Последнее лето вместе

Последнее лето вместе. Тёплые вечерние лучи сквозь окно разливаются по комнате так же, как и алкоголь, недавно выпитый, по венам. Сидя напротив тёмных, почти чёрных, глаз, Юля не совсем понимает от чего температура её тела так резко повышается: алкоголь, лето или Кира. И в зрачках, так активно изучающих, читается сразу весь спектр эмоций: похоть, любовь и грусть. Юля ближе наклоняется, целует в уголок губ, нежно, чувственно, почти невесомо, но передавая всю любовь. Кира поцелуй ловит, продолжает, темп ускоряет, грубовато, жарко, почти больно, но отвечая любовью. Поцелуи ниже спускаются, щекочут, бабочек посылают куда-то в низ живота. Юля тяжелее дышать начинает, ёрзать на кровати, глаза прикрывать. И внутри расцветает сад из эмоций и чувств, который только для любви, только для Киры. Кире же хочется из этих цветов венки плести, словами ласковыми связывать и на макушку, крашенную, коротко постриженную, укладывать. Хочется заставить щеки чужие огнём пылать и тушить поцелуями врозь рассыпанными. Хочется к себе узами крепкими привязать, не отпускать никуда. Но сейчас она руки под футболку чужую пускает, снимает полностью, талию худую очерчивает, улавливает быстрый ритм сердца, с собственным переплетающийся. Громко вдыхает запах духов, сладких, нежных, самых любимых, таких как и Юля. Под себя укладывает, дорожку поцелуев ниже ведёт, местами останавливается, чтобы след оставить, чтобы на теле Юлином полноценную картину написать, смысл которой в тайне ото всех останется. Юлю волны чувств накрывают, заставляют дрожать и плед под собой судорожно сминать. Ей душу греет мысль о том, что Кира только с ней такая, что для остальных она грубая и холодная эгоистка, что любит только её. И язык совсем заплетается в тихих, почти немых, комплиментах и просьбах. Кира шорты чужие вместе с бельём стягивает медленно, даже мучительно. Руками исследует бёдра, возвращаясь на уровень Юлиного лица. Целует в лоб невесомо, затем в нос, подбородок, шею, ложбинку между груди, низ живота, лобок. Вызывает у Юли моментальную реакцию — дрожь, словно легкий удар током прошёл сквозь, тысячи мурашек по всему телу, узел, всё туже завязывающийся где-то снизу. Язык шустрый, разрезанный, наконец-то, прикасается к паху. Скользит между половых губ, надавливает на чувствительный бугорок, дразнит, касаясь входа. Вздохи становятся громче, глаза закатанные на веках рассматривают россыпь звёзд. Юля пальцы худые, дрожащие в волосы платиновые пускает, сжимает на самых ярких моментах. Кира темп набирает, изредка поглядывая на лицо чужое, удовольствием залитое. Когда чувствует как сильнее волосы сжимают, делает несколько последних, самых ярких, мазков. Волна оргазма Юлю настигает почти врасплох, ноги дрожат, сжимаясь вокруг чужих щек, бабочки наружу вылетают, выливаясь в финальный, самый громкий стон. Отдышавшись, Кира рядом ложится, пледом обнаженную Юлю укрывает, обнимает, ближе прижимая. Оставляет поцелуй на кончике носа, нежный настолько, насколько может из себя выдавить. — Знаешь, малая, мне, правда, будет не хватать тебя. Говорит тихо, на одном дыхании. Потому что скучать — слишком драматично, ходить за ручки — слишком ванильно, дурачиться и смеяться — слишком по-детски. Потому что любить — слишком тяжело, забыть — невозможно. — И мне. Всё, на что хватает Юли. Потому что скучать — очень больно, ходить за ручки — очень романтично, дурачиться и смеяться — очень весело. Потому что любить — очень тяжело, забыть — невозможно. Особенно, когда это последнее лето вместе.