Часть 1
12 ноября 2013 г. в 21:06
Отмычка в руке и крадущийся шаг,
В ночь устремленный пронзающий взгляд.
Рифтен давно уж стал их владением,
Тех, кто чужое крал с наслаждением.
Это их город, город воров,
Слава былая вернулась к ним вновь.
Люди трепещут, заслышав о Гильдии –
Так велики они стали в их виденьи.
Лезут в глаза белесые пряди.
Зачем ей величие? Чего ради?
Есть ли смысл в злате, богатстве,
Когда все равно ей неведомо счастье?
Кражи ночные, пьяные дни.
Как в забытьи проплывают они.
Есть лишь одно, что все еще значимо,
Что так усиленно прячет она.
Ибо иначе удел предрешен:
Бросишься в пламя – будешь сожжен.
Чувства и страсти несут только боль,
Слишком легко обращаются в ноль.
Все, что серьезно – запрещено.
Это не писано, но решено.
Сделки и подкупы, кражи, пари…
Места здесь нет для глупой любви.
Но ее сердце не слышит приказов,
Избавиться сложно от этой заразы.
Срывы и слезы затоплены медом…
Так и жила она год за годом.
Гордость, довольство, достигнуты цели.
В городе этом знал он все щели.
Гильдии мастер, почти что Глава
Жизнью теперь наслаждался сполна.
Работа, заказы валятся с неба.
Не вспомнишь уже, как тряслись из-за хлеба.
Таверны и женщины, плоть и вино…
С кем переспать – почти все равно.
Лишь бы забыть о том, что мешает,
Что по ночам его душу терзает,
Что так неправильно, что так наивно.
Детское чувство… Ему даже стыдно.
Стыдно признаться себе самому:
«Ей я поклясться готов, что люблю».
Это есть слабость, это есть брешь,
В защите дыра – бери там и режь.
Он не желал уязвимости этой:
Немного капризной, в куртку одетой,
Той, что любой вскрывала замок.
Но не поддаться влеченью не смог.
Бледность луны, рыжесть волос,
Самокопание режет как нож.
Хочется снова сбежать в плен пороков…
Но не поплыть против бурных потоков.
Ее силуэт у кромки воды.
Неслышно подходит – сноровки плоды.
Сложно начать, слова испарились,
Все заготовки подло забылись.
Стоп. Нерешительный? Он? Как нелепо.
Глупо. Зачем вел себя он так слепо?
Едва не позволил себе так упасть,
Отдаться в чужую, мать ее, власть.
Мягкая поступь, все так же неслышно
Бредет он в таверну, там выпьет лишнего,
Завтра бумаги, отчеты, награды.
После – танцовщица в свете лампады.
Все будет так же, как было вчера
И много дней раньше. Но все же она
Будет являться во снах, по ночам,
Пока не уступит рассвета лучам.
Он не узнает, что шаг его был
Настолько же слышен ей, сколь и любим.
Он не увидит тех слез, что смешались
С грязной водой, с надеждой прощаясь.
Подавлены чувства, забиты желания,
Во имя их дела сломились мечтания.
Быть лучшим вором – превыше всего,
Любим или нет ты – здесь все равно.
В крепостях принципов заперлись оба,
Решив свои тайны прятать до гроба,
Таким, как они, не взлетать до небес…
Его звали Бриньольф. Ее звали Векс.