А лысый о расческе...

Майкрофт Холмс стоял перед зеркалом, старательно накручивая на палец особенно непослушный локон. «Ненавижу их! Уж лучше быть лысым! Вырасту — обязательно побреюсь налысо!» И, показав напоследок зеркалу язык, он нахлобучил на голову плоскую соломенную шляпку — элемент школьной формы. Хоть какая-то от нее польза — закрывает проклятущий вихор! Еще раз придирчиво осмотрев себя и поправив галстук, Майкрофт приступил к самой нелюбимой части утреннего туалета. Он повернулся к чинно восседающему в огромном кресле брату, который еще едва доставал ногами до пола. — Иди сюда, я тебя причешу. Шерлок насупился и отвернулся, скрестив ручки на груди и высоко задирая курносый носик: — Нет! Причесываться... Наверное, сильнее вынужденной, но от этого не менее раздражающей опеки старшего брата Шерлок не любил только причесываться. Расческу с момента их первого знакомства он и вовсе считал своим злейшим врагом. А со злейшими врагами, как уяснил Шерлок из книжек, принято бороться. Поэтому расчески в детской братьев Холмсов долго не задерживались — пропадали без вести. Эта была шестой за последний месяц. Обломки ее растерзанных сестриц Майкрофт время от времени находил то тут, то там: за шкафами, в цветочных горшках, в подвале и в кухне, в саду и на чердаке... — Иди сюда, я не больно, — искренне пообещал Майкрофт. Шерлок повернулся к брату в пол оборота, забираясь с ногами на кресло. — Или сам! — сделал последнюю попытку решить вопрос мирно Майкрофт, протягивая брату ни в чем не повинную расческу. Шерлок только фыркнул, задирая носик еще выше. Очередные переговоры с треском провалились. «Сам — как же! Раскатал ты губу, друг Майкрофт! Никудышный из тебя дипломат», — обреченно думал Майкрофт, закатывая рукава своей кипенно-белой форменной сорочки. Пришла пора решить вопрос силовыми методами. Нет, присматривать за этим ребенком сущее наказание, и, видит Бог, он того, чему суждено вот-вот произойти, вовсе не хотел... Шерлок взвизгнул, когда подошедший сзади Майкрофт вдруг сгреб его в охапку и, не церемонясь, стянул с кресла. Мальчик пинался, брыкался, пытался вырваться; попытался даже выскользнуть из чуть великоватой ему шерстяной бордовой жилетки! Все бестолку. Непоколебимый Майкрофт волоком тащил его к зеркалу. И почему только родители отказались от услуг няни? И почему именно ему, Майкрофту, теперь приходится быть нянькой этому непослушному мальчишке? Да еще и бес-плат-но! Ну вот, получил по коленке, теперь по уху. Плотно нахлобученная шляпа полетела на пол. Интересно, синяки, которыми его так щедро и регулярно одаривал маленький братец, хоть когда-нибудь заживут полностью? Наверное, нет. В изрядно помятой школьной форме Шерлок был, наконец, доставлен к зеркалу. Мальчик наморщил нос, вновь скрещивая руки на груди — ну давай, садист, причесывай! Сопротивляться Майкрофту, который в свои двенадцать был в два раза крупнее Шерлока и на голову выше его — идея столь же безрассудная, сколь и пытаться противостоять несущемуся на полной скорости локомотиву. Майкрофт принялся расчесывать темные каштановые кудри, в глубине сердца искренне сочувствуя шипящему, но героически терпящему Шерлоку. Зачесав челку в глубокий пробор налево, Майкрофт, словно художник, отошел на шаг, любуясь своим шедевром, стоившим ему саднящей коленки. — Ну, вот и все, — улыбнулся он их с братом отражению в зеркале, сгребая Шерлока в кучу за острое плечико. — Красавчик. — Ух ты, мы даже не опоздаем! — взглянув на исполинскую колонну напольных часов с маятником, иронично произнес Майкрофт. Спустя секунду он все же соизволил выпустить Шерлока из жарких братских объятий, и тот тут же принялся растирать чрезмерно стиснутое плечо. — Ты прямо-таки странно послушен, мой дорогой братец. Сегодня что, праздник какой-то? Направляясь к двери, на ходу подхватив шляпу и возвратив ее на макушку, Майкрофт от души радовался своей неожиданно легкой победе. Уже почти закрыв за собой дверь, он напоследок бросил: — Машина через пять минут, поторопись. Едва дверь захлопнулась, Шерлок яростно растрепал гладко причесанные кудри, соорудив из них некое подобие птичьего гнезда. Вдоволь налюбовавшись сладкой местью брату, он, словно вишенку на торт, водрузил на голову плоскую соломенную шляпку. Потом, состроив трагическое лицо и гордо вскинув подбородок, Шерлок легким изящным движением поместил узел галстука точь-в-точь по центру, надменно смерил свое отражение и... расхохотался — ну просто вылитый, вылитый Майкрофт. Покрасовавшись перед зеркалом еще пару минут, Шерлок пулей вылетел из комнаты, притормаживая на поворотах, поскальзываясь на паркете и сбивая в неопрятную гармошку искусно сотканные напольные ковры. Расческа раздора осталась одиноко лежать в кресле.