В Асгарде все спокойно

дальше, дальше я стану старше, с миром. миром тысячи лиц без глаз. если я потеряю Ваши. если я потеряю Вас. (с)

- Назад! – сильная рука хватает его, как котенка, и отшвыривает в сторону. – Я сказал… прочь… беги! Лица брата разглядеть не удается, но голос пугает до дрожи, и он отползает, припав к земле, коленями проламывая слой наста, вцепляясь в него, словно это может хоть как-то уберечь его от происходящего вокруг. Позади слышится то ли крик, то ли рев – и он хочет обернуться, чтобы посмотреть на Тора, убедиться, что все в порядке и в этот момент кто-то хватает его за ногу. Дернувшись, он пытается вырваться, но ему не удается, а удар тяжелым сапогом по ребрам заставляет согнуться от боли. Он утыкается лбом в снег, пытаясь сдержать вскрики, а нападающий беспощадно и жестоко продолжает наносить ему удары, куда придется: по голове, по телу, по лицу. - Тор..! – голос слаб, чтобы звать, и брат наверняка не услышит. А спустя секунду на лицо обрушивается тяжелый удар кулака, и следом раздается хруст сломанной челюсти. От неконтролируемой боли он изворачивается, запрокидывая голову, не задумываясь о том, что его продолжат бить, и вдыхает полной грудью, тотчас сгибаясь в больном кашле. Дышать трудно: рваные вдохи, тяжелые, жалящие выдохи. В этот момент взгляд натыкается на мучителя – высокий, огромный синекожий етун с тяжелой дубиной в руке смотрит на него, и улыбка его безумна и кровожадна, словно оскал. - Ничто тебе не поможет, выродок, здесь не ваш мир, и ничто вас уже не спасет, глупцов, забравшихся без папочкиного дозволения в такую даль, - великан смеется, запрокинув голову, а затем со всей силы бьет его дубиной по ноге – ломающаяся кость громко щелкает, треснув, словно сухая ветка. И тогда он плачет, слезы градом катятся из глаз, мутной пеленой скрывая от него мир, и етуна, и брата, что сейчас слишком далеко и не может прийти на помощь. В висках стучит, сердце, еще живое, отбивает чудовищную мелодию - рваную, скачущую, и пальцы загребают снег, словно это может придать ему сил. «Тор, а ты помнишь водяного дракона, которого я сумел создать, обучившись водной стихии?..» Стихии, что погубит их всех, оставив замерзать во льдах. Стихии, что породила проклятую игрушку, которую решил раздобыть себе брат. Смех етуна обрывается – резко, словно внезапно исчезли все звуки. Локи пытается приподнять голову, но перед глазами все плывет – и он со стоном откидывает ее назад. Силы уходят, водой стекая с пальцев, каплями слез срываясь с окровавленных щек. И нет того, кто бы сделал эту боль чуть тише, кто унял бы ее вовсе. Дыхание сбивается, и он чувствует, что это - его последние вдохи. ... - Ну же, посмотри на меня, открой глаза! - кто-то трясет его за плечо, гладит по волосам, но сквозь пелену слез лица разглядеть не удается. – Давай же, братишка!.. Светлые волосы слиплись от крови, но на лице – улыбка. Выжил, его старший брат выжил, а значит, все будет хорошо. Не может не быть. Сердце странно и больно сжимается, а затем ухает вниз, словно камень, сорвавшийся в пустоту. И на последний вдох сил больше не остается. Тело нелепо дергается, пальцы загребают воздух в попытке схватиться за пустоту, удержаться, а после наступает абсолютная темнота. Что ты наделал, Тор, в попытке удовлетворить свое тщеславие, свои амбиции?.. Меч, проклятый меч, на твоих глазах растворяется в воздухе, не оставляя после себя ничего и забрав брата. Не мужчину - слабого ребенка, пустыми глазами смотрящего теперь в серое небо вечно ледяного мира великанов. Не воина, а безвозвратно потерянной части твоей души, замерзающей в тебе, как это тонкое тело, что заносит снег, как это застывшее в вечном сне лицо с запекшейся струйкой крови на детских нежных губах. 19 декабря 2012