Сила Трех

— Если бы я знал, во что вляпаюсь, я никогда бы тебя не спас! — выпалил Эрик. — Сначала оборотни, потом летучие мыши! Теперь вот это! «Этим» был громадный двурогий тролль — очередная тварь, подосланная королевой. Вдвоем справляться с чудовищами было легче, однако последнее нападение всерьез разозлило и без того неспокойного Охотника. — Ты боишься? — прямо спросил Генрих, очищая меч от крови тролля. Эрик не ответил, но этого и не потребовалось: король был проницательным человеком. — Я тоже, — сказал Генрих после паузы. — Я не буду винить тебя, если ты уйдешь. — Сказал же: проведу к Хаммонду. — Разумеется, ты ведь человек чести. Но потом можешь уйти. Потом, значит. Конечно, Эрик так и сделает. После гибели сестры ему не хватало только впутаться в колдовские разборки. — Если доживу. Королева не оставит попыток убить нас. — Она тысячу раз могла нас убить, но не сделала этого. Эрик не сдержал нервного смешка. — То-то у нас легкий путь! — Я не о том, — отозвался Генрих очень серьезно. — Все эти чудовища посланы запугать нас, ранить или заставить сдаться. Для убийства Равенна отправила бы десять оборотней, а не двоих, но этого не произошло. — То есть, она не смерти нашей хочет? — Смерти. Но не такой. Эрик сощурил глаза. Наверное, король лучше знает свою жену, и все же… — Ты как будто совсем не сомневаешься. На этот раз спутник молчал долго. Охотник нарочно позволил ему уйти вперед: пусть немного побудет один, раз ему так нужно. Генрих первым повернулся к Эрику, дождался, пока тот подойдет, и наконец ответил: — Я еще многого не понимаю, но чувствую необъяснимую связь с Равенной. Иногда я ощущаю на себе ее взгляд, иногда знаю, о чем она думает. Сейчас королева не хочет нас убивать. Она нас испытывает. Умрем — значит, мы были слабы и никогда не стоили ее внимания. Выберемся живыми — и сможем рассчитывать на войну. — Генрих перевел дух и устало закончил. — Наверное, способность читать мысли королевы — это единственные чары, за которые я готов благодарить ее. — Ясно, — Охотник вскинул голову. — Эта связь поможет тебе победить. Но спутник мотнул головой и грустно улыбнулся. — Рано думать о победе. Идем. *** Самый темный час — перед рассветом, и именно в это время путники, миновав заколдованный лес, приблизились к главному тракту, ведущему на восток. — Я знаю эти места, — Охотник окинул взглядом равнину. — Черные рыцари проезжают здесь с частотой ночной стражи и убивают одиноких путников. — Что ж, хорошо, что нас двое. — Да, и, кажется, у меня есть план. «Безумный план, который грозит нам обоим смертью», — хотел добавить Эрик, но передумал. Все равно по сравнению с чудовищами заколдованного леса рыцари королевы были очень слабыми противниками. Ждать долго не потребовалось. Эрик и Генрих не прошли и двух миль, как впереди раздался цокот копыт и более звонкое бряцание оружия. — Шестеро, — сообщил Охотник. — Нападаем сразу. Мои справа, твои слева. Просто рубим и не задерживаемся. У нас мало времени. Эрик заметил усмешку на лице Генриха, которую тот не успел спрятать за серьезным видом. Но король ничего не сказал, и Охотник тоже предпочел промолчать. Схватка была короткой — возможно, даже слишком. Эрик давно не испытывал такого азарта и не прочь был еще помахать топором. Какой уж азарт от трактирных драк после попойки? То ли дело настоящая битва, когда глаза горят, а сталь искрит и ударяется о сталь. В каком-то пьяном запале он размахнулся и со всей силы рубанул противника. Топор отсек черному рыцарю руку, струями полилась алая кровь, но это еще больше разъярило Эрика. Он с размаху впечатал топор в грудь второго врага, крутнулся и чуть было не врезался в третьего. Короткий клинок блеснул в левой руке рыцаря, и Охотник зашипел. Он никогда не любил врагов с оружием в обеих руках. Главным образом, потому что всегда им проигрывал. Рыцарь вдруг как-то неловко осел, а затем повалился на землю. Охотник перевел взгляд на своего спутника, так вовремя оказавшегося рядом. Генрих тяжело дышал, его меч был по рукоять в крови, но, несмотря на это, король мрачно улыбнулся и сказал: — Можно считать это началом войны. Эрик посмотрел вокруг. Рыцари лежали в крови, поверженные им и Генрихом, а черные кони топтались неподалеку, фыркая от запахов сражения. — Теперь мы уж точно не пойдем пешком, — произнес Охотник, ухмыльнувшись. — Удивим герцога на полдня раньше. — К обеду поспеем, — отозвался король и оседлал коня. *** За день знакомства Эрик успел увидеть Генриха разным — жертвой колдовства, хладнокровным бойцом, надежным спутником. Но он никогда не видел в Генрихе короля — не видел или не замечал, или это просто было не важно. До тех пор, пока они не прибыли в замок. Двор был переполнен. Простые слуги, солдаты, высшая знать — все они вышли навстречу человеку, который назвался их королем. От такого количества народа зарябило в глазах, и Охотник на несколько секунд прикрыл их пальцами. А, открыв, обнаружил, что толпа расступилась. Вперед вышел худощавый человек с ранней сединой в длинных, до плеч, волосах. Родовой герб был вышит на его богатом облачении, которое придавало своему владельцу внушительный вид. И все же этот человек выглядел усталым. Он не был стариком, однако его лицо было испещрено морщинами. «Что-то сгубило его, быстро и недавно», — подумалось Охотнику. — Ваша светлость, — донесся справа голос Генриха. — Простите, что заставил вас ждать. Король спешился и поклонился герцогу Хаммонду. — Это великое счастье — видеть вас живым, ваше величество. Искренность герцога была видна сразу. Он едва сдерживался, чтобы не заключить Генриха в объятия, но осознание, что перед ним его господин, пересилило. Похоже, Генрих сам прекрасно понимал чувства своего друга и соратника. Он улыбнулся настолько непринужденно, насколько это было возможно, и ободряюще похлопал герцога по плечу. — Ваше величество, где вы пропадали? — Да, — еще один дворянин вышел вперед, — что с вами произошло? Мы думали, королева вас убила. — Ваше величество, расскажите… Генрих успокаивающе поднял руку, и Охотник с каким-то необъяснимым трепетом увидел, что толпа затихает, а гул и шепот улетучиваются как дым. Один-единственный жест Генриха заставил все это множество людей замолчать. В этот момент Эрик понял: того, кто обладает такой властью, нельзя называть просто по имени — только «Ваше величество» или «Мой король», не иначе. — Первое и самое важное, — сказал его величество, когда толпа затихла, — я не был один. Мне помогали. Сначала — хозяин трактира «Кабанья голова», а потом мне спас жизнь этот человек, и не однажды. Король Генрих указал рукой на Охотника, но его уже не было рядом. Он растворился в толпе, уйдя так же, как и появился, — быстро и внезапно.