала без преувеличения вся гостиная. Все давно привыкли видеть Софью в компании Лео, Жени, Карины и Тимура, и потому изменения в их с Леопольдом отношениях поначалу никто не заметил. Поправка никто, кроме вездесущих девушек. И теперь кто-то смотрел на них с удивлением и выражением на лицах: «Ничего себе!»; кто-то – с пониманием и выражением: «Я так и знал, что этим закончится!» А большинство девочек – с откровенной завистью и обидой. Софья посмотрела на этих последних с победоносным видом, чуть приподняв брови. Лео улыбнулся, наблюдая за ней. Ему вообще нравилось за ней наблюдать, особенно когда она была чем-нибудь занята – читала, делала домашнее задание или болтала с друзьями. Но больше всего ему нравилось смотреть, как она рисует. Сосредоточившись на серьезном занятии, Соня забавно хмурилась и прикусывала нижнюю губу – получалась совершенно очаровательная гримаска. А, общаясь с друзьями, часто улыбалась, смеялась звонко и весело, а изумрудные глаза словно лучились светом. Но больше всего Лео любил моменты, когда Софья, будто почувствовав, что он на нее смотрит, поворачивалась и бросала на него взгляд, полный невыразимой нежности. Всего лишь мимолетный взгляд, и она снова возвращалась к своему занятию. Но за это мгновение они успевали молчаливо рассказать друг другу все, что невозможно выразить словами. Жаль, Со учится на другом факультативе, и не на всех уроках у него есть возможность ее видеть. *** - Евгений! – звонкий голос окликнул Женю, когда он вместе с Лео и Кариной пробирался на дополнительные курсы по нежитьневеденью. Внизу на лестнице Атлантов стояла Диана. На ней была креп-сатиновая блузка, чёрный пиджак и чёрная юбка. Светлые волосы – фамильная черта всего рода Бирюковых – убраны в какую-то замысловатую причёску, а за спиной толпились девчонки. Одного взгляда хватало, чтобы понять: Диана - вылитая наследница своей дражайшей сестры. - Женька, - Карина взглянула Жене в глаза, до боли стиснув ему руку. Весь её взгляд кричал: «Не ходи!». Женя только обнадёживающе улыбнулся и, поддавшись какому-то мимолётному порыву, сжал её руку. Карина немного вздрогнула, но не отстранилась, и средним пальцем погладила тыльную сторону его ладони. - Старик? - окликнул друга Леопольд, и вопросительным взглядом стрельнул в сторону Дианы. Женя махнул рукой – мол, идите, я догоню. Кузина же молча за этим наблюдала, так и не шелохнувшись, только когда ребята ушли, едва слышно произнесла: - Есть разговор. Женя кивнул и посмотрел на неё выжидающе. Уж больно «хороший голос» был у кузины. Таким голосом она обычно разговаривала, когда нашкодила и боится сказать. - Не здесь, - чуть уверенней добавила Диана, взглядом окидывая коридор. Женя снова кивнул, и они стали петлять сквозь лабиринты старого замка. Пару раз прошли сквозь потайные ходы. Они всё петляли и петляли, пока, наконец, не оказались в Заповедной роще. - Ну, говори, - произнес он, повернувшись к Диане, когда они прошли ещё пару десятков шагов и устроились около берёзы с ясенем. Кузина молчала, не глядя на брата, и беззвучно шевелила губами, словно подбирая слова. Наконец, она неуверенно заговорила: - Знаешь, я долго думала… и… нашла способ, как тебе помириться с папой и мамой. Женя поперхнулся. От планов Анны ещё никогда ничего хорошего не случалось. Да и тётушка особого доверия ему теперь уже не внушала. Только бесконечный ужас и страх. А ещё ненависть. Глубоко вздохнув, Женя мысленно поклялся себе говорить только честно и уставился на Диану с какой-то больно саркастической улыбкой: - С чего ты взял, что я вообще хочу с ними мириться?! - Женька, ну, пожалуйста… - чуть ли не впервые Диана назвала его своим именем. Именно своим – Женькой. А не каким-то Евгением Николаевичем. Видя, что эффекта мало, кузина посмотрела на него умоляющими глазами. Это всегда срабатывало. Сработало и на этот раз. - Ладно, выкладывай, - буркнул Женя, которому слабо верилось, что существует способ помириться с семьёй тётушки. Диана едва заметно улыбнулась: довольна тем, что все еще может влиять на кузена. - В общем, идея такая: если ты присоединишься к нам, то мама и папа наверняка все забудут, - Диана уставилась на женю с предвкушающим взглядом, однако Женя разделять её восторг не спешил. - К кому это к вам? – подозрительно уточнил он. - К сторонникам Чумы-дель-Торт. - Что?! – Женя отшатнулся от кузины, с ужасом глядя на неё расширившимися глазами. - Евген… Женька, послушай, - быстро заговорил Диана. – У неё ведь вполне здравые идеи. Нужно присоединиться к ней, или умрёшь. Вдобавок давно следовало объединить людей с титанами и духами. Она говорила что-то еще, возбужденно жестикулируя, но Женя уже не слышал ни слова. Он в шоке смотрел на кузину и никак не мог поверить, что она, как и большинство его однокурсников из тёмных… - Ты стала… прислуживать Чуме? – спросил он и сам не узнал свой внезапно охрипший голос. На мгновение Жене ужасно захотелось, чтобы Диана рассмеялась ему в ответ, сказала, что это шутка и предложила настоящий план… Но она только, спохватившись, кивнула: - Что? А, ну да. Женя схватил Диану за руку и уставился на неё не верящим взглядом. До него до сих пор никак не могло дойти, что тихая мирная девочка, могла совершить ТАКУЮ ошибку в своей жизни. Да Диана вообще ещё ребёнок. Ей и двенадцати ещё нет, а туда же! Суётся, куда не следовало и не просят! Женя с огромным трудом выдавил слова, которые вертелись у него в уме: - И ты убивала?!.. Диана ответила с некоторым недоумением, даже заикаясь от столь неожиданного вопроса: - Н-нет. А з-з-за ч-ч-ем? - Странно. Я-то думал, что у этой старой старухи в начале что-то вроде отборочных испытаний: кто слабый, тот валит. Или тебя приняли авансом, ради громкой фамилии? – Женя посмотрел на девочку с нескрываемым отвращением. Диана попятилась. - Ж-ж-женя … - Черт возьми, Анна! Как ты могла?! Я ведь просил тебя, предупреждал! Зачем?!.. – заключил он с тоской и так резко отступил от кузины, выпустив её руку, что та даже пошатнулась. - Родители гордятся мной, - произнесла Диана, глядя в землю. – И Ирой тоже. Несколько мгновений они стояли молча друг против друга. Диана так и смотрела себе под ноги, а Женька внимательно изучал её. Почему, ну почему она так зависима от мнения своей дражайшей матушки? А что была замешана в этом деле тётушка Виктория, Жене не приходилось сомневаться. Он медленно отступил назад, все еще не отрывая от кузины потрясенного взгляда, и Диана подняла голову. Она снова смотрела на него тем умоляющим взглядом, но Женя только покачал головой. Лицо его окаменело. Как в тот раз, когда они ссорились на лестнице. Или Лео упал с контрабаса. - Я не хочу иметь ничего общего с этой отвратительной старухой, мозг которой уже давно глодают могильные черви! Отныне ты мне больше не сестра. Ни ты, ни Ирка, ни Лев. А тётушке можешь передать, что я отрекаюсь от вас. От вашей семьи. Все это он произнес холодным безжизненным голосом и, резко развернувшись, быстро пошел к замку. - Женька! – раздался ему вслед отчаянный окрик. Но он не обернулся. Влетев в замок, он с силой хлопнул дверью и на мгновение прислонился к ней спиной. Но, сообразив, что сейчас в эту же дверь войдет Диана, побрел прочь по коридорам школы, не очень-то понимая, куда собственно идет. Вот и случилось то, чего он так боялся. Диана, Ирка, а возможно скоро будет и маленький Лев – последователи Чумы! Ладно Ирка, ей уже девятнадцать, но Диана! Ведь она еще совсем девчонка! Ей всего одиннадцать! «Зачем, Анна? Зачем ты это сделала?» Последняя ниточка, связывавшая Женьку с семьей, разорвалась. Нет, не так. Была вырвана из сердца, оставив в нем кровоточащую рану. «Это я виноват. Я же старший. Почему не смог уберечь, вразумить? Почему позволил ей впутаться в это?» Женя резко остановился и со всей силы саданул кулаком по стене. Руку пронзила острая боль, и от этого стало чуть-чуть легче. - У вас что-то случилось? – робко раздался рядом чей-то голос. Женька подпрыгнул и, развернувшись, обнаружил, что с ним говорил какой-то мелкий первокурсник в темно-фиолетовой мантии. - Оставьте меня в покое! – рявкнул Женя и, сорвавшись с места, помчался по коридору, куда глаза глядят. Он не хотел грубить, но разговаривать с любопытствующими просто не было сил. В гостиную он вернулся совсем поздно, и там уже не было ни единой души. Только в пламя потрескивало в камине. Женя едва слышно застонал – до того ему было плохо! – и сполз вниз по стене, чувствуя, что вот-вот расплачется. От собственного бессилия, страха за Диану, безнадёжности… Когда он был маленьким, он считал, что мужчина не может и не должен плакать. Слёзы – удел женщин. Сейчас всё резко вдруг поменялось. Да и какой из него, Женьки, мужчина – ему всего четырнадцать! Ну, в Январе будет пятнадцать, но это не так важно! Он – ещё мальчишка, а тут на него свалилась эта война. Хотя, почему только на него – на всех! Ребята, начиная с первого курса, шастали ночью в подземельях, гоняя нежить. Это были их собственные рыцарские подвиги! Как будто игра. Интересно, когда они выпустятся из Тибидохса, это игра останется? На вряд ли. Будет только война. Чёрная, страшная, жестокая война. - Женька, - кто-то негромко позвал его по имени. Он вздрогнул и чуть не упал на пол. Только сейчас Женя осознал, что в глазах действительно стояли слезы. Он поглядел на себя в небольшое зеркало, висящее в гостиной. Композиция была ещё той: на бледном лице был написан ужас, глаза красные, а рот перекошен. - Женечка, - он увидел опустившуюся с ним рядом на коленях Карин и ужас, который был написан на его лице, сменился узнаванием и облегчением: - Ка… Уйди! - Что случилось? – без предисловий спросила Карина, приблизившись и сев рядом с ним на ковёр. Немного неловко поёрзав, она ласково приблизила его голову к себе и её руки нежно провели по голове и по спине, успокаивая. Тоненькие пальчики забрались в его волосы и взъерошили их. Всё было так же, как когда-то на первом курсе, когда Карине пришло письмо от отца, в котором тот сообщал о новоявленной мачехе. Женя слабо улыбнулся этому воспоминанию. Вот только тогда всё было с точностью до наоборот. Женя – успокаивал, а Карина – плакала. Женька молчал долго. Он вспомнил вопрос Карины. Та же его не торопила, а просто ерошила ему его светлые волосы, изредка заглядывая в глаза. И от этого взгляда всё внутри теплело. Но Женька понял, что она всё-таки ждала ответа. Говорить не хотелось, однако он все-таки произнес едва слышно: - Анна стала на сторону Чумы. Ирка тоже. Да и вообще вся моя семья. Они её последователи. Ладно Ирка и тётушка, но Диана! Карина, Диана! Ей же всего одиннадцать, Ка! Они уже детей к себе берут! Карина судорожно вздохнула, а Женя глухо продолжил: - Она и меня уговаривала к ним присоединиться. А я… я сказал, что она не сестра мне больше. И что я больше не хочу ни с кем из них иметь, какое-либо дело… Женька резко отвернулся и закусил губу. Карина молча обняла его за плечи. Что еще она ещё могла сделать или сказать? Женя по-детски уткнулся ей лбом в плечо, и Карин буквально физически чувствовала, как боль постепенно отпускает его. Так они и сидели довольно долгое время, пока девушка не произнесла: - Пошли спать, Жень. Как это в лопухоидных сказках говорится?.. А, вот! Утро вечера мудренее. Женя глянул на неё удивленно и вдруг расхохотался: - Ну, ты даешь, Ка! Знаток лопухоидных сказок Карина довольно улыбнулась и прошептав: «Спокойной ночи», быстро поцеловала Женьку в висок, после этого шмыгнув к себе в комнату. На лице у того расплылась дурацкая улыбка, и Женя с мечтающим видом коснулся места поцелуя.