Будни мстителя

Скрипит тяжёлая дверь. Спящие пленники тут же вскакивают, в их глазах я вижу удивление и страх. - Зачем ты придти сюда? Разве сейчас не глубокий ночь? – настороженно спрашивает Токи, придвигаясь поближе к Абигейл. - Часов двенадцать максимум. – Я закрываю дверь изнутри и, облокотившись здоровой рукой о косяк, рассматриваю похищенных. Забавно наблюдать, как они жмутся друг к другу, смотря на меня с неподдельным ужасом, Как жадно ловят каждое слово, как фиксируют взглядом каждое движение. Но я не собираюсь их бить или унижать – не сегодня. Я лишь устало опускаюсь на грязный холодный пол и прислоняюсь спиной к стене. Абигейл и Токи смотрят на меня. Я – на них, а в помещении царит угнетающее молчание. - Что тебе нужно от нас? – Токи вновь пытается получить ответ на свой вопрос, но я не могу его дать, потому что знаю, что не должен здесь сейчас находиться. Это неправильно. Но как быть, если то, что правильно, медленно уничтожает меня? - Я останусь здесь. Нравится вам это или нет. – Вытягиваю ноги и наблюдаю за пленниками сквозь прикрытые веки. Переглядываются. Не знают как себя вести, что делать. - Что с твоей рукой? – Абигейл кивает на шов. - Ничего. – Я резко опускаю рукав рубашки, задевая окровавленные нитки. Словно прошёлся наждачной бумагой по ране, и сквозь стиснутые зубы прорывается резкое шипение. - Это несчастный случай? Или он тебя порезал? – в голосе девушки отчётливо слышится сочувствие… наигранное или нет, не знаю. По всей видимости, да – ей выгодно расположить меня к себе. Поднимаю руку, заставляя Абигейл замолчать. Я не нуждаюсь в жалости, тем более – в их жалости. Они – жертвы, а не я. Я – тот, кто в любой момент может обречь их на такие страдания, что не приснятся и в кошмарном сне... но не хочет этого делать. Когда придёт время, я убью Дэтклок. Вырву из наполненной осколками рёбер груди сердце каждого и разрежу его на небольшие мёртвые кусочки. Моя месть будет жестокой, и она сокрушит предателей… Другой вопрос, что Токи таковым не является – он пришёл в группу после моего изгнания. Так стоит ли карать этого мальчишку за то, к чему он непричастен? Я не знаю. Да и какая разница? Ассасин убьёт его, как и остальных. Сметёт, подобно гигантскому валуну, перемолет и оставит лишь кровавые ошмётки от дружелюбного, пусть порой до тошноты, человечка, и это неизбежно. Моя воля в данном случае ничего не значит ничего. - Мы обязательно должен умирать здесь? – Токи словно неведомым образом прочёл мысли, и мне не остаётся ничего, кроме как кивнуть в ответ. - Да. Вы умрёте, это обязательно. Он всхлипывает, Абигейл возмущённо кричит. Я лишь закрываю глаза, позволяя на время голосам пленников смешаться в единую колючую массу. Но быстро устав от шума, перебиваю их. - Довольно. Ваш гвалт ничего не изменит. Заткнитесь хотя бы ненадолго. Но измученные одиночеством и темнотой пленники не желают слушать меня. Токи вновь что-то говорит, каверкая слова и размахивая руками, Абигейл старается одёрнуть его, потому что боится разозлить меня… Живая суета живых людей странным образом умиротворяет. Почему-то здесь, в холодном подземелье, наполненным крысами, я чувствую себя спокойнее и даже свободнее, нежели в своей одинокой комнате, и сейчас сонная усталость постепенно вводит моё тело в состояние ленивого оцепенения. Движения становятся всё медленнее, а взгляд наполняется рассеянностью. Голоса пленников начинают сливаться в единую звуковую массу. Наконец отяжелевшие веки смыкаются, и я засыпаю прямо в темнице, прижавшись спиной к холодной стене и опустив голову на грудь. А пленники продолжают что-то говорить…