When I thought that I fought this war alone You were there by my side on the frontline
Осколки стеклянным дождем посыпались на пол, словно разноцветные конфетти из хлопушки. Джейс с ухмылкой уставился на маленькую вмятину, оставшуюся на одной из старинных кедровых панелей, которыми были обшиты стены библиотеки, и покачал головой: – Ай-яй-яй, рыжик, ты портишь исторические ценности. Причем, две сразу. Его валькирия с воинственным видом скрестила руки на груди. От зеленого огня, полыхнувшего в ее сузившихся глазах, в груди Джейса разлился жар. – Да? Интересно, какие же? – Ну, ты только что искалечила панель семнадцатого века, – он ковырнул пальцем трещину на обшивке, – Кроме того, ты запустила в меня любимой вазой Изабель. Эта вещица принадлежала в свое время династии императоров Мин. Клэри откровенно растерялась. Несколько секунд она оторопело рассматривала то, что еще недавно было венцом искусства китайских мастеров. Джейс был вынужден признать, что у нее неплохо получалось делать из ваз династии Мин черепки эпохи Хрясь. Но потом она подняла на него взгляд, и Джейс понял, что она готова к новому раунду. – Не меняй тему, – выпалила она и потрясла перед его носом своим потрепанным блокнотом, – Ты в курсе, что я потратила на этот эскиз два часа? И он был почти, почти совершенным! – Почти совершенным. Но не таким совершенным, как оригинал, – он смотрел на нее с ленивой улыбкой. Клэри стояла на расстоянии вытянутой руки. Джейс не мог не любоваться ей. Глаза искрятся, губы алеют, грудь тяжело вздымается и опадает. Ангел возмездия, да и только. Он взял листок бумаги, который девушка настойчиво протягивала ему и замер от неожиданности. Он знал, что Клэри много раз пыталась нарисовать его, но всегда была недовольна получавшимися работами, хотя, как казалось Джейсу, они были очень и очень хороши. Но этот набросок заставил его затаить дыхание. Неужели Клэри действительно видела его таким? Таким… совершенным. Джейс был изображен в виде греческого бога солнца – Аполлона. Подтянутое тело испещрено тонкими нитями шрамов, волосы развевает ветер, напряженная рука сжимает поводья великолепной колесницы, запряженной шестеркой лошадей. И завершающим штрихом были пририсованные черной ручкой рожки и дьявольский хвост. Кое-кто, очевидно, посчитал рисунок незаконченным. Он даже знал, кто именно. Изабель. На прошлой неделе они хорошенько поцапались из-за очередного кулинарного изыска, которым она пыталась напичкать Джейса. Но выдавать сестренку он не собирался. Он знал, что Изабель хотела насолить вовсе не Клэри, а ему. Тем более, – он бросил взгляд через плечо на осколки вазы, – теперь они с Клэри квиты. – Эй, сразу спускаешь всех собак на невиновного. Если хочешь знать мое мнение, то эскиз просто великолепный. – Как и оригинал, – съязвила Клэри и тут же подозрительно уставилась на него, – Если не ты, то кто? Джейс пожал плечами: – Похоже, кто-то из семейства Лайтвудов нашел забавным таким вот изящным дополнением выразить мою суть. Она помолчала, обдумывая его предположение. Он почти физически чувствовал, как напряженно работает ее мысль, как она сомневается, колеблется, пытается найти верное решение. Секунда – и ее лицо вспыхнуло пониманием. Для Джейса это было так же очевидно, как если бы он зашел в темную комнату и включил в ней свет. – Изабееееель, – протянула Клэри, – Я надеру ей задницу! – Я тебе ничего не говорил, – Джейс поднял руки, как будто сдаваясь, – Но если будет драка, я поставлю на тебя, амазонка. – Амазонка? – она озадаченно посмотрела на него. – Ну да, знаешь, такие девушки… – он закатил глаза с видом утомленной рок-звезды. – Я знаю, кто такие амазонки, Джейс! Но почему амазонка? – Ты прекрасна в гневе. Хотя нет, вру. Ты всегда прекрасна. Клэри залилась румянцем. Он не уставал наблюдать, как она краснеет и смущается после каждого его комплимента. Завораживающее зрелище. – Прости, что накричала на тебя, – она сделала шаг навстречу ему. Все вдруг стало по-другому. Она смотрела на него сияющими глазами и нервно покусывала нижнюю губу. Близкая, родная, пахнущая грейпфрутовым гелем для душа… Джейс ощутил, как в нем зарождается желание. Желание схватить ее в охапку, повалить на диван и поддаться порыву дикой, пьянящей, первобытной страсти. Он мог бы поклясться, что узкая прослойка воздуха между ними потрескивала от напряжения. – А за то, что швырнула в меня вазу, ты извиниться не хочешь? – он гипнотизировал взглядом ее губы. – Ты же сказал, что это любимая ваза Изабель, верно? – ее улыбка была игривой. Джейс выдохнул и одним быстрым шагом свел расстояние между ними к нулю. Его руки идеально легли на ее талию, будто бы этот изгиб ее тела был создан специально для него. Впрочем, Джейс был уверен, что и все другие выпуклости и впадины ее тела были созданы для него. – Забудь о вазе. У меня в руках кое-что поинтересней. Джейс поцеловал ее. Неторопливо, ласково, одновременно и утихомиривая и распаляя. Клэри была податливой и покорной, словно воск. Она отвечала на его поцелуи, ласкала сбивчивым дыханием его кожу, перебирала пальцами волосы. Поцелуй становился все более и более глубоким. Теперь в нем отчетливо чувствовалась страсть. Джейс еще сильнее притянул к себе девушку, впечатывая ее в свое тело. Она со слабым полустоном-полувсхлипом покорилась ему, и это лишь подстегнуло парня. Его руки скользнули под ее футболку. Кончики пальцев касались ее спины, рисовали на ней причудливые узоры, дразнили. Губы Джейса скользнули по ее подбородку. Прочертили дорожку на шее, замерли на бешено пульсирующей голубой венке. Клэри откинула голову, приглашая не останавливаться. Ее руки нашарили пуговицы на его рубашке, и девушка принялась расстегивать их одну за одной, прерываясь лишь для того, чтобы погладить костяшками пальцев обнажавшиеся участки кожи. Где-то на краю сознания тоненький голос пищал, что нужно остановиться. Джейс спросил себя, почему. Лишь потому, что в любой момент в библиотеку могут зайти Мариза, Изабель, Алек, да кто угодно? Эта причина не показалась ему веской. Потому, что он привык останавливаться? Стоило им с Клэри слегка распоясаться в плане любовных ласк, как тут же случалась какая-нибудь ерунда: демоны напали на сумеречных охотников в ночном клубе, на кухне случился пожар, Алеку после свидания с Магнусом срочно потребовался вазелин… Джейс мысленно послал все и всех в преисподнюю и цепочкой поцелуев спустился к ключице. Руки парня нашарили край футболки и потянули его вверх. Через мгновение белая тряпочка бесформенной лужицей шлепнулась на пол. Джейс окинул Клэри восхищенным взглядом. Большинство девушек сексуальнее всего смотрелись в черном нижнем белье. Ну, на худой конец, в красном. Но Клэри стояла перед ним в зауженных темно-синих джинсах и кружевном бюстгальтере цвета топленого молока, и – о, ангелы! – она была прекрасна! Джейс оттянул указательным пальцем бретельку и оставил языком свой собственный жаркий след поверх отпечатка тугой лямки. Клэри со стоном прижала свои бедра к его и растерянно охнула. Парень не сумел удержаться от хриплого смешка: – А ты как думала? Что будешь вот так целовать меня, а я останусь безучастным и спокойным, как мандарин? – Мандарин звучит довольно неплохо, – неуверенно пробормотала девушка, – Очень даже… вкусно. – Вкусно, – ухмылка Джейса стала шире, – Мы сейчас точно о мандаринах говорим? – Не уверена, – Клэри подняла на него затуманенные глаза. Она выглядела одновременно и расслабленной и взволнованной, как будто только что выиграла главный приз в художественном конкурсе. С одной стороны – награда уже у тебя в руках и можно позволить себе успокоиться, но с другой – еще сильны пережитки недавнего волнения, смущения, ожидания. – Ну и что мне с тобой делать, – Джейс коснулся пальцами ее щеки, очерчивая линию скул. Это был не вопрос, но Клэри на него ответила. И то, что она сказала, заставило Джейса со свистом втянуть в себя воздух и в изумлении посмотреть на нее. А ведь она просто сказала: – Займись со мной любовью, Джейс.Chi ha caldo a volte non si fermerebbe mai
Тело Клэри плавилось, словно мороженое на солнце. Джейс и был ее солнцем. Кончики его шелковистых волос щекотали ее шею, горящие янтарные глаза обжигали не хуже скользящих по ее подбородку губ. Клэри была придавлена к постели его весом, и ей нравилось это чувство. Нравилось ощущать, как перекатываются его мышцы под светлой кожей. Нравилось видеть, как он захватывает над ней власть. Они стремительно ушли из библиотеки. Точнее, это Джейс ушел, а Клэри сладко растянулась в его объятиях. Он просто подхватил ее на руки, и она не могла и не хотела возражать. И вот она тут – в спальне Джейса, на его кровати, полуобнаженная, задыхающаяся, с блуждающими по его телу руками и размазанным блеском для губ. И Клэри нигде не чувствовала себя настолько на своем месте, как здесь и сейчас. Джейс приподнялся и стянул рубашку. Его пресс напрягся, и Клэри ощутила, как в животе у нее запорхали призрачные мотыльки. Нет, мотыльки – слишком неточное понятие. Скорее, взбесившиеся бабочки размером с ладонь. Пальцы Лайтвуда нашарили застежку бюстгальтера у нее на спине и расстегнули ее с настораживающей ловкостью. Клэри едва успела сделать выдох, а ненужный предмет ее гардероба уже оказался на полу, рядом с рубашкой Джейса. Он рассматривал ее из-под полуприкрытых век так внимательно, будто уронил монетку в быстрый шумный ручей и теперь силился увидеть в прозрачной воде блестящий кругляш. И в то же время, в его взгляде не было ничего унизительного, только темный, сексуальный магнетизм. Его пальцы легли на ее шею, едва коснулись ключиц, а затем он всей ладонью накрыл теплое полушарие. Это было бесстыдно, нагло… И очень возбуждающе. Его большой палец умело поглаживал заострившийся, напрягшийся сосок Клэри. Волны возбуждения одна за одной накрывали девушку. Ее тело выгнулось навстречу ласке, и Джейс с кривой ухмылкой склонился над ней. Сначала его язык скользнул в ее рот. Это был неспешный, тягучий, но обжигающий и мучительный поцелуй. Поцелуй собственника, владельца, выжигающего на ней свое клеймо. Клэри вся покрылась мурашками и отчаянно вцепилась в плечи Джейса. Мысленно она заклинала его не останавливаться, но он и не собирался. Он спустился вниз, и вот уже его губы задевают грудь Клэри, скользят к сверхчувствительной вершине. Она вздрагивает, прижимает его голову еще плотнее к своей груди. Внизу живота возникает возмутительная сладкая истома. Она разрастается, заставляет Фрэй задыхаться, до хруста костей выгибаться под Джейсом и стонать хриплым, чужим голосом. Джейс слегка прикусил сосок, и легкая боль отозвалась судорогой во всем теле. Клэри беспокойно ерзала, испытывая почти непреодолимую потребность прижаться к нему как можно теснее, слиться с ним в одно целое. Он целовал ее живот легкими, прерывистыми поцелуями. Водил по ее коже кончиком носа и щекотал прядью своих волос. И для Клэри, ощущавшей каждое его прикосновение острее лезвия ножа, это было сказочной пыткой. Джейс расстегнул молнию на ее джинсах и стащил их с нее вместе с нижним бельем. Разделся сам, причем Клэри показалось, что его скорость была крайне близка к скорости света в этой ситуации. Он притянул ее к себе, и Клэри закрыла глаза.You know I can take you straight to heaven if you let me You know I, I can make your body levitate if you let me
Если бы существовал прибор, измеряющий уровень сексуального желания, то в этой комнате он бы просто взорвался. Джейс с трудом сдерживал себя. Он любил ее. Он хотел ее. И он хотел быть с ней. Клэри, разомлевшая, с горящими глазами, с влажными губами, была образцом совершенства. Ее жгло то же самое пламя, что и его. Страсть. Он прикусил мочку ее уха, зарылся носом в изгиб ее шеи. Клэри со стоном обвила его бедра ногами. Такое недвусмысленное приглашение Джейс уже не мог проигнорировать, но… Но все это время он медлил, чтобы подготовить ее, но в результате оказался не готов сам. Джейс боялся сделать ей больно, хотя и понимал, что это неизбежно. Но еще больше он хотел сделать ее своей. – Клэри… Я… Мне страшно, – выдавил Джейс. Она не рассмеялась. Не подняла брови в изумлении. Она просто взяла его лицо в свои ладони и заглянула ему в глаза: – Значит, демонов убивать ты не боишься, а как заниматься со мной сексом – так сразу в кусты? А я ведь еще даже не беременна… Джейс не смог сдержать улыбки: – Но ведь ты не демон. – Ну да, я гораааааздо страшнее, – она ободряюще улыбнулась ему, – Я люблю тебя, Джейс. И я хочу тебя, – она озвучивала его собственные мысли, – И быть здесь, с тобой – это то, к чему я стремилась, то, чего я хочу всегда и в данную конкретную минуту. В моем случае все дороги ведут не в Рим, а в твою постель. Джейс не знал, что сказать, поэтому он просто сказал правду: – Я хочу тебя больше всего на свете. Клэри лукаво улыбнулась ему: – Ты сам сложил костер, полил его бензином и спичку бросил. Так что теперь гори. И он горел. Этот секс был самым восхитительным, что когда-либо испытывал Джейс. Он старался быть нежным, но совсем избавить Клэри от боли он не мог. Она вся сжалась в напряженный комок, когда он плавно проник в нее, и со свистом втянула в себя воздух. Но чем больше они целовались, чем слаще становились толчки, тем громче стонала Клэри. Одной ногой девушка обнимала его бедра, другая была согнута в колене и плотно прижата к ее животу рукой Джейса. Он глухо рычал ей в губы между прерывистыми поцелуями, а пальцы его впивались в ее кожу, оставляя синяки. Она же, в свою очередь, царапала ему ногтями спину, терлась щекой о его подбородок, стонала и вскрикивала. Напряжение между ними набирало обороты. Нежность перетекла в обжигающую страсть. Это был дикий, почти грубый секс. Это была борьба и одновременно партнерство. Все неудовлетворенное желание, все переживания, вся любовь излилась в этой кульминации сегодняшнего вечера и их чувств. Оргазм был похож на остановку времени. Джейс видел, как глаза Клэри заволокло пеленой, услышал ее низкий, похожий на рокот водопада, всхлип, почувствовал, как дернулось, а затем расслабилось ее тело. И следом за ней погрузился в пучину сладкого упоения. Джейс пришел в себя и с ухмылкой скатился с Клэри, прижав ее к себе. – Вряд ли мы вели себя тихо, так что теперь весь Институт знает, что у Джейса Лайтвуда был секс, – он легко коснулся губами ее виска. – Ну тогда готовься принимать поздравления, – парировала она. Джейс склонился к ней, чтобы поцеловать: – Всегда готов.Baby, I'm yours And I'll be yours until the sun no longer shines Yours until the poets run out of rhyme In other words, until the end of time