Первый вдох

      Они оба, вжавшись друг в друга, сидели на крыше серой пятиэтажки, коих в их городе полным полно, глядя сверху вниз на спешащих по своим делам людей и бродячих собак, метающихся с одной стороны улицы на другую, в попытках найти хоть кого-то, кто поможет избежать им голодной смерти или питания одними грязными объедками.       Им не требовались слова, ибо со временем они научились понимать друг друга на каком-то ментальном уровне, поэтому, когда одетый в деловом стиле мужчина пнул какую-то бездомную кошку, а Валера весь сжался, то Лёва, не интересуясь тем, что произошло, обнял покрепче, пряча его лицо в своём плече, чувствуя тёплое дыхание где-то в районе ключицы.       Холодный июльский ветер ласково обдувал мальчишек, заставляя поёжиться от нарастающего холода. Скоро зайдёт солнце. Об этом свидетельствовали оранжево-розовые полоски на небе и зажигание огней в окнах домов напротив.       — Валь, давай по домам… — шепнул Лёва, чуть отодвигая Лагунова от себя, чтобы взглянуть в его голубые, светлые, но такие уставшие глаза ещё раз. Это были его самые любимые на свете глаза, которые он, без сомнений, узнал бы даже в огромной толпе людей на шумной площади в центре города.       — Хорошо… — видно, что нехотя, отозвался Валерка. Ясное дело, что прощаться он не хотел совершенно, а хотел продлить столь ценные минуты вместе. Он готов разменять всё, что у него есть на возможность быть рядом вечность, не отдаляясь ни на секунду.       — Встретимся завтра? Я приду к тебе утром. — успокаивающе улыбнулся Хлопов, потрепав Лагунова по волосам и поднимаясь на ноги, после чего протягивая руку и своему спутнику, оказывая помощь.       Уже спустя всего несколько минут они наперегонки бегут по лестнице подъезда, чтобы узнать, кто всё-таки быстрее, поспорив на щелбан. Лёва, конечно же, побеждает, ибо годы занятий футболом и огромная любовь к спорту неизбежно делают своё дело. Валера не расстраивается и, пожалуй, даже радуется, когда, вместо обещанного щелбана, его лицо, заведя в тёмный безлюдный переулок, начинают осыпать мелкими поцелуями.       — Если ты будешь всегда… делать так, когда я тебе проигрываю, то я согласен даже специально поддаваться. — усмехнулся Лагунов, чуть щурясь, когда они вдвоём уже подходили к его старенькому подъезду, у которого уже даже не закрывалась входная дверь. «Заходи, кто хочет!»       — Да ну, поддаваться — это же совсем неинтересно… — Лёва пожал плечами, ногой отодвигая красный кирпич, что придерживал дверь, заходя внутрь и ведя Валерку за собой. Он был здесь не раз: частенько сидел на лестничной клетке, дожидаясь, когда же к нему выйдет его самый важный человек.       — Зато когда ты в подворотне меня зажимаешь — это очень интересно… — закатил глаза Лагунов, теперь находясь впереди и поспешно нажимая кнопку вызова лифта, слыша постепенно приближающийся лай маленькой соседской собачки.       Из лифта выходил пожилая женщина со шпицем на поводке и грациозно, насколько это возможно для ее лет, проходит мимо ребят.       — Здрасьте, Тамара Владимир-на! — сразу же приветливо отозвался Хлопов, что уже давно выучил имена всех соседей Валерки наизусть и теперь его любили все местные бабушки за то, что он всегда безотказно приходил на помощь, помогая переставить диван, сходить в магазин или просто за компанию попить чайку с конфетами.       Валеркин подъезд уже просто не представлял своего существования без Лёвы. Казалось, что если однажды он перестанет приходить, то всё здание развалиться, а обломки на атомы расщепятся.       Наконец, заходя в лифт и нажимая цифру нужного этажа, двери закрываются, а Лагунов, что неудивительно, оказался прижатым к стене и шею его стремительно начало обжигать чьё-то горячее дыхание вперемешку с неловкими касаниями губ. Валера сдерживался, чтобы блаженно не застонать, руками вжимаясь в лёвины плечи и задирая голову, открывая больше пространства для поцелуев.       Хочется, чтобы этот момент длился вечность. Хочется, что увы, невозможно. Хочется, чтобы вообще весь Лёва никогда не заканчивался.       Когда двери лифта открываются, они оба смущённо улыбаются, держась за руки и прощаются весьма скомкано и быстро, стараясь не поддаться соблазну снова слиться в поцелуе.       Они оба слишком счастливы, что друг у друга есть.