***
— И тут я вообще выпал, чел, — Ларри свесил больную ногу, затянутую эластичным бинтом, с подоконника. — Мне в кошмарах будет сниться то, как эта тётка затаскивает меня в кабинет, будто перепуганного пиздюка, который боится уколов там или ещё чего, а я же пытаюсь удержаться за дверной косяк, чтобы, ну, этот голубой меня услышал… — Голубой? — вопросительно выгнув бровь, переспросил Тодд. — Да, голу… блядь, кха-ха, — Ларри прыснул. — Ну, в смысле волосы у него голубые, вот, я так и не смог с ним нормально поговорить. — Ты ранее описал человека с совсем нетипичной внешностью, — Тодд принялся помешивать сахар в кофе, стуча ложкой по стенкам здоровенной глиняной кружки, которую Нил слепил ему на Рождество. — Если учитывать тот факт, что… — Что у наших соседей хуева туча знакомых по всему Нокфеллу, — перебил Ларри. —…А такую колоритную персону нетрудно найти в серой толпе, — подытожил Тодд. — К тому же, тебе известно его имя, что заметно упрощает задачу. Откуда, кстати? — Что откуда? — Откуда ты узнал, как его зовут, если поговорить не получилось? — А, — Джонсон отмахнулся, — слышал, как доктор к нему обращался, ничего особенного. — Ясно, — Тодд поправил съехавшие на кончик носа круглые очки. — Вообще по-хорошему надо бы расспросить ребят про вчерашний вечер, раз ты совсем ничего не помнишь. — Это такая странная херня, чел, — произнёс Ларри мрачно и задумчиво. — Никогда прежде не ощущал подобного. Это, знаешь, просто чёрное пятно среди чётких воспоминаний, как будто этот момент просто закрасили густой краской. Вдруг в мой разум кто-то, типа, вторгся и захватил какую-то дохуя важную информацию, с помощью которой можно жахнуть весь мир? — Я не исключаю паранормальные гипотезы, но твоя версия звучит слишком абсурдно, — он усмехнулся. — Какую важную информацию ты мог охранять от потусторонних сил? Тексты песен всех твоих металлистов? Или может рецепт самогона? — Ну а кто их знает? Любая вероятность вероятна! — Да-да, Ларри, нажраться до потери памяти тоже вполне вероятно, — Тодд закатил глаза. — А вот это уже невозможно! — он ударил ногой по чугунной батарее и вскрикнул: — Да ёбушки-воробушки! Агх! Понимаешь, — сдавленно, — я настолько привык к любой алкашке, что меня ну совсем ничего не берёт, вне зависимости от крепости и количества… Ну, в смысле, я могу опьянеть, но без потери памяти и без утреннего похмелья! — А что если… — Тодд подпёр щеку ладонью, — а что если тебе подмешали посторонние вещества, которые как раз стали причиной потери памяти? — Бляха-муха, — у Ларри челюсть отвисла. — Опять же, это один из вариантов, я не могу утверждать о его достоверности, пока у нас нет доказательств. — Может мне, типа, анализы там какие сдать? — И в случае чего отправиться прямиком в наркологичку, оно тебе надо? — лежавшая на кровати Эшли вдруг впервые отозвалась. — В любом случае обнаружение наркотиков отрицательно скажется на твоей репутации, вдруг из колледжа пнут при первой же возможности? — Чувиха, я думал, ты спишь, — Ларри повернулся к ней. — Уснёшь тут с вами, — Эш хмыкнула. — Ларри, я мог бы сам провести анализ, но у меня нет необходимого оборудования, к тому же встаёт вопрос стерильности. Общага совсем неподходящее место для сбора крови, — Тодд задумчиво поджал губы. — Но, думаю, можно съездить ко мне в университет, в химико-биологической лаборатории найдётся подходящая техника. Кстати, более эффективным будет сбор всех возможных биоматериалов, поскольку мы не знаем, какой именно вид наркотиков ты мог принять. — А травка тоже считается? — спросила Эш. — Считается любое психоактивное вещество. — Пизда рулям, — Ларри нервно засмеялся. — Значит в больницу я уже точно не поеду. — Он прикинул в голове количество скуренных за неделю косяков. — Чё там надо сделать? Поссать в банку, плюнуть в палку и отобрать шприц у нарика из триста второй? — Отбирать спидозный шприц конечно необязательно, — Эшли хмыкнула. — Нам нужно сначала сбегать в аптеку, а потом в мой универ. Если лаборатория свободна, я постараюсь как можно скорее закончить с анализами, но ты учитывай, что оно займёт не пять минут. — В это время я могу пошататься по общаге и поспрашивать про Фишера, — предложил Ларри. — Очень рационально, — Тодд одобрительно кивнул.***
Рюкзак перетягивал плечо вниз. Внутри лежал белый пакет, в который аккуратно была завёрнута пара шприцов, упаковка перчаток, два пластиковых контейнера для сбора анализов, склянка с медицинским спиртом и полоски для нарко-теста. Ларри заметно хромал. Правый ботинок был зашнурован слабее, чтобы не сдавливать занывшую ногу. — Давай я понесу сумку, — предложил Тодд. — Три дня с этим грузом ковылять будешь. — Нормально, — отмахнулся Ларри. — Мне так не кажется, — Моррисон сдёрнул с друга рюкзак. — Да бля, — Ларри подавился воздухом. — Долго ещё до шараги твоей ползти? — Нет, недолго, — Тодд почесал рыжую щетину. — Учитывай, насколько невелик Нокфелл, к тому же я выбрал самую ближайшую к университету аптеку. — Он задумался. — Задача по математике для начальной школы. Примерное расстояния до нашей точки «Б», то есть до универа, — четыреста пятьдесят метров. На двух здоровых я иду со скоростью четыре километра в час, ты с одной больной — около двух. Переведи триста метров в километры: получится ноль целых сорок пять сотых. Наша средняя скорость — три километра в час, ведь ты идёшь чуть медленнее. Теперь раздели расстояние на скорость. Получается ноль целых пятнадцать сотых от часа. Переведя это число в минуты, мы получим… — Девять, — перебил Ларри. Это, наверное, единственное, что он понял. Пока Тодд разжёвывал задачу, в голове Джонсона сидела мемная обезьянка, хлопающая медными тарелками. — Верно, — кивнул Тодд, — идти осталось девять минут. — Да я быстрее откинусь, — Ларри тяжело выдохнул. — Давай без уныний, мы почти у цели. И правда, на туманном горизонте замаячил четырёхэтажный университет с греческими колоннами у входа, больше напоминающий суд или какое-нибудь другое административное здание. Свежим ремонтом оно не отличалось, как, в принципе, подавляющее большинство построек в городе, хотя выглядело гораздо приличнее художественного колледжа, где учатся Ларри с Эшли. — Будь готов к встрече с вахтёром, — предупредил Тодд. — Тут уж как повезёт: либо он попросит у тебя пропуск или студенческий, либо проигнорирует и молча пропустит вместе со мной. Смотря чья смена. Есть один мужик, который строго следит за входящими в здание, а есть тот, кто благополучно на всё забивает. — Хера у вас уровень безопасности, — прыснул Ларри, — хотя в моей шараге ситуация пострашнее, на вахте сидит бабулька с кроссвордами. — Она как раз всех и разнесёт одним ударом, — Моррисон громко засмеялся. — Ручкой в глаз! Последние сто метров Ларри не смог пройти самостоятельно, пришлось взвалиться Тодду на плечо. Внутри университета у входа сидел мужчина средних лет с сединой на висках и шрамом, вертикально рассекающим губу. Он смотрел на входящих сердито; казалось, что с каждой секундой на его лбу появляется всё больше морщин. — Здрасте, — негромко произнёс Тодд, сунув в лицо вахтёру свой студенческий. Тот почесал усы толстым указательным пальцем и кивнул в сторону двери. Ларри поспешил следом, однако вахтёр рявкнул: — Стоять, где пропуск? — Бля, — обронил Джонсон. — Даже не пытайся меня заговаривать, пацан, нет пропуска — нет входа, шуруй отсюда, — мужчина кашлянул в кулак, после чего поднял злобный взгляд на опешившего Ларри. Тодд подтолкнул друга к выходу, выпрыгнув на улицу вместе с ним. — Давай так, — убедившись, что за дверью его не слышно, начал Тодд, — иди вперёд вдоль корпуса, потом заворачивай. Постучи в третье окно слева на первом этаже, я открою и помогу тебе забраться. — Да ты ёбу дал совсем, — возмущённо зашипел Ларри, — мне бы щас только по окном лазать с распидорашенной ногой! — А у тебя есть вариант получше? — прикрикнул Тодд. Ларри молча замотал головой. — Ну вот. Моррисон, поправив на плече рюкзак Джонсона, зашёл обратно в здание. — Пропуск, — требовательно процедил вахтёр. — Я же только что показал, — возразил Тодд. — Пропуск, — повторил он таким же злобным тоном. — Да чёрт возьми, — нервно бросил Тодд, вынимая из кармана брюк студенческий билет. — Не похож. — Чего?! — вскипел студент. — Не похож, — вахтёр вновь почесал усы. Тодд заглянул в свой студенческий. С фотографии на него глядел всё тот же Тодд на пару лет моложе, более кудрявый, без щетины на подбородке и с другой оправой очков. — Вы издеваетесь? Вы же только что меня пропустили. — Я фотографию не рассмотрел, — ответил вахтёр. Тодд уже думал позвать Ларри, чтобы он вмазал пару раз охраннику по шее, но во-первых это не гуманно, а во-вторых Джонсон уже успел доползти до назначенного места, а возвращаться обратно — настоящая пытка. — Где тебя, бля, носит, — возмущался Ларри, оперевшись спиной к стене. — Ларри, — окно на первом этаже распахнулось, и оттуда высунулась рыжая голова, — давай быстрее, — Тодд протянул металлисту руку. — Чё так долго, чел? — хмуро спросил Ларри, хватаясь за подставленную ладонь. — Спроси у того мудилы.***
Холодно. Просто невыносимо холодно даже среди потных разгорячённых тел, от которых несёт табаком и горьким парфюмом. Лицо непривычно обжигает поток ветра. Ночной воздух приятнее и свежее дневного, это точно, но ему больно дышать. Больно говорить. Больно стоять на ногах и облокачиваться на широкий подоконник. Внутреннее «я» хнычет уже больше часа и просится сбежать отсюда как можно дальше. Просится защитить себя хоть раз. — Ты знаешь Сала Фишера? — Что, прости? — Я говорю, ты знаешь Сала Фишера? — Кого? — Мать тво… — Ларри! — Чё? Дверь хлопнула прямо перед лицом. Ларри вместе с Эш пытался разузнать у соседа напротив, знаком ли тот с Фишером, но Чак Кохэн, среди друзей именуемый Пыхом, совсем его не понял. Ну и чёрт с ним, подумал Джонсон, в общежитии ещё полно студентов, которые хотя бы косвенно могут быть знакомы с Фишером. Он сидел на пороге в тот момент, когда об него кто-то споткнулся и рухнул на пол, разбив последнюю пивную бутылку. — Пиздец, чувак, что с твоим лицом? — Сейчас у меня нет лица. — Эш, — произнёс Ларри, — кажется, я начинаю что-то вспоминать. — Что именно? — Совсем немного, в голове мелькают какие-то обрывки… Но мне кажется, что я никогда этого не проживал. — Думаешь, это ложное воспоминание? — Хрен пойми что. Мне это не нравится. Ларри попытался из самых мелких деталей воссоздать в памяти облик Сала Фишера. Сал Фишер, Сал Фишер, Сал Фишер… Тощий мальчишка примерно его возраста, годом младше, годом старше — не важно. За висящими волосами ярко-голубого цвета скрывается истерзанное лицо. Десятки багровых шрамов, разодранная губа, оголяющая зубы, сломанный нос с порванным хрящом. Глаза… Ларри напрягся, вспоминая цвет его глаз. Зелёные, отливающие изумрудным? Нет, кажется, они были совсем другими. Карие? Тоже нет, слишком тёмные для его пронзительного взгляда. Серые, холодные, как плотный слой льда на озере? Почти, Ларри был совсем близок, поскольку глаза Фишера — голубые, как и волосы, только вот правый казался каким-то безжизненным, с неестественным блеском. И неясно, увидел ли он Фишера впервые сегодняшним утром, или же замечал множество раз? Вглядывался в расширенные зрачки и чувствовал колючий холод? Чувствовал, как рвёт на части чужая боль и как глаза прожигает поток слёз? — Я всё ещё жив? — Раз я вижу тебя, чувак, то вряд ли ты помер. По крайней мере я не замечал за собой способности общаться с загробным миром. — Что ты сказал? — Эш удивлённо вытаращила глаза. Ларри опомнился: — Я… Ебать, ты прикинь чё, кажется, я только что разговаривал с Фишером! — С тобой точно всё в порядке? — она выглядела озадаченной и немного напуганной. — Да, ясен хре… так, стоп, — Ларри завис. — Здесь же нет никакого Фишера, так ведь? В ответ Эшли кивнула. — Тогда с кем я, чёрт подери, разговаривал сейчас?! — Со мной. — Эш, ты слышала?! — вскричал Ларри. — Слышала что? — Да вашу ж мать! В коридор вышел темнокожий панк с красным ирокезом. На его плече висело пурпурное полотенце в цветочек, судя по всему, он направлялся в ванную. — Роберт, верно? — обратился к нему Ларри. — Допустим. Чего стряслось? — Ты знаешь, кто такой Сал Фишер? Парень поднял голову к потолку с осыпающейся побелкой, явно что-то вспоминая. Немного погодя он присвистнул и ответил: — Кажется знаком. Такой слегка дрыщеватый и с белой маской на лице? — Белой маской? — переспросил Ларри. — Это протез. — Ну да, у него ещё два голубых хвостика на башке. Этот тип раньше жил со мной по соседству, пока я не съехал в общагу. Недавно он где-то мелькал, вот только не помню, где именно. Возможно даже к нам заваливался, хз честно, спроси лучше у Трэвиса из сто восьмой, они вроде как из одной школы выпустились. — Да пошёл он нахер! — воскликнул Ларри. — Кто, Фишер? — уточнил Роберт. — Трэвис. — О, а тебе-то он как успел поднасрать? — Роберт удивлённо вскинул брови. — Да ему просто не помешало бы лишний раз засунуть свой язык себе в жопу, вот и всё, — Ларри не особо хотелось вспоминать недавнюю стычку с Трэвисом. Тодду там больше всего досталось за его «подтверждённые наклонности гомосека». Мерзкая однако душонка у этого Трэвиса, вдобавок к абсолютной бестактности. — В общем, — Роберт прочистил горло, — если не собираешься идти к Трэвису, то можешь наведаться к Фишеру в гости. Если тот, конечно, ещё не свалил из тех апартаментов. А тебе, кстати, зачем он вообще нужен? — Забей, — отрезал Ларри, — ты заебёшься слушать, а я — рассказывать. — Понял, — Роберт усмехнулся. — Есть куда адрес записать?***
Ему весело. Он не боится растягивать изувеченные губы в улыбке, не боится свешивать ноги с балкона на девятом этаже, не боится едкого запаха сигаретного дыма. До рассвета осталось семь часов. Он не боится опоздать на занятия. Не боится завтрашней головной боли. То ли он вдруг стал самым смелым человеком в мире, то ли ему просто стало наплевать. Но разве это не одно и то же? Кирпичная пятиэтажка уныло возвышалась над окружившими её частными домами. От стен веяло сыростью и отчаянием, дом мог показаться давно позабытым и заброшенным, если бы не горящие жёлтым светом окна. До поступления в колледж Ларри и сам жил в похожих апартаментах. Поначалу в сильнейшей любви и заботе со стороны обоих родителей, но потом все тёплые чувства остались только у матери. Многие считали, что Джим Джонсон по избитому сценарию отправился за хлебом по маршруту всех остальных сбежавших отцов, но ни Лиза, ни Ларри не могли в это поверить. Джим был не из тех, кто способен бросить семью, особенно в такой тяжелейший момент, когда у Лизы второй их ребёнок родился мёртвым. Ларри вздрогнул. — Ты уверен? — Эшли всё надеялась уйти отсюда поскорее, так и не заглянув в дом. — Уверен в чём? — переспросил Ларри, хватаясь за холодную дверную ручку. — В том, что Фишер находится здесь. — Во-первых, — Ларри распахнул скрипнувшую дверь, — я верю Роберту. Во-вторых, моё внутреннее чутьё почти никогда не подводило. Я уверен, что отыщу Сала именно здесь. Но если вдруг его тут не будет, то найду хоть какое-то упоминание о нём. В тамбуре ни души. Все квартирные двери абсолютно одинаковые, зелёные, с небольшими трещинками по углам. Ларри взглянул на адрес, выведенный чёрной ручкой на его запястье, прямо над татуировкой. Четыреста вторая квартира, четвёртый этаж. — Поможешь дойти до лифта? — спросил Ларри, опустив руку на плечо Эш. Девушка молча кивает. — Почему ты так настырно пытаешься его разыскать? В лифте заложило уши. Ларри не услышал её вопрос. — Ларри. — Ларри. Холодные простыни, тяжесть в груди и рябящая в глазах темнота. Тонкие белые руки раскинуты в стороны, он опустился вниз, словно Мария на кресте, облитый вином, точно кровью. — Ларри. Доверие может внушать одно единственное имя. Оно не успело стать родным, но зато смогло вселить чувство спокойствия. — Помолчи, — бросил Джонсон, хватаясь за стену. От рук Эшли он отдёрнулся. Четыреста вторая квартира. Стук в дверь. Стук сердца. Стук в дверь. Стук сердца. Удар в дверь. Удар по грудной клетке. И ещё один. И снова. Всё по кругу. Ключ щёлкнул в замочной скважине. Ларри попытался сглотнуть ком в горле. Он чуть отошёл от двери, чтобы ему не прилетело по носу. На пороге выросла знакомая фигура в чёрной толстовке. Лица, как и в больнице, не было видно за голубыми волосами и затянутым капюшоном. — Да какого хера ты тут- — Кромсали! — Откуда ты знаешь моё… — Блядь, да я понятия не имею, откуда, заткнись и послушай меня наконец! — вскрикнул Ларри. Он задрал рукав кожаной куртки и развернул внутреннюю часть предплечья к Салу. — Покажи свою руку. Опешивший Фишер приподнял свой рукав. Ларри не сходит с ума, а вселенная не пытается схлопнуться. Рука Сала покрыта абсолютно такими же рунами, как у Ларри. — У меня к тебе куча вопросов, чувак. — У меня не меньше, — отозвался Сал. — Проходите, — он шагнул вглубь квартиры. Ларри смело последовал за ним. Озираясь, Эш вынырнула из коридора. Единственным источником света в гостиной была слабенькая настольная лампа. Но даже при её тусклом свете можно было разглядеть фотографии, висящие на стене. Сал рядом с отцом. Сал с рыжим котом на руках. На фото у Фишера есть лицо. Белый протез с трещиной в правом верхнем углу. — Ларри Джонсон, да? — послышался хрипловатый голос. — Откуда ты… — Понятия не имею, — Сал повернулся к Эш. — А ты… — Эшли Кэмпбэлл. — Будем знакомы, — Сал протянул девушке руку, и та с опаской пожала её. — Извините, что я перед вами в таком нелепом виде. Утром я проснулся без лица, да ещё и в чужой квартире, и с тех пор совсем не понимаю, что происходит. — Мы как раз пришли всё это выяснить, — Ларри плюхнулся на диван. Пружина стукнула прямо по заднице, и он от неожиданности взвизгнул: — Ёбаный насос! — Чай, кофе, газировка? — словно ничего не услышав, предложил Сал. — Спасибо, чувак, но не сейчас. — Ларри прочистил горло. — Ты помнишь свой вчерашний вечер? — Как вам сказать, — Фишер присел рядом. — Я помню только промежуток с восьми до девяти вечера. Дальше — пусто. Даже не мутно, а именно пусто. — Аналогично, — вздохнул Ларри. — Что было в восемь вечера? — Один мой школьный товарищ позвонил мне в полвосьмого и сказал, что его соседи по общежитию набирают людей на какую-то тусовку. Я не фанат таких мероприятий, но приглашение всё-таки принял. Мне просто захотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Или… или скорее послушать. — Этого твоего… товарища случаем не Трэвис зовут? — настороженно спросила Эш. — Да боже упаси, нет, я говорю про Чака, ну, в смысле про Пыха. — Вот засранец! — воскликнул Ларри. — Когда я спрашивал этого Пыха, знает ли он Сала Фишера, он, сука, не ответил! Сал прыснул. — Давай без агрессии, он мог просто растеряться. — Да как тут… Да он!.. Да я!.. — гневного Ларри затрясло. — Продолжай, Сал, — Эш подсела поближе. — Так вот, пешком я пришёл к упомянутому Пыхом дому на краю Нокфелла. Этажей девять, кажется. Вечеринка точно была на последнем. На пороге валялась целая сотня пар обуви. Может я преувеличиваю, но мне реально показалось, что эта довольно-таки просторная квартира битком набита людьми, не вдохнёшь лишний раз. В общем, на кухне в кастрюле я нашёл вкусные фрикадельки и закинул в рот пару штук. На подоконнике сидела Мэйпл, девушка Пыха, и разговаривала с другой девчонкой, её имя мне уже не известно. Я спросил у них, где можно найти безалкогольные напитки, и Мэйпл направила меня в гостиную, чтобы найти там некого СиДжея и попросить открыть шкаф, где лежит запас яблочного сока. Я вообще не собирался пить алкоголь, ведь… ведь… — Ты боишься впасть в зависимость, — продолжил Ларри. — Да откуда- — Потом разберёмся, кто, кого, как и откуда, рассказывай дальше, — Ларри откинулся на спинку дивана. — Ладно. Допустим. СиДжея в гостиной я не нашёл и направился обратно, чтоб заглянуть в другие комнаты. Но в квартире было чертовски душно, серьёзно, просто адское пекло, поэтому я схватил со стола бутылку минералки. — А внутри оказалась перелитая водка, — хмыкнул Ларри. — Я тоже был там и тоже натыкался на эту бутылку, хотя изначально планировал глотнуть немного пива и срубить денег на татухе, которую у меня заказал какой-то пацан. — Только не говори, что ты будучи пьяным собрался бить кому-то татуировку, — Сал нахмурился. За волосами его бровей не было видно, поэтому Ларри и Эшли не могли знать наверняка, какая эмоция сейчас отражается на покалеченном лице. — Бля, я имел в виду наоборот, сначала набить, а потом пить. Это отдельная история, которую я обязательно расскажу после того, как ты закончишь свою. — Как скажешь, Ларри-Схерали. — Где-то я это уже слышал. — Где-то я это уже говорил, — Сал поёжился и продолжил: — Так вот. Водка. В бутылке самой обычной и безобидной минералки. Мне нахрен разодрало горло. Я очень боялся алкоголя, но в итоге нарвался на него. Как раз с этого момента всё пошло под откос. Дальше… я вряд ли смогу выдать что-то более-менее внятное. Чужие люди наливали мне ещё и ещё, я не видел ни одного знакомого лица, и это… пугало, — парень нервно сглотнул. Его движения выдавали страх, который он всё пытался подавить. Этот разговор очень тревожил. Люди рядом такие же чужие, незнакомые, неродные, несмотря на то, что память подбрасывала какие-то моменты с Ларри. — Окей, чел, я примерно понял, как это выглядело с твоей стороны, — Ларри поджал губы. — Я могу пересказать свою часть? — Конечно, — наконец расслабившийся Сал махнул рукой, как бы показывая, что он закончил. Всё-таки слушать ему нравилось больше, чем говорить, особенно в такой напряжённой обстановке. Особенно когда на нём нет лица. — О тусовке я узнал у соседей из общаги. Не буду упоминать конкретные личности, это на самом деле не так важно, — Ларри соврал, потому что попросту не запомнил их имён. — Тоже чё-то там наплели про массовку, а ещё про халявную выпивку. Опять же, я уже сказал, что не собирался набухиваться, а так, чисто пивчика глотнуть и наблюдать за происходящим. Потом мне написал чел с левого номера и попросил набить ему простенькую татуху, но за приличную цену. Его совсем не смутило то, что работать я буду с ебейшей тусой на фоне. По его словам — так даже интереснее. Ладно, договорились, я собрал инструменты и погнал на хату вместе с Тоддом. Он, кстати, слинял меньше чем через час. Мол, ему нужно вовремя лечь и не проспать первую пару в унике. Какой порядочный, я хуею просто. К слову о Тодде, — Ларри развернулся к Эшли, — Эш, он ничего не писал про анализы? Эшли откинула крышку телефона-раскладушки, пролистала сообщения и пожала плечами: — Нет, Тодд по-прежнему молчит. — Задерживается… Изначально говорил, что всё будет готово через полтора часа, а прошло больше двух… Окей, к этому ещё вернёмся, — Ларри вновь повернулся к затянутому капюшоном лицу, из-под которого торчал только кончик носа. Ну, вернее то, что от него осталось… — Так вот собсна, — он продолжил, — приехал я, значит, на хату, там, как ты уже сказал, тьма тьмущая народу, но я был слишком голодный и без цента в кармане. Суровая жизнь студента, чо уж. — Ещё и художника, — добавила Эш. — Во, когда студент ещё и художник — это отдельный вид пыток. Ебучий хард-мод. Ну так вот, о чём я там говорил? А, нашёл я в толпе того самого пацанчика-заказчика, а он в говнище упитый просто, на ногах стоять не может. А я, извините, не алчная жадная жопа, поэтому драть деньги с пьяного парнишки, который не может связать двух слов и адекватно объяснить, что и как ему бить, шоб уж точно понравилось. А я не хочу, чтоб кто-то в итоге остался не доволен моей работой. Это, знаете ли, глубоко ранит мою нежную душу творца, — Ларри абсолютно театральным движением приложил тыльную сторону ладони ко лбу и вымученно ахнул. — Пиво я нашёл в ящике за диваном. Одна бутылка, вторая, третья — не берёт. Хотел глотнуть минералку, наткнулся на водку. А потом прибежали мои группаши и всучили текилу. Конец. Дальше — пусто. — И мы до сих пор не разобрались с этим, — Сал приподнял руку с татуировкой. — Раз у тебя были с собой инструменты, то это наверняка твоих рук дело. Ещё и символы какие-то непонятные, ещё и такие же, как у тебя, ну и зачем мне это… — Так, блядь, — Ларри скрестил руки на груди, — я хоть и говорил, что алкоголь меня не разносит, но всё-таки будучи выпившим я могу набить кому-нибудь только ебальник, но никак не татуху! — А кто тогда это сделал, если не ты, жопа тараканья?! — Я откуда знаю?! — Почему у меня нога вывихнута? — А почему у меня тоже?! — Где моё лицо?! — Подождите, — встряла Эшли, — и выслушайте. Никто из вас не помнит событий после девяти вечера, и вряд ли вспомнит, если не вмешаться в ваши головы извне. — Что ты имеешь в виду? — Сал насторожился. — Вдруг вам поможет техника гипноза? — Да ну нахер, — отрезал Ларри. — А мне всё же кажется, что это может помочь. Вы можете прожить вчерашний день заново, если вам откроется доступ к нужным воспоминаниям, а следовательно — ответы на все вопросы. — И у нас конечно же дохрена времени и денег для того, чтобы найти подходящего специалиста, да? — саркастично съязвил Фишер. — Ну-ну. — Давайте я сама? Не попробуем — не узнаем. — Мне как-то не очень хочется доверять кому попало свою память, — фыркнул Сал. — Для Ларри я не кто попало, — возразила Эш. Оба повернулись к Джонсону. Теперь всё зависело только от его решения…***
It keeps me from falling asleep In the grave I call a bed Почти в каждой компании найдётся самый отбитый друг, который выдует целиком бутылку крепчайшего пойла, причём за один глоток, потом залезет туда, куда не надо, сотворит какую-нибудь херню, и пока все остальные разгребают это дерьмо, он отрубится на ходу, упадёт под чьи-то ноги, уронит ещё тридцать человек как выстроенные в ряд детальки домино, а потом с утра высосет всю доступную и недоступную воду в доме и обратно завалится спать. Как вы могли догадаться, Ларри Джонсон был тем самым авантюристом. Пока он достиг только первой стадии. Льёт в рот всё, что видит, говорит со всеми, кого видит… Тодд благополучно сбежал в общежитие ещё минут двадцать назад. Вечеринка вечеринкой, но сон должен быть по расписанию. И не только сон, у Тодда перед ним было множество ритуалов: от уборки в комнате с обязательным достижением идеальной чистоты до подробного расчёта времени на сон и бодрствование на следующие сутки. Но уход Тодда означал ещё и то, что Ларри лишён всякого контроля. Моррисон хоть понемногу мог отговаривать друга от какой-нибудь дичи, о которой может пожалеть не только сам Ларри, но и остальные присутствующие. А сейчас все тормоза сорваны. Ларри за каких-то пять минут успел расцеловать не меньше восьми девочек. Залезть на шкаф и рухнуть оттуда, приземлившись на стол. Благо, хозяин квартиры додумался купить одноразовую бумажную посуду, иначе весь дом превратился бы в стеклянное озеро. Ларри отнял бутылку текилы у одного из своих одногруппников и припал к горлышку. Жжётся. Течёт по горлу. Оживляет. Но всего на пару часов. Ларри совсем не думает о том, что с наступлением рассвета его отличное настроение бесследно пропадёт. Не понижать градус? Плевал Ларри на все эти правила, именно поэтому вслед за текилой в горло полилось пиво. Танцуй как в последний раз. Бегай так долго и так быстро, словно к утру тебе обрубят ноги. Живи сейчас, а не где-то в мечтах за пределами реальности, ожидая, что лучшие времена сами как-нибудь тебя настигнут. Ларри смеётся. Откидывает назад потные волосы, вытирает ладонью лоб. Вновь прикладывается к бутылке. Выдыхает кому-то в лицо хмель. Сзади прибавляют громкость колонки. Ларри, споткнувшись, побрёл искать балкон. Вдохнуть свежего воздуха и вернуться обратно. Распахивает одну дверь. Ванная. Удивительно пустая ванная. Открывает следующую, делает шаг и снова спотыкается, на этот раз о чьё-то тело. Последняя бутылка пива летит на пол и звонко бьётся, разлетаясь на крупные осколки. Остатки напитка пенной лужицей растеклись под кроватью, брызги попали на стену. Ларри садится на колени и оглядывается назад. — Пиздец, чувак, что с твоим лицом? — У меня нет лица. Перед ним сидит парень с голубыми патлами, пытающийся сморгнуть накопившиеся в глазах слёзы, при этом совсем не дотрагиваясь до них. Десятки багровых шрамов, разодранная губа, оголяющая зубы, сломанный нос с порванным хрящом. В комнате темно. Лунный свет, едва пробирающийся через прозрачные занавески, падает на человека без лица. Протез с него сорвали ещё в коридоре, потом на него кто-то наступил и окончательно разломал. Пополам. И ещё раз пополам. Мальчишка не знает, где сейчас находятся четыре части его лица. Фальшивого. Но более признанного обществом. На белую маску смотреть проще. Белая маска напугает не каждого, может только вызывать вопросы и недопонимание, но не более. Шрамы напугают каждого. Однако Ларри стал исключением. Он скорее удивился, нежели испугался. И в миг прочувствовал всё то, от чего Сал Фишер мучился с самого детства. — Хочешь подышать? — спросил Ларри, склонив голову набок. Патлатый неуверенно кивнул. Полчаса назад он стоял у распахнутого окна и пытался вспомнить, как дышать. Лицо… настоящее лицо непривычно обжигал поток ветра. Ночной воздух приятнее и свежее дневного, это точно, но ему больно дышать. Больно говорить. Больно стоять на ногах и облокачиваться на широкий подоконник. — Мне нравится смотреть на огоньки в тех окнах, — патлатый и сам не ожидал, что сможет начать диалог. — Вон там, — он указал на ряды домов, раскинувшихся на полосе горизонта. — Раз они горят, значит люди, сидящие в комнатах, живы. Скорее всего. Ларри поднёс зажигалку к зажатой в зубах сигарете. — Я всё ещё жив? — вдруг спрашивает патлатый. — Раз я вижу тебя, чувак, то вряд ли ты помер. По крайней мере я не замечал за собой способности общаться с загробным миром. — Назовёшь своё имя? — Джон Ларин, — отозвался Ларри. — Сал. Фишер, — Сал натянул на голову капюшон. — Я тебя наебал, Сал Фишер, — металлист усмехнулся. — В чём же? — не поворачиваясь к собеседнику, спросил Сал. — Не скажу, — Ларри выдохнул горький дым. — Я сам догадаюсь. Ты назвал ложное имя? — Может быть. А может и нет. — Не издевайся надо мной, ну, — проворчал Сал с обидой. Ларри докуривал молча. — Ты позвал меня подышать воздухом, а в итоге надымил тут, вдохнуть невозможно, — Сал поморщился. — Хочешь попробовать? — Ларри протянул ему последнюю сигарету из пачки. — Нет. — Как знаешь, — Джонсон пожал плечами и зажёг вторую. Но как только он сделал одну затяжку, Сал выхватил из его рук сигарету и зажал её зубами. — Вот как, — Ларри прыснул. — Передумал. — Вовремя ты, конечно. Ему весело. У Сала бледные жилистые руки с накрашенными чёрным лаком ногтями. Ларри готов целую вечность смотреть на то, как эти тонкие длинные пальцы сжимают сигарету. К слову, последнюю сигу Джонсону так и не вернули. Сал скурил половину, откашлялся, затушил и выбросил в стеклянную пепельницу на подоконнике. — Не знаю, наверное это очень деликатная тема, чувак, но всё-таки что случилось с твоим лицом? — Не твоё дело, — процедил Сал. — Как скажешь. Я доёбывать не буду, честно, спросил чисто из любопытства, но если это тебя тревожит, то я не буду лишний раз напоминать. — Лучше не напоминай больше никогда, — Сал присел на корточки. — Ладно, — он выдохнул. — Меня зовут Ларри Джонсон. — Как мне теперь верить тебе? — Да можешь не верить и называть меня Джоном Лариным. — Допустим, — немного помолчав, Сал добавил: — Зови меня Салли-Кромсали. — Нихуя прозвище, — Ларри аж подавился. — Ты не против побыть просто Салли? «Кромсали» кажется мне слишком жёстким обращением. — Да плевать вообще. Немного позже Салли обнаружил на балконе коробку с запасом алкоголя. Три бутылки красного полусладкого вина. — Раньше я боялся притрагиваться к спиртному. Да что там, до сих пор боюсь проснуться завтра с зависимостью от этой дряни, — Сал потряс в руке бутылку. — У меня это, скажем так, семейное. Until you called me up and said I haven't stopped crying My father's been drinking — Но именно сейчас почему-то стало наплевать. — Салли протянул Джонсону вино, намекая на то, чтобы тот вынул пробку. — Я штопор с собой не ношу, уж извини, чувачелло, — сказал Ларри, однако бутылку принял. — Можно конечно продавить пробку внутрь, — что он, собственно, и сделал. Теперь пробка плавала в вине. — Гений, — Салли сделал первый глоток. Капюшон спал с головы, но Фишер не стал натягивать его обратно. Он не боится растягивать изувеченные губы в улыбке. — Чего ты хочешь, Салли? — спросил Ларри, забирая бутылку обратно. — Я… — Сал призадумался. — Хочу добиться гармонии со своей душой и телом. Абсолютной. Хочу, чтобы кошмары перестали проникать в разум каждую ночь. Хочу любви и понимания. Хочу забрать кота, на спину повесить гитару и убежать отсюда как можно дальше, — он забрался на подоконник. …не боится свешивать ноги с балкона на девятом этаже, не боится едкого запаха сигаретного дыма. — Я хочу справедливости. — А татуху случаем не хочешь? — нет, вы не подумайте, Ларри успел проникнуться речью нового знакомого, ещё и настолько, что захотелось творить. И оставить о себе хоть какое-то напоминание, если вдруг они с Салли больше никогда не встретятся. До рассвета осталось семь часов. Он не боится опоздать на занятия. Не боится завтрашней головной боли. — Что, прости? — Салли уже конкретно начал ловить вертолёты. Взор то расплывался, то становился в десять раз ярче, а огоньки на горизонте — ближе. — За мой счёт и всё, что пожелаешь, — заверил Ларри. — С чего бы такой аттракцион невиданной щедрости? — Сал хмыкнул. — Просто так, Салли. Просто потому что, — он глупо заулыбался и пожал плечами. — Ты вдохновляешь. — Я только пугаю. — Нет. — Ты снова лжёшь, Ларри. — Меня не пугает твоя красота. You go down just like Holy Mary Mary on a, Mary on a cross Your beauty never ever scared me Mary on a, Mary on a cross Сал впал в ступор. Тебе послышалось, Кромсали. — Покажи мне свою, — Салли закатал рукава толстовки, безмолвно прося Ларри сделать так же. — Эти руны приснились мне однажды, — Джонсон развернул левое предплечье, демонстрируя загадочные рисунки. — И я решил, что они должны навсегда остаться со мной. — Набей мне такие же, — не задумываясь бросил Сал. — Чё? — Ларри искренне удивился. — Мне нравится, как это выглядит, хочу так же, — не унимался Салли. — Пиздец, чел, я тут значит корёжился трое суток с этими рунами, вспоминал, как они выглядят, потом выводил их на своей же руке, чтобы никто не смог повторить их, а тут на тебе, подавай такие же! — а потом Ларри залпом вытянул добрую половину бутылки. — Ты сам сказал, всё что пожелаю. Вот, я и озвучил своё требование. Теперь жду исполнения от пьяного мастера. — Сбрендивший, — Ларри усмехнулся, — и это притягивает ещё сильнее. Салли облился остатками вина. То ли он вдруг стал самым смелым человеком в мире, то ли ему просто стало наплевать. Но разве это не одно и то же? Ларри, несмотря на своё «я похуй мне панк» всё-же позаботился о какой-никакой стерильности, и работать он сел только за чистый стол и при хорошем освещении. А ещё исключительно с обработанными иглами. Хотя в них обоих сейчас столько спирта, что никакое обеззараживание не потребуется. — Точно не пожалеешь, Салли? — спросил вдруг Джонсон. — Ты, блядь, спросил об этом, набивая десятый символ из двенадцати! — вскрикнул Сал. — Беспредел! — Не возмущайся, щас хуй тебе на лбу нарисую, оттереть уже не сможешь! — Всё равно мой лоб никто не увидит! — Значит на шее! Всё, завались и не дергайся, я же реально так письку тебе выведу вместо руны! — Господи, — Салли рухнул головой на стол и очень звонко засмеялся. Игла колола всё-таки больно.***
— Ларри. Левое предплечье завёрнуто в заживляющую плёнку. Под ней выведено двенадцать символов. Салу пришлось стянуть толстовку, оставшись в чёрной свободной футболке. Жарко, ещё и по голове долбит. Волосы разметались по подушке. Он понятия не имеет, в чьей они сейчас спальне и можно ли вообще сюда заходить. Холодные простыни, тяжесть в груди и рябящая в глазах темнота. Тонкие белые руки раскинуты в стороны, он опустился вниз, словно Мария на кресте. — Когда ты в последний раз целовался? — внезапно спросил Салли, чуть приподняв голову. Ларри сидел на краю кровати. — Час назад может быть, — он невесело хмыкнул, — обычное дело для неженатого художника. А ты? Салли промолчал. — А хотел бы? Он всё так же не отвечал, вглядываясь в крутящийся потолок. На мгновение закрыть глаза и… …И оказаться на крыше чёрного потрёпанного временем «Форда» восьмидесятых годов, пока тот мчится по пустой загородной трассе. We were speeding together Down the dark avenues — Ларри-Схерали, это что тако-о-о… — Сал покачнулся. Его удержала твёрдая рука с такой же татуировкой. — Это загородная трасса Нокфелла, чувак! — воскликнул Джонсон. Второй рукой он держался за автомобильный рейлинг. — Что мы вообще делаем на крыше?! — паника билась в глубоких синих глазах. — Внутри места нет! Ветер оглушал. — Держись крепче за эту херню! — Ларри кивнул на дугу рейлинга. Именно таким на вкус был микс из свободы, смелости и идиотизма. Да, впечатления просто непередаваемые: поток воздуха остужает разгорячённое тело, впереди бесконечная дорога, по обоим бокам — еловые леса и ряды жёлтых фонарей. Рядом сидит человек, поделившийся этой свободой, показавший истинный облик молодости. Ларри восхищал. — Салли, можно тебя… Порыв ветра резанул по ушам. — Сал, можно… И вновь. — Салли, я могу тебя по… Салли не слышал. — А, да поху… But through all the sorrow We were riding high And the truth of the matter is I never let you go, let you go Салли не даже подумать не мог, что кто-то сможет осмелиться прикоснуться к его изувеченным губам. К их остаткам. Кто-то прильнёт к ним совсем мягко и бережно, боясь лишний раз задеть и повредить тонкую кожу. Он даже не надеялся, что Ларри дотронется до его щеки, боясь спугнуть и оттолкнуть, а потом прижмётся чуть посильнее, забирая себе всю его боль. Время застыло. До рассвета всего полчаса, но они нагло присвоили эти минуты себе. Машина замедлилась, и Сал бездумно отпустил руки с железных прутьев, переместив их на воротник кожанки Ларри. Водитель тем временем резко вжал педаль тормоза в пол, поэтому пассажиры с крыши не смогли на ней удержаться… Ларри вцепился в Сала мёртвой хваткой, прижав худощавого к своей широкой груди, и они оба слетели на асфальт в трещинах. Легко, конечно, отделались, у обоих только вывих правых ног и небольшие ушибы…***
Распахнув глаза, оба уставились друг на друга и отпрыгнули как ошпаренные. Эшли встрепенулась, едва ли не выронив из рук медальон на золотой цепочке, который они использовали в качестве маятника для гипноза. Он нашёлся в самом нижнем ящике в тумбочке у дивана. Сал не знал, откуда он и для чего, кому принадлежал, но был уверен, что с его помощью невозможно призвать древнее зло. — Что?! — воскликнула Эшли. — Что вы видели? Получилось? — Пиздец! — в один голос взвыли Сал и Ларри. — Вас вырубило секунд на десять, что вы видели-то?! — ПИЗДЕЦ! — они не унимались. Если бы они не застыли от шока, то точно стали бы носиться по всей гостиной, спотыкаясь и падая друг на друга. А ещё если бы ноги были здоровы… — Он!.. Я!.. БЛЯЯ-Я-А-А! — Ларри упал лицом на диванную подушку. — У тебя получилось, Эшли, мы видели абсолютно всё, — немного придя в себя, сообщил Сал. — Спасибо, чувиха, я прозрел! — Ларри на секунду вылез из-под подушки, а затем рухнул обратно. — Какой же мощный ахуй я сейчас словил, Эш, ты не представляешь!.. — его голос заглушала плотная ткань. — Да что вы, я даже не думала, что может получиться… — Эш с долькой смущения улыбнулась. — Как только вас вырубило, мне написал Тодд. Он сказал, что экспресс-тест дал отрицательный результат, но в образцах крови и слюны обнаружились следы марихуаны. На этом всё. Судя по всему, тебе ничего не подмешивали, Ларри, а память ты мог потерять от такого количества алкоголя. Ларри уже собрался возразить, но Эш перебила: — И даже не начинай своё «да меня ничего не берёт, бу-бу-бу»! Всё бывает в первый раз. — И надеюсь, в последний… — пробурчал Джонсон.***
Спустя полчаса Эш уехала обратно в общежитие, оставив Ларри в квартире Фишера. Джонсон пообещал вернуться ближе к ночи, или же только под утро — как получится, но в любом случае не теряйте, всё в порядке. Сразу же после того, как они вдвоём пережили ту ночь во второй раз и вернулись обратно, повисла ужаснейшая неловкость. Сначала ты весь день гоняешься за патлатым незнакомцем, а потом вдруг оказывается, что прошлой ночью ты целовал его на крыше раздолбанного «Форда», пока тот нёсся по трассе… Ларри обычно мало что удивляло, но этот факт его просто добил. — Только сейчас заметил, какая же она кривая, — произнёс Сал, в полумраке разглядывая контуры ромбов, квадратов, треугольников и других фигур на своей руке. — Я потом её скорректирую, будет намного лучше, — пообещал Ларри. Салли молча посмотрел на него. Густые брови. Смуглая кожа. Родинка под правым глазом. Длинный острый нос с горбинкой. Щетина на подбородке. Каштановые длинные волосы. Ларри завораживал своей внешностью и притягивал харизмой. Ему хотелось верить, даже несмотря на то, что он изначально соврал о своём имени. Ему хотелось раскрыть секреты, несмотря на то, что Сал напрочь отказывался рассказывать, что произошло с его лицом. If you choose to run away with me I will tickle you internally And I see nothing wrong with that Ларри ослабил затянутый капюшон, осторожно дотронувшись до травмированной щеки. Сал всего на мгновение задержал дыхание, вглядываясь в карие глаза, потемневшие во мраке комнаты. — Лампочка на потолке вчера лопнула, — зачем-то сказал Салли. — Мне роста не хватает, чтобы дотянуться и поменять, сколько бы стульев я друг на друга не ставил, а отец ещё не скоро вернётся… — возможно, это его защитная реакция — говорить о чём угодно, лишь бы переключить внимание со своего настоящего лица. Его по прежнему скрывали рваные голубые пряди, но Ларри, держа тёплую ладонь на неровности шрамов, чувствовал и понимал, что именно скрывают от него. У Фишера вновь перехватило дыхание, как только Ларри сдвинул набок его чёлку. Меня никогда не пугала твоя красота. Ларри глубоко вдохнул. — Кажется, я влюбляюсь в тебя.