Мы живем дальше

Я сидела на кресле, откинув голову назад, и рассматривала потолок, который для меня был очень интересным и захватывающим, лишь бы не отвлекаться на реальность, которая была, мягко говоря, ужасна. Все эти восемь месяцев были для меня напряженными, как будто не моя мать беременна, а я. Да еще беременных было двое, так что Лисса тоже помучилась вместе со мной. Мы все, конечно, знали, что дух никак не повлияет на ребенка, тем более он дампир, и не надо было беспокоиться, что у него может быть эта стихия. Но все же беспокойства были, особенно, у Михаила, который буквально кружил над своей женой, никого не подпуская к ней. Однажды, когда мы с Лиссой пришли к Соне в гости, когда та была уже должна была рожать, то чуть ли не устроил нам допрос, что нас и веселило и пугало одновременно. А что касается моей мамы, то тут все было сложнее. Джанин не хватало тренировок, схваток со стригоями, и она реализовывала эту потребность в домашних делах. Я не удивлюсь, если она сразу после родов, которые, к великому моему сожалению, случились, побежит в спортивный зал отжиматься, приседать и потрошить манекены колом. - Роза, могут зайти морои, а ты в свое дежурство развалилась в кресле. - напомнила мне Лисса, что-то строча в блокноте. Дела-дела. Вот, как можно описать жизнь Лиссы. Думаю, что на этот месяц она вообще забыла, что такое секс и Кристианом, и поэтому ее муж часто проводил время со мной и Дмитрием, из-за чего и нас лишал секса. - Мне все равно. У меня горе, - сказала я, продолжая всматриваться в потолок, который был украшен лепниной и рисунками. Лисса закатила глаза и что-то проворчала себе под нос. Она была не против того, что я сижу все свое дежурство и смотрю в потолок, ей не нравилась моя реакция на рождение брата. Да, именно брат, и это все, что я знаю о нем. - Вчера ходила к Соне, - начала говорить Лисса, и я повернула голову, чтобы услышать умилительную историю. - Это какой-то другой мир, когда входишь к ним. Все такое лучезарное, веселое, счастливое. Я улыбнулась. А что еще можно было ожидать от такого союза, как Михаил и Соня? Они долго ждали момента, чтобы пожениться, и нетрудно было догадаться, что скоро у них будет ребенок, так как у такой семьи просто обязаны быть дети. Кто бы не хотел вырасти в дружной, любящей семье? Никто. Я невольно рассмеялась, когда вспомнила, как они выбирали имя. Кажется, это было важнее, чем условия, в которых ребенок бы рос. "Имя нельзя давать наобум!" - твердила мне все время Соня, я с ней соглашалась, так как спорить с беременными невозможно, так как "они всегда и все время правы". За эти месяцы это стало мантрой для нас всех наравне с "морои на первом месте". Соня с Михаилом выбрали по одному варианту на два пола, хорошо, что не один. Это Анастасия, так как обозначает "воскресшая", и Александр - "защитник людей", а значит, он должен стать потрясающим стражем. От всех этих мучений с именами я отходила куда подальше, так как не понимала этого и не хотела, чтобы и мою мать заразили этим, а то назовет брата Никандр, объясняя тем, что в переводе оно обозначает "победитель мужчин", а значит станет лучшим из лучших стражей, а может "победитель мужчин" вообще не значит это, а совсем другой смысл, например, "покоритель мужчин". Мне бы не хотелось иметь такого брата, который в десять лет "покорял мужчин". - Они буквально кружат и порхают над Анастасией. - А это не слишком? Вдруг они перепорхают. - Роза, ей от силы месяц. Ей пока что не надо показывать жестокий, реальный мир с убийством стригоев и сумасшествием. Так что то, что они кружат над ней это хорошо. Тем более они знают во всем меру и не будут до сорока лет ее нянчить. Я пожала плечами и посмотрела на часы, которые отсчитывали время моего дежурства. - А Кристиан где? - По идее должен тренировать других мороев в нападающей магии, но, может, он уже и закончил, - ответила мне Лисса и, отложив документы, с улыбкой посмотрела на меня. - Но сказал, что Дмитрия отпустит раньше, так что думаю, что твой муж, может идти сюда. Я тоже невольно улыбнулась и обратно откинулась на кресло. - Это было бы замечательно. Минутная стрелка на двенадцати, и мое дежурство было закончено, но уходить я пока что не собиралась. Встав со своего места и подойдя к стенке с важным видом, как будто там все время и стояла, я начала ждать пока придет моя замена - Девид. Долго ждать мне не пришлось, через минуты три он постучался в дверь и, не дождавшись ответа, открыл ее. Это не показывало его невоспитанность то, что он открыл дверь без разрешения, наоборот он был воспитанным и поэтому постучался, так как он был не обязан это делать. Тем более на этом настаивала сама Лисса, если, конечно, это не ее спальня. - Здравствуй, Девид, - непринужденно поздоровавшись и улыбнувшись, сказала Лисса. Девид ей ответил тем же, кивнул мне и с серьезным лицом встал около стенки. Я же наоборот отошла от нее. - Пока, Роза, - весело попрощалась со мной подруга, а я оглянулась на нее и вопросительно посмотрела на нее. - У тебя сегодня отличное настроение, Лисса, - сказала я, - и меня это напрягает. - Нельзя теперь улыбаться: карается Розой. Просто все отлично идет. Можно порадоваться жизни? - спросила она у меня разрешения. - Конечно, можно, - ответила я ей с улыбкой и вышла. Лисса была права, что Дмитрий шел ко мне, так как я увидела его, как только вышла из Дворца. Возможно этот день и вправду отличный, что можно и порадоваться. Еле сдерживая радость, я подошла к мужу и потянулась за поцелуем, вытянув губы, а Дмитрий с широкой улыбкой увернулся и чмокнул меня в щеку. Округлив глаза, я посмотрела на его бессовестное лицо и шутливо ударила его в грудь, призывая задуматься над сделанным только что поступком. - Не виделись с тобой семь часов, а он меня в щечку целует, - возмутилась я, а Дмитрий только улыбнулся и, взяв меня за руку и сплетя наши пальцы, куда-то меня повел. - Даже ничего не скажет. - Здравствуй, Роза, - сказал он, оборачиваясь на меня и снова сосредоточившись на пути. - Да куда ты идешь? - спросила я, пытаясь понять ход его мыслей, но он ничего мне не ответил. А отвечать, как оказалось, и не надо было, так как завернув за какой-то неприметный дом, я увидела здание больницы и сразу начала тормозить, упираясь ногами и цепляясь руками в его запястье, таща обратно, подальше от этой злосчастной больницы. - Нет-нет, Дмитрий, куда угодно, только не туда, умоляю, - проговорила я жалостливым голосом. Дмитрий остановился, и я могла упасть, так как все мои силы были направлены на то, чтобы оттянуть его от этого места под названием "больница", но теперь он схватился за меня и удержал от столкновения с землей. - Почему, Роза? - спросил он, когда я встала на твердую землю и держала равновесие. - Это твоя мать и родной брат. Что такого в том, чтобы навестить их. Я покачала головой и зажмурила глаза. - Это... это просто сложно, Дмитрий. Мне двадцать. - Двадцать один, - поправил меня муж, и я кивнула, никак не совладав со своей улыбкой. Недавно я праздновала свой день рождение, и снова запоминающийся. Если в прошлый Дмитрий предложил мне выйти за него замуж (пусть это и было на следующий день, но считаю, что это случилось в мой праздник), то сейчас он устроил романтический день. Это было слишком мило, слишком романтично. Узнав в пятнадцать, что я буду восхвалять тот день, то скорчила лицо в притворной рвоте, так как по-другому это называют "сопли", но да, сейчас я никак не могла вспомнить этот день без улыбки. Проснуться от божественных ласк, съесть на утро восхитительный завтрак и поехать со своим мужем прочь из Двора. О таком дне я мечтала долго, очень долго, особенно, с этими беременностями, дворцовыми делами, всеобщими поездками, которые в сорока процентах кончались нападениями стригов. Но никогда не подумала бы, что это сбудется так: прогулки с Дмитрием, не оглядываясь и не беспокоясь за свою и чужую безопасность, но колы мы все же прихватили. Тогда я ощутила себя простым человеком, который не убил множество стригоев. Да и вели мы себя так же. Ходили по паркам, болтали, смеялись, целовались, прошли за вкуснейшим, как мне обещал Дмитрий, мороженым около четырех кварталов, и оно оправдало обещания. Тающий прекрасный вкус шоколадного мороженного, которое делали в том же месте, где и продавали. Так же мои руки дошли до такого людского дела, как распечатывание фотографий, и вечером ходила со стопкой воспоминаний и не только своих, а еще и Кристиана с Лиссой, которые тоже дали мне такое задание и свои фотографии. Это был один из самых потрясающих, солнечных, счастливых, беззаботных дней, которые у меня только были. Дмитрий сразу понял по моей улыбке, взгляду, да и вообще по всему моему виду, что я вспомнила этот день, и он тоже улыбнулся, возвращая меня на землю. - Хватит, Роза. Я тебе серьезные вещи говорю, а ты все в воспоминаниях витаешь, - попробовал он меня призвать к совести, но я закусила губу и подошла ближе нему. - Но это же был прекрасный день, - сказала я, проводя пальцем по рубашке Дмитрия, а он взял мою руку и остановил ее дальнейшее путешествие по его телу. - Это был восхитительный день, - поддакнул он мне, наклоняясь ближе, и я прикрыла глаза, представляя поцелуй, но знала, что его не будет, поэтому я нафантазировала его. Как он берет мою голову и притягивает ближе к себе, смыкая наши губы, плюя тем самым на общественность и на их стереотипы. Как его пальцы зарываются в мои волосы, а мои в то время распускают его "конский хвост". И этот поцелуй длится вечность. Одну маленькую сладкую вечность. Разве я о много прошу? - Но твоя мать родила, а ты даже не сходила к ней, - жестоко вернул меня в реальность Дмитрий, и мне пришлось открыть глаза. - Дмитрий.... у меня сейчас такое было. - Я видел, что у тебя было, - сказал Дмитрий, смотря на губы. - Они немного двигались. - Это тебя соблазнило? - ухмыльнувшись, сказала я, зная, что он закатит глаза. Дмитрий закатил глаза. Я похлопала самой себе за маленькую победу, которую совершаю каждый день, час, а то и минуту. - Роза, - устало сказал он. - Да, тебя это соблазнило, товарищ, - убедилась я, когда услышала этот наигранный уставший голос, как будто мне за шестьдесят и я все еще пристаю к нему, да еще странными методами, например, танцуя вокруг швабры, но он продолжил, как будто и не слышал меня: - Я даже сходил к Джанин в больницу, а ты, ее дочь, нет. Ее это немного расстроило. Я отошла от Дмитрия, так как он окончательно и безвозвратно испортил мне настроение, и теперь мне совершенно не хотелось ни романтики, ни прекрасных воспоминаний. - Мне двадцать один, у меня есть брат, который только что родился. Я не знаю, почему не иду. Не могу пересилить себя. Уже говорила тебе, что признаю, что надо идти, и я доходила! - До больницы, - напомнил мне муж. - Ну, хоть до больницы. А дальше все. Просто не могу, как будто стенка невидимая стоит, и никак. Дмитрий подошел ко мне и взял за руку, притягивая к себе. Я была вынужденна посмотреть на него. Его рука заправила мой выпавший локон волос обратно за ухо. - Я тебя огорчу. Они не в больнице. - Так это счастье, значит, ты тащил меня не в ту сторону, - сказала я, понимая, что сейчас он скажет плохую новость. - Их уже выписали, и они дома, - Я угадала Еще одна победа, только ей я не очень рада. - И завтра мы идем к ним, и мне все равно, что ты можешь или не можешь, так как я сказал. Отказы не принимаются, - он сказал это нормальным голосом, но я поняла, что спорить с ним не стоит, иначе схлопочу. - А вот сейчас огорчил, - все же высказала я свое огорчение и негодование.