Без шансов выбраться

      Джерард приходит в сознание, когда слышит, как закрывается дверь. Он пару раз моргает, осознавая, что находится в кабинете доктора Лето, и осматривается. Он смотрит на врача с широко раскрытыми глазами и понимает, что, опираясь на воспоминания, в последний раз он был не тут. Уэй даже не помнил, как просыпался этим утром.       Джерард пялится на мужчину, который занимает своё место, и чувствует, что сердце вот-вот выскочит из груди, а голова кружится. Она болит, Уэя тошнит, он не ощущает себя частью происходящих событий. Уэй надеется, что сегодняшняя встреча будет короткой, потому что чувствует, что его может вырвать.       — Рад тебя видеть, как дела? — доктор Лето спрашивает, но Джерард всё ещё находится где-то в своих мыслях. Он обдумывает события минувшего дня, вспоминая, что уснул до того, как Фрэнки пришёл со встречи с врачом, и не просыпался до этого момента. Мужчина щёлкнул ручкой, привлекая внимания пациента. — Ты тут?       — Д-да, — он проговаривает через силу, потому что всё ещё не может собрать мысли в кучу. Приступы потери контроля над телом сильно пугают его. — Всё хорошо…       — Ты какой-то странный, всё точно хорошо? — доктор Лето интересуется с поддельным беспокойством, от которого внутренности Джерарда начинают неприятно скручиваться.       — Я… Я только проснулся, — Джерард отвечает тихо и монотонно. Он пялится на стол, стоящий перед ним, избегая зрительного контакта.       — Только проснулся? — врач спрашивает, и Джерард слышит, что ручка начала ездить по бумаге. — Что ты имеешь в виду?       — Я не просыпался утром… Я не знаю, как оказался тут, — Уэй отвечает, и в его голосе всё ещё нет ни одной эмоции, он звучит мёртвым. У Джерарда кружится голова.       — То есть, весь день это был не ты? — доктор Лето задаёт вопрос, и Джерард наконец поднимает голову, чтобы видеть собеседника, но не может поддерживать зрительный контакт, поэтому вместо этого просто смотрит на стену у глаз доктора Лето. — Это был кто-то другой из твоей головы?       Это звучит куда логичней, чем бы Джерарду хотелось. Он заминается, задумываясь, после чего пожимает плечами и кивает. Доктор Лето угукает, снова что-то записывая.       — Кто ты? Ты помнишь? — он спрашивает, и пациент рад этому вопросу.       — Джерард Артур Уэй, мужчина, теперь уже двадцатитрёхлетний, родился девятого апреля, — Джерард произносит то же, что и всегда. Доктор Лето одобрительно кивает.       — С днём рождения. Как тебя зовут в этих стенах?       — Джи Уэй, это прозвище мне дал… мой друг Фрэнки, — Уэй говорит, в этот раз добавляя новое слово, за которое зацепился врач.       — Друг? Какие у тебя отношения с Фрэнки?       — Он мой друг, я принял нашу дружбу, Фрэнки показал, что заслуживает доверия, — Джерард прикусил губу, чтобы сдержать улыбку, которая вот-вот появится на лице.       — Что-то новенькое, — доктор Лето подметил, — Что ты чувствуешь к Фрэнки?       — Я не думал, что мы станем так близки, я его очень ценю, он мой первый друг за долгое время, — Уэй начал рассказывать, и рассказал бы ещё больше, если бы не помнил с кем и о ком он говорит.       — Понял… — врач прогудел, — Ну, Джи, голоса становились громче?       — Всё так же, как и на той неделе, — он признаётся, — У меня часто болит голова из-за них.       — Да? Насколько сильно?       — Ужасно сильно, но я хорошо притворяюсь, будто всё нормально, — Джерард говорит, и мужчина кивает.       — Может, попробуешь попить таблетки от головной боли? — доктор Лето предлагает, и Уэй заминается. Он боится лекарств, ему кажется, что его вырвет от принятия любых таблеток.       — Нет, — Джерард отказывается, и врач кивает. — Я не могу пить таблетки.       — А? — он снова цепляется за слова пациента, — Почему?       — Я не знаю, меня тошнит даже от мыслей о них, — Уэй, как и всегда, говорит правду.       — Как думаешь, может, ты попал сюда после передозировки?       — М-м, — он вспоминает свой сон, но всё равно не знает. Это, впрочем, звучит логично, потому что у него нет свежих ран на запястьях или следов на шее. Как ещё он мог совершить попытку суицида? — Возможно? Я совсем ничего не помню.       — Понял, — доктор Лето вздыхает, — Ты старался больше говорить с голосами?       — Типа того. Я не совсем понимаю, как, я просто стараюсь мысленно говорить с ними, я не хочу, чтобы Фрэнки думал, что я сумасшедший.       — Фрэнки уже знает, что ты болеешь, — врач напоминает, — Он же видел все отчёты о наших встречах, почему ты так переживаешь?       — Не знаю, это странно, — Джерард начинает кусать нижнюю губу, — Вы бы говорили с голосами в вашей голове перед кем-то? Я, лично, сомневаюсь.       — Я никогда не оказывался в такой ситуации, так что ответить не могу, — доктор Лето дважды щёлкает ручкой, напоминая Джерарду, что нужно сдерживать себя. — Ты видел что-то, чего на самом деле нет, в последнее время?       — Пару людей, они страшные, — Уэй вспоминает призрака из коридора. Наверно, это кто-то из умерших пациентов.       — На какое время они появляются?       — Не знаю? Обычно я фокусируюсь на Фрэнки, и всё сразу успокаивается, — Джерард говорит, но начинает жалеть об этом, когда замечает изменение в поведении мисс Лидии.       — Ох? — его тошнит от голоса врача. — У тебя есть чувства к нему?       — Извините? — Уэй практически поперхнулся собственной слюной, — Почему вы так думаете?       — Ты, кажется, сильно привязался к нему, — мужчина смотрит на документы пациента.       — Я не испытываю влечения к мужчинам, — Джерард уверяет. — Это грех, — он произносит, но не верит в свои слова. Джерард говорит эту фразу лишь для того, чтобы доктор Лето больше не задавал подобных вопросов.       — Ты бы добровольно согрешил, если бы мог быть с тем, кого любишь?       — Что это вообще за вопросы? — Уэй пялится на врача с недоверием и отвращением. — Я не буду отвечать ни на какие вопросы, касающиеся моей ориентации, это личное!       — Не будешь отвечать потому, что чувствуешь влечение к мужчинам и пытаешься скрыть это? — доктор Лето ухмыльнулся.       — Да вы извращенец, почему вас это так волнует? — Джерард срывается, ударяя кулаком по столу. — Я не буду с вами об этом разговаривать.       — Тут я решаю, кто и о чём разговаривает, а не ты, — врач со злостью посмотрел на Джерарда, который из-за этого взгляда начал бороться с желанием вернуться на прежнее место и притвориться, что он и не грубил вовсе, но просто не мог этого сделать.       — Это потому, что Фрэнки не гетеро? И что? Почему это так плохо? — Уэй смотрит на мужчину с не меньшим количеством злости, и мисс Лидия кидает на пациента взгляд, который он просто решает проигнорировать.       — Любовь двух мужчин идёт против природы, — доктор Лето заявляет и кровь Джерарда начинает закипать, — Если окажется, что между вами появились хоть какие-то романтические отношения, то я выселю тебя из его палаты.       Джерард сглатывает слюну, начавшую скапливаться во рту. Его вот-вот вырвет, он уверен. Уэй спешно закрывает рот ладонью и наклоняется вперёд, изо всех сил стараясь остановить еду, поднимающуюся по пищеводу. Он кашляет, пытаясь восстановить дыхание, как только чувствует, что руку можно убрать.       — Не блюй в моём кабинете. Можешь идти.       Он смотрит на мисс Лидию и выходит из комнаты следом за ней, когда его желудок успокаивается. Уэй поверить не может, что встреча с врачом закончилась так, к чему вообще были эти вопросы про сексуальную ориентацию? Джерард думал, что встречи с доктором Лето устраивались, чтобы лучше узнать происходящее в голове Джерарда, а не обсуждать, кто его привлекает. Ему тревожно.       Весь путь до палаты в сопровождении мисс Лидии был неловким. Джерарда ужасно сильно тошнило, он мучался — всё тело болело. Джерард знал причину, даже несмотря на то, что никогда этого не помнил. Его волосы всегда были немного влажными, а спину жгло. Он ненавидел это чувство, но был рад, что никогда не запомнит саму процедуру.       — Если Фрэнки проявит к тебе хоть какое-то внимание, сообщи мне, — мисс Лидия вздохнула, когда они подошли ближе к палате Джерарда.       — Зачем? — он искренне спрашивает.       — Это неправильно, он говорит нам, что был лишь любопытным ребёнком, но всё равно подаёт знаки того, что ты ему нравишься, — медсестра объясняет, и Джерард удивляется, как он всё ещё не обблевал весь пол. — Я думала, что вы станете хорошими друзьями, надеюсь, ничего романтического не будет.       — В этом нет ничего неправильного, — Уэй бубнит, но женщина его не услышала, поэтому вопросительно прогудела, после чего пациент вздохнул. — Ничего, простите. Я понял.       — Я надеюсь, что ему помогут, — мисс Лидия открывает дверь палаты, запуская туда пациента. Джерард явно был не в настроении, когда заходил в комнату, и его друг это понял. Фрэнки забрал документы соседа из рук медсестры, и направился к Джерарду.       — М-м, что случилось? — он спросил хрипловатым голосом. После этого он остановился, чтобы чихнуть.       — Я не выношу людей тут, — Уэй простонал, со скрещенными руками стоя рядом со столом, ожидая, когда собеседник выдвинет стул. Фрэнки выдвигает его, но не прокручивается и ничего не показывает руками, как обычно.       — Хочешь обсудить это? — Фрэнки спрашивает, шмыгая носом и задвигая стул.       — Я удивляюсь, почему у меня ещё нет проблем, — Джерард заявляет, доставая блокнот и практически удивившись тому, что Фрэнки не прервал друга и не достал записную книжку для него. — Я ужасно разозлился. Ёбнул рукой по столу и всё такое.       — Лето старается держать себя в руках, — Фрэнки объясняет, снова чихая. — Блядь, прости.       Джерард проигнорировал чих друга, потому что всё ещё не перестал злиться и разглагольствовать. «Он с нихуя спросил, есть ли у меня чувства к тебе, — Уэй проговаривает, и Фрэнки запрыгивает на кровать собеседника, пялясь, как тот что-то чирикает на бумаге, а не пишет, это было видно невооружённым глазом. — Я сказал, что нету, потому что их правда нет, а потом я сказал, что меня не привлекают мужчины, но он так, блядь, настаивал на этом и даже угрожал мне!»       — Ого, да ты прям в ярости, — Фрэнки подмечает, всё ещё смотря, как друг с агрессией водит ручкой по странице.       — Да, я почти блеванул, а ещё он сказал, что если между нами проскочит что-то романтическое, то меня отселят, — после этих слов Джерард ударил по столу кулаком, — Ебучий… Он правда думает, что может просто взять и разделить нас?       — Если подумать… — Фрэнки прервал Джерард, который повернулся к нему со злостью в глазах, — Ну, может, но я не думаю, что сделает это.       — Я ему не позволю, — Уэй заявляет, показывая пальцем на друга. — Ты правда думаешь, что позволю? Я бы задушил этого ублюдка ещё до того, как он успел забрать меня от тебя. Мне дела нет, если ты начнёшь что-то чувствовать ко мне, я не позволю ему разорвать нашу дружбу на кусочки из-за этого.       — Джи, — Фрэнки хихикает, — Ты, конечно, милый, когда настолько разгорячённый, но, пожалуйста, успокойся.       Из-за этих слов лицо Джерарда незамедлительно загорелось. Милый? Фрэнки назвал его милым? Уэй хмурится и поворачивается обратно к блокноту, переворачивая страницу и решая что-нибудь записать. Его лицо горит, с чего бы Фрэнки так называть его? Фрэнки правда так думает?       — Я серьёзно, мне без разницы, какой ты ориентации и влюбишься ли в меня, ты всё равно будешь моим другом, — Джерард бубнит, явно не настолько яростно, как всего пару секунд назад. После своих слов он слышит, как сосед ещё раз чихает.       — Я очень это ценю, — он снова чихает, — Рад знать, что ты вернулся.       — Чего?       — Утром… это был не ты, — Фрэнки объясняет, и Джерард мысленно возвращается к мыслям о том, что не помнит события сегодняшнего утра, — Я не против остальных жителей твоей головы, но ты мой любимчик.       — Выбирать любимчиков невежливо, — он отмечает, закатывая глаза, пока друг смеётся над ним. Потом раздаётся ещё один чих. — Так, ладно, что по чиханию?       — Не очень себя чувствую, — Фрэнки признаёт, снова чихая в рукав, — Я уверен, что мне станет лучше к утру.       — Лучше, чтоб так и было, ты же не хочешь подвести ребят, — Уэй решает, что сегодня написал достаточно, закрывает блокнот и встаёт со стула. Каждый понедельник Фрэнки пишет про свой день, пока у Джерарда встреча с доктором Лето, и он не против этого.       — Если мне не похорошеет, то завтра ты будешь сидеть с ними, — Фрэнки просит, и Джерард вздыхает, убирая блокнот на место.       — Ты же знаешь, что я не могу, — Уэй качает головой и садится рядом с Фрэнки.       Он снова чихает, а потом едва слышно шепчет: «блядь», и вздыхает. Джерард цокает языком и идёт к своей кровати, чтобы спихнуть Фрэнки с неё.       — Хватит меня заражать, — у него получается согнать Фрэнки с кровати, и тот едва теряет равновесие, когда вынужденно встаёт. — Ха, я теперь могу тебя касаться.       — Мне нужно на тебя чихнуть, — он угрожает, и Джерард чувствует, что страх, как электричество, пробежал по телу. Он движется назад, поднимая ноги на кровать и стараясь как можно сильнее забиться в угол.       — Не посмеешь, — Уэй со злостью смотрит на собеседника, который лишь смеётся.       — Именно так, — Фрэнки слегка прокручивается перед тем, как пойти к своей кровати, — Ты слишком хрупкий, и, наверное, помрёшь, если заболеешь.       — Хрупкий? Совсем нет, — взгляд Джерарда не изменился, — Мне просто не нравятся бактерии.       — Ты такой чудила, — он хихикает, но останавливается, думая, что чихнёт, но этого не происходит.       — Грубо, — Уэй скрещивает руки на груди.              — Милый чудила, - Фрэнки исправляется и снова чихает. Джерард чувствует лёгкость, жар и то, как в груди начало трепетать сердце. Джерард просто несколько секунд с широко открытыми глазами пялится на друга, пока его мозг обрабатывает сказанные им слова.       — Блядь, я не милый, — Уэй отводит взгляд от Фрэнки, стараясь бороться с жаром, который вот-вот расплавит его лицо.       — Ты не возражал, когда я так назвал тебя чуть раньше, — Фрэнки упоминает, чихая ещё три раза. — Ёбаный в рот, я отвратительно себя чувствую.       — Тебе лучше немного отдохнуть, — Джерард поднялся с кровати и взял в руки тонкое одеяло. Фрэнки поднял бровь, пока собеседник Джерард к нему. — Держи, — Уэй бросает одеяло другу, но тот сразу же его скидывает.       — Нет, всё хорошо, я не хочу его заразить, — Фрэнки отказывается от любезности друга.       — Дай мне хорошо поотноситься к тебе, — Джерард стонет, поднимая с пола упавшее одеяло, — Ты всегда так добр ко мне, дай мне вернуть должок.       — Не нужно.       — Да я, блядь, хочу, — Уэй щурится, снова накрывая Фрэнки одеялом. — Ты болеешь, отдохни. Я не хочу слушать, как ты с кем-то разговариваешь ночью.       — Я и так этого не делаю, — он старается оспорить это, но Джерард разворачивается на пятках, не обращая внимания на слова соседа.       Уэй запрыгивает на свою кровать и ложится. Он, если честно, даже не думал, насколько неудобная металлическая кровать становится комфортнее, если на ней лежит одеяло. Но сегодня Джерард спит без него и чувствует, что заснуть будет тяжелее.                                   Скрежет двери о пол разбудил Джерарда. Его глаза открылись за долю секунды, как только этот звук раздался, вырвав его из сна. Уэю стоило уже привыкнуть к скрежету, который всё ещё пугает его. Джерард тяжело дышит, пока его разум изо всех сил старается понять, где находится. Потом Уэй увидел, как Фрэнки с трудом встаёт и, запинаясь, идёт к двери. Он выглядит так, будто находится в ужасном состоянии.       Фрэнки даже не желает другу доброго утра, когда садится, а лишь чихает и стонет. Джерард не начинает разговор, а ждёт, пока сосед не произнесёт заветную фразу. Он обязан, он же всегда так делает. Уэй, ничего не подозревая, обижается на Фрэнки, из-за чего тот скрипуче посмеялся, когда кинул взгляд на друга.       — Утра, — он говорит хриплым голосом и зевает, потирая глаза.       — Ужасно выглядишь, — Джерард отмечает, и Фрэнки закатывает глаза, как только открывает их.       — И чувствую себя так же, — он отвечает, со стоном ложась обратно на кровать. Уэй наблюдает, как сосед с дискомфортом на ней ворочается.       Джерард потягивается, чувствуя боль в мышцах спины, появившуюся из-за неправильного сна. Он стонет, поворачиваясь по сторонам, пытаясь услышать хруст, надеясь, что это все исправит. Джерард вздыхает и с каждой стороны хрустит шеей, после потирая затылок. Уэй и правда не ожидал, что сон без тонкого одеяла под телом так сильно повлияет на него.       Джерард возвращает взгляд на Фрэнки, который теперь уже дрожал, прижимая к себе одеяло соседа и тихо постанывая из-за недомогания. Уэй спустил ноги с кровати, вставая и медленно подходя к явно страдающему другу. Его зубы были стиснуты и скрежетали, а глаза — зажмурены.       Джерард тихо подвинулся, замечая, что лицо Фрэнки закрыто волосами. Он пару секунд колеблется, переживая, не будет ли ему больно после следующего действия, но вспоминает, что Фрэнки никогда не причинит ему боли. Уэй аккуратно касается лица друга, заправляя его короткие волосы за ухо. Фрэнки открывает глаза, начиная пялится на соседа, который нежно и успокаивающе проводит пальцами по его лицу.       Джерард убирает руку, когда по неизвестной причине начинает чувствовать боль, и пристально смотрит на кисть. Фрэнки продолжает сидеть, пока его друг не отрывает взгляда от своих пальцев, наблюдая за тем, как грязь на них медленно исчезает и падает. Его рука неприятно покалывает, поэтому он трясет ей, надеясь, что это остановит странное ощущение. Потом он поднимает взгляд и видит Фрэнки, который пялится на него с розовым лицом.       — Ты краснеешь из-за болезни или… — Джерард спрашивает, дразня друга, который портит столь романтичный момент, снова чихнув.       — Ты только, блядь, что коснулся моего лица, — Фрэнки подносит руку к щеке, до которой дотронулся собеседник, — Я болею, и ты всё равно…       — И мне не больно, — Уэй улыбается, и лицо Фрэнки засияло еще сильнее. — Хотя немного странно, — он смотрит на руку, — Так покалывает, я будто чувствую, как бактерии и подобная фигня на моей руке умирают каждый раз, как я тебя касаюсь.       — Я весь в бактериях, я же, блядь, болею, — Фрэнки говорит, а его сосед качает головой.       — Ага, не знаю, я и сейчас видел, как они умирают, — Джерард снова качает головой, наблюдая за тем, как грязь начинает осыпаться, после чего подносит руку к лицу Фрэнки, — Смотри, всё умирает.       — Джи, — Фрэнки старается не расплыться в улыбке, но не может этого не сделать. — Хотя, знаешь? Хорошо, да, я вижу, как грязь умирает.       — Не ври мне, — Уэй убирает кисть и кладёт обе руки на свои бёдра. — Опять ничего не видишь, да?       — Да, прости, — Фрэнки снова чихает, и друг от него отходит.       — Она правда есть, не знаю, почему ты этого не видишь.       Фрэнки спрыгивает с кровати и подходит к двери, которую медсестра оставила открытой. Джерард замечает, что Фрэнки спотыкается и явно не хочет вылезать из кровати, но у него нет никакого выбора. Уэй восхищается его трудолюбием и упорством.       — Потому что ты не грязный, — Фрэнки произносит, выходя в коридор, так что Джерард не может ему ответить.       К моменту, когда Фрэнки открыл все двери, уши Джерарда, по ощущениям, уже начали кровоточить. Он безумно ненавидит этот звук, который ещё и каждое утро вызывает боль в ушах. Похоже, и Фрэнки было ничуть не лучше, особенно учитывая, что он болеет.       Проходя комнату с больными пациентами, Джерард думает о том, не переведут ли сюда Фрэнки. Он хмурится, держа взгляд прикованным к ногам, даже когда доходит до столовой. Джерард не хочет потерять соседа, он готов на всё, чтобы оставить друга с собой. На всё. Джерард не знает, почему так привязался к Фрэнки, и ему это совсем не нравится.       Садясь, Уэй начинает пялится на всю еду на день, которая сегодня вновь состоит из хлеба и листьев салата, и он с трудом заставляет себя начать есть. Он тоже неважно себя чувствует, думая о том, как беспокоится о Фрэнки. Джерард его только встретил и не знает, можно ли доверять ему, но всё равно делает это. Джерард может касаться Фрэнки и не испытывать боли.       Уэй кусает хлеб и заставляет себя проглотить его. Джерард запивает его, и удивляется, что сегодня вместо воды пациентам налили молоко. Он смотрит на Фрэнки, который заставляет его сходить с ума всё утро, и замечает, что Фрэнки не ест, а лишь смотрит на тарелку пустым взглядом.       Джерард дважды стучит по столу пальцами, чтобы привлечь внимание друга, и это срабатывает. Он переводит взгляд на Уэя, который указывает на его полную тарелку. Фрэнки лишь пожимает плечами и продолжает смотреть на еду. Джерард вздыхает и решает, что во всём виновата болезнь Фрэнки.       Потом Фрэнки снова чихает, что привлекает внимание большей части пациентов. Уэй замирает, пусть все глаза не были направлены не на него, но их цель находилась близко. Фрэнки лишь снова чихает, после простонав, и раздающееся эхом цоканье каблуков приближается к ним.       — Фрэнки? — звучит голос, который Джерард не узнаёт, и он переводит взгляд на медсестру, на которую уставшими глазами смотрит и Фрэнки, по лицу которого понятно, что он явно болеет.       — М-м? — он гудит, сопя поднося руку к лицу, чтобы вытереть нос.       — Ты болеешь? — медсестра спрашивает, Фрэнки отрицательно качает головой, и Джерард вздыхает, за что получает косой взгляд и от друга, и от медсестры. — Мне сказать доктору Лето?       — Нет, — он качает головой, — Всё в порядке, я хорошо себя чувствую.       Медсестра опускается на колени, чтобы её глаза были на уровне глаз сидящего Фрэнки. «Фрэнки, дорогой, — она говорит по-матерински, эта интонация была похожа на ту, с которой говорит мисс Лидия. Он знал, что медсёстры переживали за него: «Ты неважно выглядишь. Я, как минимум, поговорю с мисс Лидией. Примешь лекарство?»       — Нет, — Фрэнки шепчет, кинув взгляд на Джерарда, просто пялящегося на них. — Можете сказать Кейтлин, что мне нехорошо.       — Не будешь сегодня сидеть с детьми? — медсестра спрашивает, и Уэй гадает: кто такая Кейтлин.       — Буду, просто, может, вам стоит попросить её остаться на случай, если я не смогу сидеть с ребятами все несколько часов, — Фрэнки проясняет, и женщина кивает. Вставая, она дважды хлопает, после показав Джерарду и Фрэнки, что они могут идти во внутренний дворик.       Они кивают и поднимаются со своих мест. Парни выходят во двор, и Фрэнки сразу же делает несколько глубоких вдохов. Они подходят к скамейкам, где обычно проводят прогулку, и Фрэнки откидывается назад, закрывая глаза, садясь обратно только когда появилось желание чихнуть.       — Кто такая Кейтлин? — Джерард спрашивает, и Фрэнки переводит взгляд на него. Он практически морщится от того, насколько болезненно выглядит его друг.       — Ну, знаешь ту девушку, которая неизвестным образом исчезает из игровой и появляется в ней? — голос Фрэнки всё ещё был хриплым, и в ответ Уэй кивнул, — Это она. Она присматривает за детьми.       — Неважно звучишь, — Джерард хмурится, пристально смотря в глаза друга, — Почему ты отказываешься от лекарств? Они же могут помочь.       — Не доверяю им, вдруг это на самом деле замаскированный яд? — Фрэнки проясняет, и Уэю это кажется разумным, ведь именно по этой причине он не принимал лекарства дома. — К тому же, если это будет таблетка, то я точно не буду её пить. Они пытались пичкать меня таблетками от психических проблем, что, если они дадут мне их?       — Почему ты отказываешься от тех таблеток? — спрашивая, Джерард наклоняет голову набок, и Фрэнки приближается к нему.       — У меня нет психических проблем, — он пожимает плечами, после чихая. Из-за этого Джерард резко отодвигается назад, скорчив лицо от отвращения, над чем Фрэнки лишь смеётся.       Они услышали, как священник цокнул языком, после чего хлопнул. Уэй стонет, из-за чего ловит злой взор священника, стоявшего перед ним. Но Джерард ни о чём не жалеет, его волнует лишь привлечённое внимание. Он оглядывается, наблюдая, как пациенты садятся на пол, чтобы слушать, как этот мужчина говорит о каком-то бреде.       Джерард замечает мимолётные взгляды священника, гадая: причина этому — тот стон? Заработал ли он ещё больше проблем? Джерард смотрит на Фрэнки, замечая, что он трясется и обхватывает себя руками в попытке остановить это. Он, похоже, болен сильнее, чем Уэю казалось. После этого Фрэнки снова чихает, из-за чего священник кидает ещё один злой взор в их сторону.       Джерард смотрит на трясущегося друга, дрожь которого медленно сходила на нет. Он не знает, что сделать, чтобы Фрэнки стало лучше. Джерард не может обнять Фрэнки, и не только потому, что одна лишь мысль об этом пугает его, но и за ними, наверное, пристально наблюдают все в больнице, ведь доктор Лето предполагает, что между ними есть что-то романтическое.       Джерард искренне не понимает: что плохого в том, чтобы привязаться к кому-то, с кем ты вынужден быть вместе двадцать четыре часа в сутки? Разумеется, что Уэй рано или поздно привяжется к Фрэнки, ведь он такой добрый и умиротворяющий, так ещё и понимает куда больше, чем Джерард ожидал. Это правда настолько удивительно?       Ну, ладно, это удивительно даже для Джерарда, ему неважно от мысли об этом, но это не должно удивлять других. Это беспокоит Джеррада лишь потому, что у него не было настоящих друзей уже неприлично долгое время, но даже тех можно практически не считать. Он боится, что все следят за ним и причинят ему боль, но Фрэнки уже много раз мог навредить ему за время, что он тут находится, но Фрэнки всегда добр и лишь помогает ему. Джерард практически полностью уверен, что Фрэнки никогда не причинит ему боли.       Он замечает, что к ним подходит священник и кивает им перед тем, как уйти. Джерард встаёт, а Фрэнки немного ждёт, после тоже встав. Уэй хотел подать руку другу, но не успел, так как тот уже поднялся.       По пути в игровую Фрэнки чихает ещё несколько раз. Джерард вздыхает, искренне не понимая, почему Фрэнки просто не может развернуться и пойти в их палату. То, что он прикладывает все усилия, чтобы не разочаровать детей, восхищает, но ему нужен отдых, чтобы выздороветь.       Фрэнки заходит в игровую, пока его Джерард проскальзывает к стене, чтобы снова стоять, опираясь на неё. Мысли Уэя сегодня не так ужасны, так что сегодня он может находиться в игровой. Он наблюдает за тем, как дети радостно приветствуют Фрэнки, который предупреждает их, что не стоит приближаться к нему.       — Ребята, мне очень жаль, но я сильно болею, — он начинает объяснять, на что в ответ раздаётся детское «о-о-о-у». — Так что сегодня проводить время с вами будет Джи! — Фрэнки широко улыбается, показывая на друга. Глаза Джерарда широко открываются, а тело — застывает, пока он с шокированным лицом яростно качает головой.       — Нет! Он страшный, — ребёнка скулит, и Уэй не понимает, что в нём страшного. Может, то, как он стоит в углу, злобно смотря на детей и разглядывая Фрэнки. Наверное, именно это.       — Ой, Феникс, Джи совсем не страшный, — он смеётся, подходя к Джерарду. — Может, он и кажется таким, но он правда хороший, если узнать его поближе, — Фрэнки смотрит прямо в глаза Джерарда, который с серьёзным взглядом смотрит в его собственные. Может, детям и кажется, что Уэй в плохом настроении, но на самом деле он пытается осмыслить то, какие, по его мнению, у Фрэнки красивые глаза.       — Целуйтесь, — другой ребёнок выкрикивает. Это тот же мальчик, что нарисовал, как они женятся.       — Извини? — Фрэнки поворачивается к этому ребёнку, который сидел за одним из столов, — Антуан, сколько ещё раз я должен повторить то, что Джи — не моя девушка.       — Только посмотрите на то, как вы пялитесь друг на друга, — Антуан говорит, и Джерард только начинает узнавать имена некоторых детей, — Так, будто вы влюблены друг в друга.       — Джи будто вот-вот убьёт Фрэнки, — Феникс подходит к Антуану чтобы посмотреть, что он рисует. Фрэнки чихает, и Уэй отскакивает, боясь бактерий, что могут на него попасть.       — У меня есть оружие против Джи, — он ухмыляется, — Я просто чихну на него.       — Я бы ни за что не съел Фрэнки, я уверен, что он невкусный, — Уэй заявляет, и Фрэнки отходит от него, чтобы снова чихнуть.       — Видите? Точно влюблены, — Джерард краем уха слышит слова Антуана. Он не знает, как должен относится к этому мальчику.       — Нет, мы лишь… — Фрэнки начинает, с улыбкой смотря на Уэя, — Мы лишь друзья.       Друзья. Фрэнки — его друг. Джерард принял, что Фрэнки — его друг, и теперь об этом знают и дети. Доктор Лето и мисс Лидия тоже знают, теперь все знают, что у Джерарда появился первый друг за много лет. Он закрывает глаза, глубоко вдыхает и открывает их, начиная пялиться на Фрэнки, своего друга. Так странно называть его другом, но Уэй привыкает к этому.       Фрэнки снова чихает и стонет. Он кладёт указательный и большой пальцы на переносицу, и недолго стоит в этом положении с закрытыми глазами. Джерард смотрит на друга куда более обеспокоенно, чем бы хотел бы признать, и всё сильнее понимает, насколько плохо Фрэнки себя чувствует.       — Нам надо в комнату, — Уэй шепчет ему, надеясь, что никто из детей этого не услышит и не поймёт неправильно.       — Но ребята, — Фрэнки разбито проговаривает, убирая руку, чтобы его грустные глаза встретились с глазами Джерарда.       — Ты же не хочешь заразить и их? — он замечает, пока Фрэнки хмурится.       Фрэнки отходит и кашляет в локоть. До этого кашля не было, и Джерарду это не нравится. Он вздыхает и, когда Фрэнки снова смотрит на него, указывает на дверь. Фрэнки надувает губы, но оглядывается на детей, занятых своими делами.       — М-м, Фрэнки сегодня нужно уйти пораньше, — он шмыгает, стараясь не показывать своё огорчение, — Я себя неважно себя чувствую. Наверное, Джи точно меня съест, если я не послушаюсь.       — Но Фрэнки… — Антуан хотел начать протестовать, но его прервала сидящая рядом девочка: «Фрэнки нужен дневной сон».       — Именно так, Рейвен, — Фрэнки улыбается ребёнке, пока Антуан хмурится. Джерард видит, как это огорчает друга.       — Фрэнки, — Уэй произносит так строго, что он чуть ли не подпрыгнул. Фрэнки грустно вздыхает.       — Джи говорит, что если я не уйду сейчас, то он съест всех вас! — Фрэнки лжёт, начиная смеяться над напуганными лицами детей. Джерард лишь закатывает глаза и обходит его, чтобы первым покинуть игровую. — Мне пора. Заглажу свою вину перед вами в четверг!       Уэй поворачивается, чтобы посмотреть, как Фрэнки проходит через дверь и подбегает к женщине, которая, похоже, и есть та самая Кейтлин, чтобы поговорить с ней. Они кивают друг другу, и Фрэнки бежит обратно к Джерарду. Он хмурится весь путь до палаты, иногда останавливаясь, чтобы покашлять или чихнуть. Уэй начинает переживать, что тоже подхватит какую-нибудь болезнь.       Как только они доходят до своей комнаты, Джерард указывает Фрэнку, чтобы тот лёг на кровать, отказываясь пускать его куда-либо ещё. Фрэнки с грустью кивает, ложась на кровать, на которой всё ещё было одеяло друга. Он крутится, доставая одеяло из-под себя, и заворачивается в него.       Джерард качает головой и направляется в сторону своей кровати. Он бы мог написать о сегодняшнем дне в свой блокнот, но ему кажется, что садиться на стул, пока его не выдвинул Фрэнки, как-то неправильно. Уэй пялится на стул, думая о всех разах, как Фрэнки выдвигал его, и в конце концов вздыхает и поднимается с места. Джерард самостоятельно выдвигает стул и садится. Это и правда ощущается совсем по-другому.       Уэй открывает блокнот и, листая страницы, замечает, что листа с информацией о нём снова нет. Он возмущённо кусает губу и поворачивается, чтобы спросить Фрэнки о странице, но не делает этого, замечая, как тот лихорадочно трясётся. Джерард хмурится и поворачивается обратно к блокноту, решив проигнорировать пропавший лист.       Он недолго сидит и размышляет: о чём стоит написать, и в итоге начинает что-то небрежно рисовать. Уэй не особо задумывается о том, что изображает, но замечает, что лицо, получившееся из каракулей, очень похоже на Фрэнки. Из-за этого сердце Джерарда замирает, и он вырывает лист из блокнота, сминая его и бросая на пол. Этот рисунок не был плохим, просто Джерард поверить не может, что нарисовал Фрэнки, даже не задумываясь об этом! Что на него вообще нашло?       Джерард возвращает взгляд на Фрэнки, когда тот снова чихает. Он слышит тихий скулёж и даже не знает, осознанно ли сосед издаёт эти звуки. Уэй сильнее кусает губу и поднимается со стула, после приседая, чтобы поднять только что брошенный комок бумаги. Он изо всех сил старается разгладить листок и подходит к другу.       — Фрэнки? — он шепчет, изо всех сил стараясь привлечь внимание соседа. Фрэнки медленно открывает глаза и кивает. — Я… А-а… Нарисовал кое-что для тебя?       Лицо Фрэнки сразу же засверкало, и он медленно принял сидячее положение. Джерард сел рядом с другом, который пристально смотрел на бумагу в его руках ещё до того, как он успел отдать её. Но когда Фрэнки увидел рисунок, его рот широко открылся, а глаза засверкали ещё ярче.       Он потянулся, чтобы забрать листок, но прервался, чтобы покашлять. После этого он снова начал скулить, а Джерард прикусил губу настолько сильно, что сам удивился, почему она ещё не начала кровоточить.       — Это… Я… — Фрэнки начал запинаться, с трудом составляя предложения. Уэй лишь улыбнулся.       — Да, это ты, — Джерард передразнивает, над чем Фрэнки хихикает. Его хихиканье запускает стрелу прямо в грудь Джерарда, и он чувствует, как в животе начинает появляться всё больше бабочек.       — Офигенно, спасибо, — сказав это, Фрэнки вновь чихает. — Блядь, — он выдыхает, и Уэй обеспокоенно смотрит на него. — Я… Тут так холодно, — он скулит и снова заворачивается в одеяло.       Джерард стискивает зубы и сводит брови к переносице. Он бросает листок обратно на пол и обнимает собеседника. Фрэнки ахает, но быстро оборачивает руки вокруг Уэя, обнимая его в ответ.       Джерард так долго хотел обнять Фрэнки, сегодня это желание было куда сильнее, чем обычно, но он боялся, что это причинит боль. Он не хочет чувствовать боль из-за Фрэнки, но фраза о том, что ему холодно… Джерард просто не выдержал. Уэй залезает на кровать друга, скрещивает ноги и сажает его на них. Это первый раз, когда он кого-то обнимает за много-много лет. Он даже не помнит, когда это случилось в последний раз.       Фрэнки прижимается к другу, крепко обнимая его и всё ещё трясясь. Джерард надеется, что он не слышит, как его сердце бьётся о рёбра. Ему кажется, что он вот-вот взорвётся, пока Фрэнки издаёт тихий звук счастья, прижимаясь ближе.       Уэй не имеет понятия, что он делает, он ещё не совсем обдумал своё решение о том, что нужно это сделать, но, при этом, сейчас больной Фрэнки у него лежит в объятьях. Осознание начало приходить лишь сейчас, и Джерард почувствовал, как его тело — особенно щёки — нагрелось. Он подумал, что это не так плохо, ведь его целью не дать другу замерзнуть.       Фрэнки немного отодвигается, чтобы пару раз чихнуть, но потом всё равно снова прижимается к Джерарду, утыкаясь лицом ему в грудь. Он снова начинает скулить из-за недомогания, и Уэй медленно убирает руку с его талии, запуская её в его волосы. Джерард нежно гладит Фрэнки по волосам, который, похоже, начинает расслабляться.       — М-м-м, нет, — он проговаривает, но Уэй не понимает, к чему это было сказано, — Нет, ты тоже заболеешь.       — Но ты всё равно не отодвигаешься, — Джерард замечает, и Фрэнки только прижимается ближе. Джерарду кажется, что он растает прямо тут.       — Ты даже не можешь касаться людей… — Фрэнки бубнит, звуча так, будто он немного не в себе, но это, наверное, влияние болезни.       — Мне не больно, когда это ты, — Уэй продолжает его гладить, — Ты не грязный.       — Я болею и умираю, а ты думаешь, что я не грязный? — Фрэнки проскулил, после чего покашлял прямо в кофту Джерарда, не желая отстранятся, что, если честно, немного беспокоило его.       — Не грязный, иначе мне было бы больно, — Джерард заявляет и получает тихое гудение в ответ. — И не говори, что ты умираешь.       — По ощущениям, как раз умираю, — в ответ Уэй лишь вздыхает, качая головой. — Мы не можем дальше так сидеть. У нас будут проблемы.       — Всё будет нормально, — Джерард уверяет его и медленно разворачивается, чтобы они могли лечь. — Никто нас не застукает.       — Застукают, а потом к хуям тебя убьют, — голос Фрэнки слегка дрожал, но он сам лишь прижимал Джерарда ближе. — Они не могут отнять тебя от меня.       — Я им не позволю, — Уэй говорит, когда находит положение, в котором им обоим было удобно. Ну, настолько удобно, насколько это позволяет эта металлическая кровать.       — Блядь, как тепло, — Фрэнки говорит так тихо, что Джерард практически не улавливает эти слова, но он так благодарен, что всё-таки слышит их. Он улыбается и продолжает перебирать волосы Фрэнки. — Мы не можем… что, если они зайдут?       — Замок очень громко щёлкает, что дает нам достаточно времени, чтобы мы отстранились друг от друга, — Джерард объясняет, и Фрэнки двигается ещё ближе к нему. — И именно ты прижимаешься всё сильнее.       — Хватит быть таким тёплым, мне не оторваться, — Фрэнки жалуется, а потом чихает на Джерарда, это мерзко, но он старается не возражать.       — Иу, — он шепчет, и Фрэнки скулит.       — Так страшно, — Фрэнки говорит, и Уэй немного отодвигается, чтобы встретиться с ним взглядом.       — Почему тебе страшно? — Джерард смотрит в, по его мнению, очень красивые глаза.       — Они тебя нахуй убьют, — Уэй наблюдает, как слёзы затуманивают глаза друга. — Я не смогу пройти через это ещё раз, я не могу потерять ещё одного… Это каждый раз моя вина, каждый раз, — Фрэнк снова утыкается в грудь Джерарда, начиная рыдать.       — Они не убьют меня, — он решительно проговаривает. — И это не твоя вина, как она вообще может быть твоей?       — Потому что я ёбаный педик, так что они считают, что я люблю всех, с кем знаком, — Фрэнки захлёбывался слезами. Использованное оскорбление шокировало Джерарда, и он на долю секунды перестал успокаивающе перебирать волосы друга. — Это не так, это был лишь один парень. Может, два, это совсем ни о чём по сравнению с теми, кто мне не нравился, но нас считали парой.       — Это не твоя вина, Фрэнки, — Уэй хмурится из-за плача Фрэнки. Ему причинили столько боли в этой больнице, но он всегда делает вид, что его это не волнует.       Фрэнки всегда делает вид, что всё происходящее — пустяки, и Джерард на это повёлся. Он удивлён, что местные доктора не повелись на это, Фрэнки очень хорошо умеет убеждать людей, что ему не больно, но он всё равно застрял тут. Это из-за его ориентации? Это же так жестоко и не имеет совсем никакого смысла.       — Некоторые, блядь… Я был ребёнком, ладно? Я не… — Фрэнки захлёбывается, но его слова, которые, пусть и звучат запутанно, имеют много смысла для Джерарда. — Старше меня… Я их ненавижу, но в то же время и люблю. Я не совсем всё понимал, понимаешь, да? Я не… Ну… я не говорил «да», но не понимал, что можно сказать «нет», я… я отвратителен!       — Фрэнки! — он кричит, снова отстраняясь и опуская взгляд на глаза друга, с которых падают слёзы. — Успокойся, ладно? Боже, ты, блядь, не отвратителен, — Джерард убирает руку из волос Фрэнки, чтобы взять его за подбородок указательным и большим пальцами. — Это не твоя вина, что эти люди были отвратительны. Насколько они были старше?       — В самый… в самый первый раз мне было девять, а ему… — он шмыгает и глотает обиду, рассказывая о своём прошлом. — Не знаю, он был пиздец старым. Взрослым.       — Это отвратительно, — Уэй отвечает, и губа Фрэнки вновь начинает дрожать. — Не ты! Он, он отвратительный, не ты, успокойся.       — Пятнадцать и двадцать пять, — он продолжает. — Тринадцать и девятнадцать, — Джерарду кажется, что его начнёт тошнить из-за того, что список не кончается.       — Ты никому об этом не рассказывал? — Уэй спрашивает, вспоминая, как Фрэнки говорил, что об этом никто не знает.       — Нет, они бы всё равно этого никогда не поняли, — Фрэнки снова шмыгает, похоже, рыдания прекратились, но с его глаз всё ещё упала пара слезинок. — Я знаю, что ты понимаешь.       — Шесть и тридцать, — Джерард говорит, и рот его друга открывается от шока. — Мне это сказали люди в голове.       — Думаешь, из-за этого они и появились? — Фрэнки спрашивает, и Уэй в первый раз задумался об этом. Примерно в это время у него начались слуховые галлюцинации, это было слишком логично. Он молча кивает.       Фрэнки чихает ещё раз, и ещё один. Он всхлипывает, стараясь сдержать слёзы, после снова чихая. Джерард запускает руку в волосы собеседника, прижимая его к своей груди, и он не был против.       — Это случилось не один раз… наверное. Я не знаю, я не помню многие события своей жизни, — он объясняет и чувствует, как Фрэнки кивает. Он никогда и не думал, как больно было Фрэнки. Разумеется, из-за болезни он не совсем в своём уме, но он наконец показал, как страдает. Джерард безумно рад, что Фрэнки доверяет ему.       — Джи, я правда не могу тебя потерять, — у него снова срывается разбито звучащий голос. — Мы не можем… — он начинает отстраняться, — Мы не можем так обниматься, я не могу тебя потерять.       — Никто нас не увидит, — Джерард не притягивает Фрэнки обратно, давая ему свободу выбора. Уэй не будет заставлять его делать что-либо, причиняющее дискомфорт. — Ты меня не потеряешь.       — Ты говорил правду о том, что тебя не привлекают мужчины? — Фрэнки спрашивает, и Джерард видит по его лицу, что он моментально пожалел о своих словах. Джерарда удивил вопрос, и, к тому же, он не знал, что ответить, когда задумался об этом.       Уэй вздыхает и бубнит: «Наверное, теперь привлекают», но это прозвучало слишком тихо, чтобы Фрэнки всё расслышал. Он тихо вопросительно прогудел, на что Джерард ответил: «Да, наверно, не привлекают».       — Ой, — Фрэнки прозвучал разочарованно. Так, будто он ожидал услышать другой ответ, а слова Уэя его не устроили.       — Ну… у меня никогда не было возможности… а-а… сблизиться с кем-то, — Джерард начинает объяснять, надеясь, что от этого собеседнику станет лучше. — Мне было сложно даже выходить из дома из-за страха прикосновений.       — Страх прикосновений, но при этом мы сейчас обнимаемся, — Фрэнки снова начал прижиматься к нему.       — Не знаю, чем ты так отличаешься от остальных, — Джерард шепчет, и Фрэнки лишь угукает. Это правда кажется Уэю нелогичным и путает его, как он может касаться Фрэнки? Как они могут обниматься так, что Джерард не чувствует, как его разрезают ножи? Это не имеет ни капли смысла.       — Тебе лучше не покидать меня, — Фрэнки бубнит, и Джерард усмехается.       — Не покину, Фрэнки. Я говорил, что достану тебя отсюда, — Уэй снова начинает перебирать волосы друга.       — Никто не выбирается отсюда живым, — Фрэнки бубнит, и Джерард старается не нахмуриться. — Я тебе сказал это ещё в первый день.       — Ты просто не в настроении, — он говорит скорее себе, чем Фрэнки, — Попробуй поспать.       — Что если-       — Нас не увидят, я не буду спать.       Фрэнки протестующе стонет, но всё равно, слегка дрожа, прижимается ближе к Джерарду. Уэй продолжает успокаивающе перебирать волосы друга и даже начинает медленно гладить его по спине. Через время Джерард заметил, что дыхание Фрэнки изменилось, и понял, что он уснул.       Джерард совсем не ожидал такого: он в ёбаном сумасшедшем доме из-за попытки суицида, но тут у него появился первый в жизни друг. Может, нет ничего удивительного в том, что он встретил похожего на себя человека в подобном месте, но то, что они стали близки? Уэй в какой-то мере рад, что оказался здесь. Или абсолютно рад? Он не знает, это слишком сложно сказать со стопроцентной точностью, ведь пусть встреча с Фрэнки и изменит его жизнь навсегда, но всё остальное в этом месте тоже навечно оставит отпечаток на его жизни.       Джерарда не волнуют слова друга, он обязан вытащить их отсюда, просто обязан. Фрэнки не заслуживает работать в этом месте вместо ленивых медсестёр, он заслуживает возможность жить за этими вселяющими страдания стенами, узнать, что такое настоящая жизнь.       Джерард настроен на то, что они выйдут отсюда и он сможет познакомить Фрэнки со своим братом. Джерард готов на что угодно, чтобы достать его из больницы, он столько страдал и заслуживает свободы.       Через час или два, которые Уэй просто лежал и размышлял, он заметил, что Фрэнки начал просыпаться. Он издавал какие-то тихие звуки и ворочался. Джерард немного отодвинулся, чтобы посмотреть на лицо Фрэнки, открывшего глаза.       — Тебе лучше? — Джерард шепчет, и Фрэнки кивает.       — Всё ещё дерьмово, — он признаётся и снова чихает. Уэй искренне удивится, если не заболеет после всех раз, что друг на него чихнул.       — Это нормально, — Джерард продолжает гладить Фрэнки по спине.       — Мне кажется, что я подвёл ребят, — он хмурится, а Уэй качает головой.       — Не подвёл, ты пришёл к ним несмотря на ужасное самочувствие, — Джерард уверяет соседа. — Я наконец узнаю их имена… Значит, Антуан, Рейвен, Феникс…       — Я тебе не рассказывал? — Фрэнки спрашивает, и Уэй качает головой. — Ой, а я думал, что да…       — Хочешь поговорить о них? Они, похоже, делают тебя счастливым, — Джерард предлагает, и Фрэнки улыбается, радостно кивая, из-за чего вновь чихает.       — Антуан и Рейвен — брат с сестрой, — он начинает, и собеседник Уэй, чтобы показать, что слушает. — Антуан немного похож на тебя. Ему нравится рисовать, и он ненавидит, когда его трогают.       — Но я видел, как он тебя обнимает, — Джерард упоминает.       — Иногда он не против касаний, — Фрэнки говорит, и Джерарду это кажется логичным. — Всё зависит от его настроения. В последнее время оно стало лучше. Но я всё равно не знаю, почему он настаивает на том, что ты моя девушка.       — Я даже не смотрю на тебя так, как он это описывает, — он вспоминает слова мальчика.       — Феникс был прав, когда сказал, что ты выглядишь так, будто хочешь меня убить, — Фрэнки улыбается, и собеседник закатывает глаза. — Он иногда что-то видит и пугает всех детей. Антуану часто приходится всех успокаивать.       — Антуан самый старший? — Джерард спрашивает и получает кивок в ответ. Звучит логично.       — А Харпер — самая младшая, — Фрэнки говорит, и Уэй понятия не имеет, кто это такая. — Помнишь ребёнку, которая дотронулась до твоего бедра? Это и есть Харпер.       — Блин, мне жалко, что я толкнул её.       — Ей иногда сложно соблюдать правила. Мариону тоже, но ему просто нужно чуть больше объяснить. Он, кстати, пытается есть мелки, и мне приходится говорить ему, что нельзя этого делать. Пипкин обычно помогает Харпер с правилами, они лучшие подруги.       — Этих детей куда больше, чем мне казалось, — Джерард начинает немного путаться, но изо всех сил старается не отставать от рассказа.       — Второй по младшести — Астро, он предсказывает будущее, — Фрэнки рассказывает, и Уэй гудит, чтобы показать, что слушает. — Это иногда пугает, я не знаю, насколько его слова правдивы, но он предупреждает нас о том, что случится в истории.       — Например?       — Он часто говорит, что будут построены две одинаковые башни и однажды в них врежутся два самолёта, и из-за этого появится какая-то музыкальная группа, — из-за слов Фрэнки по спине Джерарда пробежали мурашки. Он почувствовал беспокойство. — Ещё есть Страх, у него сейчас тот самый период с именем, но я это уважаю. Если Страх захочет, чтобы я называл его как-то, я так и делаю, ничего особенного.       — Интересно, чего же он страшится, — Джерард дразнит.       — Наверное, много чего, его жизнь уже тяжёлая, — Фрэнки немного переборщил с серьёзностью. — Ещё есть Купер, у него есть проблемы с социализацией, но он старается изо всех сил. Ещё есть Арка, он много смеялся над Джонни, пока его не усыновили, это было не так давно, помнишь его? Того мальчика, который нарисовал, как Отца Моррисси зарезали?       — А-а, того, да, — Джерард вспомнил рисунок. Похоже, у каждого ребёнка были проблемы.       — Я скучаю по нему, но хорошо то, что он не застрянет в сумасшедшем доме, — он грустно улыбнулся, — Я переживаю о том, когда ребят переведут сюда. Антуан присматривает за ними, и многие равняются на него, но его переведут первым. Все они будут медленно разделены.       — Может, мы сможем достать их отсюда, и этого не произойдёт, — Джерард предлагает, пусть это и не звучит реалистично, но он уверен, что из-за этих слов Фрэнки стало немного лучше. — Мы должны выбраться и закрыть это место навсегда.       — Это бы было идеально, — он широко улыбается, — А потом мы возьмём всех под опеку, — Фрэнки продолжает, и Джерард не знает, нравится ли ему эта идея. — Некоторые уже называли меня отцом, некоторые — братом. Я могу быть папой, а ты — мамой!       — Раздражаешь, — Уэй стонет и прижимает голову Фрэнки к своей груди, из-за чего тот издаёт какой-то радостный звук.       — Мы будем самыми лучшими родителями, — Фрэнки бубнит, и Джерард вздыхает.       — Не удивляюсь, почему они называют меня твоей девушкой, — он качает головой, пока Фрэнки хихикает.       — Я бы не возражал, если бы ты был ей, — Фрэнки признаёт и, до того, как Джерард успевает ответить, засыпает. После короткого потрясения из-за слов друга, Уэй засыпает следом.