Близость (CО)

      — Маркоо… — протянул парень и попытался прижаться ещё ближе.       — Жан, — послужил ему тихий ответ, — я не понимаю до сих пор, я же демон…       — Плевать, — ответил Кирштейн, прижимаясь к гибриду вплотную.       — Но Жа… — Марко не успел закончить слово, как его губы заткнули поцелуем, — ммм… Жан тёрся всем телом об Марко, зная, что всё в том чувствительно, включая одежду, и хотел, чтобы гибрид чувствовал его каждой своей клеткой. И Марко чувствовал, и эти ощущения сводили с ума и ломали с таким трудом выстроенный контроль. С каждой секундой ему хотелось отбросить приличия и просто повалить человека на кровать, разорвать одежду, вцепиться зубами в плоть на шее и целовать до потери сознания. Но Марко держался. Отстранив губы Жана, он прошептал: «Может, всё же не надо? Я не хочу тебе навредить». Пелена похоти в глазах Жана немного рассеялась, уступив место нехарактерной твердости: «Брось, я не стеклянный, Марко, и я хочу тебя, хочу прямо здесь и сейчас. Хочу, чтобы ты делал со мной всё, что пожелает твоя чёрная душа».       — О, стены, — простонал Марко, он буквально чувствовал, как с каждым словом Жана его контроль разрушался, но Кирштейн и не думал останавливаться и потёрся своим пахом о пах Марко. Гибрид даже сквозь толстый слой одежды почувствовал горячий и уже готовый член своей долгое время тайной любви.       — Чёрт, Жан, — протянул Марко, его самоконтроль летел в ад, и они оба знали это.       — Настоящий чёрт здесь ты, — поддразнил Кирштейн и тут же был повален на кровать. Человек посмотрел на гибрида снизу вверх: глаза горели алым пламенем, слышался утробный рык, его огромная фигура источала силу, и Жан знал, что вся эта мощь обрушится на него, но не просто знал, он этого хотел, хотел с того самого момента, как понял, что любит Марко. С той секунды, как понял, что судьба дала ему второй шанс. И на этой раз он не будет идиотом и не потеряет его.       — Возьми меня, — слова, ставшие последней каплей. Марко сел на кровать, раздвинул ноги Жана и устроился между ними. Человек потянулся руками к пуговицам своей рубашки, ткань стала казаться ему душной тюрьмой, и не терпелось избавиться от неё. Но Марко перехватил его ладони. Он зажал оба запястья Жана левой рукой и заставил поднять руки над головой, нависнув над лицом любовника. Не успел он пискнуть, как губы Жана накрыли чужие. Поцелуй был страстным, Марко целовал сильно, будто боясь, что его партнёр может отказаться от него в любую секунду. Интенсивность заставила Жана слегка выгнуться, и тут же он почувствовал, как нечто твёрдое ползёт по нему. Человек не мог видеть их, перед его глазами была только пара алых огней, но он чувствовал, как упругие змеи ползут по нему, проникая под одежду и лаская горячую плоть. Это было приятно, слегка прохладные жгуты щекотали его бёдра и грудь, то и дело задевая соски, но Жану этого было мало.       — Марко-о-о, — захныкал Кирштейн, слегка отстраняясь от губ любовника. Поняв намёк, змеи потянулись назад, разрывая одежду, и уже спустя секунду Жан ощутил всем телом освежающую прохладу воздуха. Марко отпустил запястья Жана и поднялся на колени. Зрелище перед ним словно вынырнуло из самых глубин его грязных, потаённых мечтаний. Жан голый, перед ним, выгибается навстречу, волосы растрёпаны, гордый член стоит колом, губы покраснели от поцелуев, а в глазах только нужда и мольбы о большем. Из груди вновь раздался звериный рык, он больше не будет ждать. Снова опустившись к лицу Жана, Марко опять завлёк любовника в поцелуй, но гибриду было мало, и, приоткрыв свой рот, он надавил языком на губы Жана. Тот сперва не понял, что от него хотят, но потом послушно открыл рот. Длинный нечеловеческий язык Марко тут же проник внутрь, танцуя с языком хозяина. Опустив свою мышцу чуть ниже, Жан впустил Марко глубже и стал посасывать чужой язык, словно леденец. Но и этого гибриду было недостаточно, его язык разделился напополам и стал ощупывать каждый миллиметр рта любовника. Это было сильно, это было много, это было не по-человечески для Жана, но ему это нравилось. Настолько, что он даже забыл о необходимости дыхания. Лишь почувствовав, что его партнёр начал задыхаться, Марко вспомнил, что Жан обычный живой человек, и резко выскользнул из чужого рта. Тот стал громко втягивать и выдыхать воздух, пытаясь восстановить ритм, чем вызвал у Марко укол совести. Но прежде чем гибрид успел начать рассыпаться в извинениях, Жан его перебил: «Всё в порядке, это было круто». Стоило человеку отдышаться, как его глаза снова заволокла пелена похоти: «Давай, иди ко мне, Марко». Боясь повторить ошибку, гибрид решил пока оставить рот любовника в покое, вместо этого он прильнул к шее Жана и укусил её. Острые зубы легко прокололи тонкую человеческую кожу, Жан вздрогнул и не мог сдержать стоны, пока Марко вылизывал выступившую кровь. Этот сладкий вкус сводил с ума. Красная жидкость — это и есть Жан, само его существо, сама его жизнь. И человек добровольно отдает её ему. Большего знака доверия гибрид и представить не мог. Марко чувствовал ладони Жана на своей спине, и, пусть он был всё ещё в куртке с перечёркнутыми шевронами, он чувствовал оставляемые, словно на коже, Жаном царапины. Однако Кирштейн хотелось большего. Слегка оттолкнув партнера и отстранившись, он произнес: «Марко, хватит дразнить, я говорил, чтобы ты меня взял, так не играй и возьми», — в его глазах плескался голод.       — Как скажешь, — ответил Марко, и не успел Жан дёрнуться, как щупы, вылетевшие из поясницы гибрида, оплели все его конечности, подняли в воздух, развернули и раздвинули ноги. Жан оказался подвешен над кроватью животом вниз, выровненный с головой Марко.       — Что ты задумал? — Жан не был напуган, он доверял себя Марко без остатка, но всё же то, что они делали, было ему более чем в новинку.       — Увидишь, — последовал ответ, а следом совет, — расслабься. И не успел Жан последовать ему, как ощутил шершавый язык на своем анусе. «Маркооо!» — ощущения слишком сильные и непривычные, и Жан не знал, куда себя деть. Марко работал языком, облизывая каждый миллиметр его дырочки, а он не мог сделать ничего, кроме как стонать, подрагивая от прикосновений. Жгуты держали его намертво. Вкус Жана был потрясающим, и неважно, какую его часть пробовал Марко, а вместе с дрожью и стонами любовника ему и самому казалось, что он летит в небе. Тем не менее Марко очень хотел принести удовольствие именно Кирштейну. И он заметил, что Жан очень любит, когда его рот чем-то заполнен, поэтому он вытянул пятый щуп, сделав конец чуть более чувствительным и гладким, чем обычно, и подвёл его ко рту любовника. Жан отвлёкся от стонов и, заметив перед собой жгут, охотно открыл рот. Приняв проскочивший внутрь щуп, Жан начал его сосать, расслабив горло. В положении, в котором он был, он не видел ничего перед собой, он мог чувствовать только язык Марко сзади, его толстый щуп во рту и другие на своих конечностях. Разум Жана отказал, и он просто расслабился, отдаваясь своему демону. Напор Марко становился сильнее, а толчки жгута быстрее. Гибрид засунул свою длинную мышцу внутрь дырочки Жана и разделившимся языком массировал пульсирующие стенки изнутри. И, хоть Марко и увлёкся, он заметил, что задница Жана начала сокращаться. Прикинув, что человек скоро кончит, Марко поднял руку в перчатке и сжал позабытый член Жана, водя по нему в том же ритме, в котором трахал горло любовника. Почувствовав руку на члене, Жан всего за пару прикосновений взвыл вокруг щупа Марко и обильно кончил тому на руку. Стенки ануса Жана сжались, зажимая язык Марко, и, поняв, что Кирштейн закончил, он аккуратно вытащил щуп из рта и мягко опустил партнёра на кровать.       — Боже, Бодт, — хриплым голосом проговорил Жан.       — Надеюсь, тебе понравилось, — сказал Марко.       — Спрашиваешь, — хмыкнул Жан, он не мог, да и не хотел ничем шевелить, всё это было похоже на прекрасный сон. Марко сменил положение и аккуратно сел у головы Жана, мягко водя рукой по волосам уставшего любовника. Жан уже хотел уйти в мир снов, как уткнулся взглядом в пах Марко.       — Эм, Марко?       — Да?       — А как же ты?       — Мне и так хватило, — Марко потупил взгляд и уткнул его в пол.       — Не, так дело не пойдёт, — Жан был настроен решительно и даже ощутил прилив сил. К нему вернулась способность думать и Кирштейн почти хлопнул себя по лицу. В неге удовольствия он полностью расслабился и не заметил, что Марко опять думал больше о нём, чем о себе. А Жан и задумывал эту ночь так, чтобы именно Марко ощутил его любовь и самоотдачу и, может быть, только может быть, перестал бы ненавидеть и стесняться своего тела. Поднявшись и сев на колени, Жан рукой показал Марко сменить положение. Сперва гибрид дёрнулся, следуя указаниям, но неожиданно замер: «Жан, — Марко всё ещё запинался, мялся и краснел, словно не он только что трахнул горло своего любовника живой верёвкой и не он вылизал задницу Жана изнутри, — я… я не…» Но Кирштейн был настроен более, чем серьезно, больше он на уловки Марко не купится. «Садись», — приказал он. Алые глаза встретились с золотыми, и Жан не отвёл взгляд.       — Ты решишь, что я отвратителен, — тихо пробормотал Марко, но всё же послушался. Он сел у изголовья кровати, облокотившись на стену, и расставил ноги.       — Позволь мне самому решить, что отвратительно, что нет, — промурлыкал Жан и уткнулся в пах Марко. Гибрид был всё ещё в одежде. Жан долго, очень долго уговаривал Марко попробовать близость, но стоило ему заикнуться о раздевании, как Марко смутился и чуть не спрятался в кристалле. Так что они договорились о том, что Жан будет управлять всем процессом, а Марко останется в своей кожеодежде. Но Кирштейн явно себя переоценил, Марко опять незаметно перехватил контроль, а он этого даже не заметил. Но не сейчас. Сейчас Жан сделает то, что так давно хотел. Доставит удовольствие своему чудом вернувшемуся любовнику. Кирштейн провёл рукой по черной юбке и приподнял ее. Чёрные штаны украшал большой бугорок, и, недолго думая, Жан опустился и провёл по нему языком. Раз, второй, сверху раздался длинный стон, и парень решил, что поддразниваний достаточно. Жан снова поднялся на колени и потянулся к ремню. Он не был уверен, как раздевать Марко, если одежда — это часть тела, но гибрид и сам понял намёк. Он всё ещё был безумно смущён, однако его одежда «расползлась», юбка и промежность штанов просто растворились, обнажив член, обрамлённый чёрными лобковыми волосами на коже, покрытой тёмными веснушками. Жан уже хотел приняться за основное блюдо, но застыл.       — Я же говорил, — пробормотал Марко. От заминки Жана внутри гибрида пробежал холодок, что вот сейчас вся сказка и закончится.       — Эй, не беги впереди телеги, — успокоил его хриплым голосом Жан, — я просто… удивлён. У парня не было опыта близости ранее, но он был подкован в теории. Если же говорить о практике, то Жан был уверен, что уж с чем, а с членом он справится, благо свой есть, есть на чём потренироваться. Но член Марко явно был другим, и теперь Жан не знал, как подступиться. Больше всего он походил на длинную сумочку с дыркой на конце, из которой скромно выглядывал красный кончик. У человеческого члена похожее строение, всё-таки головку так же покрывает кожа, но у Марко как будто вообще не было ствола, всё словно одна огромная чувствительная головка.       — Если будет больно, не терпи, — попросил Жан, но, не получив ответа, поднял глаза на Марко, — пожалуйста.       — Хорошо, — тихо пробормотал гибрид. Жан опустился ниже и взял в руку сумку с кожей, несильно сжимая, а затем аккуратно лизнул красный кончик. Марко тут же громко застонал, и Жан почувствовал движение под своей рукой. Член Марко выдвигался вперед из сумки, как меч из ножен, при это кожа «ножен» всё сильнее оттягивалась назад. Жан убрал руку и снова лизнул кончик. Член Марко продолжал выходить и он был длинный, наверное, даже слишком, красный и покрытый пульсирующими венами. Ранее он был почти полностью скрыт в теле, и теперь, покинув его, он напоминал оголённый нерв. Наконец, когда Марко полностью возбудился, Жан смог оценить картину перед ним. Гибрид с раздвинутыми ногами, фиолетовыми скулами, горящими глазами и длинным красным членом, что так выбивался на фоне серой кожи и чёрной одежды. Жан чувствовал, что может кончить от одного вида. Сказав самому себе быть осторожней, Жан опустился ниже и взял кончик в рот, за что сразу был вознагражден тихим: «Жааан…» Снова расслабив уже трахнутое горло, парень взял больше, он решил работать только ртом, боясь, что мозолистыми руками лишь причинит чувствительному органу Марко боль. «Чёрт, Жан», — Марко не смог сдержать голос и схватил парня рукой за волосы. Жан инстинктивно расслабился подумав, что Марко опять перехватит контроль, но рука гибрида не давила, а просто держалась за русые локоны, словно Марко боялся упасть. Продолжая двигать головой вверх и вниз, Жан старался брать всё глубже, а в качестве награды из Марко раздавалось всё больше звуков, что ударяли прямо в мозг и член самого человека. Мозг снова перестал работать. В это мгновение единственное ради чего существовал Жан Кирштейн, — это ритмично сосать член своего демона, позволяя тому ударять по задней стенке своей глотки и слушать стоны Марко, запускающие волны дрожи по его собственному телу. Он так увлёкся, что не заметил, как Марко пробормотал «Жан… я сейчас…» И даже не сразу понял, как на очередном толчке Марко обеими руками зафиксировал на месте его голову. Волосы Марко щекотали губы Жана, напряжение в его теле тоже достигло пика, и он кончил второй раз, подняв полные похоти глаза на лицо гибрида, желая поймать его взгляд, но тот выгнулся, закрыв глаза. Жан ожидал, что его наполнят спермой, но, подёргавшись, член Марко успокоился, и его хозяин отпустил голову любовника. Жан отпрянул, выпустив орган изо рта, и понял, что из члена Марко не вытекло ничего.       — А поч-му? — голос был страшно хриплый, и Жан даже подумал, что не сможет говорить пару дней.       — Я просто, — блаженная улыбка удовлетворения резко покинула лицо Марко и он опять засмущался.       — Не надо, — мысленно его отрезал Жан, — потом, — повторил он и прыгнул на Марко, обхватив руками его шею и утягивая вниз.       — Расслабься, — попросил Жан, и морально уставший Марко его послушался. Нежась в кровати с любимым нечеловеком, Жан понимал, что ему предстоит ещё долгая работа, чтобы Марко перестал стесняться своего тела. Хотя бы здесь, хотя бы с ним. Но Кирштейн не отступит. Он же разведчик в конце концов, а разведчики никогда не пасуют перед невыполнимой задачей.