Невинность

Мы заходим в лифт. Пит с Хеймитчем о чем-то разговаривают, я их не слушаю. В моей голове все еще стоит тот момент, когда Рубака поцеловал меня в губы. Да, я знаю о том, что он сделал это в шутку, но это меня очень смутило. Перед тем, как лифт начинает свой подъем, к нам успевает заскочить девушка-трибут из Дистрикта-7, Джоанна Мэйсон. - Просто ужасный костюм, не правда ли? – спрашивает она нас, - не поможешь? Спрашивает она Пита и, поворачиваясь спиной к нему, просит расстегнуть ее платье. И что же делает мой жених? Естественно выполняет эту просьбу. Мэйсон снимает с себя костюм, и остается совершенно голой. Мда, картина маслом. В лифте стоят четыре человека. Две девушки, и двое парней. Ну, то есть один парень и один взрослый мужчина. Одна из девушек, раздетая догола, стоит совершенно невозмутимо, у второй на лице выражение полного шока, и еще чего-то непонятного. Ну, а мужчины как истинные джентльмены, стоят и пялятся на грудь голой девушки. Мне все равно на Хеймитча, но то, что Пит на нее смотрит, мне совсем не нравится. Наконец-то лифт останавливается на седьмом этаже, и Джоанна выходит. Я смотрю на своих спутников. Эти гады стоят и ухмыляются. Когда мы оказываемся на своем этаже, Хеймитч сразу куда-то убегает. Я смотрю на Пита, который не перестает улыбаться. Когда я интересуюсь причиной, он заливается хохотом. - Что я не так сказала? В чем дело? – недоумеваю я. - В тебе, Китнисс. Разве ты не видишь? – давится смехом Пит. - Они же все играют с тобой, их забавляет твое смущение. Ты такая невинная! - В каком смысле невинная? – восклицаю я. - Китнисс, - качает головой Пит, - Вспомни, даже на нашей арене, когда я лежал при смерти, ты не могла смотреть на меня голого. Может, это и нормально. Но не для Капитолия. Для них ты слишком чистая, слишком невинная. Вот значит как. Ну, давай посмотрим какая я невинная, Мелларк. С непонятно откуда взявшейся страстью я притягиваю к себе Пита и впиваюсь в его губы. Сначала он замирает в шоке, а потом с такой же страстью отвечает мне. Такого еще между нами не было. Пит прижимает меня к стенке, и начинает целовать шею. Мною овладевает неизвестное доселе чувство. В животе начинают порхать бабочки. Мои руки как будто живут своей жизнью, шаря по телу Пита, и изучая его. Чувствую, как Пит начинает расстегивать мое платье. Я тянусь к нему, и целую долгим поцелуем. Мы бы так и продолжали здесь, если бы не Хеймитч. - Ого-го! – восклицает он, стоит ему только увидеть, чем мы занимаемся. – Вы бы, ребята, хотя бы до комнаты дошли. – Смеется он и уходит. Мы стоим в смущении, не зная, что сказать. Наконец, я решаю прервать образовавшуюся тишину. - Теперь ты можешь назвать меня невинной? - интересуюсь я, поправляя съехавшую с плеча лямку платья. - Хм, думаю, твоя невинность спала процентов на 20. – Ухмыляется он, окидывая меня откровенным взглядом, - мне понравилось. Мне тоже. Я иду в свою комнату и переодеваюсь перед ужином. Во время трапезы никто не вспоминает про события у лифта. Это хорошо, а то если бы Эффи узнала об этом, лекции нам бы не избежать. Потом мы смотрим повтор Парада. Мы выглядим великолепно. Хеймитч велит нам идти спать. Мы с Питом желаем всем спокойной ночи и идем в направлении своих комнат. Когда Пит уже хочет зайти к себе, я хватаю его за руку и затягиваю его в свою комнату. - Китнисс? – произносит он вопросительным тоном. - Мне кажется, или нас на чем-то прервали? – спрашиваю его я, жутко краснея. Пит мгновение смотрит на меня, бац, и я оказываюсь лежащей под ним на кровати. - Знаешь Китнисс, я ошибался. Ты не такая невинная, как я думал. И это мне нравится, - говорит он мне, и целует меня в шею. – Я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю, - говорю я Питу, и тянусь за поцелуем. – Я тоже. Теперь я точно это знаю. Говорят же, если ревнуешь, значит любишь. Стоило один раз заревновать, и ты понимаешь всю ценность человека. А также собственные чувства.