Sanctuaries

Кэролайн очень неохотно рассталась с Ральфом. Не раз во время их долгого разговора она задавалась вопросом, насколько по-другому сложилась бы жизнь Клауса, если бы Ральф был его отцом во всех смыслах. Оборотень был дружелюбным, покладистым и открытым, что удивило ее еще больше, учитывая его долгое пребывание на Другой Стороне и добровольную изоляцию в этих заброшенных холмах. Мысленно покачав головой, она посмотрела на Ван Тейла, довольно молчаливого с тех пор, как они вошли в пещеру. Она предложила ему уйти и позволить ей самой вернуться в третий сектор, но он остался. Было ясно, он отчаянно хотел нарушить свою вечную рутину и так же страстно желал услышать что-нибудь из Мира живых, даже если истории не принадлежали его собственной семье. Она была тронута, когда Ральф наконец взял ее за руку и пробормотал: — Скажи Никлаусу, что, несмотря на все, что он, возможно, делал неправильно на протяжении веков, я всегда буду гордиться тем, что он мой родной сын. Я должен был признать его своим еще при жизни, это единственное, о чем я сожалею больше всего. Я был слишком труслив, чтобы встретиться лицом к лицу с Майклом, я признаю это, хотя на то, как он обращался с Никлаусом, как с прокаженным, было очень тяжело смотреть, тем более что мальчик ничего этого не заслуживал, ни в малейшей степени. Просто... скажи ему, что мне жаль, ладно? У меня такое чувство, что ты пробудешь здесь с нами недолго. Тебе определенно здесь не место. Но я очень рад познакомиться с тобой, Кэролайн, и я рад, что Никлаус нашел такую храбрую, преданную и любящую женщину как ты. Не многие из нас могут считать себя настолько удачливыми. В горле у нее стоял большой ком, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы Клаус знал, что, в отличие от Эстер и Майкла, его биологический отец заботился о нем, пусть и на расстоянии. Ей не терпелось рассказать ему, хотя она подозревала, что он отнесется к этому с гораздо меньшим энтузиазмом, чем она. Они как раз перепрыгивали с одного холма на другой, когда Ван Тэйл остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Ты вернешься в Мир Живых, я это чувствую. Ясно, что твоя смерть не была несчастным случаем. Ты пришла нарочно и скоро снова уйдешь. Поэтому могу я тебя кое о чем попросить? С любопытством посмотрев на него, Кэролайн кивнула. — Я бы никогда не нашла Ральфа без тебя, так что, конечно. Просто скажи. С намеком на улыбку колдун заговорил снова. — Остался один потомок моей линии, последний в очень длинной череде Ван Тейлов. Его зовут Луис Ван Тэйл. Он очень молод, ему едва исполнилось четырнадцать лет, и он еще не узнал о своем наследии. Он живет в приемной семье в Париже, поскольку оба его настоящих родителя умерли, когда он был младенцем. Я хотел бы, чтобы ты дала мне слово, что ваша семья будет поддерживать с ним мир, как только он узнает о своих силах. Я пока не могу определить, будет ли он Черным или Белым колдуном, еще слишком рано, но что бы он ни выбрал в конце концов, пусть живет. — Если он не будет угрожать никому из членов моей семьи и моим близким друзьям, то да. Я даю тебе свое слово, Ван Тэйл. Кстати, как тебя зовут? — спросила она, только сейчас сообразив, что в ее присутствии его всегда называли по фамилии. Теперь он по-настоящему улыбнулся, и это сделало его симпатичное лицо действительно красивым, хоть и очень мрачным. — Лау. Кэролайн улыбнулась ему в ответ. — Хорошо, Лау, мы заключили сделку. Могу я задать вопрос? — Конечно. Она заколебалась. — Если бы ты отправился в Вечное Царство, как думаешь, где бы ты оказался? Он поджал губы. — Не знаю. Некоторые вещи, которые я сделал за годы своей жизни, вполне могли бы сделать меня достойным Падмы. Я не слишком добрый и порядочный человек, я совершил ряд преступлений и всем сердцем был за Черную магию, даже после того, как узнал, какая она — Другая Сторона. Я жаждал власти и никогда не оглядывался назад. Но я пробыл здесь так долго, что уже не могу вспомнить, какой была моя сущность до обращения во тьму. Поэтому я не могу ответить на твой вопрос. По какой-то причине Кэролайн надеялась, что он не окажется в Падме. Она вспомнила, как смягчились его глаза, когда он упомянул, что очень давно знал кого-то вроде нее. Да, не могло быть никаких сомнений в том, что от него веяло безжалостностью, но она была уверена, что в чернокнижнике есть нечто большее. Это напомнило ей о Клаусе. Долго глядя на нее, Ван Тэйл наконец заговорил снова. — Тебе не придется возвращаться в деревню, можешь отправиться в другой сектор прямо отсюда. Закрой глаза и сконцентрируйся на месте назначения. Если не знаешь, как оно выглядит, просто подумай о нужном секторе. Кэролайн кивнула и протянула руку. — Спасибо тебе, Лау. Честно говоря, я... не совсем уверена, что нужно говорить, когда оставляешь кого-то в чистилище. Так что просто... спасибо тебе. Он удивил их обоих, взяв ее за руку и склонившись над ней, его губы почти касались ее кожи. — Было приятно познакомиться с тобой, Кэролайн. Здесь, внизу, не так уж много удовольствий. Возвращайся на Уровень Живых, ибо именно там твое место. И... передай мой привет Клаусу. Он помнит меня. Прежде чем Кэролайн успела что-либо сказать, колдун прыгнул к следующему холму. Она долго смотрела ему вслед, прежде чем в последний раз оглянуться по сторонам. Выберись из этого кошмара. Быстро. Закрыв глаза, она сосредоточилась на пустыре под замком в третьем секторе. Когда она открыла глаза, первым, что увидела, была туманная чернота огромных стен замка. А потом уже мертвенно-бледное лицо Аларика. — Где ты была все это время, черт возьми? Я сходил с ума от беспокойства, что они нашли способ удержать тебя там! Не считая того факта, что мне пришлось выслушивать твоего сумасшедшего мужа. Клаус орал на меня за то, что я вообще позволил тебе пойти туда! Ее сердце сжалось от радости, тоски и удивления. — Подожди, что? Ты говорил с Клаусом? Как? Когда? С ним все в порядке? Он держит себя в руках? Как он... Аларик поднял руки. — Эй, притормози! У меня в голове не укладывается, как ты могла влюбиться в этого парня, но так, значит так. Он покакал головой и начал пересказывать свой разговор с Клаусом и ее друзьями, рассказывая, как он немедленно выбежал из замка, почувствовав первый намек на контакт, чтобы они могли говорить свободно. Когда он добрался до сообщения Клауса для нее, Кэролайн захотелось заплакать. Мне жаль, что я заставила тебя поволноваться. И я так бесконечно люблю тебя... Даже здесь мои чувства скорее усиливаются, чем ослабевают. Я не могу дождаться, когда вернусь к тебе, любимый! Чтобы отвлечься от отчаянной тоски по Клаусу, она рассказала Аларику все о своем пребывании в шестом секторе, о Сони, Майкле, Ван Тейле, Ральфе и ямах. Она опустила все описания деревни, просто на случай, если кто-нибудь все-таки подслушает. После того, как она закончила свой рассказ, Аларик ущипнул себя за переносицу. — Я слышал, в первом и втором секторах поднялся настоящий переполох. Ходят слухи, что в Мире Живых была создана новая Первородная ведьма, поэтому я полагаю, что вы, должно быть, добились успеха. Ты пробудешь здесь недолго, Кэролайн, и я испытываю огромное облегчение от этого. Она взволнованно перебила его. — Это значит, что мы можем воскресить и тебя тоже! Ты можешь вернуться, возродить вас странный броманс с Деймоном, и... Он поднял руку, и Кэролайн вздрогнула, заметив вспышку боли в его глазах. — Ты забываешь, что для воскрешения кого-то, понадобится кровь родственника. Или кровь самого человека, сохраненная до его смерти. У меня не осталось никого из членов семьи. Ошеломленная, она покачала головой, на ее лице ясно читалось опустошение. Как она могла быть такой восторженной и жизнерадостной, когда Аларику, в конце концов, пришлось бы остаться здесь или отправиться в Вечное Царство? Она захотела пнуть себя. — Мне жаль, — смущенно прошептала она. — Я не подумала. — Не беспокойся, — с улыбкой ответил Аларик. — Я смирился со своей судьбой, Кэролайн. Это не означает, что она мне нравится, но я справлюсь. И перспектива перехода в Царство Вечности радует. Так что я могу только попросить вас, ребята, вложить каждую унцию энергии в то, чтобы это произошло, хорошо? Кэролайн заключила его в медвежьи объятия и яростно кивнула. Затем она сделала шаг назад и сглотнула. — Аларик, я должна увидеть Эстер. Она во втором секторе? Если да, то где именно? Он решительно покачал головой. — Ты совершенно точно никуда не пойдешь, тем более туда, где я не смогу составить тебе компанию. Уверен, тебя скоро воскресят, и я не хочу, чтобы ты где-нибудь застряла. Ведьмы и чернокнижники имеют лишь малую толику сил, которыми обладали в Мире живых, но обладают. А Эстер — Первородная ведьма. Возможно, ее силы уменьшились, но что, если у нее есть способ удержать тебя здесь во время заклинания воскрешения? Ты этого хочешь? Ты хочешь отправиться в Царство Вечности вместо того, чтобы вернуться на Землю к Клаусу где твое место? «Я не думала об этом. Возможно, Аларик прав, что Эстер сможет оставить меня здесь. Но мне нужно с ней поговорить! Я хочу, чтобы она знала о том, что произойдет, что ее великий план досрочного выхода на пенсию в колонии престарелых Вечного Царства провалился. Она отправится в Падму. Я хочу, чтобы она знала. Это то, что сделал бы Клаус, и я хочу сделать это для него. Она заслуживает того, чтобы страдать.» — Извини, но мне действительно нужно ее увидеть. Мне нужно с ней поговорить. Скажите мне, пожалуйста, где приземлиться во втором секторе! Ты прав, у меня, наверное, не так много времени, но я должна попытаться. Пожалуйста, Аларик! Раздраженный, он вскинул руки в воздух. — Перестань смотреть на меня своими большими щенячьими глазами! Ты же знаешь, я все равно не могу посадить тебя на привязь. Кэролайн, что бы ты ни хотела сказать Эстер, это не может быть настолько важным, чтобы оказаться здесь в ловушке! Серьезно, подумай головой, девочка! — Нет, — прошептала она. — я подумаю своим сердцем. Я хочу сделать это для Клауса. Это не жизненно важно, да, но все же... Аларик застонал, но затем заговорил снова. — Как я уже сказал, я не могу помешать тебе сделать это. Но ты меня не послушаешь, поэтому единственное, что я могу, это указать направление, чтобы не пришлось обыскивать весь сектор и тратить время впустую. Но я надеру тебе задницу, если ты во что-нибудь вляпаешься, это ясно? Хорошо. Так вот, я не был во втором секторе, но мне его описывали. Там много разбросанных деревень с жилищами ведьм и чернокнижников. Эстер, однако, в некотором роде изгой. Она живет где-то в лесу, в относительной изоляции, если можно сказать "живет". Сосредоточься на лесу, одинокой хижине и на лице Эстер. Должно сработать. Старайся избегать контактов с любыми ведьмами или чернокнижниками, если это возможно. Они держатся на расстоянии от Эстер, но все же будьте осторожна. Большинство из них ненавидят вампиров и с радостью сделают все, чтобы навредить тебе, — он сделал паузу. — Послушай, Кэролайн, мы можем больше не увидеться, если тебя воскресят раньше твоего возвращения сюда. Береги себя и других, особенно Елену. Я знаю, что сейчас у нее есть Деймон, но ты ее самый близкий друг. Ты тоже нужна ей. О, и скажи Деймону, что мы с Розой явимся призраками, если он будет плохо себя вести. Покачав головой и пытаясь не обращать внимания на то, как болезненно сжалось ее сердце из-за необходимости оставить Аларика, она усмехнулась. — Когда Деймон вообще вел себя хорошо? — И то правда, — усмехнулся Аларик. — Просто продолжайте присматривать друг за другом, как вы, ребята, всегда это делали. Ты можешь мне это пообещать? Снова обняв его, она кивнула и поцеловала его в щеку. Странное ощущение, учитывая тот факт, что они были лишь частично материальны. — Я обещаю. И я клянусь, мы сделаем все возможное, чтобы покончить с этим как можно быстрее. Может быть, Давина сможет время от времени связываться с тобой, даже в Вечном Царстве? — Мне бы этого хотелось. А теперь поторопись. Бросив последний взгляд и лучезарно улыбнувшись Аларику, она закрыла глаза и сосредоточилась.

***

Второй сектор выглядел по-другому. Казалось, он состоял только из лесов, причем не из искалеченных, лишенных листьев деревьев, а с большими темными елями. Все выглядело именно так, как она всегда представляла себе волшебные леса... Сосредоточившись на своем окружении, она обнаружила нечто, действительно напоминающее хижину, примерно в пятистах ярдах от себя. Хижина была относительно большой и даже отдаленно не выглядела такой убогой как домики в шестом секторе. Что ж, в конце концов, ведьмы находились в несколько более привилегированной зоне. Подходя к дому, Кэролайн задалась вопросом, что она собирается сказать Эстер. Ей нужно будет импровизировать, и, вероятно, следует просто позволить своему сердцу говорить — хотя сомнительно, что Эстер поймет хоть одно слово. У этой женщины никогда не было сердца. Дверь открылась, и Кэролайн вздохнула с облегчением. Первородная Ведьма во всей своей красе, выглядевшая именно такой, какой Кэролайн запомнила ее в Мистик Фоллс. Ее глаза, казалось, вылезли из орбит при виде Кэролайн, и на долю секунды полное замешательство на лице матери Клауса доставило ей глубокое удовлетворение. Видимо ведьма еще не узнала о смерти Кэролайн. — Кэролайн, — выдохнула женщина. — что ты здесь делаешь? Как Никлаус позволил тебе умереть? Ты не должна была... — Помешать твоему тщательно продуманному плану привязать меня к оставшимся носителям Бледной Крови на всю оставшуюся вечность, чтобы Клауса шантажировали? Чтобы твои дети были в постоянной опасности? — огрызнулась Кэролайн. — Вероятно, мне следует извиниться, дорогая свекровь, но, цитируя одного из моих шуринов, я никогда не пожалею, что разрушила твою задумку на корню. Я умера, чары рассеяны. Что скажешь? Эстер присела на одну из ступенек, ведущих к ее двери. Казалось, ей было трудно осознать, что произошло. — Это значит... это означает, что Другая Сторона не исчезнет, не так ли? — пробормотала она, и ее голос выдавал беспокойство. — Я в ловушке до конца вечности. Это был первый раз, когда Кэролайн увидела Эстер без ее обычного высокомерия, проявляющегося даже тогда, когда она брала в аренду чужое тело. Кэр скрестила руки на груди. — В первой части ты не угадала. Другая сторона исчезнет, — Эстер вскинула голову, и Кэролайн ясно увидела загоревшуюся надежду в ее глазах. Тогда она указала на свой сигнум, который, по-видимому, до сих пор ускользал от внимания Эстер. — Быть пойманной в ловушку навсегда... ну, это уже совсем другая история. На самом деле, когда ты обдумывала свой блестящий план, тебе, вероятно, следовало потратить время на небольшую беседу со своим бывшим возлюбленным. Он мог бы рассказать кое-что о Вечном Царстве. Она замолчала и прислонилась к дереву, спокойно наблюдая за Эстер. Ведьма поднялась со ступенек и направилась к ней. — Что ты имеешь в виду? — прошипела она. На мгновение угроза на ее лице испугала Кэролайн. Но потом она напомнила себе, что уже мертва и что это Другая Сторона. Страх здесь был нормален, страх — естественное чувство каждого, кому приходилось влачить существование в этом мире. Она злобно улыбнулась и знала, что ее улыбка может быть почти такой же жуткой, как у Клауса, когда она этого захочет. — Ты же помнишь, что Ральф пришел из Вечного Царства? Что он совершил что-то на самом деле невозможное только для того, чтобы снова увидеть тебя? И что ты рассмеялась ему в лицо и прокляла его точно так же, как поступила с Клаусом много веков назад? Но я отвлеклась. Не так давно я разговаривала с Ральфом, Эстер, спрашивая его, чего ожидать в Царстве Вечности. Он описал мне все очень подробно, — она сделала театральную паузу. — Ты когда-нибудь слышала о месте под названием Падма? На лице Эстер, стоявшей сейчас перед ней, отразилось замешательство. Кэролайн задавалась вопросом, как женщина, которая была на Другой стороне в течение тысячи лет, которая была Первородной Ведьмой и наблюдала, как ее дети и ее муж строили планы, сражались и сеяли хаос в Мире Живых, не подумала о том, может ли Вечное Царство иметь свой островок ада. — Я уверена, Ральф сочинил довольно интригующую историю о жизни в Вечном Царстве. Что бы он не имел в виду под Падмой, можешь быть уверена, что это не что иное, как плод его буйного воображения, — в голосе Эстер послышалось сомнение. Кэролайн склонила голову, разводя руки. — Как хочешь. В конце концов, ты знаешь его лучше, чем я когда-либо могла бы, не так ли? Он был отцом твоего ребенка. Так что да, все, что он сказал, вероятно, не что иное, как легенда. Что ж, тогда было интересно с тобой повидаться. Я пойду. С этими словами она повернулась на каблуках и зашагала прочь в лес. Мгновение спустя голос Эстер прорезал непроглядную тьму. — Подожди. Что он сказал о Вечном Царстве? — подавив торжествующую улыбку, Кэролайн развернулась и медленно направилась обратно к Первородной ведьме. — Ну, если тебя действительно интересуют вымышленные описания... Ты когда-нибудь бывала в шестом секторе? Эстер кивнула. — Дважды, но это было очень давно. Никто без особой надобности никогда не захочет в этот сектор. — И ты видела Ямы? — спросила Кэролайн. Скрипнув зубами, ведьма приподняла бровь. — Как и ты, я полагаю? Что ж, не самое приятное зрелище. Но какое отношение они имеют к Вечному Царству? — Ты всерьез верила, что Вечное Царство — это радуги, единороги и мир? Так наивно. Во любом случае, есть одна область под названием Падма. Просто представь себе ямы в шестом секторе, добавь немного вечной мерзлоты, пару непрекращающихся галлюцинаций и постоянное состояние на грани безумия. Падма во всей своей красе. Ух ты, я до сих пор не могу смириться с тем фактом, что ты на самом деле ничего об этом не знала! Эстер побледнела так сильно, насколько это вообще было возможно. — Ты лжешь. Кэролайн мысленно улыбнулась. Она кое-чему научилась у Клауса и Элайджи. Ее обычной реакцией было бы сообщить Эстер больше подробностей, настаивать на том, что все, что она сказала, было правдой и поклясться в этом, если понадобится. Но она просто подняла руки и пожала плечами. — Может быть. А может быть, и нет. Кто знает? Он бы так гордился ей! 
И это сработало. Эстер все больше паниковала, глядя на нее широко раскрытыми глазами. — Я бы уже давно услышала о чем-то подобном! Снова пожав плечами, Кэролайн спросила: — От кого? Кроме Ральфа, никто никогда не бывал в Вечном Царстве и потом не попадал на Другую сторону. Последовало очень долгое молчание. Ведьма ухватилась за дерево, чтобы не упасть, ее глаза горели от страха, в то время как Кэролайн равнодушно наблюдала за ней. Эта женщина принесла в мир так много боли и страданий, точно так же, как и Майкл. Кэролайн никогда не понимала, как люди могут отказываться от каждой искорки добра в себе и делать своей миссией причинение боли. Клаус тоже был таким, но в гораздо меньшей степени. И что еще более важно, в отличие от своей матери и отчима, он всегда знал, что такое любовь. Задолго до того, как встретил ее. Он всегда любил своих братьев и сестер, он обожал своего младшего брата Хенрика, и по сей день он с радостью отдал бы свою жизнь за любого из них. Большая разница. В глубине души он не был злым. Он был сформирован обстоятельствами, жизнь вынудила его стать жестоким. Может быть, временами ему это даже нравилось. Но она знала, что любовь все чаще и чаще выявляла другие его скрытые качества, о она будет продолжать любить его до конца времен. Ну и Крутой Плохой Гибрид Клаус очень возбуждал, она не хотела, чтобы он менялся. Просто раскрылся. Эстер очнулась от оцепенения и устремила на Кэролайн свой пронзительный взгляд. — Я думаю, старым ведьмам будет очень интересно услышать об этом плане. — И что потом? — возразила Кэролайн. — Они узнают, но не смогут ничего изменить. Не хватит времени. Как только я вернусь на Землю, Другая Сторона падет. Смирись с этим, свекровь. Ты проиграла. Но, может быть, тебя утешит, что чары, наложенные на Майкла, рассеются, как только он отправится в Царство Вечности, так что вы с ним сможете вместе гулять по Падме. Со злобной ухмылкой Эстер подняла руку. — Если я проиграю, то и Никлаус проиграет. Через тебя. Ты либо останешься на Другой Стороне, либо отправишься в Вечное Царство, откуда он не сможет вернуть тебя. Знаешь, заклинание Бонни действует только на тех, кто находится на Другой Стороне. Воскрешения из Вечного Царства все еще носят временный характер. Кстати, даже мисс Беннетт об этом не знает. Внезапно Кэролайн почувствовала, как на нее навалилась свинцовая тяжесть. Казалось, все ее конечности превратились в твердый камень. Она больше не могла двигаться.

***

— Не работает. Все внутри Клауса похолодело от произнесенных шепотом слов Давины. Заклинание невидимости было снято с тела Кэролайн, которое Клаус осторожно положил на дощатый пол. Вокруг нее горели свечи, и Давина усердно готовилась к заклинанию. Из своей поездки в Мистик Фоллс, когда он разговаривал с Тайлером, Стефан привез запас крови шерифа Форбса, которую Клаус попросил его собрать. В то время он даже не был уверен почему, но возблагодарил небеса за свою интуицию. Он также хранил в холодильнике небольшое количество собственной крови Кэролайн, и она была использована вместе с кровью ее матери, чтобы усилить магию. Но ничего не произошло. Они все чувствовали энергию, исходящую от Давины, и Клаус знал, это было одно из самых сильных заклинаний, которые он когда-либо видел. Значит, Бонни, должно быть, все-таки соврала им. — Я убью эту глупую ведьму, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — После того, как похороню ее заживо и она раскроет истинное заклинание, или я... Его прервала Давина, покачав головой. — Нет, Клаус. Заклинание идеально. Оно безупречно. Проблема с Другой Стороны. Я боюсь, что что-то удерживает Кэролайн от возвращения в наш мир, и я не знаю, что именно. Теперь его охватила раскаленная добела паника, мало чем отличающаяся от той, что он увидел в глазах Бонни, когда собирался замуровать ее. — Думай! — приказал он. — Ты тоже, Сильв, должно же быть что-то, что мы можем сделать. Давайте все, пораскиньте мозгами! Он уже почти кричал, и в кои-то веки Элайджа не попытался успокоить его. В любом случае, это было бы бесполезно. Расхаживая взад-вперед, через несколько минут он остановился как вкопанный. Конечно. Не сказав больше ни слова, он выбежал из дома и перенесся обратно к Реми. Бар снова открылся для сверхъестественной публики, и там было относительно многолюдно, так как все были увлечены обсуждением нового мирового порядка с Колом в качестве лидера и всего остального произошедшего в последнее время. Клаус никого не удостоил взглядом. Он промчался мимо Реми, не обращая внимания на его насмешливый взгляд, и открыл люк в подвал. Мгновение спустя он снова стоял перед Бонни. — Ведьма, — рявкнул он. — у меня сейчас мало времени и еще меньше терпения для каких-либо игр. Кэролайн нельзя вернуть, так как, кажется, что-то удерживает ее на Другой стороне. Скажи мне, что делать, или, клянусь всеми богами, ты закончишь погребенной под озером Пончартрейн, прежде чем увидишь рассвет. Лицо Бонни было пепельно-серым, и он мог видеть смирение на ее чертах, когда она заговорила очень приглушенным тоном. — Возможно, это что-то вроде повышенной гравитации, одно из немногих заклинаний, действительно хорошо работающих там, внизу, по крайней мере, так мне говорили. Вытащить с Другой стороны кого-то, кто закреплен таким образом, чрезвычайно трудно. Тебе нужно найти что-то, что преодолеет гравитацию, что-то настолько сильное, что уничтожит это заклинание. — Что это может быть? — взревел Клаус. Он был совершенно не в настроении разгадывать загадки. Покачав головой, ведьма ответила: — Я не знаю, — в ее голосе послышались нотки страха. — Пожалуйста, поверь мне. Я действительно не знаю. Ты должень найти что-то, что сильнее притяжения Другой Стороны, это все, что я могу сказать. Может быть, дело в большем количестве ее крови, или ты можешь попробовать попросить пару ведьм выполнить заклинание вместе, чтобы усилить его. Честно говоря, я понятия не имею. Поверь мне, пожалуйста! Подавив желание влепить ведьме пощечину, он просто развернулся и выбежал из подвалов мимо Реми на улицы города. Он бежал, пока не остановился как вкопанный и не запрокинул голову, невидящим взглядом уставившись в небо. Каким же он был дураком! Паника действительно затуманивает умы, не так ли? Даже его собственный. Покачав головой, он вернулся домой и ворвался в кабинет. Никто не ушел, все, похоже, обсуждали варианты во время его отсутствия, судя по выражению глубокой сосредоточенности на лицах присутствующих. Он решительно подошел к бару с выпивкой и взял бокал. — Давина. Используй мою кровь вместо крови ее матери. — Но... вы не родственники, так не получится, — возразила ведьма, уставившись на Клауса, прокусившего свое запястье и позволившего своей крови пролиться в стакан с виски. Он поднял на нее глаза и улыбнулся. В ту секунду, когда он увидел, как первая капля его крови упала в стакан, он понял, что был прав. Не было ничего столь сильного, как его Золотая Кровь, единственное, что действительно могло уничтожить Другую Сторону. Именно ее любовь к нему, его любовь к ней, их связь сделали его кровь такой, какой она была сейчас, и эта связь вернет ему Кэролайн. Передавая Давине стакан, он кивнул. — Сделай это. Пожалуйста. Молодая, теперь уже Первородная ведьма посмотрела на Сильв. — Все будет хорошо. Попробуй. Приготовления заняли еще много времени, так как Давине пришлось состряпать совершенно новое зелье. Нужно было использовать много ингредиентов, произнести много заклинаний. На мгновение взгляд Клауса переместился на его младшего брата, что не сводил взгляда с ведьмы, и ему пришлось коротко улыбнуться. Кол был так же бесповоротно увлечен своей возлюбленной, как и все остальные братья Майклсоны, и как раз перед тем как вернуть внимание к Давине, Клаус мимолетно задался вопросом, как его младший брат справится со всеми незнакомыми ему чувствами. Будет забавно понаблюдать за этим. Как только Давина допила зелье, она подошла к телу Кэролайн и опустилась рядом с ним на колени. Свечи вспыхнули, когда она осторожно капнула пурпурной жидкостью на губы его жены. Когда она израсходовала примерно половину содержимого маленькой баночки, то подняла руки и начала говорить. Инстинктивно Клаус прикоснулся к своему Сигнуму и закрыл глаза, сосредоточившись на их связи и переполняющей любви к ней. Он вспомнил сон, что они разделили, и то, какую глубокую связь они оба почувствовали в ночь, когда Сигнум стал золотым. Как невероятно близки они были каждую минуту каждого дня даже после ее ухода. Они принадлежали друг другу, и простая истина заключалась в том, что смерть никогда не смогла бы разрушить их союз.

***

Кэролайн стояла как вкопанная, не в силах пошевелить даже пальцем ноги, и смотрела на Эстер, ухмыльнувшуюся ей в ответ. Ранее она чувствовала притяжение, и что-то подсказывало ей, они пытались вернуть ее обратно, но не получилось. Боже, она надеялась, что Клаус не взбесится там, наверху... Если бы только был какой-нибудь способ сообщить им о заклинании Эстер! — Ну, похоже, что Никлаус не так давно пытался тебя воскресить, не так ли? Эх, совсем немного опоздал, — ведьма сидела на ступеньках своей хижины, откинувшись назад и с ликованием наблюдая за Кэролайн. — Будет забавно считать его попытки привести тебя в чувство, пока, наконец, не сдастся. Кэролайн улыбнулась, и это была искренняя, любящая улыбка. — Он никогда сдастся, Эстер. Сколько бы времени это ни заняло, мой муж найдет способ вернуть меня обратно. Я буду стоять здесь, обездвиженная, ожидая его. Я знаю, ты не понимаешь, что такое любовь, и, честно говоря, мне даже немного жаль тебя. Тебе более тысячи лет, и ты так и не поняла, как невероятно прекрасно по-настоящему любить кого-то. Ты даже не смогла ценить тех, кто любил тебя. Своих детей и Ральфа, — она сделала паузу и снова улыбнулась Эстер. — Даже если мне придется провести остаток вечности здесь, я буду счастливее, чем ты когда-либо, потому что я люблю. И меня любят. Я никогда больше не буду одинока, даже здесь. И я должна поблагодарить тебя за то, что ты подарила жизнь мужчине, что любит меня так сильно и безоговорочно. Так что спасибо тебе, Эстер. За то, что подарила мне Никлауса. Ведьма уже собиралась посмеяться и дать отпор, когда Кэролайн снова почувствовала притяжение. На этот раз оно было таким сильным, что она почувствовала, как ее сбивает с ног и поднимает из тьмы, окружающей ее с момента смерти. Прямо перед тем, как все расплылось, она бросила последний взгляд на Эстер, в ужасе смотрящую на ее исчезающий силуэт. — Повеселись в Падме, сучка.