Жажда

Толпа кричала текст песни. Дружно, словно отрепетировав. Солист группы стоит на сцене, молча улыбаясь. Смотря на всех этих людей, на эти тысячи, он не может не улыбаться. Это - его люди. Кто готов идти за ним. Он не может не улыбаться. А толпа поет. Эти строчки, что вышли из-под пера солиста. И они кричат, прыгают, вне себя от счастья. У них исполнилась мечта. Их большая мечта. У них тоже. Они стоят на сцене, а перед ними - столько людей. И все пришли сюда, потому что любят их музыку. Они добились своего.Поэтому они все улыбались сегодня. Этот рок-фестиваль стал большим событием. Такой яркой вспышкой, которую они нескоро забудут. По крайней мере, в этом был уверен Оливер Сайкс. Солист своей группы. Своей. Самой настоящей, свей группы. Кажется, все эти годы были долгим сном. Ему казалось, что он в коме и ему снится все это.. А снятся ли заснувшему столь надолго человеку сны - он не знал. Но не мог провести более точную параллель. И все эти годы он, входя на сцену, не верил своим глазам. И все эти люди пришли к ним? Все, до единого, - послушать их песни? И он приветствовал их - и они кричали ему в ответ. Да, они пришли к нему. Разве так может быть? И сегодняшний день оказался невероятным. Все эти люди приехали к ним - ко всем группам, выступавшим сегодня. А их было немало. Он очень устал. Устал прыгать, кричать, устал подписывать фотографии, улыбаться. Но..он не мог устоять. Оливер закрыл за собой дверь гримерной комнаты. Парень съехал по ней вниз, тихо смеясь. Он выплеснул сегодня слишком много энергии, слишком устал, чтобы стоять. Достав сигарету, Сайкс закурил. Выдыхая дым, он закрыл глаза. В голове до сих пор крутились крики фанатов, слова, слова, песни, мелодии... Парень начал напевать, совсем тихо, совсем... -Что за херня? - дверь вдруг дернулась, пихнув Сайкса в спину. Тот сразу же соскочил на ноги, узнав голос своего американского друга. Потушив сигарету и потерев спину, Оливер улыбнулся. -Келлин, ты мразь. -Добрый вечер, Оливер. Отлично выступили, - Келлин Куин сел в большое кресло, расслабившись. Он тоже выглядел усталым. Некоторые пряди его волос прилипли ко лбу. -Спасибо. Вы тоже. Парни улыбнулись друг другу. Сайкс подошел к окну. На улице темнело; веселая компания, которую он заметил еще в время автограф-сессии, так и не разошлась. Четверо мужчин и столько же девушек громко смеялись и говорили, впечатленные концертом. Певец хмыкнул. Опирался руками о подоконник. Он чувствовал на себе внимательный взгляд Куинна. Да, тот наблюдал за ним. Рокер, сидевший в кресле, не мог оторвать взгляд от Сайкса. Он рассматривал его татуировки. На англичанине была большая майка, открывавшая верхнюю часть спины и грудь. Весь он был изрисован, покрыт узорами, без детального рассмотрения не понятные. Сайкс был худощав, высок и..и красив. -Жарко здесь, - вдруг сказал Оливер и снял майку. Келлин ухмыльнулся. - Смотри. Это новая. Сайкс подошел к американцу и встал на колени. Около шеи, со стороны спины, красовалась новая татуировка. Парень провел по ней пальцем, отчего его друг чуть вздрогнул. -Красивая. -Я знаю. Они посмотрели друг друга в глаза. Оливер Сайкс засмеялся бы, если не усталость. И они не могли отвести взгляд. Это было так неправильно. В этих глазах - жажда. А за окном кричали люди, зная, что они еще здесь. А за окном взяла скипетр в руки ночь, вновь садясь в трон. И они - два парня - повиновались ей. Кто такая ночь? Повелительница желаний, управляющая мыслями, заставляющая выплеснуть все эмоции, которые хранил день. И они повиновались ей, целуя ее туфли из бархата черного неба.И в этих глазах - желание. Он не знал, что было между тем, как он сидел на коленях на полу и тем, когда начал впивался губами в этого длинноволосого американца. Не знал, что овладело им. Ночь? И в этих губах - власть. Келлин отвечал ему. Зачем, зачем он делал это? Ведь можно было оттолкнуть, закричать, напомнить ему о том, кем родился. Но руки сами скользили по его изрисованной спине. А ведь можно было оттолкнуть, можно было подойти к окну и помахать рукой фанатам. Но Келлин Куин целовал в гримерке Оливера Сайкса. И ему это чертовски нравилось. И в этих руках - жажда власти.