Грелль

Небо этой ночью было воистину звездное. Большой город находился в нескольких десятках километров и никакие выхлопные газы и смоги не могли заслонить волшебный небосвод. Высокие деревья романтично обрамляли немногочисленные облака, как бы преумножая и так иллюзорную картину. - Все, закончил, - выдыхает Грелль. Не то чтобы машина была грязной и так далее, но он на ногах с раннего утра и пора бы уже идти отдыхать. Юноша поворачивается спиной к салону автомобиля, прислоняется к нему и мечтательно смотрит на темно-синее с белой рябью небо, - или есть еще что-то, что мы не сделали за столь длинный день? Мужчина, старательно натиравший специальным воском сидения, отрывается от своего занятия, высовывает голову из машины и с тоской обводит глазами сына. Не смотря на все странности и особенности Грелля нельзя было не любить. Да, он не гнушался угрожать мальчику и бить его, но что сделаешь, если слова не помогают? Такой период бывает у каждого родителя, мистер Сатклифф в этом уверен. - Нет. План выполнен. Ты свободен. – И смотрит на Грелля. Смотрит на то, как мальчишка устало потирает слишком тонкую для парня шею и как тянется, непременно вставая на носочки. Сожрут его в городе, в этом сомнения нет. Таких как его сын пускают по кругу без смазки и растяжки. Говорить это в сотый раз не имеет смысла. Молодой человек затылком чувствует сверлящие его глаза, выдыхает второй раз, резко поворачивается и кладет руки на крышу автомобиля. - Тогда до завтра. Я уеду в пять тридцать. - Удачи. Вот так и ведут разговоры отцы с сыновьями. Никаких телячьих нежностей и прощальных объятий. Грелль, насвистывая какой-то романс, поднимается на второй этаж, идет в свою комнату и вытаскивает из-под кровати еще утром собранный чемодан и проверяет замочки и чехол. Парень не удостоверяется в его содержимом, ведь обладает хорошей памятью и знает, что собирал все по списку и зачеркивал каждую сложенную позицию. Ручная кладь тоже готова и содержит все необходимые документы, деньги, билеты, средства личной гигиены и смазку. Ну а что? Вдруг кто-нибудь положит на него глаз. Все, очевидно, в полном порядке. Это дает возможность завести будильник на четыре пятнадцать, лечь на постель и поплевать в потолок. Завтра начинается новая жизнь. Без старых знакомых и друзей. Грелль будет один, что ему категорически не нравится, но выбора нет. Если хочешь меняться, нужно вылезти из зоны комфорта, сцепить зубы, постараться не прокусить губы и идти вперед, не оглядываясь назад. При всей смелости Греллю страшно. Он хочет быть собой, и он будет собой, но не поплатится ли он за это здоровьем – вопрос открытый. Академия искусств – место обитания неформалов и всяких упырей, где Грелль обязательно почувствует себя как дома, однако никто не исключает того, что найдется какая-нибудь мразь и зажмет в углу против твоей воли. Издевательства и унижения – вещи распространённые, а если принять во внимание, что юноша смог поступить в далеко не лучшее заведение, то надеяться на спокойную обстановку совершенно бессмысленно. - Хочу ром…- прошептали тонкие губы. Изящные руки приподняли худое тело на кровати, яркие глаза посмотрели на часы, освещенные уличными фонарями, а прыткий мозг прикинул, что торжество еще не закончилось и что в праздничной суматохе можно спуститься вниз, неспешным шагом дойти до промышленного крыла, с заинтересованным видом прошмыгнуть на кухню, взять оставшийся – вот уж неожиданность – дешевый ром и незаметно уйти в свое тайное место. Парень поднялся с постели, оглядел себя в зеркало, оценивая, насколько жалко он выглядит. В принципе, было неплохо. Могло быть хуже. Если он встретит Уильяма, то обязательно поздоровается с ним. Может даже успеет начать разговор, ибо эта счетная машина не видит ничего вокруг себя, постоянно бдит над какими-то важными бумажками и вообще не замечает жизни. Грелль и Уильям знакомы. Хотя знакомством это назвать сложно, но иной раз обстоятельства складывались так, что трое мальчишек вместе коротали дождливые дни в лабиринте, пытаясь найти массивный куст и спрятаться под ним. Точнее, Грегори и Грелль пытались спрятаться, а Уильям, стоя под огромным зонтом, их ругал и заставлял вылезти. Надо ли говорить, что двое сорванцов не слушались хмурого подростка и хихикали над его серьезным видом? Или бывало, что из-за сильного ветра срывало провода и выключался свет во всем поместье. На улицу было выходить опасно и Арабелла любезно угощала сына друга своего мужа молоком с печеньем и оставляла рядом с Уильямом. Грелль тогда трещал без умолку, чем изрядно раздражал Уилла и позже получал в руки занимательную книгу. Это позволяло насладиться тишиной в ближайший час. К сожалению, брюнет поступил в закрытый пансион и больше Грелль его не видел до поступления в университет. Мальчику тогда было только двенадцать, но еще детский возраст не помешал маленькому сердечку быстро биться при виде взрослого парня. Юноша прокручивает в голове эти моменты с улыбкой, каждый день мечтая пополнить воспоминания новыми встречами. Грелль был влюблен в Уильяма. Про любовь рано говорить, это слишком серьезное чувство, и чтобы оно зародилось, нужно провести много времени с партнером, а как же это время наверстать, если объект твоей симпатии, во-первых, старше тебя на пять лет и у вас до сих пор не совпадали интересы, а, во-вторых, постоянно в отъезде и вообще забыл про твое существование? Верно, никак, поэтому Грелль был просто влюблен в холодный взгляд, напряженные плечи, гиперответственность, вышколенную пунктуальность и наверняка жесткие темно-русые волосы. Грелль мечтал согреть его ледяное сердце, растопить толстую корку, взлохматить неизменную причёску, заставить вечно сжатый рот вытянуться в счастливой улыбке и глаза гореть радостью и любовью, а не пробирающим до костей безразличием. Желанный ром был совершенно бессовестно украден и ждал момента быть выпитым под раскидистыми ветвями ивы.

***

Мужчина допивает горячительную жидкость, слегка прикрывает уставшие веки и ставит стакан на маленький столик. «Пора возвращаться домой», - мелькает мысль в голове брюнета. Уильям легко отталкивает себя от перил беседки и собирается уходить с торжества окольными путями. Леди Спирс он предупредил, что не задержится долго, и это совершенно не обидело её. Арабелла знала извечную занятость сына и неприязнь к таким приёмам, где нельзя по-настоящему расслабиться, поэтому лишь мило улыбалась чаду, благодарила, что в качестве матери он выбрал её и уходила к подругам. Только Спирс-старший собирался занести ногу над ступенькой, как его окликнул полный веселья голос. - Уильям! Дорогой мой брат, - цепкая рука легла на плечо брюнета и сделала безуспешную попытку развернуть его к торжеству, — это кощунство покидать день рождения матушки так рано, имей совесть! Во второй руке у Грегори бокал шампанского, его галстук уже несколько ослаблен, а речь развязнее обычного. Младший брат отпивает напиток и блаженно растекается в улыбке. - Посмотри, сколько красавиц вокруг! И, знаешь, сколько я не проходил мимо них, почти все разговоры только о тебе. Может уже пора присмотреться? Всякие слухи ходят… - и снова отпил из бокала, глядя в даль. - Тебе бы говорить про слухи. Надеюсь, знакомство прошло успешно? – быстро сменил тему Уильям, недовольно хмурясь и косо смотря на брата. Грегори знал, что пытаться разговорить брата – плохая затея. Захочет – скажет сам. Поэтому лучше продолжить вести диалог и сделать вид, что его любопытство было удовлетворено. - Ох, Джоди просто восхитительна! Она сразу понравилась матушке! – описания сопровождались активными жестами и фигурами в воздухе, - в общем, уже куда-то ушли. Меня с собой не звали, - юноша убрал руку с плеча брата и теперь просто мирно допивал остатки жидкости. - Рад слышать, - мистер Спирс продолжает свой прерванный путь к выходу и начинает говорить, не поворачивая головы, - завтра жду тебя в офис к десяти пятнадцати. Машина будет готова вовремя. Опоздания не принимаются. - Не слишком ли много указаний вице-президенту компании? - Именно. Вице-президенту. От президента. Завтра будет больше, настраивайся. Доброй ночи. За спиной слышится тихая ругань и Уильям довольный уходит с праздника. Окружная тропинка ведет по краю поместья. Если свернуть с неё и пройти чуть правее, то можно наткнуться на пышную иву, создающей своими листьями беспросветный купол, под которым можно укрыться от чего угодно. В этот же момент к дереву идёт чуть сгорбленная фигура, обвернувшая себя свободной курткой, будто пытаясь скрыться от холода, коего, кстати, не было. Грелль прижимает к груди бутылку жидкого янтаря, и старается не бежать к пункту назначения, чтобы не вызывать подозрений. На периферии он замечает движущийся силуэт и сердце начинает стучать с неимоверной силой. По мере своего пути, мужчины сближаются до расстояния, при котором не поздороваться будет просто неприлично. - Добрый вечер, мистер Сатклифф. - Ох, Уилли, привет! Ночь прекрасна, не правда ли? – Грелль зовет так свою любовь с детства, и почему-то ему никогда не делали замечаний. Это, конечно, ничего не значило, но было приятно, что на него хотя бы не злились. Невооружённым глазом заметно, что Уильям устал, и это вызывало сочувствие. Но маленький вопрос не повредит. Пусть хоть голос его послушает в конце концов. - Да, правда прекрасна, - сдержанно кивает Спирс и, даже не смотря на Грелля, уходит. Его, на самом деле, совсем не раздражала манера общения парня. Уильям был терпелив ко всем людям в своем окружении, и, более того, они вместе выросли. Так что ничего такого в этом не было. Молодой человек даже не заметил подозрительно скрещенные на груди руки, настолько он был погружен в себя. Голос Уилла, как всегда, бальзамом льется на уши Грелля. Он бы очень хотел слушать его и дальше, но собеседник не хотел даже из вежливости продолжить разговор. Парень до последнего смотрел на удаляющуюся широкую спину, и когда мужчина уже покинул отчий дом, юноша спустился к иве, сел на выпирающий корень, откупорил бутылку и смачно отпил. - Кхм! – ром оказался слишком крепкий и парень с непривычки закашлялся. Обычно, такой крепкий ром редко когда и кто берет, но, по-видимому, господа решили сделать исключение. Или кто-то из прислуги его купил, а Грелль бессовестно лишил этого человека приятного вечера. Высокий градус сразу же ударил в голову. Появилось желание прислониться к широкому стволу и прикрыть глаза. Горло приятно жгло, жар разносился по всему телу, также распространяя негу и расслабление. Юноша в блаженстве улыбнулся, распустил длинные волосы, помассировал затекший затылок и устремил взгляд перед собой. Все, о чем можно было думать, Грелль уже передумал, из-за чего голова его была наконец-то пуста. Уильям же в это время сел в заранее вызванное такси и поехал в свою квартиру. Желания его не изменились. Мужчина хотел спать.

***

Новоиспеченный студент все-таки нашел в себе силы доковылять до постели, поэтому сейчас проклинал все и вся, слушая назойливую мелодию будильника. Чуть ли не прихлопнув эту адскую машину и самого себя, решившего выбрать заграничный ВУЗ, Грелль выключил будильник, потер глаза и радостно обнаружил, что похмелья нет. Потянувшись, юноша вскочил с постели, включил свет и начал утренний туалет. Грелль знал, что отец его не проводит, поэтому смело с вечера оставил рубашку с пушным воротником, брюки на высокой талии, ботинки с каблуком и новые очки. Они были красивыми, красными с не менее симпатичной цепочкой. Приняв душ, парень расчесался, собрал волосы в красивый пучок, аккуратно подвел глаза, накрасил губы, оделся и подошел к зеркалу. Выглядел он намного лучше, чем вчера. Одежда идеально сидела на его стройной фигуре, подчеркивая узкие плечи и длинные ноги. Были бы волосы ярче, и картина бы заиграла новыми красками. Грелль обещал себе это исправить. Не могут же цены на краску так сильно отличаться? На часах было пять пятнадцать. Пришло время уезжать. Стараясь не скрипеть половицами, Грелль аккуратно спустил чемодан со второго этажа и пошел к выходу из поместья. Охранника он предупредил еще вчера, что ему нужно будет рано утром уехать, поэтому ругань была не слишком громкая и долгая. Улыбнувшись во все тридцать два зуба в знак благодарности, чем изрядно испугал дедушку, юноша покрепче ухватил ручку чемодана и пошел к ближайшей автобусной остановке.

***

Дорога в аэропорт занимает три часа, передвижение самолетом чуть меньше двух часов, а путь к университету – всего лишь час. Общежитие могло быть много хуже. Тараканов и плесени не видно, хоть мебель и не первой свежести. Комната, слава Богу, всего лишь на три человека, и, судя по отсутствию чужих вещей, Грелль первым заселился, а, значит, можно занять самую удобную кровать. Перед планеркой для живущих в общежитии остается еще два часа, и парень решает пройтись по окрестностям учебного заведения, посмотреть на иностранную архитектуру и незнакомые лица.

***

Уильям проспал добрых шесть с половиной часов. Цифра на часах его совсем не пугала, головная боль не пришла, так что утро можно было назвать добрым. До начало рабочего дня остаётся дежурных три часа, а свободных – целых два с половиной. Можно неспешно пить кофе, совершить получасовую пробежку и столько же стоять под горячим душем. Вода так обжигает кожу, что становится больно, но убавить температуру желания нет. Вместе с кипятком, смывается пот, краснеет аристократически белая кожа, уходят тревожные мысли. Уильяму только двадцать пять. Он только год назад закончил учёбу и всего лишь шесть месяцев занимает руководящую должность. Уильям, вообще, прирождённый лидер. Он ответственный, умеет поставить себя в обществе, знает как и с кем разговаривать, обладает необходимой долей безразличия и терпения, чтобы выслушивать отговорки и отмазки. Вопреки всему, парень не хочет, чтобы от него зависело так много. Проблема в том, что место своё передать некому. Как часто бывает, после смерти отца всё так называемые товарищи, каждый в своей манере, пытались присвоить компанию себе. Уильям уволил всех, вдоволь наслушавшись несущественных угроз. Он рад бы сидеть обычным руководителем отдела, ему не нужно так много власти. Как и любому человеку, Уиллу необходим стабильный отдых, но работы настолько много накопилось, что еще года два безвылазно сидеть за рабочим столом. Поклевав носом добрых тридцать минут, Уильям одевается, проверяет собранный вчера ночью дипломат. На работе его ждут не подписанные контракты, не проверенная смета, и чем раньше он начнёт, тем быстрее закончится очередной нудный день. «Так можно впасть в апатию», - слова для самого себя. Пусть он внешне выглядит абсолютно собранным, но в голове его мольба о том, что младший братец все-таки схватится за ум и разгрузит непосильную ношу.