Sanctuaries

Константин. Джон Константин, придурок. Кэролайн повторяла эти слова в своей голове снова и снова, как мантру, с тех пор, как ступила на шестой сектор, потому что по какой-то причине ожидала увидеть киношных демонов, готовых наброситься на нее в любую минуту. Не было адского пламени, никакие безголовые существа не преследовали ее повсюду, но в остальном это место было заброшенным чистилищем. Грусть, безнадежность и даже намек на безумие сочились из каждого дюйма земли и витали в том, что на самом деле нельзя было назвать воздухом. Ощущение обреченности было буквально повсюду. Третий сектор по сравнению с этим выглядел как тропический остров. Она стояла посреди огромной равнины, на которой не было ничего, кроме бесплодной, черной земли. Непонятно, были ли маленькие фигурки вдалеке демонами. И... если Киану Ривз не появится, появится Джон Уэйн. Весь пейзаж погружен в странные сумерки, отбрасывающие повсюду сероватые, расплывчатые тени, и Кэролайн понятия не имела, откуда они взялись. Не было ничего, что могло бы создать настоящую тень, - ни гор, ни деревьев, ни домов. Никаких людей. Медленно повернувшись, она очень внимательно посмотрела вокруг, пытаясь разглядеть какие-либо признаки жизни, но их не было. Также не было никаких указаний на то, каким путем идти, поэтому она в конце концов решила, что это не будет иметь никакого значения. Она просто прыгала бы вперед, пока не нашла бы что-то или кого-то. Равнина казалась бесконечной, в пустынном пейзаже ничего не менялось. Она не сводила глаз с далекого, затянутого дымкой горизонта, отчаянно надеясь наконец увидеть хоть что-нибудь, кроме пустоши. Потеряв всякое представление о времени и расстоянии, она прыгала все дальше и дальше, борясь с удушающим чувством безнадежности и уныния, грозящими захлестнуть ее. Это место, казалось, высасывало из нее последнюю искру жизнерадостности, что было одной из величайших опасностей с Другой стороны – поддаваться унынию и депрессии, не помня о том, что есть нечто большее, за что стоит бороться. — Моя единственная. Моя единственная. Я люблю тебя всегда и невечно. Кэролайн остановилась. Это был его голос! Она не просто запомнила его слова, а каким-то образом их услышала! Лихорадочно оглядываясь по сторонам, она по-прежнему ничего не видела. Покачав головой, Кэр уже собиралась продолжить свое путешествие, когда внезапно почувствовала теплое свечение на шее, распространяющееся оттуда по всему ее организму. Сигнум! О боже, это Сигнум, напоминающий мне, почему я здесь! Она прикоснулась пальцами к золотистой отметине на своей коже и впервые на Другой стороне почувствовала настоящее тепло. Закрыв глаза, Кэролайн стояла совершенно неподвижно, пытаясь удержать мягкое свечение внутри себя. Я люблю тебя, Никлаус. И я вернусь к тебе! Когда она снова открыла глаза, то воспользовалась моментом, чтобы придирчиво осмотреть окрестности. Стоп, там! Нужно идти туда. Впереди что-то было. Имеющее форму. Если бы ее сердце все еще билось, оно бы остановилось сейчас, испугавшись ожидающего ее. Сжав руки в кулаки, она выпрямила спину и собралась с духом. Прошло очень много времени, прежде чем она смогла различить очертания хижины. Крошечная, прогнившая на вид лачуга, расположенная прямо посреди пустоши. Ее шаги замедлились, когда она приблизилась к дому. В нем не было окон, и, хоть убей, она не смогла бы сказать, из какого материала он сделан. Похоже на какую-то глину. С одной стороны крошечное отверстие, сравнимое по размерам с иглу. Она не слышала никаких звуков, но все равно попробовала прислушаться. — Привет? Здесь есть кто-нибудь?, — осторожно спросила она, и в ответ не последовало ничего, кроме полной тишины. — Привет? Стиснув зубы, она опустилась на колени и медленно приблизилась к маленькому отверстию. С тобой ничего не может случиться! С тобой ничего не может случиться! Константин. Джон Константин, a... Она зажала рот рукой, чтобы удержаться от крика. Внутренняя часть хижины была покрыта грязью настолько неописуемым образом, что Кэролайн поняла, ей придется изобрести для описания этого новое слово. Выглядело как настоящая адская дыра. В дальнем углу однокомнатного ада стоял единственный предмет мебели, что-то отдаленно напоминающее кровать. На нем деформированная обнаженная фигура, больше похожая на животное, чем на реального человека, билась в судорогах, стонала и скулила. Она предположила, что это был мужчина, но не была полностью уверена, поскольку он или она покрыт слоем той же грязи, что и вся хижина. — П… привет? — выдохнула она, на самом деле не надеясь добиться реакции от того, кто бы это ни был. — Ты... слышишь меня? Молниеносным движением существо оказалось у нее перед лицом, и теперь она не могла сдержать вырвавшийся у нее крик. — Посмотрите на это! - взвизгнул ржавый, скрипучий мужской голос прямо рядом с ней. — Маленький подарок на годовщину старине Сони, чтобы отпраздновать его шестое столетие? — его голос понизился до шипения, и отвращение Кэролайн достигло максимума, когда она почувствовала его губы у своего уха. — Я был бы признателен, девочка, если бы только мог этим воспользоваться! — он заревел и оттолкнул ее. — Но я не могу, не так ли? — он вопил, указывая на свою промежность. Взгляд Кэролайн автоматически проследовал за его рукой, и она едва смогла подавить очередной вскрик. Его член был разрезан пополам. Возьми себя в руки, женщина! Ты уйдешь через секунду. Спроси его! — Я… я...., — запинаясь, пробормотала она, не в состоянии сформулировать связное предложение, уставившись на него. Он издал глухой смешок. — Я… я..., — передразнил он визгливым тоном, его голова моталась взад-вперед. Она увидела, как по его подбородку стекает слюна. Собрав все свои силы, Кэролайн попыталась снова. — Я кое-кого ищу. Оборотня. Он пришел из Вечного Царства, по крайней мере, так говорят легенды. Вы можете сказать мне, где его найти? Мужчина издал хихиканье, напомнившее Кэролайн смех гиены. — Девочка, я никого не видел десятилетиями. Иди к черту. О, слишком поздно, — пробормотал он. — ты уже здесь! Когда он сделал еще один шаг в ее сторону, она вскочила и побежала. Она бежала и бежала, пока хижина не скрылась из виду, и она наконец не смогла взять себя в руки. Все еще дрожа всем телом, девушка просто села неизвестно где и закрыла глаза. Ей нужно было отвлечься, насладиться моментом покоя и красоты. Прикоснувшись пальцами к виску, она сосредоточилась и мгновение спустя оказалась в фойе своего Дворца Памяти. Услышав журчание маленького фонтанчика, увидев светлый, просторный внутренний дворик, она сразу почувствовала себя лучше. Присев у фонтана, она вдохнула чистый воздух. У нее не было времени на длительное пребывание, не было возможности посетить одну из комнат, так как она не хотела проводить в этом секторе больше времени, чем это необходимо, но ее успокоило то, что она просто на мгновение оказалась там. Ее взгляд блуждал по двери в комнату, где находились воспоминания о дне ее свадьбы. Клаус был на ней, его красивое лицо счастливо улыбалось, его глаза светились от его чувств к ней. Кэролайн очень долго смотрела на его изображение, пока не почувствовала безмятежность. Медленно открыв глаза, она поднялась на ноги и решила просто продолжить движение в том же направлении. Постепенно пейзаж сменился на скалистый, но еще более мрачный. Ее окружали холмы и утесы, время от времени попадались деформированные деревья. Во всем чувствовалась грусть и жестокость, и Кэролайн не могла поверить в то, что действительно хотела вернуться в третий сектор. Внезапно она резко остановилась на краю пропасти глубиной триста-четыреста футов. В глубине Кэролайн заметила слабые огоньки и предположила, что это было какое-то... поселение? Но как же они спустились вниз? Обрыв простирался насколько хватало глаз, казалось, безопасного пути не было. Кроме одного. Клаус бы перепрыгнул Перито Морено. Ты сможешь прыгнуть туда. Но там, внизу, не было воды. Приземление где-то между скалами и деревьями будет очень жестким... И все же она должна попасть в эту долину. Вспомнив, что здесь гравитация работает по-другому и ей не могут причинить физического вреда, она прикусила губу и на мгновение закрыла глаза, мысленно вознося молитву, ни к кому конкретно не обращаясь. А потом прыгнула. Падение длилось бесконечно. Ей казалось, что темнота поглощает ее, пожирает целиком, затягивая в свое царство. По какой-то причине она вспомнила о том, как Хуанхо в Ушуайе рассказывал о стофутовой волне, с которой он однажды столкнулся. Кэролайн попыталась представить, что она прыгает с гребня этой волны во впадину. Этот образ был не менее пугающим, но хотя бы не таким темным. Земля стала быстро приближаться, и девушка приготовилась к удару. Протаранив пару деревьев и задев большой валун, она упала и взвыла от внезапного приступа боли. Боль исчезла так же быстро, как и появилась, но она была. Реми объяснял, что, несмотря на отсутствие реального физического вреда, основные ощущения, такие как боль и температура, все еще немного присутствовали в этом мире. Кэр вскочила на ноги и стряхнула оцепенение, охватившее ее вместе с болью. Вокруг росли деревья, ели, выглядящие так, словно их привезли прямо из окрестностей горы Святой Елены после ее извержения, но она не могла уловить ни одного звука характерного для леса, и предположила, что на Другой стороне нет животных. На краткий миг она задалась вопросом, продолжают ли оборотни превращаться после смерти, даже несмотря на то, что луны здесь тоже нет. Она направилась к слабому свету вдалеке. Огни всегда были видны, даже сквозь самый густой подлесок, как маяки. Когда Кэролайн почти добралась, лес внезапно расступился и уступил место открытому пространству, покрытому... черной травой. Теперь она могла видеть источник света. Это была деревня. Маленькие хижины беспорядочно разбросанные по территории, казалось, сделанные из дерева, такого же черного, как трава, на которой они были построены. В отличие от хижины сумасшедшего парня на равнине, на них были окна и двери, они даже казались пригодными для жилья. В тот момент, когда она подошла к первой хижине, дверь другой лачуги открылась, и показался диковатого вида мужчина ростом по меньшей мере шесть футов семь дюймов, с окладистой нечесаной бородой и удивительной гривой густых седых волос. Он уставился на нее так, словно увидел привидение, его рот приоткрылся, а глаза расширились в полном ошеломлении. — Здравствуйте, — сказала Кэролайн тихим голосом. — Я кое-кого ищу, не могли бы вы мне помочь? Его замешательство, казалось, неизмеримо возросло при звуке ее голоса. — Что ты здесь делаешь? — спросил он глубоким баритоном, когда наконец оправился от шока. — Тебе не место в этом секторе, и я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то приходил сюда добровольно. Боже, мне так повезло, что даже в аду все говорят по-английски! — В этом секторе есть кое-кто, кого мне нужно найти, с кем я должна поговорить. Я уже расспросила парня на равнине... Сони, да? Но он, похоже, ничего не знал. Теперь у мужчины снова отвисла челюсть. — Ты говорила с Сони? Этот человек совершенно безумен, и я, честно говоря, удивлен, что он вообще произнес хоть слово. Есть много причин избегать этого сектора, и все они есть в Сони, юная леди. Кого, черт возьми, ты можешь искать в нашем старом добром логове беззакония? — Я слышала, что здесь, в этом секторе, есть кто-то, кто пришел не с Уровня Живых. Он пришел из Вечного Царства. Оборотень, и, похоже, очень могущественный. Я должна найти его. Пожалуйста, если вы знаете, где его искать, не могли бы вы мне сказать? Мне действительно нужна помощь, иначе я никогда не найду этого парня. Высокий мужчина провел рукой по бороде. Кэролайн было интересно, как он попал в шестой сектор. Он казался относительно нормальным, если кого-то с Другой Стороны вообще можно было так назвать. — Пойди и спроси Ван Тэйла. Ты найдешь его вон в той последней хижине, — он указал в направлении маленькой грязной тропинки между лачугами. — Если кто и знает, так это он. Кивнув, Кэролайн неуверенно улыбнулась мужчине. — Спасибо. Послушай, я знаю, что это не мое дело, но... как ты здесь оказался? Теперь мужчина злобно ухмыльнулся. — Я был великим инквизитором, ведущим чиновником во времена испанской инквизиции. Старшие ведьмы решили, что я убил слишком многих из их вида, особенно после того, как время от времени сам пользовался их услугами, обеспечившими мне место на Другой Стороне. Когда я умер, они позаботились о том, чтобы меня немедленно поместили в этот сектор с душевнобольными и сумасшедшими. В этом районе есть лишь горстка жителей не поехавших крышей, и большинство из них собрались в этой деревне. Что ж, именно здесь я провел последние пятьсот пятьдесят лет, ничего не делая, ничего не видя, просто... прозябая, как и все мы, — он сделал паузу. — Юная леди, твой свет — первый, который я увидел за последние столетия. И это, вероятно, будет последним на всю оставшуюся вечность. — Может быть, — прошептала она. — есть шанс, что это не продлится вечно. Может быть, все изменится. Однажды. Он покачал головой. — Другая сторона должна быть уничтожена, чтобы что-то изменилось, а это невозможно. — Я поняла, что нет ничего невозможного. Спасибо за вашу помощь. С этими словами она быстро кивнула ему и, развернувшись, пошла в направлении, указанном бородатым мужчиной. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы пересечь мрачную, безмолвную деревню, и у нее возникло ощущение, что люди наблюдают за ней из окон. Дойдя до последней хижины, она заколебалась. Ван Тэйл... это имя что-то говорило ей, но она не могла вспомнить. Точно! Ван Тэйл был в одной из четырех древних колдовских линий. Как он оказался здесь, в шестом секторе? Разве он не должен быть в первом или втором? Покачав головой, она постучала в черную дверь. Не прошло и двух секунд, как она открылась, явив одно из самых красивых лиц, которые Кэролайн когда-либо видела, и у нее отвисла челюсть. Как и его. Они оба определенно не ожидали увидеть друг друга. Колдун был почти таким же высоким, как и бородатый мужчина, с черными как смоль волосами, доходившими ему до плеч, стройной фигурой и четкими чертами лица с большими темно-зелеными глазами. Для нее он был не так красив, как Клаус, никто никогда с ним не сравнится, но чертовски близок к этому, если говорить о внешности. Что он мог сделать, чтобы оказаться здесь? — Если бы я не знал себя лучше, то предположил бы, что у меня галлюцинации, — сказал он приятным голосом, приподняв брови, рассматривая ее лицо. — Ты, должно быть, путешественница, такая девушка никоим образом не могла бы принадлежать этому сектору. Кэролайн кивнула, все еще пребывая в некотором замешательстве. — Ты прав. Я на самом деле... пытаюсь найти кое-кого, и высокий бородатый парень, инквизитор, сказал мне спросить тебя — Действительно? Он очень пристально разглядывал ее, и она подумала, что, вероятно, ей не следует удивляться. Как долго он пробыл здесь, внизу? — Кто ты такая? — спросил он ее, скрестив руки на груди. Глядя ему прямо в лицо, она ответила: — Меня зовут Кэролайн. Я вампир, или была им. Мне нужно найти того, кто пришел из Вечного Царства, оборотня. Если легенды не ошибаются. Мне нужно кое-что спросить у него об том мире, и поскольку он единственный, кто когда-либо видел его... Поджав губы, Ван Тэйл задумался. — Так ты пытаешься избавиться от скуки? Если так, то, должно быть, это очень остроумно — отправиться в нашу заброшенную адскую дыру и нарушить идиллическое существование. — Может быть, от скуки. Может быть, нет. Но если ты не можешь мне помочь... Она отвернулась и очень медленно пошла по тропинке обратно, моля Бога, чтобы он не заподозрил ее в блефе. Этот парень действительно что-то знал, и ей нужна была его помощь. Когда она почти миновала следующие две хижины, его голос остановил ее. — Подожди. Она остановилась, но не обернулась. Последовало долгое молчание, прежде чем колдун заговорил снова. — Что тебе нужно знать о Вечном Царстве? — Я должна знать, на что это похоже. В деталях. Называйте это скукой или любопытством, надеждой, называйте как хотите, но у меня есть свои причины. Вы меня не знаете, и у вас нет мотивации помогать мне, я это прекрасно понимаю. В конце концов, я найду этого оборотня, но без вашей помощи мне потребуется очень много времени. И, честно говоря, я действительно не хочу проводить в этом секторе больше времени, чем необходимо. Без обид, — добавила она в слабой попытке пошутить, что, как она поняла, не показалось ему смешным. — Нет. Я не сам выбрал это место в качестве основного места жительства. Что ж, Кэролайн, я колдун. В свое время я был довольно могущественен. И если и было что-то, что я всегда страстно ненавидел, так это вампиров, за очень немногими исключениями. Ее сердце упало, и она быстро кивнула, снова оборачиваясь. — Но в тебе есть что-то такое, что-то золотое, — внезапно продолжил он. У Кэролайн перехватило дыхание при этом слове. — Кто-то однажды сказал мне, что я полна света. Может быть, что-то от него еще осталось даже здесь, внизу. Ван Тэйл уставился вдаль, и в его глазах что-то промелькнуло, какая-то эмоция. — Когда-то, очень давно, я знал кого-то вроде тебя, — затем он стряхнул с себя воспоминания, и его взгляд снова сосредоточился на ней. — Оборотень — не миф. Он существует, и он находится в этом секторе. Пришел из Вечного Царства много веков назад, и по сей день никто не знает почему и как. Сначала он прибыл в четвертый сектор, но через очень короткое время его внезапно отправили к нам, а как только ты попадаешь сюда, больше не можешь уйти. Неясно, что с ним случилось, он никогда не говорил об этом. Он пробовал остаться с нами, как это делают те, кто не пал жертвой безумия и слабоумия. Однако через время решил стать отшельником и спрятался в холмах за Ямами. — Ямы? — Наше подземелье. Именно там мы держим тех, о ком никто не хочет вспоминать. Осадок шестого сектора, так сказать. Больше чем о Сони? Вау. Потрясающе. — Так как же мне добраться туда? — спросила Кэролайн, безмолвно умоляя, чтобы ей не пришлось пересекать эти ямы. Колдун покачал головой. — Ты никогда не найдешь его сама. Я отведу тебя. При одном условии. Она подозрительно посмотрела на него. — Назови его. По возвращению в свой сектор ты никому не расскажешь об этой деревне и о том, что некоторые из нас построили нечто, отдаленно напоминающее общину. Это единственное постоянное поселение здесь, оно хорошо спрятано, но как только Старые ведьмы узнают о его существовании, оно будет немедленно уничтожено. Предполагается, что это исправительная колония Другой Стороны, и тут не должно быть ничего, кроме хаоса и анархии. Твое слово, или я позабочусь о том, чтобы ты никогда не нашла того, кого ищешь. — Даю вам слово, — кивнула Кэролайн. — Я вообще не планировала упоминать о том, что была здесь, но если кто-нибудь заговорит об этом, я расскажу им только о Сони. Ван Тэйл согласился и махнул рукой в направлении особенно темного участка с деревьями. — Туда. Могу я задать вам еще один вопрос, прежде чем мы уйдем? — Да. Прочистив горло, она осторожно посмотрела на него. — Майкл… Микаэль Майклсон. Ты... знаешь, где он? Колдун приподнял бровь. — На самом деле, да. Пожалуйста, скажи мне, что он тебе не друг. — Совершенно определенно нет. Смертельный враг — это более точно. Ван Тэйл слегка усмехнулся. — Не в его нынешнем состоянии. Заклинание, что было наложено на него, очень сильное. Ты знаешь, что большинство заклинаний снимаются, как только человек умирает, но его проклятие напрямую связано с Другой Стороной, и именно поэтому оно остается в силе по сей день. Может быть, ты хотела бы его увидеть? Она смогла только кивнуть. Не говоря больше ни слова, колдун повел их обратно через деревню, пока они не достигли внешней границы маленького поселения. Оттуда он направился по узкой тропинке через лес, пройдя пару сотен ярдов. Затем он резко повернул направо, и они прошли еще ярдов пятьдесят, пока Кэролайн не разглядела крошечную берлогу, плохо построенную и покосившуюся. Колдун молча указал на нее и пропустил ее вперед. Когда она дошла, то услышала его. Майкл Майклсон, человек, приговоривший к смерти своего невинного юного пасынка, безжалостно охотившийся за ее мужем и его семьей в течение тысячи лет, заставивший ее Клауса пережить столетия ненависти, недоверия и страха, лежал на примитивной койке, его одежда была изорвана в клочья. Он бился в агонии, метался на маленькой кровати, его глаза были открыты, но ничего не видели. Задыхаясь от того, что прокручивалось в его голове снова и снова, он был беспомощно подвержен наказанию, которое выбрала для него его семья. Вечность, в которой не было ничего, кроме постоянно повторяющихся образов того, что он приказал сделать с маленьким Хенриком. И он чувствовал все, через что прошел младший брат Клауса. Это была мрачная картина, трагичная, но у Кэролайн не хватило духу пожалеть его. Не после того, как увидела, чему подверглись Хенрик и Клаус из-за этого человека. С некоторым удовлетворением она отметила, что ничего, абсолютно ничего не осталось от наводящего страх Первородного, который принес боль стольким людям. Тем больше причин выяснить, была ли у него какая-либо возможность избежать наказания после уничтожения Другой Стороны. Повернувшись к Ван Тэйлу, она склонила голову. — Спасибо. Колдун бросил последний быстрый взгляд на Майкла и молча повел ее обратно через лес и деревню. Теперь можно было разглядеть несколько лиц, все взгляды были устремлены на нее. В этих глазах нельзя было прочесть ничего, кроме смирения, безнадежности, отчаяния и агонии. С каждой минутой, проведенной на Другой Стороне, Кэролайн все больше убеждалась, что она должна быть уничтожена. Как могла природа, равновесие, Бог или что-то еще допустить, чтобы этот мир был таким всепоглощающе темным и негативным, таким мрачным? Она знала, что должно быть место для таких людей, как Майкл, и что оно определенно не должно быть похоже на Французскую Ривьеру, но не все на Другой стороне заслуживали того, чтобы быть здесь. Аларик. Роза, с которой она познакомилась в замке в третьем секторе. Роза была одной из тех, кто не мог путешествовать, и Кэролайн не преминула заметить зарождающуюся покорность в ее глазах. Так много вампиров оказались здесь только по той простой причине, что жили в соответствии со своей природой. Еще люди, как сын Анны Анатолий, который оказался в ловушке во втором секторе из-за экспериментов с черной магией. Это не имело никакого отношения к какому-либо балансу. Это был режим террора, чистый и незамысловатый. Как только они оставили деревню позади, Ван Тэйл рванул вперед, и Кэролайн последовала за ним. Их путешествие было долгим, и за все это время не встретили ни одного человека. Пейзаж не менялся, пока вдалеке не показалась цепь холмов. Внизу них виднелась длинная черная линия, и только когда они подошли ближе, она поняла, что это была не линия. Это был каньон. Отмерив шаг, колдун указал в сторону расщелины. — Это и есть Ямы. Приготовься, будет неприятно. Каньон переполнен людьми, их сотни, если не тысячи, и никто из них не может спастись. Тот, кто первым создал "Другую сторону", по какой–то причине создал и "Ямы" — не специально под тюрьму, хотя никто не помнит, для чего конкретно. Как бы то ни было, оказавшись внутри ты больше никогда не сможешь сбежать. Это худший вид ада, который только можно вообразить. Ты поймешь, о чем я говорю, как только мы достигнем края. Нет другого способа переправиться на ту сторону, кроме как перепрыгнуть. Ямы имеют ширину около двухсот ярдов. С физической точки зрения это не является препятствием. Однако заблудшие души увидят нас и попытаются отвлечь всеми возможными способами. Несмотря на то, что они не могут добраться до нас, очень трудно оставаться сосредоточенным после первого взгляда внутрь каньона. Ты должна быть полностью сосредоточена на своем прыжке, Кэролайн, иначе у тебя ничего не получится. Страх снова всколыхнулся в ней, и она стиснула зубы. — Ладно, поняла. Сколько... сколько людей не допрыгнули? Ван Тэйл пожал плечами. — Несколько дюжин. Очень легко потерять концентрацию. Приближаясь к каньону, Кэролайн услышала голоса, сотни и сотни голосов. Это было похоже на гигантское гудение, крещендо звуков, напоминающих о приближающемся раскате грома. В нескольких ярдах от края колдун заговорил снова. — Взгляни-ка. Они должны увидеть тебя до прыжка, иначе взрыв шума произойдет на середине прыжка, и ты потеряешь концентрацию, — он сделал паузу. — Как я уже говорил, вид не слишком очаровательный. Она кивнула и осторожно подошла к краю ямы. Зрелище было настолько чудовищным и жутким, что она невольно отшатнулась. Расщелина простиралась примерно на сто пятьдесят ярдов в глубину. Как их много… На земле, на стенах, друг на друге… они больше не были похожи ни на людей, ни на сверхъестественных существ. Белые лица, изможденные, похожие на трупы тела, затуманенные, маниакальные глаза без толики разума. Везде. Океан существ, это нельзя было описать. Впервые за свое существование она поняла - существуют вещи настолько жестокие и безумные, что сама смерть бледнеет по сравнению с ними. Слезы потекли по ее щекам, видя худший кошмар, который только можно себе представить. Нет, поправила она себя, ее воображения никогда бы не хватило на это. И вот тогда-то они и увидели ее. Один из проклятых начал отчаянно кричать и указывать на нее пальцем. Через несколько секунд весь каньон огласился криками, и Кэролайн была в полном ужасе от сцен, разворачивающихся внизу, в Ямах. Сотни существ истерически пытались взобраться на стены, соскальзывая обратно всего через несколько ярдов, кувыркаясь и падая друг на друга, что вызывало еще большую ярость и исступление. Они нападали друг на друга, безжалостно топча тела и лица и воя от ярости. Загипнотизированная, Кэролайн смотрела вниз, в ад, не в силах оторвать от него глаз. Она вспомнила, как Элайджа цитировал Ницше «Когда ты достаточно долго смотришь в бездну, бездна смотрит в тебя в ответ». Она никогда до конца не понимала эту фразу, но теперь поняла. Внутренний голос подсказывал, что если она продолжит смотреть, бездна оставит на ней свой след. Собрав всю свою силу воли до последней капли, она отвела взгляд и сделала несколько шагов назад. Ван Тэйл внимательно наблюдал за ней, не произнося ни слова. После подошел к ней и кивнул. — Они будто гипнотизируют, так, что не получается сосредоточиться. Жестокое очарование. Как ты думаешь, у тебя получится? Слегка дрожа, Кэролайн пробормотала: — У меня нет выбора. Ты идешь первым. Не говоря больше ни слова, колдун отступил на несколько ярдов, бесцеремонно бросился к расщелине и прыгнул. Он пролетел над ямами и благополучно приземлился далеко за противоположным краем. Я могу это сделать. Я прыгну гораздо дальше, чем он. Она встала на то же место, что выбрал Ван Тэйл, и на мгновение закрыла глаза, прикоснувшись к своему Сигнуму. Чувствуя, как по телу разливается тепло, она помчалась вперед. В нескольких дюймах от края Кэролайн взлетела, не сводя глаз с противоположной стороны ямы, пытаясь полностью заглушить безумные звуки. Но она не могла. Казалось, нечеловеческие голоса вторглись в каждую ее клеточку, и... что-то потянуло ее вниз, заставляя потерять всякую концентрацию. Руки... как будто хватают меня за ноги... холодные, липкие, смертоносные руки... они на моих ступнях, на моих ногах... О Боже, у меня недостаточно сил! Я слаба… так слаба… Я должна сдаться! Я - часть их... они — часть меня... Мое место там, внизу! Я знаю это! Я должна быть с ними! Вот где мое место! Потерянные души обладали какой-то силой притяжения, и Кэролайн почти поддалась желанию просто позволить увлечь себя в бездну. Это чувство было почти непреодолимым, оно переполняло и поглощало ее, как ничто и никогда прежде. Она хотела быть с потерянными душами! Она хотела быть там, внизу, быть одной из них! Но в ту самую секунду, когда она была готова сдаться, что-то произошло. Последовала еще одна вспышка тепла, и в своем сознании она увидела пару голубовато-серых глаз. Наполненных любовью, тоской и мучением. Красивый голос прошептал одно-единственное слово. — Кэролайн. Нет! Эти руки ненастоящие, и я не позволю им схватить меня! Никогда! Я вернусь к тебе, Никлаус! Я принадлежу тебе, и я буду сражаться за тебя! Для нас! Сосредоточив все свое существо на Ван Тейле, невозмутимо наблюдающим за ней, Кэр полетела вперед и спустя секунду ударилась о землю прямо рядом с колдуном, не в силах сдержать глубокий, дрожащий вздох облегчения. Интересно, действительно ли у нее дрожат колени или так кажется. Это было безумно! Голоса потерянных душ подобны зову сирен. Она чуть не упала, черт возьми! Если бы не прекрасный голос Клауса в ее голове, она бы упала... Тряхнув головой, чтобы отогнать ужасающую мысль, и стараясь не оглядываться на какофонию визгов и завываний, она последовала за Ван Тейлом, шедшим прямо в гору. — Ты мог бы рассказать мне о том влиянии, которое они оказывают, — прошипела она, не совсем в состоянии скрыть внезапный прилив гнева. Колдун только пожал плечами. — Ты сильная. Я знал, что у тебя получится. Не сказав больше ни слова, он зашагал вперед. Ты не очень-то разговорчив, не так ли? Добравшись до первой вершины, она наконец смогла разглядеть то, что их окружало. Насколько хватало глаз, тянулись холмы. Не было ничего, кроме черных, изрезанных скалами маленьких гор всевозможных форм и размеров, почти сливающихся с непроглядной тьмой. Как кто-то должен был найти свой путь в этом лабиринте? Однако колдун, казалось, точно знал, куда идет, поэтому Кэролайн просто следовала за ним без каких-либо вопросов. Миновав сотый холм, они внезапно оказались лицом к лицу с отвесной стеной, перпендикулярно уходящей в сумерки. Она казалась гладкой и ровной, но при ближайшем рассмотрении за ней оказались несколько похожих на пещеры отверстий разного размера. Ван Тэйл направился к неприметной расщелине в скалах, жестом приказав Кэролайн следовать за ним и сохранять молчание. — Ральф, — тихо позвал он. — Могу я с тобой поговорить? Долгое время не было слышно никаких звуков, и Кэролайн уже собиралась попросить Ван Тейла попробовать еще раз, когда, наконец, послышались приближающиеся шаги. Это не были шарканья сломленного человека. Шаги были твердыми и решительными. Мгновение спустя появилась тень, а затем и мужчина. Высокий, жилистый и худощавый, с волосами цвета мокрого песка и темными голубовато-серыми глазами. Кэролайн нахмурилась, как и мужчина по имени Ральф, увидев ее. — Ван Тэйл. Давненько мы не виделись. Я думал, ты наконец-то забыл обо мне. — Его взгляд метнулся обратно к Кэролайн, внимательно изучая ее. Очевидно, ему понравилось то, что он увидел. — А кого это ты привел с собой? Этот голос. Он было темным, бархатистым и прекрасным, заставив Кэролайн на долю секунды закрыть глаза… Она знала этот голос. Он был таким знакомым, она часто слышала его! Но где... Она не смогла закончить мысль, так как заговорил колдун. — Это Кэролайн. Она путешественница, и у нее есть к тебе вопрос. Я предположил, что ты, возможно, оценишь некоторое нарушение привычного существования, как и все мы. Так почему бы ненадолго не перестать быть одиноким волком, Ральф? — спокойно спросил он. Приподняв бровь, оборотень скрестил руки на груди. Все в этом парне кажется таким знакомым. А я знаю, что совпадений не бывает. — Итак, скажи мне, Кэролайн, что может быть настолько важным, чтобы добровольно спуститься в чистилище к такому старому, оборванному волку, как я? Я никто, и нет ничего интересного, о чем я мог бы с тобой поговорить. Она сделала шаг к нему и протянула руку. Он был слишком сбит с толку, чтобы не пожать ее. — Есть пара вещей, о которых мне нужно тебя спросить... Вечное царство. Ты единственный, кто знает, каково это, единственный, кто был там. Это действительно важно для меня и для всей моей семьи, — она умоляюще посмотрела на него. — Пожалуйста. — И почему я должен рассказать тебе о Вечном Царстве? Не похоже на то, что ты когда-нибудь сможешь попасть туда. Как только Другая Сторона захватила тебя в свои когти, уже никогда не позволит сбежать. В подобной ситуации надежда может оказаться фатальной. Когда вера в то, что есть способ уйти, пропадет, ты сломаешься. Его нет. Так что тебе лучше потерять эту надежду сейчас, для твоего же блага. Они долго смотрели друг на друга, и снова у Кэролайн возникло отчетливое ощущение, что она знает этого парня. — И все-таки я попытаюсь. Если ты достаточно храбр, чтобы рассказать мне. Широкая улыбка озарила лицо оборотня, и в этот самый момент она поняла. Ямочки на щеках. Волосы песочного цвета, серо-голубые глаза, темноволосый мелодичный голос и ямочки на щеках. Нет, это не было долбанным совпадением. Он собирался что-то сказать, когда она подняла руку и еще внимательнее вгляделась в его лицо. Как я не заметила этого в самую первую секунду? — Боже мой, — прошептала она, и холод пробрал ее до костей. — ты его отец! Его настоящий отец! Оборотень, которого убил Майкл! Опираясь на каменную стену, она не могла оторвать взгляда от Ральфа, чья ухмылка исчезла. — О чем ты говоришь? — он ответил механически, но было более чем ясно, что это был просто инстинктивный защитный ответ. — Никлаус. Я говорю о Никлаусе, — выдохнула она, глядя в глаза, так похожие на глаза ее мужа. Быстрая волна тепла прокатилась по ней, и внезапно она поняла, что увидит его снова. Внутри нее всегда был маленький сомневающийся кусочек, говорящий, что что-то может пойти не так, но, увидев глаза Ральфа, глаза Клауса, по какой-то причине Кэролайн обрела абсолютную уверенность в том, что они снова будут вместе. В этом предположении не было никакой логики, просто внутреннее ощущение, но для нее это стало так ясно, как ничто и никогда. Ральф стряхнул с себя замешательство и, прищурившись, посмотрел на нее. — Значит, ты его знаешь? — спросил он, и в голосе прозвучало что-то похожее на тоску. — На самом деле, довольно неплохо. Видишь ли, — добавила она с улыбкой. — так случилось, что я замужем за ним. Меня зовут Кэролайн Майклсон. Теперь уже оборотню пришлось искать поддержки, и Ван Тэйл резко выдохнул. Оба мужчины недоверчиво уставились на нее. — Первородный гибрид женился? — воскликнул колдун. — Я думал, что больше ничто не сможет меня по-настоящему удивить, — он повернулся и посмотрел на Ральфа. — И он твой сын? Почему ты никогда не говорил мне об этом? — Потому что это не твое дело, — парировал Ральф, затем перевел свое внимание обратно на Кэролайн. — Мы все слышали о том, что случилось с Майклом, но это сделал с ним колдун, наложивший заклинание. Был ли Никлаус замешан в этом? Она кивнула. — Майкл заслуживает каждой минуты страданий. Я не могу сейчас рассказать вам всю историю целиком, но, пожалуйста, поверьте мне на слово. Усмехнувшись, Ральф наклонил голову. — О, а я не жаловался на судьбу Майкла, наоборот. Я бы хотел поздравить своего... сына. Итак, если он женился на тебе, Кэролайн, как получилось, что ты здесь? Как он мог позволить тебе умереть? Я помню, когда он был мальчиком, еще человеком, он невероятно защищал своих братьев и сестер, и мы знаем, что человеческие черты усиливаются, как только человек превращается в вампира, поэтому я не могу представить, как он мог это допустить. Будь она все еще жива, Кэролайн наверняка покраснела бы сейчас из-за того, что не может рассказать ему всю историю целиком. — Это... сложно. Пожалуйста, Ральф, ты мне поможешь? — Услуга за услугу, — сказал он с улыбкой. — Я отвечу на твои вопросы, а ты расскажешь мне о Никлаусе. Согласна? — Согласна. Итак, прежде всего, как ты оказался здесь, в шестом секторе? — спросила она, в основном из любопытства. Ральф только пожал плечами. — Эстер. Видишь ли, она была причиной моего переезда из Вечного Царства сюда. Я хотел сделать нашу вечность более терпимой, будучи вместе. Я любил ее еще при жизни, но пришлось на горьком опыте убедиться - она не отвечает взаимностью на мои чувства. Пока мы были живы, я был уверен, она пыталась скрыть свои эмоции из-за Майкла. Он жесток, брутален, неумолим, Эстер всерьез боялась его, что было одной из причин поиска утешения в моих объятиях. Как только я сделал все невозможное, чтобы добраться до Другой стороны и быть с ней, я понял горькую правду. Она обманула меня и заключила что-то вроде сделки со Старыми ведьмами, чтобы меня заперли в шестом секторе. Последнее, что она сказала мне перед тем, как заточить меня, было то, что кто-то должен заплатить за все грехи Никлауса, и что она считает справедливым — на этот раз отец искупит проступки сына, а не наоборот. Итак, я здесь. — Я никогда не пойму такого рода ненависти и омерзения, — тихо пробормотала Кэролайн. — Я буду рада рассказать тебе все о Никлаусе. Он совершил много поступков, о которых нужно сожалеть, но у тебя также есть основания гордиться им. Я знаю, что это так. Но можем ли мы... начать с Вечного Царства? Оборотень указал внутрь пещеры. — Почему бы нам не присесть? Мне нравится думать, что я не превратился в законченного дикаря. Все вошли в тенистую берлогу. По какой-то странной причине внутри было светлее, чем снаружи, несмотря на отсутствие и искусственного, и естественного освещения. В дальнем конце виднелось нечто похожее на кровать, хотя Реми говорил, что люди на другой стороне не нуждаются ни во сне, ни в отдыхе. Что ж, вероятно, это просто привычка. На мгновение ей стало интересно, как Ральф проводит свое время. Делать было нечего, абсолютно нечего, и ей пришлось на мгновение закрыть глаза при мысли о вечности, наполненной пустотой. Они сидели на земле вокруг чего-то похожего на заброшенный камин. Кэролайн выжидающе посмотрела на Ральфа и краем глаза заметила, что Ван Тэйл тоже с трудом сдерживает свое любопытство, это заставило ее предположить, что Ральф, по-видимому, никогда не говорил с ним о Вечном Царстве. Оборотень прочистил горло и начал говорить. Кэролайн знала, что это совершенно не относится к делу, но она не могла перестать удивляться тому факту, что это был ее свекор. — Вечное Царство Мертвых — это очень обширное место, намного больше, чем мир Живых, и, конечно, гораздо более огромное, чем Другая Сторона. Я не зашел так далеко, чтобы узнать, на самом ли деле Вечное Царство бесконечно или расширяется по мере необходимости. Там тоже есть разные сектора, но, в отличие от этой адской дыры, Вечное Царство предлагает выбрать свой самостоятельно. Секторов много, и все они имеют преобладающий ландшафт. Морское побережье, горы, леса, снежные равнины, пустыни — все, что вы можете найти на Земле. Как только вы достигаете Вечного Царства, вы выбираете предпочитаемое вами место, в котором и оседаете. Однако вы можете свободно путешествовать и видеться со своими друзьями, родственниками в других секторах, хоть и не можете оставаться там постоянно. И если вы не знаете, где их искать, поиск близких может быть чрезвычайно трудным и занять целую вечность. Однако немного легче найти тех, с кем вы связаны кровными узами. Преобладающей чертой всех секторов является безмятежность. Существует лишь очень мало правил, большинство из которых касаются сохранения мира, спокойствия и запрета влиять на умы других людей или манипулировать ими. Другое правило заключается в том, что при контакте с кем-либо из Мира Живых никакие подробности о Вечном Царстве разглашаться не должны, чтобы знания о нем не повлияли на чьи-либо решения при жизни. Кэролайн провела рукой по волосам. — Значит, каждый может наслаждаться мирной и прекрасной вечностью, независимо от того, что он сделал? Неужели там нет такого сектора, как этот? Один для тех, кто совершил действительно непростительные поступки? Улыбнувшись с ямочками на щеках, Ральф наклонил голову. — На самом деле, есть. Видишь ли, Вечное Царство существует гораздо дольше, чем Другая Сторона. Она развивалась вместе с Миром Живых, хотя есть некоторые, кто говорит, что она была там всегда, даже до рождения Земли. Другая Сторона — искусственная конструкция, созданная около семи-восьми тысяч лет назад. Должно было быть место для истинно злых, для тех, кто погиб, прежде чем была построена Другая Сторона, чтобы удерживать тех, кто согрешил, если вы позволите мне использовать этот довольно неподходящий религиозный термин. Обреченное место внутри Вечного Царства называется Падма, это отдельная область, никому не доступная. Оно находится прямо в самом центре Вечного Царства, гранича с каждым сектором, но войти в него нельзя ни из одного из них. Как только кто-то попадет в Падму, он никогда больше не покинет ее, до него никогда нельзя будет добраться извне, нет лазеек. Никаких. — На что оно похоже? — Я, конечно, не видел сам, но разговаривал с некоторыми из тех, кто был в Вечном Царстве с начала времен, когда все еще развивалось, и в те дни Падму, по-видимому, все еще можно было увидеть снаружи. Казалось бы, все дело в холоде. Не холодно в том смысле, в каком вы могли бы себе представить – холод не снаружи, а внутри вас. Вы никогда больше не почувствуете тепла или уюта, и куда бы вы ни переместились внутри Падмы, не сможете избежать холода. В дополнение к этому, все, что делает человека достойным Падмы, будет доминировать в его существовании всю вечность. Физическое насилие, душевная жестокость, ненависть, порок... И у них будут тайные видения всего, что когда-либо пугало, причиняло боль или угнетало их. Все, что они спрятали в самых глубоких уголках своих умов и сердец. Каждый раз, когда эти видения, кажется, утихают, они возвращаются с еще большей силой, подводя человека, о котором идет речь, на грань безумия. Эти видения не являются постоянными, но после каждой паузы возвращаются, когда их меньше всего ожидаешь. Однако никто никогда по-настоящему не сходит с ума. Им остается только жить с вечным страхом, что это может произойти в любой момент. Холод и видения создают реальный ад. Кэролайн молчала. Получается, для таких людей, как Майкл, Эстер, Прелати и Жиль де Рэ, которые, вероятно, находились где–то в пятом секторе, действительно было место, из которого не сбежать. Это хорошая новость, и она была абсолютно уверена, что Эстер ничего не знала о Падме, иначе она никогда бы не захотела уничтожить Другую Сторону. Тем не менее... — Кто принимает решение, должен ли человек отправиться в Падму? Кто судья? Улыбаясь, Ральф ответил: — Это очень хороший вопрос, и ответ столь же прост, сколь и тревожен: природа. При этих словах ее глаза расширились. Ни правителей, ни божеств, ничего? Просто природа? — Но природа — не разумное существо, у нее нет интеллекта, нет сознательного разума. Как же тогда она может принимать решение? — спросила она, нахмурившись. — Это просто — у каждого из нас есть природа, с которой мы рождаемся. В течение нашей жизни мы дополняем основной фундамент выборами, которые делаем. Они определяются нашей природой, но они же определяют и ее саму. Как только мы переходим в Царство Вечности, эта природа, которая изначально создала нас и к которой мы добавились своими действиями и мыслями, поместит нас именно туда, где нам самое место. Внутри нашей внешней Падмы. Никто, даже самая могущественная ведьма или чернокнижник, никоим образом не могут повлиять на изначальную природу человека или на то, во что он превратился при жизни, поэтому ни в одном из трех миров нет заклинания, что могло бы удержать осужденного мужчину или женщину от отправки в Падму, если это то, о чем ты спрашиваешь. — Также нет способа убедиться, что кто-то действительно окажется там, если его основная природа и то, что он из нее сделал, недостаточно для Падмы, — заметила Кэролайн, не уверенная, нравится ли ей эта переменная в уравнении Эстер и Майкла. С другой стороны, если кто и подходил для холодного ада, так это они. Ральф согласился. — Именно так. С задумчивым выражением лица Кэролайн продолжила: — Значит, нет никакого способа сбежать от Падмы. Как насчет самого Вечного Царства? Я имею в виду, вы перешли на другую сторону, людей также можно воскрешать на некоторое время. Так что есть способ вернуться оттуда. Как тебе это удалось? — Чтобы помочь мне, потребовалось три колдуна, по одному в каждом мире. В Вечном Царстве магия действует лишь в крайне ограниченной степени. Здесь то же самое, но поскольку Другая Сторона ближе к Уровню Живых, немного эффективнее. А вот чернокнижник на Земле должен был быть самым сильным, так как его часть заклинания была самой мощной. Все трое действовали одновременно. Это было волшебство, которое случается раз в жизни, и именно поэтому я до сих пор единственный, кому когда-либо удавалось совершить путешествие из Вечного Царства на Другую Сторону - не то чтобы кто-то еще даже подумал о том, чтобы попасть сюда. Я безмерно благодарен за то, что не был жителем Падмы. Никакая магия не была бы достаточно сильной, чтобы вытащить меня оттуда. Перейти с Другой стороны в мир Живых не так сложно, но твое пребывание на Земле ограничено после воскрешения. Ван Тэйл, молчащий во время их разговора, покачал головой. — Больше нет. Я слышал от одного из моих ныне живущих родственников, что ведьма Беннетт совсем недавно усилила это заклинание, чтобы сделать воскрешение постоянным. Да, они могут связаться со мной здесь, в шестом секторе, — заметил он в ответ на вопросительный взгляд Кэролайн. — Даже Старые ведьмы не могут воспрепятствовать контакту чернокнижника или ведьмы с кем-то из их собственной родословной, даже после того, как их отправили в эту адскую дыру. Это единственное, что удерживает меня от сумасшествия здесь. Почувствовав на себе взгляд Ральфа, она повернулась, чтобы посмотреть на него. — Почему для тебя так важно знать все это, Кэролайн? — спросил он мягким голосом. — Мне жаль, но не думаю, что Никлаус будет кандидатом на Вечное Царство, если он когда-нибудь умрет. Определенно, для него это была бы Другая сторона. Которой уже не будет, если он когда-нибудь умрет. И я позабочусь о том, чтобы ему никогда не грозила опасность быть прикованным к Падме. По натуре он не злой, несмотря на все, что сделал. Он любит так сильно, так глубоко заботится о своих близких, и он отдал бы свою жизнь за каждого из них. У него есть вечность, чтобы доказать это. — Так и есть... что ж, я беспокоюсь о некоторых друзьях и членах семьи там, наверху. И о Никлаусе, конечно. Я мало что могу для них сделать, но хочу, чтобы они знали как можно больше о том, чего ожидать как здесь, так и в Вечном Царстве. Извини за маленькую невинную ложь, Ральф. Но я уверена, что ты пожалеешь об этом, как только мы добьемся успеха. Оборотень кивнул. — Ты... расскажешь мне о Никлаусе сейчас? Как он? Кэролайн кивнула с искренней улыбкой. Прислонившись к стене пещеры, она начала говорить. Ее голос стал мягким и шелковистым, когда она говорила о своем мужчине, и ее чувства, казалось, заставляли Сигнум посылать чудесные теплые, успокаивающие волны по всему ее организму.