Stoichiometric

      — Да ебучие, блять, пироги!       Гладкий дуб прогнулся под кулаком, легко принимая форму руки. Это попортило общий вид бара: столешница чуть не развалилась в щепки. Сергей мог бы пойти дальше и разломать ее напополам — вместе с упрямым барменом. Вместо этого он злостно на того уставился, пытаясь унять вскипевшую в венах жажду насилия.       Рафик не удостоил Сергея даже мимолетным взглядом. Он буднично занимался своей рутиной — начищал и так кристально чистый графин до блеска. Совершенно не обращая внимания на ураган человеческих эмоций напротив.       — ХРАЗ, назови мне хоть одну вескую причину, по которой я не должен поджигать это чучело, — прорычал Сергей. На сегодня с него было достаточно роботов — черт, да на всю жизнь хватило уже, правда. Металлические ублюдки продолжали испытывать его ограниченное терпение новыми, изощренными способами. И если не убийством или чем-то вроде — то тупыми запросами.       — Потому что у меня нет необходимого доступа к запуску или схеме управления этим поездом, товарищ майор.       — Значит, ты по-прежнему бесполезен? Заебись! — Сергей ударил по стойке.       Рафик лишь на мгновение замер, прежде чем продолжить свои телодвижения. Звук щетки, вращающейся по безупречно чистому стеклу, наполнил причудливый вагон поезда. Звук этот отдавался эхом в барабанных перепонках, становясь все громче и громче, пока не превратился в оглушительное крещендо, разбивая тот малый остаток концентрации, что еще оставался у Сергея.       Поддавшись импульсу, он резко потянулся и выбил графин из лап робота. Стекло треснуло пополам, разлетевшись на крупные осколки, впилось в красный ковер. Рафик поднял голову и склонил ее по-мультяшному нелепо, а затем сунул руку под стойку и выудил идентичный сосуд.       Это будет продолжаться и продолжаться.       — Ты сказал, проезд для омег бесплатный, мудак. — Сергей на этот раз просто обхватил пальцами графин. Препятствие — не разрушение. — Так запускай уже это говно.       Рафик замер и уставился на него. Казалось, он метался в каких-то сомнениях, не в силах признать в громоздком мужчине омегу… Нет. Роботу наплевать на что-то подобное.       Сергей покачал головой. Почему он проецировал это на кусок металла? Того не волновало нихрена, кроме наличия билета. Рафик не был человеком, который мог бы осудить.       Люди странно смотрят на тебя не из-за этого — они пялятся, потому что подсознательно знают, чем ты занимаешься. Знают твою роль.       Кровь на его руках.       Но Сеченов сам говорил: обществу нужны такие люди, как Сергей. Человек со стороны, что способен решать проблемы. И если не он, то кто?       — Вы правы, товарищ, — Рафик прервал ход его мыслей. — Детям, беременным женщинам и персонам с омега-статусом полагается проезд без билета. — Механизмы на его клешнях закрутились, намеривая возобновить движение, но рука Сергея не дрогнула. — И вы имеете на это право. А ваш дееспособный бета-компаньон — нет.       Сергей все-таки раздробил стекло.       Разъяренный, он присел на корточки и схватил связанного Петрова за плотную ткань водолазки. Программист одарил его скользкой и ехидной полуулыбкой.       — Папочкин ручной омежка не очень хорошо переносит отказы, — злорадствовал Петров, сочась высокомерием. Он пытался освободиться от пут, но больше для галочки. Оба знали, что ему деваться некуда.       — Только дай мне повод, террорист.       — Да хоть несколько, но ведь ты даже не выслушаешь, — выплюнул Петров. Он попытался выпрямиться, чтобы казаться больше, но движение вышло неуклюжим и странным — больше похоже, будто повторил за агентом. — Всем известно что член альфы способен сотворить с омегой — независимо от их разницы в размерах и силе. Невозможно открыть глаза на правду тому, кто не видит дальше своего стояка на социопата с манией величия!       Сергей схватил Петрова за челюсть, короткие ногти впились в кожу до крови. Он крепче вжал руку, чтобы из поганого рта не прозвучало больше ни слова.       — Единственные чувства, которые я испытываю к Волшебнику, — это уважение и благодарность, — низко прорычал майор. — Он никогда ко мне не прикасался, ты, больной извращенец.       Даже когда эти слова слетели с губ, Сергей возненавидел, что его это задело. Возненавидел, что глубоко внутри он негодовал от беспричинной сдержанности Сеченова и его отказе видеть в Сергее кого-то, кроме помощника. Начальник и подчиненный. Рука и молот. Майор предположил, что немногие боссы были такими приличными. Ну, кто не трахал своих сотрудников. А сотрудники, в свою очередь, не воздыхали и не представляли, что мог бы сделать с ними их босс.       Он толкнул Петрова на пол. Тот зашипел и сплюнул, но вжимающий в пол ботинок на бедре, кажется, немного привел инженера в чувство.       — Да он нас всех поимеет, пес, — сказал Петров, слабо подергиваясь в своих путах, лежа на боку. — И ты ему это позволишь.       — Точно так же, как ты позволяешь роботам убивать всех этих людей, — Сергей взглянул вниз, на то, как Петров бессильно пытался избавиться от давления на свою ногу.       — Обыкновенный отбор, — прохрипел он от боли. — Несколько сотен умрут, чтобы спасти миллионы, или, может, миллиарды людей.       Сергей мог сломать его бедренную кость как сухую палочку древесного угля. Это не потребовало бы ничего: еще немного надавить, приложив побольше сил — и послышится влажный треск. Но вместо этого майор уставился на жалкое подобие человека — красное лицо Петрова, искаженное болью и гневом, — и решил пнуть его в живот.       Сеченов разозлится, если он повредит груз.       Петров усмехнулся в плотный красный ковер.       — Че смешного, предатель? — Сергей пнул того еще раз, и послышалось шипение.       — Нет ничего более жалкого, чем омега, который бросит все ради помахавшего перед ним косточкой альфы, — насмехался Петров. — В отличие от тебя, твоему драгоценному Сеченову не нужен ничей контроль, чтобы держать себя в узде.       Красная пелена встала перед глазами — того же цвета, плотности, что и у штор, обрамляющих окна в вагоне поезда. В груди разлился ледяной жар. Он отвел ногу назад…       — Товарищ майор, Петрова нужно взять живым, — предупредил ХРАЗ. — Вы становитесь жертвой весьма примитивной манипуляции.       — Завали, перчатка.       Но все прошло.       Жажда насилия покинула организм, и Сергей поставил ногу на пол, рядом с дрожащим телом. Он так и стоял, наблюдая за Петровым, что бормотал в ковер проклятья ему, Сеченову, Штокхаузену и всему Предприятию. Это затянулось, но майор не мог заставить себя двинуться. Он просто уставился в одну точку, не моргая, мыслями возвращаясь к равнодушным глазам своего шефа и золотому оттенку, который отчего-то ощущался на языке.

***

      — Почему для омег проезд бесплатный? — Сергей и так знал ответ на этот вопрос, но какой-то его изощренной части нравилось напоминать самому себе, что общество и в лучшие свои времена останется абсурдным донельзя. Не то чтобы у него были проблемы из-за своего вторичного пола — ну, насколько он сам мог вспомнить. Ладно, теперь это было не совсем правдой, но обычно его внушающие страх размеры и аура заставляли людей держать все свое дерьмо при себе. Тривиальные оскорбления уже ничего для него не значили.       Кроме маленькой тирады Петрова. Та хрень все еще его задевала.       — Все просто: если у вас начнется течка, было бы морально и этически неправильным оставлять вас на платформе общественного транспорта, — ответил ХРАЗ. — Но не мне вам это объяснять, товарищ майор.       — Может, я просто хочу завязать разговор, — сказал Сергей, пожимая плечами. — Эти мертвецы не очень общительные.       Где-то в глубине себя Сергей пожалел, что не смог вспомнить ни одной своей предыдущей течки. Действительно ли они были такими уж проблемными? Настолько, что он не смог бы справиться с собой на протяжении двадцати минут поездки? Звучало, как что-то между стереотипом и городской легендой, но Сергею также не встречались другие омеги. В его профессии они были редкостью.       Он сжал Звездочку крепче и приблизился к распластанному телу мужчины в костюме. Кожа его была бледно-зеленоватого оттенка, а глаза — жуткие, мутно-белые, навечно устремленные в чистое голубое небо. Сергей осторожно перешагнул через портфель и скорчился.       Мертвые не должны говорить. Они должны отдыхать.       Он присел рядом с неподвижным телом, для равновесия уперев оружие в землю. И протянул руку, чтобы потормошить труп, но передумал в последний момент. Привычка. Не каждый день приходилось общаться с покойником.       — Я… эм, простите, — Сергей замялся. — Скажите, товарищ, у вас нет при себе билета?       По лбу мертвеца скользнули жгутики от белого устройства МЫСЛЬ — такие же, как у ХРАЗа. Но они не повернулись на Сергея и вообще не замечали его существования. Они просто вращались, получая доступ к фрагментированным воспоминаниям давно угасшего мозга.       Сергей собрался с духом, тревожась того, что прозвучит далее.       — Не могли бы вы мне помочь? — прозвучал оцифрованный голос. — Кажется, я застрял.       — Ага, — вздохнул Сергей, теребя край своего усиленного наколенника. — Мы оба, товарищ.       Он бросил короткий взгляд через плечо, где под навесом дымились искореженные автомобили и кучи разбитых роботов. Куски АМУ-68 тлели и искрили. Сергей услышал вдалеке мягкое жужжание приближающегося роя ремонтных Пчел. И скоро они исправят весь беспорядок, что он тут учинил за последние десять минут. При этой мысли его тело заныло.       Сколько я еще выдержу?       Рой Пчел и впрямь вывернул из-за угла. Среди него были две модели с лазерами, готовые к атаке.       — У вас есть билет? — спросил Сергей более настойчиво. — Он мне действительно нужен… э-э, очень.       — Не билет, майор, — вмешался ХРАЗ. — Проездной на месяц.       — Майор? — взволнованно воскликнул труп. — Значит, вы военный! Вы здесь, чтобы помочь?       — Да ебучие… — Сергей прижал Звездочку ближе, с содроганием наблюдая, как желтая Пчела отделилась от массы и ее лазер сверкнул красным цветом. — Да! Я здесь, чтобы помочь, но не тебе. Ты, блять, мертв! Что с тобой не так?       — Так нельзя обращаться с согражданином, товарищ.       Труп смолк, и электромагнитный шум его МЫСЛИ сошел на нет. Поколебавшись, Сергей протянул руку к пустому лицу мужчины. Он сглотнул и прикрыл его веки, чтобы хоть немного сбавить уровень неловкости. А потом, как крыса, обшарил карманы.       Он быстро нашел ее — металлическую карточку, черно-золотую, с логотипом Челомея.       — Спасибо, наверное, — пробормотал Сергей, обращаясь к трупу. Ответа не последовало. Жгутики на лбу лежали безвольной тонкой лапшой.       — Они не живые, — сказал ХРАЗ. — Как вы или я.       — О, так роботы теперь живые? — Сергей изогнул бровь и поднялся, закидывая Звездочку себе на плечо.       — Я… — замялся ХРАЗ, — мои программы куда надежнее, чем у обыкновенного робота. По всем показателям, я жив.       Обжигающий красный луч лазера коснулся земли в двух шагах от ноги Сергея. Он вздохнул.       И все по новой.       Сергей танцевал с роботами-убийцами — кулаками и обостренными рефлексами, лезвиями пилы и электрошоком. Оркестр разрушения исходил из его опытных рук. Кровь и металл усеивали землю, пока он не остался единственным, кто стоял на ногах. Майор закурил сигарету, позволив своей Звездочке со стуком упасть на дорогу.       Предупреждение ХРАЗа не давало ему покоя, и он надеялся, что никотин поможет избавиться от боли. Бледный дым заклубился вокруг, присоединяясь к ядовитым серым миазмам от разбитых роботов у его ног.       Сергей вспомнил обвинения Петрова и представил, как бы все это вообще выглядело — бывший агент Аргентума и советский министр промышленности. На самом деле, это смешно. Самый занятый человек в СССР находил время, чтобы нагнуть Сергея Нечаева над своим столом. Пиздец как уморительно.       Дым щекотал его легкие, и никотин начинал действовать.       С другой стороны, это было немного странно. Альфа и омега в непосредственной близости друг с другом — обычно с небольшим количеством людей, — и им никогда не приходила в голову подобная идея. Даже для того, чтобы выпустить пар.       Он затушил сигарету о лицевую панель Вовчика, борясь с желанием прикурить еще одну. У него не было такой роскоши, как лишнее время: скоро прибудет еще больше Пчел, чтобы обратить все к исходной точке.       Обратный путь до «Вихря» был коротким, приятным и без роботов. Звуки механизмов и металла эхом разносились по пустым улицам, подчеркивая отсутствие какой-либо жизни. Жутковато. Несравнимо ни с чем, что Сергей испытывал со времен войны — или, по крайней мере, он так предполагал, ибо не мог вспомнить событий с поля боя. Несмотря на амнезию, он все еще ощущал отпечаток прошлого в своем теле. Некоторые вещи невозможно было забыть, как бы он ни старался.       Войдя, он метнул металлический пропуск в Рафика. Прицел не подвел: стекло разлетелось на миллион маленьких осколков, что посыпались на замершего робота.       — Вот те пропуск, — сказал Сергей. — А теперь запускай этот ебучий поезд.       — Такое поведение не подобает Советскому гражданину. — Рафик все так же ленно убирал стекло со стойки. — Как служителю закона, вам ли не знать. Я подам жалобу вашему руководителю.       — Правда? — Сергей невесело рассмеялся. — Ну давай. Волшебник вышвырнет твою задницу за то, что тратишь его и мое время.       Он прошел мимо Петрова, пнув того носком ботинка. Петров хмыкнул.       — Если он победит, всем нам же хуже будет, пес. — Петров безуспешно попытался перевернуться на бок. — И все будут плясать под его дудку — не только один нуждающийся омежка.       Сергей приставил одно из пил Звездочки к шее Петрова, надавил, пока не услышал сдавленный писк.       — Назови меня так еще раз, и посмотришь, что будет.       — Он тебя использует! — вскрикнул Петров. — Не будь таким слепым придурком!       — Как будто я собираюсь тебя слушать, — усмехнулся он. Каким же жалким был Петров.       Сергей снова пнул инженера в живот и побрел дальше. Он сел на свое место и закинул одну ногу на край стола.       Вид за окном размылся в разноцветную мозаику из голубого и зеленого, когда поезд наконец тронулся. Сергей наблюдал за мелькающими пейзажами в относительной тишине. Его веки опустились — раз, и еще, — и усталость окутала его как пуховое одеяло.       Сергей почувствовал запах антисептика и вкус йода на языке. Этот резкий и едкий запах ранил его сверхчувствительные рецепторы. Будто наждачкой изнутри прошлись. Он тихо застонал из-за трубки в горле, желая от нее избавиться, но не мог даже пошевелить пальцем. Это осознание сбило дыхание. И он смог ощутить движение внутри пищевода, когда сглотнул.       — Тебе следует сократить убытки, Дима, — надменный голос раздался отовсюду и ниоткуда одновременно. — Его можно превратить в еще одного андроида.       — Если бы я придерживался такого отношения, где бы я был сейчас? Ты недооцениваешь его волю…       Сеченов.       Сергей узнал голос своего шефа. Он попытался открыть глаза, но веки даже не дрогнули: за ними заплясали яркие огни, и больничная койка задрожала.       — …на данный момент…ресурс…даже не утвержден…       Голос другого мужчины то появлялся, то затихал, и кровать сильно затряслась.       — …с чего бы…связанным… — Снова Сеченов. — …мной?       Его? Его что?       Сергей попытался пошевелиться, вздохнуть, открыть свои гребаные глаза. Но ничего не получалось. Он оставался замурованным в собственном теле, смутно представляя, что происходило вокруг. Худший вид сонного паралича. Он с ужасом подумал, прошло ли действие анестезии. Почувствует ли он пронзающее лезвие скальпеля на своей плоти?       — На этот раз он поправится, — произнес бестелесный голос Сеченова.       — Что-то восстановится, — сказал другой. — Но тебе не следует тешить себя надеждами, что он будет прежним.       Огонь коснулся лба Сергея. Он захныкал.       — Ты недооцениваешь выдающуюся эластичность мозга, Харитон.       Кровать с грохотом упала, и Сергей рухнул на холодный кафель.       Он проснулся с криком.       Металлический визг эхом разнесся вокруг него в неистовом торнадо искр и бьющейся стали. Сергей защитил рукой глаза и в падении уклонился от угла твердого стола. Он врезался в деревянную панель с другой стороны вагона, и боль пронзила его спину. Прежде чем он смог осмыслить что-либо из последних пятнадцати секунд, вагон поезда резко качнулся назад с громким скрипом.       Он упал на бок, прямо на окно. Трещины паутиной разошлись по стеклу, послышался громкий скрип и треск. Сергей приподнялся и мог только наблюдать за проносящимся видом внизу. Трещины все расходились, становились глубже, угрожая прорваться.       Осколки стекла начали падать на землю, но поезд выровнялся прежде, чем Сергей бы к ним присоединился. Его отбросило в центр, и он громоздко приземлился на спину, поморщившись, поднял руки, чтобы защитить лицо от осколков.       — ХРАЗ! — крикнул он. — Что это за хуйня?!       — Хорошо вздремнули, товарищ майор? — спросил ХРАЗ, жгутики едва касались лица. Один из голубых огоньков остановился прямо напротив глаза, обжигая сетчатку.       Сергей крепко зажмурился, но четкое изображение этого придурка осталось на глазах.       — Да нихрена. Не присел ни разу, как мы вышли из Челомея, — проворчал он.       — Как и я.       — Где Петров? — опомнился Сергей. Он вскочил на ноги и бегло осмотрел обломки вокруг.       Поезд тряхнуло, и раздался скрип. Майор ухватился за ближайший стол и смог застать, как огромный грязно-зеленый шар пробил бок вагона, оставив после себя столь же огромную дыру.       — Робот ЕЖХ-7, — произнес ХРАЗ. — Нам явно не повезло.       — Погоди, Ежиха? — Сергей уставился наружу в неверии. — И это, блять, мирный робот?!       Пол начал прогибаться, будто что-то тяжелое прицепилось к шасси. Все заскрипело и затрещало, угрожая прорваться. Все крепления вагона сейчас явно проигрывали.       — Должен был быть, — ответил ХРАЗ слишком уж жизнерадостно. — Этот поезд почти наверняка потерпит впечатляющее крушение. Рекомендую вам найти за что ухватиться крепче. Ваши шансы на выживание… ничтожно малы.       — Спасибо, что веришь в меня, — цыкнул Сергей.       Петров! Где Петров?       Вокруг него кружились разбитые декорации, ошметки железок и осколки. При виде этого зрелища его охватила паника. Скорее всего, Петров был мертв, скоро умрет или рисковал расшибиться о землю. Как бы то ни было, Сергей цеплялся за малый шанс того, что инженер каким-то образом обманет его ожидания. Однажды оптимист — навсегда оптимист.       Подняв руку, Сергей просканировал разрушенный вагон. Он наткнулся на «безжизненного» Рафика на полу — ха, — а затем — на единственный цветной огонек, скрытый под обломками. Вот где! Сергей начал пробираться через завалы — перепрыгивал, скользил, пригибался и прорывался — пока не добрался до обмякшего тела Петрова.       Сергей вытащил его, а потом у него свело желудок, как поезд сошел с пути. И они полетели вниз: майор обхватил Петрова, пытаясь в падении закрыть его голову, как мог. Он стиснул зубы, готовясь к худшему.       Удар.       Волна боли прошла сквозь тело, когда их отбросило на газон. Повезло, что полимер в нем действовал как амортизатор. Зубы щелкнули, и в глазах задвоилось. В оцепенении он наблюдал, как «Вихрь» влетает на платформу ВДНХ. Конструкция взорвалась облаком бетонных глыб и искореженной арматуры — красиво в своей разрушительности. Почти как фейерверк.       Медленно, Сергей отлепил от себя Петрова. Часть его жалела, что того не оставили подыхать, но мысль о том, что он подведет Сеченова, была унизительна.       Сергей уставился на горный хребет, возвышающийся над ныне разрушенной железнодорожной станцией — зрение все еще было размытым. Сквозь густой завиток черного дыма ему показалось, что он увидел силуэт женской фигуры, но стоило моргнуть, как все исчезло. Значит, показалось.       Поморщившись, он оттолкнул от себя Петрова и перекатился на бок. Вдалеке возвышался комплекс Коллектив, окутанный дымкой в лучах послеполуденного солнца. Статуи-близнецы улыбались с гордостью, даже когда их начал заволакивать дым.       — Поздравляю с выживанием, товарищ майор, — произнес ХРАЗ. — Я под впечатлением.       — Ты мудак, — Сергей простонал, пытаясь сесть.       — Мои чувства довольно искренни.       Сергей взглянул вниз, на выползшие из звезды жгутики, что «смотрели» на него в ответ. Это не переставало быть странным. Он все еще не знал, что ему делать с этой штукой. Сарказм и осуждение давно превысили ту малую полезную информацию. что предоставляла эта штука. Сергей смог подняться.       Возможно, виной всему был просто поганый характер перчатки — позиция типа «либо по-моему, либо никак» доведенная до крайности. Делай, как я говорю, или страдай от самых суровых последствий.       — Товарищ майор, исходя из ряда ваших физиологических факторов, я чувствую острое разочарование. — Жгутики продолжали свой замысловатый танец.       — Я не думаю, что тебе нужно это научное дерьмо, чтобы высказаться. — Сергей обвиняющие тыкнул в жгутики.       — Хотелось бы напомнить, что и вы и я — лишь жертвы обстоятельств, — произнес ХРАЗ. — Нас отправили сюда с абсолютным минимумом информации по приказу человека, который, как вы можете видеть, сам не рискует ни жизнью, ни конечностями.       Сергей уставился на перчатку и шесть голубых огоньков.       — Не Сеченов нас сюда отправил, — возразил Сергей тихим и ровным голосом. — А он. — И кивнул на тело Петрова.       — Петров, безусловно, предатель, — продолжил ХРАЗ. — Но, возможно, стоит задуматься, почему Сеченов пренебрег всеми протоколами и послал одного-единственного оперативника вместо армии, чтобы исправить ситуацию подобного масштаба.       — Потому что он достаточно мне доверяет, — ответил Сергей после продолжительной паузы.       — Полагаю… — ХРАЗ колебался, кружась вокруг. — Вы не видите леса из-за деревьев, майор.       — И че это должно…       Земля содрогнулась. Сергей низко пригнулся, садясь на корточки и осматривая окрестности. На другой стороне дороги Ежиха развернула свои длинные конечности и выпустила пар из круглых отверстий в корпусе. Робот выполз из небольшого кратера, открывая вид на разрушенный причал.       — Товарищ майор, я лично заинтересован в том, чтобы сохранить вам жизнь, — внезапно выдал ХРАЗ.       — О, у тебя отлично получается.       Напрягшись, Сергей полез в квантовый инвентарь и достал дробовик. Он медленно и осторожно опустил оружие на землю перед собой, молясь, чтобы робот его не заметил.       — Слушайте внимательно, — ХРАЗ невозмутимо продолжил. — Боевой режим ЕЖХ-7 совсем не оптимизирован и имеет довольно примитивный программный эксплойт. Если вы сможете обеспечить мне доступ к нейронному коннектору, я смогу подорвать систему охлаждения, что приведет к перегреву.       — Слишком много «если», ХРАЗ, — Сергей наблюдал, как робот медленно полз ближе. — Как насчет того, чтобы я просто подстрелил эту хрень?       — Ваши пули не пробьют этот корпус, и робот почти наверняка вас раздавит — или чего хуже.       Что может быть хуже превращения в сраный блинчик? Сергей поморщился. С другой стороны, после всего того дерьма, что он имел честь наблюдать в Вавилове, «чего хуже» было действительно чем-то ужасным. Еще один кошмар наяву, порожденный влажными снами сумасшедших яйцеголовых.       — Я обойду ее, — прошептал майор.       — Если вы так поступите, робот атакует транспорт Сеченова, когда тот прибудет, — возразил ХРАЗ. — У вас нет выбора, майор. Вы должны мне довериться.       — Так, теперь ты ничего не имеешь против шефа, а?       — Пожалуйста, сосредоточьтесь на текущей задаче.       Этот тупой бот-библиотекарь ни черта не смыслит в настоящем бою. С чего бы мне обращать на него внимание?       Сергей принял решение. По его опыту, все можно было исправить картечью. Он помчался по траве, двигаясь перпендикулярно траектории Ежихи. В одно мгновение робот его обнаружил и рванул к нему, перекатываясь быстро — слишком быстро. Через несколько секунд ему уже дышали в спину.       — Товарищ майор, вам нужно сменить тактику! Это не сработает!       — Ну конечно, — выдохнул Сергей на бегу.       В последнюю возможную секунду он поднырнул в сторону, на развороте ударяя разрядом электрошока. Голубое свечение вспыхнуло по корпусу, словно покрывало. Казалось, это немного замедлило Ежиху, и Сергей ухмыльнулся, довольный собой.       Однако Ежиха стряхнула с себя заряд, как мокрая собака, и на ней осталось не более чем парочки поверхностных ожогов. И Сергей удивился, когда робот развернулся на сто восемьдесят, чтобы скорректировать траекторию.       Черт! Пришло время для плана Б. Сергей вскинул левую руку и попытался телекинезом поднять в воздух летящую к нему штуковину. Ну, на полметра вверх он ее поднял, но вращения это никак не замедлило. Он развернулся, едва увернувшись от робота.       — Используйте военную взрывчатку, вы не выберитесь из этой передряги лишь с помощью огнестрела! — раздраженно прикрикнул ХРАЗ.       — Да кто из нас двоих этим вообще занимается? — огрызнулся майор.       Ежиха кувыркнулась в воздухе и с грохотом врезалась в землю неподалеку от Сергея. Сначала тот споткнулся, затем — упал, когда невидимая волна выбила его из равновесия. Он успел развернуться вовремя, чтобы приземлиться на спину, и выстрелил несколько раз из КС-23.       Ничего.       Едва заметная царапина.       Сергей сглотнул и вскочил на ноги. Если бы только у него была граната или какой-нибудь РПГ — что угодно, кроме Макарова, Звездочки и топора. Он лихорадочно перебирал идеи.       — Товарищ майор!       Сергей почувствовал небольшой толчок вдоль левой руки — мягкое воздействие Шока.       — Если будем работать сообща, мы победим, — настаивал ХРАЗ. — Или вы предпочтете умереть здесь?       Робот снова взмыл в воздух, скользя по небу и нацеливаясь прямо на Сергея. Он промахнулся, но колебания воздуха все равно вывели майора из равновесия. Времени и возможностей было в обрез.       Доверяю ли я этой перчатке достаточно, чтобы рискнуть жизнью?       Сергей поморщился.       А у меня вообще есть выбор?       Этой игре в кошки-мышки было суждено закончиться тем, что Сергея либо разорвет пополам, либо он лопнет как виноградина. Никаких других вариантов и скромных лучиков надежды. Сергей все бегал кругами, пока не решился на роковую ошибку.       — Я открыт для предложений, ХРАЗ.       — Робота нужно оглушить, — торопливо произнес ХРАЗ. — Утес. Состав горных пород таков, что скорость при потенциальном столкновении вызовет мощную ударную волну, которая…       — Утес. Понял, — прервал Сергей.       Он помчался вверх по дороге, и робот, развернувшись в воздухе, последовал за ним — слишком быстро. Майор скользнул влево и остановился у отвесной скалы, тяжело дыша.       — Давай, сука! Я прямо тут! — прокричал он.       Верная своей форме, Ежиха навернула пару кругов и с грохотом покатилась к своей цели. Сергей нырнул вправо.       Пространство заполнил оглушительный отвратный треск, сопровождаемый механическим воем.       Через несколько секунд Сергей уже был на ногах и приближался к поврежденному роботу. Из круглых вентиляционных отверстий повалил белый дым, затемняя янтарный свет цилиндров. Не теряя времени, Сергей принялся нащупывать порт тех. обслуживания.       — Где эта хрень? — спросил он в спешке.       — Наверху, майор.       — Ну конечно, блять.       Он сумел забраться наверх, используя отверстия в качестве опоры. Жар лизал его сквозь синтетические волокна комбинезона, и он мысленно похвалил инженера, что спроектировал его огнеупорным. Майор стиснул зубы, уверенный, что робот очнется в любой момент.       И едва оказавшись наверху, Сергей нашел и сорвал стальную крышку панели. Он сунул левую руку внутрь и мог почувствовать, как ХРАЗ начал возиться с внутренним устройством Ежихи. Подключение к ее системе вызвало в теле легкую дрожь — слабая неврологическая связь с вещью, которую он не мог осмыслить ни на каком уровне.       Хотя майор не мог на сто процентов интерпретировать то, что он чувствовал, но было известно одно — робот недоволен и находится на грани перегрузки. И эта штуковина могла подняться в любую секунду.       Ну давай. Давай. Давай.       — ХРАЗ! — прикрикнул Сергей.       — Мне нужно время, товарищ майор! — ответила перчатка так же раздраженно.       — У нас его нет! Твори свою робо-магию быстрее!       Ежиха задрожала — задвигались пластины на корпусе, — и Сергей потерял опору, повалившись вниз. Он успел ухватиться свободной рукой за край люка. Пробежала тень, и он оглянулся через плечо: над ним нависла замахнувшаяся конечность робота.       — Готово! — воскликнул ХРАЗ.       Жгутики втянулись обратно в звезду, и Сергей отпустил робота, проскользив по корпусу вниз. Удар ее руки пришелся по месту, где он был всего секунду назад. Ударившись о землю и прокатившись пару оборотов, он отполз на середину дороги.       Ежиха вопила и металась в разные стороны, царапая себя по бокам, где разливался жар и нарастало давление в уязвимых частях корпуса. И они изнутри заискрили ярким янтарным цветом, горячим достаточно, чтобы подействовать на специальный сплав. Наконец, робот издал механический предсмертный скрежет и рухнул на землю печальной грудой. Расплавленный металл и кипящий полимер растеклись по земле вокруг, повалил дым.       Сергей еще несколько минут лежал на пыльной дороге, глубоко дыша и наблюдая, как красная сталь, остывая, становится серой. Он знал, что больше не мог задерживаться здесь. Роботы скоро сойдутся на место крушения поезда. Если повезет, они не смогут привести Ежиху снова в строй, или, на крайний случай, это займет слишком много времени, чтобы стать проблемой.       — ХРАЗ. — Сергей сглотнул.       — Да, товарищ майор?       — Спасибо, — слабо сказал он. — Без тебя я бы помер.       Он поднял руку и посмотрел на показавшийся пучок жгутиков. Когда они смотрели в ответ, он уже не чувствовал такого беспокойства, терзавшего ранее. Конечно, ХРАЗ по-прежнему оставался для него загадкой, но теперь он чувствовал от него меньше угрозы. Что ж, тот достаточно ему доказал все делом, и теперь майор просто обязан был наконец заткнуться.       Может… может, в конце концов, он не так уж и плох.