О редакторе романа

«Чёрт бы побрал такое слабое тело! Я даже ног не чувствую!» Венсан вновь перевернул подушку, стараясь притереться щекой к порядком потеплевшей стороне. Тело бушевало от жара, то посылая ему невнятное дрожание в животе, которое отзывалось лёгким вибрированием в костях, то сковывая его судорогами. От нервов учащалось дыхание, но нормально вдохнуть он так и не смог. Болезнь понемногу отступала, но явно не собиралась покидать его в скором времени. Слуги, пугаясь его уничижительного взгляда, старались заходить в комнату как можно реже. К сожалению, на докторов этот метод не действовал и приходилось подниматься, чтобы выпить какие-то отвары. Зная, что это средневековое фэнтези, Венсан предпочёл пить побыстрее и не задумываться, из чего же или кого же ему намешали эту зелёную жижу. Страшно всё равно было. Подмешать могли всё что угодно, а он даже не заметит. Слова королевы тоже особо душу не грели. Семь пятниц на неделе у подобных мадам, мало ли, что она там придумает. Наверное, по этой причине ему с тяжким трудом удавалось хоть как-то лечиться. Ночью приходилось по внутреннему будильнику просыпаться и проверять комнату на наличие неожиданных гостей. Пару раз он пытался на ощупь пробраться к окну, дабы проверить, есть ли там следы, но по итогу не проходил и пяти метров, как начинал падать. А ползти, собирая на себя пыль, чтобы утром объясняться перед прислугой…ну, так себе хобби. Ему не нравится. У него не было чёткого представления о чистоте в этом пространстве, но, будучи заурядным чистоплюем в прошлом, он мог с уверенностью сказать, что пахло в этой комнате чем-то плесневелым, а воздух был затхлым. Может, боялись открывать окно, пока он болеет, но наедине со своими микробами ему вовсе не становилось лучше и уж тем более веселее. Первый день прошёл быстро. Вокруг него суетились и бегали люди, каждый раз излишне усиленно пытаясь закутать его в тысячу и одно покрывало. Доктора проводили осмотры каждые полчаса, чтобы понять, остаётся ли его состояние стабильным. Про поваров стоило бы на самом деле умолчать. Его пичкали едой каждый раз, как он открывал рот. И даже съев несколько тарелок, количество блюд, кажется, не убавилось. В какой-то степени было жалко. Так как в последующем он попросил принести ему побольше горячей воды — лекари согласно покивали головами, мол, да-да, это очень полезно, — и прилип к ванной, выворачивая всё содержимое желудка там, пока не начался очередной обход и проверка его состояния. Очень вкусно, спасибо, но пока у него не будет хотя бы чего-то серебряного — он будет питаться солнечным светом и водой. В неё тоже можно что-то подсыпать или подлить, но в таком случае в стакане будет образовываться осадок. Хотя пить воду, которая стояла в той комнате, в которой вдохнуть нормально нельзя — определённо не лучшая идея, Венсан всё же допускает, что выжить ему хотелось бы больше. На второй день повысилась температура, но более менее прошёл насморк, унялась дрожь в ногах. Появилась проблема похуже. Видимо, мальчик жил в излишне тепличных условиях, раз после вчерашнего нехитрого трюка скрючился в три погибели от спазма в желудке. Тот будто бы вгрызся в его бренное тело, медленно поворачиваясь там, наматывая на себя все его органы. Сердце то билось в три раза быстрее, чем обычно, то замедлялось до такой степени, что Фортье проваливался в беспамятство. Силы таяли, как снег на пляже, да и в комнате было так же людно. Доктора в панике ловили моменты его пробуждения и вливали лекарства, слуги пытались накормить. И если зелёная и бурая жижи ещё как-то воспринимались Венсаном, как должное к употреблению, то от еды он отказывался напрочь. Пролетала мысль, что его травят, но какой-либо энергии на её развитие просто-напросто не было. Как и выбора в целом. Не выпьет — умрёт от горячки, если это отрава — умрёт чуть быстрее. При том, что его цель могла вполне успешно осуществиться — оба варианта рассматривались как «ну его к оркам на пригорки». Ближе к вечеру, когда гул стих и в голове не так сильно пульсировали раздражающие мысли, к нему кто-то зашёл. Честно сказать, физических сил, чтобы повернуть голову и посмотреть на гостя, хватило бы, но моральных — оставалось мало. Да и стража даже не начала кричать. Переборов сонливость и сдавленный желудок, Фортье старается приоткрыть глаза, но толку в итоге мало. Всё плывёт и искажается. Он замечает только золотистую макушку и слышит приглушённый голос. Голос, к слову, приятный, хоть в этот раз тихий и чуть шелестящий. Крики служанок и докторов уже изрядно исполосовали его бедный слуховой аппарат, поэтому стоит начать беспокоиться за его уши. На лоб ложится чья-то прохладная ладонь и Венсана отрубает. Он словно ныряет в спокойствие во плоти, чуть леденящее, но, в целом, приятное. В душе лесным пожаром бушует страх, разум скручивается тугим узлом, не желая развязываться, он пару раз выныривает из сна, борясь с собственными веками, но проигрывает. «Серьёзно? Если я умру именно так, то напишите на моём надгробии, что я рекомендую всем королевским отпрыскам заниматься спортом, чтоб бедные попаданцы так не мучились!» Когда он открыл глаза на третий день, он понял, что: а) он не умер; б) он чувствует себя нормально (в смысле «не хуже, чем всегда»); в) на него смотрит какой-то мужчина. Пожалуй, второй факт был самым неожиданным. В первый банально не верилось, а к третьему он уже привык. Серьёзно, он скрывался от правительственных агентов семь лет, бывали утра и похуже. Правда вот, бегать у правительства под носом и сидеть в сердце правительства — это разные уровни опасности. Мужчина, кажется, понял, что человек перед ним, вообще-то, смотрит на него в ответ, он выдохнул, аккуратно присев на край кровати. Ну, учитывая размеры кровати, даже если бы он просто лёг рядом — разницы бы никакой не было. — Как ты себя чувствуешь? «Пока не увидел тебя — отлично.» — Лучше, чем вчера.? — Ну, вот и славно, — мужчина покивал сам себе, затем вновь обратился к Венсану, — к сожалению, придворный маг сможет осмотреть тебя не скоро. Я вернулся раньше него на неделю. — О, ясно. Повисла тишина, настолько густая, что у мухи наверняка могли бы склеиться крылья, если бы она решила тут пролететь. Фортье внутри себя недовольно закатил глаза, разочарованно покачав головой. Ну, судя по одежде — это не слуга. А судя по внешности — стереотипный добренький король. Всё как-то слишком сложно-просто в этих умозаключениях… — Альберу сказал, что вчера ты ничего не ел, — мужчина неловко запнулся, впрочем, быстро взял себя в руки, — хочешь поесть, если тебе стало лучше? «Ну, во-первых, кто такой Альберу? А во-вторых, не суй свой нос в мою тарелку.» — Благодарю, я не голоден, — Венсан улыбнулся краешком губ, замечая, как заметно полегчало человеку напротив. «Ты серьёзно сидел с такой рожей только потому, что я не удостоился тебе улыбнуться?» Фортье не мог объяснить неприязни к этому человеку, но любое его движение, эмоция или фраза казались скопированными, ничего не значащими. Просто существующие лишние звуки, периодически дёргающие его за нервы. Точно таким же был его преподаватель в университете, подлый, заботящийся только о репутации. Мысль о том, что, вероятно, видеться с этим человеком им придётся достаточно часто — раздражает. — Думаю, к вечеру твой аппетит разыграется. Сегодня у нас бал по случаю дня рождения Альберу, соберёмся все вместе. — Мне нравится эта идея, — Венсан улыбнулся ещё шире, чуть прикрыв глаза, чтобы нотки ненависти не скользнули на добрую маску. «Я почти три дня валялся тут подобно мешку картошки, а ты хочешь меня к аристократам выставить? Это тебе игры в куклы или что?» Мужчина пригладил рукой волосы. Те ещё не отдавали сединой, но судя по небольшим морщинам, собирающимся в уголках глаз, уже был в возрасте. Сами глаза, холодные и расчётливые, время от времени осматривали его, словно бы пытаясь надавить, подчинить своей воле. Венсан вспомнил, что в его рукаве всё так и лежат осколки стакана, который он разбил, кажется, позавчера. Прятать их было сложновато, тем более они частенько кололи руку, что могло привести к каплям крови на рубашке, поэтому намучился он с ними сполна. «Мне бы узнать, где могут рыскать люди королевы…» — Ты, наверное, был напуган, проснувшись в старой спальне, — мужчина качает головой, будто бы о чём-то сожалея, но в глазах виден только холодный интерес. — Пока ты был в своём кабинете, ты никого не видел? Входили ли к тебе слуги? «Этому ребёнку, судя по телу, ещё десяти нет, но у него есть кабинет? К чёрту ты так долго тянул, чтобы задать наиболее интересующий тебя вопрос.» — Я плохо помню, — Фортье мотнул головой, затем решился попытать удачу. — А я могу вернуться в кабинет? «Пока здоровье позволяет» — добавил про себя бывший учёный. Мужчина немного прищурился, сложив руки под подбородком. Он осмотрел его, что-то прикидывая в голове. Знакомый незнакомец какое-то время помолчал, потом положил руку ему на макушку, вороша волосы. — Сегодня вечером будешь спать уже там. «Да тебе лишь бы я на балу в здравии был, какая уж тут забота…» — Отец, я хорошо себя чувствую и хочу продолжить занятия, поэтому прошу вернуться в кабинет. «Просто будь отцом и не вводи меня в неловкую ситуацию. Если я ошибся в своих предположениях, то сделаю вид, что падаю в обморок. Отрежу себе путь к кабинету, зато, может быть, избегу бала.» — Амадей, — Венсан сначала не понял, что обращаются, вообще-то, к нему, ссылаясь на то, что ему могло послышаться, — твоя тяга к знаниям меня всегда поражала, даже если учесть… трудности, с которыми тебе приходилось бороться, но не слишком ли ты усердствуешь? «Я любимый папенькин сынок, сейчас моё «хочу» означает «мне надо», хоть мне и не надо. Мне бы только частичку информации, новую зацепку…» — Хочу знать столько же, сколько и Вы, отец. «Я и так знаю больше, но лесть всегда была приятным бонусом, разве не так?» — Похвально. Но всё же, к более серьёзным занятиям допустить тебя не могу. И не больше урока в сутки. Доктора осмотрят тебя и проводят до кабинета, — мужчина вновь потрепал его по голове, вставая с кровати. Венсан подавил внутри себя ухмылку. Зря его не взяли актёром, такой талант пропадает! Он бы утёр невидимым платочком воображаемые слёзы, но, по правде говоря, сколько ни шути, но ситуация становится достаточно запутанной. Слуги относятся к нему излишне заботливо, король у всех, видимо, на хорошем счету, королева есть, но о его матери нет ни слова. Бог Смерти, гадина такая, разгребает свои собственные проблемы, помощи ждать не от кого. Он бы хотел поставить несколько подсказок для самого себя, чтобы понять, когда начнут действовать заговорщики, но всё это было весьма условно, учитывая, что они могут не рыться в его вещах, а просто отравить или направить убийцу. С другой стороны, недавняя болезнь, которая внезапно исчезла, делает это похожим на покушение, поэтому те ребята подставят свою спину под удар, вызвав немалый переполох. Иным словом, единственное решение — очернить его репутацию, чтобы волшебный покровитель в виде короля от него отвернулся. Как они будут это делать, учитывая, что Венсан — ребёнок, страшно представить. Поэтому стоит собирать вещички и быстрее сматывать отсюда. Доктора тем временем уже прибыли. Лица у них светились от счастья. Фортье не знает, чем им мог угрожать король, но, судя по их прекрасному настрою, отрезанием лишних конечностей и головы в том числе. В любом случае, за свою жизнь он волнуется больше, чем за их, поэтому ему всё равно. «Чёрт, как бы не вслушивался в эти голоса, не могу найти тот самый.» Следом вбежали служанки, после осмотра выпихнули докторов подальше, уверяя, что всё с Его Высочеством будет хорошо, и начался в жизни Ад. Его вертели вокруг своей оси, как какую-то юлу, споря между собой. Венсан не успевал смотреть в зеркало, когда кто-то говорил, что, мол, нет, так не пойдёт, вновь утаскивая его в круговорот кучи цветных тряпок, каких-то побрякушек и, к его удивлению, серёжек. Вестибулярный аппарат у этого тела был развит настолько же, насколько и желудок, поэтому в скором времени Фортье просто оступился, запнувшись о свою ногу, и упал носом в ковёр. Наступила тишина. Венсан готов поклясться, что это, пусть и не первый, но самый приятный поцелуй с землёй за всё время, пока он проживал свою долгую старческую жизнь. В итоге все сошлись во мнении, что классика актуальна всегда. Тёмные брюки, шелестящая белая рубашка с накрахмаленным воротником и чистые чёрные кожаные туфли. Рюши на рукавах раздражали, так как цеплялись за всё и вся, но говорить об этом было весьма опасно, особенно сейчас, особенно рядом со шкафом одежды, особенно в зоне слышимости этих женщин. Он ненадолго повернулся к зеркалу, надеясь, что ему за это время весёлой карусели не успели сделать макияж или сплести из волос косички с разноцветными лентами. Ничего такого он не увидел. На него смотрел вполне обычный ребёнок с резкими чертами лица, которые сглаживали достаточно длинные пшеничные волосы, касающиеся его узких плеч. Глаза, хрустально чистые, но с непроглядной бездной в виде зрачка и лисьим разрезом. Бледная кожа, то ли из-за болезни, то ли от рождения. Фортье внутренне поморщился. Фу, какое клише, болезненный мальчик-кукла бастард. Венсан попросил их выйти на секунду, чтобы он мог привести мысли в порядок. Служанки спрашивать не стали, понятливо покивали и гуськом вышли за дверь. Венсан кинулся к кровати, проскользив добрые пару метров по полу на коленках. Он немного наклонился, пошарив рукой под мебелью, вытаскивая осколки, которые успел спрятать до прихода докторов. Он вообще прятал их перед каждым осмотром, сотрясаясь при мысли, что если их найдут, то крыть ему будет нечем. Сердце начинало биться так часто, что грудная клетка болела при каждом ударе. Лёгкие словно становились меньше, вдохнуть не выходило, не то что восстановить дыхание. Руки переставали трястись, он безмолвно застывал, а потом дёргано покачивался из стороны в сторону, не зная, как унять приступ тошноты. Ноги несли его делать обход по комнате, содрогающиеся внутренности и горячка припечатывали к кровати. В такие моменты он переставал чувствовать тело. И можно смело заверить самого себя, что убить его было бы куда легче, чем кажется на самом деле. В конце концов он не сможет убежать от опасности в следующий раз, встречая её лицом к лицу. «Эта такая ирония? Чтобы достичь того, что ты хочешь, нужно пройти через то, чего никогда в жизни не хотел?» Венсан мотнул головой, отгоняя плохие мысли и знакомые ощущения. И те, и другие ещё успеют его замучить. Если он не хочет стать живым кормом для дворцовых пираний, то стоило бы сосредоточиться на настоящем моменте, продумывая будущие шаги. Он легко откинул волосы назад, открывая обзор на кабинет. Воздух здесь был будто бы пропитан пылью и мёрзлой сыростью. Под кожу холодными пальцами закрадывалось ощущение застывшего времени, оглаживая гладкие рёбра, подкрадываясь к мерно бьющемуся сердцу. Венсан буквально мог наблюдать, чем жил мальчик до… неприятного инцидента. «Чем меньше я думаю об этом, тем меньше вероятность, что меня постигнет та же участь. С каких пор я вообще стал таким сентиментальным?» Он провернул золотую ручку двери, нащупывая на ней резные завитушки, отпустил с приятным щелчком. Та туго провернулась, прежде чем щеколда встала на место. Полное старьё по сравнению с двадцать первым веком, но выбирать не приходилось, особенно когда на кону вся твоя жизнь. Комната, отведённая под «кабинет» («Не слишком ли взрослое определение рабочей зоны для ребёнка?»), как и все остальные помещения дворца, была настолько просторной, что Венсан мог бы взять хороший разгон, прежде чем достиг бы противоположного угла своей временной обители. Широкие окна и тяжёлая, словно железная, дверь. Голые белые стены навевали эфемерные силуэты не самых приятных событий жизни, впрочем, быстро растворяясь в его смутной памяти. В центре небольшой столик в окружении двух длинных соф и одного большого кресла во главе. Чуть поодаль кровать, скрытая за шёлковой ширмой («Что за любовь к приклеиванию штор к кровати?»). Над ней висела картина какой-то женщины, у которой были светло-карамельные волосы по локоть, закрученные в кудри, тёплые медовые глаза и, в противовес мягкой цветовой гамме, бездушная холодная улыбка. В руках она держала маленькую клетку с какой-то птицей, оперение которой казалось самой блеклой частью портрета, особенно на фоне винного платья. Венсан позволил себе скривиться. Не хотел бы он встретить её вживую, и он очень надеется, что это не одна из его сестёр, тёть и, не дай Боже по роже, пусть это будет не королева. С другой стороны, а зачем ему в кабинете портрет кого-то чужого? Бог Смерти не имеет прав на ошибку, Венсан в теле бастарда, это точно. Есть ли вероятность, что об этом никто не знает? В другом конце находился письменный стол с кучей книжных стеллажей позади. На полках скопился приличный слой пыли, а книги, казалось, и вовсе ни разу не открывались. «Король сказал, что «я» всегда поражал его любовью к знаниям. Значит, сие подобие библиотеки должно было использоваться. Выходит, предыдущий владелец тела был весьма аккуратным. Редкость для ребёнка, но это хорошо. В этом мы похожи.» Венсан достаточно легко отодвинул на вид массивное кресло чуть подальше, чтобы осмотреть шесть выдвижных ящиков у стола. В четырёх нижних словно бы пронёсся ураган, ничего дельного там, кроме чистых листов и парочки перьев, он не нашёл, а вот в первых двух лежала увесистая кожаная папка с замочком и бархатная чёрная коробка. Папка содержала в себе причудливые рисунки, а замок вскрывался за считанные секунды. На них явно был изображён он сам («В зеркале я выглядел посимпатичнее.»), женщина с портрета и, кажется, король. «Жизнь в картинках? Чудной малец, однако же.» Затем женщина пропала, появились ещё две фигуры. Одна женская и одна такая же небольшая, как и он сам. Потом женская фигура изменилась вновь. Сказать честно, он мало что понял. Венсан пролистнул всё ещё раз, но только и смог, что убедиться в том, что художником мальчику явно не стать. И ему, кажется, тоже, соответственно. Чёрная коробка была размером с кулак взрослого мужчины и едва поддавалась, пока он пытался её открыть. Наконец, крышка с противным чпоком явила на свет нечто похожее на язычок колокольчика, но вместо закруглённого конца там была небольшая коробочка с сероватым порошком. «Я ещё не знаю, как я этим воспользуюсь, но мне это надо!» Сомнений в воспалённом разуме быть не могло. В далёкие от двадцать первого века времена мышьяк применяли в косметических целях, не подозревая о том, что это весьма опасная отрава. Не алмазная стружка турецких барышень, но всё же. «Не знаю, должен ли я плакать или смеяться, но вырисовывается неплохой отступной план. Весьма опасный, но главное, что он есть!» Эйфория счастья могла бы продлиться куда дольше, если бы это был кто-то другой, но это был Венсан Фортье, человек, который радовался раз пять в год, и то, потому что смог поспать на пятнадцать минут подольше. Тем более был более серьёзный повод для волнения, а именно: не пользовался ли этим чудо-средством мальчик? Если бы не тот диалог с королевой, то он мог бы подумать, что он отравил сам себя. Он спрятал подобие язычка колокольчика в рукав рубашки, аккуратно продевая более тонкую часть через прорезь между пуговицами. Неудобные рюши, наконец-то, пригодились, прикрывая сверкающее ониксовое покрытие. Коробка отправилась обратно в ящик, который, как оказалось, имел небольшой замок. Ключик лежал внутри. Напротив стола висела доска на передвижном каркасе. Рядом лежали несколько свежих брусков мела и небольшой молоточек. Венсан мог бы уже сейчас из подручных средств соорудить себе несколько достаточно простых, но работающих ловушек. Так он сможет отслеживать, проходил ли тут кто-то мимоходом в его отсутствие или нет. Главное отвязаться от служанок, чтобы не дёргаться лишний раз. «Кого я обманываю? Всё равно как на мине подорванный буду прыгать!» Бывший учёный открыл ближайшую книгу, чтобы скоротать время, но из понятного там были только картинки. Осознав, что переводчика под рукой нет, он захлопнул её, подумав о том, что интернет, однако же, слишком удобная вещь, чтобы просто так отпустить её из сердца и забыть своим разумом. Гораздо удобнее сразу получить информацию, чем сидеть с тысячью талмудами в поисках информации. «Не могу отрицать, что были у меня знакомые, которым такое нравилось.» Фортье посмотрел в окно. Солнце уже начинало опускаться. Значит, скоро обеденное время. Где этого учителя носит? — Ой-ой-ой, какой противный и злой. — Высший, прошу Вас, ход событий не будет изменён, только дайте мне немного времени, не вмешивайтесь! Рыжеволосый без особого интереса бросил взгляд на Бога Смерти, потом как-то неопределённо помахал рукой, мол, подойди. Золотые цепочки на пальцах зазвенели, стоило руке в перчатке коснуться хрустального шарика. Тот противно запищал и затрещал изнутри, являя нечёткое изображение. — На, — Высший без интереса кинул артефакт в руки собеседника, сдувая чёлку с глаз. — От твоего вида хочется плакать, но мне слишком лень. Возвращайся к своей работе. — А Вы… — Вали отсюда уже, сегодня Венера в созвездии Большой Медведицы, у меня болят пазухи и всё такое. Рыжеволосый напоследок сверкнул мутными оливковыми глазами, щёлкнув пальцами. Под ногами Бога Смерти открылся портал, удаляя назойливую мошку из пространства Высшего. Тот выдохнул спокойнее, переводя взгляд на бледную белую точку, которая тут же развернулась в полноценный маленький экранчик. На нём происходило, по его мнению, до безумия утомительное действо в лице обучения неудачного попаданца. Астрология, вроде. — И этот предмет мерзавец отнёс к неважным? Либо люди выжили из ума, либо начали деградировать. Рыжеволосый подпёр голову рукой. Цепочки холодили щёку, пуская мурашки по коже вдоль шеи. Потом красные пятна останутся, которые из-за контраста с почти что белой кожей будут выглядеть, как потёки крови. Ну и ладно. Так лень искать другое положение… Высший расстегнул верхние пуговицы на рубашке, приспустив накинутое пальто на локти. В пространстве было куда теплее, чем в предыдущем мире, да и кино поинтереснее будет. Ну, пока не выйдет время. Если Бог Смерти ничего не придумает, то кино станет работой, а рыжеволосому этого не нужно. Такая морока, особенно с переселением душ. У них уже вышла одна накладка. Мужчина цокнул языком, сделал пас рукой, сворачивая окошко. Пока это не его проблема, он за этим следить не будет. Попаданец отнюдь не глуп, пусть и цепляется за жизнь ценою этой жизни. «После таких мыслей сон плохо идёт, какая жалость…» Высший щёлкнул пальцами, падая ничком на появившееся кресло-мешок. Потом ещё с другими объясняться, Богу Смерти помогать, рыться в своих артефактах. Как же западло… «Нет, ну это уже развитие в другую сторону.» Венсан уже минуты две пялился в чашку с кофейной гущей, пытаясь нагадать своему недо-учителю весёлые приключения рядом с белым другом. Ну серьёзно, астрология — это про звёзды, а это уже гадания из разряда «любит-не любит» на ромашке. Фортье вновь взглянул на окно, солнце понемногу приближалось к горизонту. Создавалось чёткое ощущение, что учителю платят за минуты, поэтому они торчат тут уже Бог знает сколько. Король на это явно должного внимания не обратит, предмет-то неважный, так что пусть ребёнок чем-то займёт себе мозги, лишь бы на подольше. А ещё, к своему великому стыду отличника, он перестал слушать где-то на двадцать третьей минуте. А может и вовсе не слушал, раз отсчитывал минуты. Учитель ему попался… мягко говоря — неприятный. Молодой, искушённый идеей лёгких денег, который был не прочь свернуть с темы и поговорить о чём-то отдалённом. Так Венсан узнал, что было у него за всю жизнь уже восемь любовниц, от пяти из которых у него есть дети. А восьмая, которую он хотел сделать своей женой, умерла в результате несчастного случая. Третья пыталась его убить, когда он ушёл к четвёртой, а четвёртая оказалась стервой. Так он и остался ни с чем, пока не встретил пятую. Иным словом, он, как человек, который смотрел сериалы, наблюдает за тем, кто в жизни о них не слышал. Ну, в целом вполне понятно, чем себя развлекает местная молодёжь. Он крайне надеется, что его братья и сёстры пожалеют его детскую мордашку и будут обсуждать что-то подобное в своих компаниях. Хотя было бы неплохо почерпнуть интересную информацию, особенно из первоисточника. — Ваше Высочество, у Вас возникли какие-то трудности? До этого Вы так быстро рассказывали, что Вы видите! «Может, те рисунки в ящике — показания бедного мальчика психотерапевту, раз это не первое такое занятие?» — Нет, всё хорошо, я пытаюсь вспомнить точное значение, — стоило учителю открыть рот, как Венсан поторопился добавить, — только не подсказывайте! Молодой астролог что-то там довольно пробормотал себе под нос и поторопился сесть на стульчик рядом с доской. Он сделал вид, будто читает книгу, но то и дело на уровне его глаз мелькало перо. Ну, он не особо-то и скрывался, да что уж там, он и вовсе позабыл о Фортье. Бывший учёный вновь опустил глаза на дно чашки. Просто кофейная гуща. На небе тоже плыли обычные облака, француз вообще не особо понимал, как у людей всплывают какие-то там ассоциации. Для него бетон оставался бетоном, а краска на холсте краской, в какую бы живописную картину она не складывалась. Внезапно он ощутил, будто чья-то рука гладит его по затылку, но стоило ему обернуться, как чувство исчезло. Почему-то внезапно полегчало на сердце. Всего на секунду, но он успел вдохнуть, прежде чем пойти на дно. Будто знаком свыше в кабинет постучались служанки, неловко прерывая «урок». «Выбирая между уроком и переодеванием этого кукольного тела, я бы предпочёл пойти далеко и надолго.» Правда в этот раз одежду ему уже подготовили. Сознание любезно подбросило кадр из жизни, когда ему подарили шерстяную накидку, посыпанную специальной смесью, которая превратила его кожу в сплошные волдыри. Если говорить откровенно, по сравнению с его предыдущим телом, это — выглядело как чистый холст на фоне картины Ван Гога. Небо и земля. Поэтому назвать себя полноценным его хозяином было трудновато, особенно когда неожиданно тебе начинали отказывать разные части твоего же организма. Вернее, появлялось такое чувство. Ещё живот болел и только усилием воли не урчал, подобно раненому зверю. «Отелю «Бастард королевской семьи» я бы поставил ноль звёзд.» Венсан хмыкнул, посмотрев на себя в зеркало. Единственное слово, вертящееся на языке — павлин. Ему повесили какие-то жутко неудобные серьги, звенящие, как миллионы мелких голосков, тянущие вниз. Он не ювелир, и он не утверждает, но, вроде как, это настоящие драгоценные камни. Во всяком случае было бы странно, если бы «принц» ходил со стеклышками в ушах, учитывая здешний богатый интерьер. Фортье особо не обращал внимания на роскошь. Какая ему разница, как кто живёт? Пока это не принадлежит ему и никак его не касается — он молчит как могила. — Ваше Высочество, Его Высочество принц Альберу хочет пройти с Вами до главного зала. Венсан обратил внимание на служанку. Кроткая девушка с иссиня-чёрными волосами и ярко-зелёными глазами. Две пряди, заплетённые в косы, были закреплены невидимками за ухом, а нелепый пучок говорил о том, что она торопилась. Кажется, она приносила ему чай, после того, как его на какое-то время забрали в старую спальню, чтобы переодеться. — Диана, верно? — служанка кивнула, потупив глаза в пол. — Диана, у тебя нет фамилии? — Ваше Высочество, я обычная служанка из бедной семьи, нам бы только в снах видеть именование рода. — Тогда ты, вероятно, много трудишься и стараешься. Думаю, жизнь во дворце похожа на сказку. Тебе нельзя совершать ошибки, да? — Верно, — девушка напряглась, перестала смотреть в глаза вовсе, немного отойдя назад. — Мне не описать той чести, которой Вы меня почтили, обратив внимание на простую служанку. — Сопроводи меня и, пожалуйста, — ребёнок делает акцент на этом слове, в голосе проскальзывают металлические нотки, — держись в моём поле зрения. Я бы хотел поговорить с тобой после. Девушка тут же согнулась в поклоне, из кармана выпала бумажка. Диана залилась краской, но с места не сдвинулась. В её ушах пульсировала кровь, подгоняемая адреналином, отбивая чёткую рябь. Ребёнок, казавшийся таким невинным и спокойным, будто ангел с небес в таком месте, на самом деле имел дикий волчий взгляд, орлиный профиль и змеиный язык. Он не походил ни на свою мать, Её Величество королеву, ни на отца, Его Величество короля. Откуда уж такая химера взялась и почему свалилась именно на её голову — крайне неприятная загадка, ответ на которую она вряд ли захочет знать. Венсан аккуратно наклонился, чтобы из рукава не выпал флакон с мышьяком, подобрал бумажку, оказавшуюся письмом. Непонятные закорючки ясности не внесли, поэтому он повернул голову к служанке, вопросительно приподняв бровь. — Я всё объясню! — Диана тут же склонилась ещё ниже, ещё чуть-чуть и она пробьёт лбом пол. «И всё же, зря меня в актёрский не взяли. Ничего не понял, но зато поняла она. Ах, жизнь в спокойствии и понимании уже наполовину ближе!» — Потом. Ты говорила, что меня ждут, а ведь это невежливо с моей стороны, верно? — принц успокаивающе улыбнулся, отдав ей письмо. — Возьми, это ведь принадлежит тебе? — Благодарю, Ваше Высочество, — служанка дёргано чуть скомкала бумагу, спрятав конверт в кармане своей униформы. Фортье ещё раз глянул в зеркало, оглушил себя серёжками, убедившись, что выглядит он настолько нарядно, что, кажется, среди всего этого смешения цветов видно только блестящее золото. «Так, Его Высочество Альберу. Если я правильно помню, это обращение к принцам и принцессам, значит, мой единокровный брат. Так сложно общаться с родственниками, не зная, как к ним обращался предыдущий владелец тела. До желания хрустнуть кому-то пару позвонков, бесит.» Венсан вышел по-английски, распахнув дверь излишне сильно. Та только секунду назад не хотела поддаваться, а уже сейчас почти влетела кому-то в нос. Учёный обошёл её, желая узнать, кто же тот счастливчик, сталкиваясь с таким же удивлённым взглядом, как и у него. Достаточно статный для подростка, на него, сверху вниз, смотрит парень. Голубые глаза, пшеничные волосы… клише, короче говоря. И вот надо ему умудриться почти что хлопнуть именно своего брата. Сам бы себя подставил на радость королевы. — Прошу простить меня за такой инцидент, я поспешил на встречу… — Оу, — Альберу чуть изумлённо приподнял брови, но тут же расплылся в улыбке. — Я тоже сильно скучал по моему дорогому донсэну. Ты почти не ел, как ты себя чувствуешь? «Ещё один, Боже, не смотрите в мою тарелку, сопереживайте своим. И вообще, говори на человеческом языке, моя твоя донсэн не понимать.» — Благодарю за беспокойство, брат, я чувствую себя хорошо. «Ноги заплетаются, живот болит, голова кружится. Ну, не много не мало, но начинает болеть голова. Нормально, в общем-то.» Альберу покивал головой, мол, понял-понял, начиная неспешную прогулку по запутанным коридорам. Они петляли между безграничным количеством дверей, проходили через витиеватые арки, через сад, через ещё один главный зал. Венсан насчитал больше семидесяти дверей, сорока одного дерева и более тридцати семи колонн. Главный зал, основной, было легко опознать по шуму, огромным дверям и нервному Альберу. Ну, может быть нервным был скорее Венсан, но в предвкушающем состоянии находился именно старший брат. Но чем больше младший смотрел на это лицо, полное счастья и добра ко всему и вся, тем больше он понимал, что это всё напускная радость. В глазах у Альберу читалась явная усталость, которая вскоре пропала, стоило дверям перед ними открыться. — Брат, повеселитесь как следует в Ваш праздник. «Ага, это твой праздник, не дай кому-то его испортить. Прояви инициативу, испорти его сам.» — Должен признать, это — лучшее пожелание из всех, донсэн. Альберу улыбнулся как-то поживее, прежде чем потрепать его по голове. Он положил руку на спину Фортье, проводя его под громкий крик, объявляющий об их приходе. Аристократы зашушукались, а Венсан в своих мыслях согнулся в три погибели, пока над головой летали звёздочки. Такого пёстрого разнообразия он в жизни ещё не видел. — Его Высочество Амадей Кроссман и Его Высочество Альберу Кроссман прибыли! «Я прошу простить мои манеры, но я какой-то дорогой брэнд кроссовок? Даже знать не хочу.» Через зал они пробирались, как по лабиринту. Шуршали пышные подолы платьев, мелькали золотые украшения и яркие перья вееров. Мимо то и дело пробегали мужчины с подносами («Сердце останавливается, когда бокалы наклоняются вместе с ними»). Альберу достаточно спокойно лавировал между ними, успевая переброситься с кем-то парочкой фраз. Венсан просто натянул улыбочку, бросая взгляд на Диану, которая, держась стены, следовала за ним. В какой-то момент они встретились взглядами, девушка неуверенно помахала рукой. «Улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем.» Альберу чуть дёрнулся, когда вдалеке, находясь выше, чем все остальные, их поприветствовала какая-то женщина в платье цвета неспелой сливы. Нужно сказать, что держать лицо парень умел, но доверия к себе особого не вызывал, хоть никаких признаков агрессии от него не исходило. Тело само по себе расслаблялось в присутствии старшего, что отдавалось диссонансом в голове. Тело, вообще, странная штука, которая во многом не соглашается и не поддаётся логическому мышлению. Фортье мысленно хлопнул себя по лбу. Даже если бы он собирался есть на этом мероприятии, то всё равно бы не смог. Не то что бы он не привык к стольким взглядам, нет, просто, как оказалось, под всей семьёй имели в виду ещё и королеву. Сама женщина была крайне улыбчива. Сразу же попросила их присесть за стол, а слуг отправила за основными блюдами. Король молча кивнул Альберу, задержался взглядом на Венсане, но особо ничего не говорил. И, судя по некоторым нервным действиям королевы, взрослые, кажется, повздорили. Они с Альберу переглянулись. Наверное, Венсан выглядел несколько сконфуженным, поэтому старший, доведя его до стула, поспешил занять стол какой-то историей. Всё же, да, он абсолютно отличается от представлений Фортье. Просто, такое чувство, будто он знает чуть больше, чем остальные. Как и король с королевой. Венсан оглянулся по сторонам. Четыре стула, четыре человека. То есть, подождите, их в семье всего четверо? Никаких семнадцати братьев и сестёр, которые порвут за престол? Бог ты мой, какое счастье. Слуги тем временем принесли кучу всего. Взрослые почти сразу же выбрали желаемое, Альберу, словно бы зная, что стоит есть, а что нет, остановился только на одном блюде. Королева на это почти никак не отреагировала, но Фортье почувствовал, как его немного придавило тяжёлой аурой. Когда очередь дошла до попаданца, он просто ткнул в рандомный суп. Взрослые с неким непониманием переглянулись, а брат поспешил спросить, уверен ли он в своём выборе. — Да, уверен. — Донсэн, это грибной суп. — Я не могу его выбрать? — Нет-нет, я просто думал, что тебе не нравятся грибы, — Альберу неловко пододвинул к нему небольшую тарелочку со свежей зеленью, которую можно было бы кинуть в суп. Венсана током прошибло. Он и так сидит тут не живой не мёртвый, а у этого мелкого клопа ещё и предпочтения были?! Фортье никогда не имел деления на любимое и не любимое. Для него вся еда делилась на съедобное и несъедобное. Грибы входили в первую категорию. На самом деле страшно, можно легко выкрутиться, но эта ситуация дала ему жёсткую пощёчину. Этому телу не принадлежит его взгляд на мир и его особенности, ему нужно подстроиться под это тело и ситуацию. Ещё внимательнее, ещё осторожнее, ещё ближе к свободе. Сердце неожиданно сильно сжалось. Боль прошлась по всем сосудам, словно бы оно сейчас лопнет. В ушах неприятно зазвенело, вернулся пропавший на пару дней тремор. По коже прошёлся холодок. Чёрт бы побрал это слабое тело! Венсан посмотрел на столовые приборы. Понятие «денежные понты» дошло до него достаточно быстро, чтобы с тихим внутренним вздохом взять в руки золотую ложку. — Просто подумал, что было бы неплохо попробовать снова. Он даже не ел, просто делал вид. Подносил ложку ко рту, чуть наклонял и возвращал обратно в тарелку. Еда точно не отравлена, но он не может утверждать того же про столовые приборы. Лучше перестраховаться. Венсан поблагодарил себя из прошлого за постоянное заучивание этикета. От сердца отлегло только при мысли, что старые знания всё же пригодятся в жизни. Но он всё же надеялся на полупотухшую удачу, ведь вспоминать стихотворение из второго класса вовсе не хочется. Диана стояла, как он и сказал, на видном месте и изредка кидала на него взгляды. Он отвечал ей тем же и, кажется, у них даже стал выстраиваться бессловный диалог, который прервал тот самый женский голос, что встретил его в этом мире. — Дорогой, ты так мало ешь, всё нормально? «Боже, почему всех так волнует моя тарелка? Женщина, это мой грибной суп, я его ем!» — Всё хорошо, просто задумался немного. Тут весьма оживлённо. — Верно, Амадей до этого лишь единожды был на балу в твою честь, — король холодно глянул на супругу. Король и королева сошлись в молчаливой схватке, пока дети, решив оставить взрослых наедине, тихонько удалились к аристократам, уже затеявшим танцы. Пользуясь суматохой, Венсан нашёл несколько подносов с канапе, успев съесть порядка шести штук. Те были достаточно сытными, поэтому он мог сказать, что его миссия тут выполнена. «Ой, ну кто из нас не ходил куда-нибудь, чтобы просто поесть, чем я хуже?» Вопреки броскому наряду, он мог поклясться, что все проходят и смотрят будто бы через него. Знакомое чувство, на самом деле. В своём прежнем теле он частенько «исчезал» у всех на глазах, поэтому этот навык, видимо, перешёл к нему и в этот раз. Лишь несколько достаточно молодых леди пытались с ним поговорить, но начинала играть новая музыка и кавалеры, попросив прощения, уводили своих дам на танцы. Венсан вспомнил мероприятия из своего прошлого, подумав о том, что тут, всё же, гораздо тише. Он нашёл взглядом Альберу, который о чём-то беседовал с кучкой аристократских отпрысков, затем Диану, которая молчаливо проследовала за ним тенью до дверей. Оба скрылись за ними достаточно быстро, чтобы их исчезновение смогла заметить лишь одна особа. — Ты поняла, что я от тебя хочу? — Да, Ваше Величество. Королева небрежно открыла веер, обмахиваясь им. Тугой корсет сжимал грудную клетку и выпуклый живот. Порой ей казалось, что из-за этой штуковины она родит на несколько недель раньше положенного срока. — Ваше Величество, — служанка осмелела, вопрошая достаточно тихо, — а если он узнает? — Не должен. Диана, ты старше него в два раза, неужели тебя пугает обычный ребёнок? Честно сказать, ей самой не верилось, что это обычный ребёнок. Тот осмысленный измученный взгляд, который он бросил на неё во время пребывания на грани жизни, заставил её задуматься. Альберу тоже ребёнок, но самовольничать он ей не даёт. У него не так много влияния, но руководит он им вполне умело, подобраться невозможно. Амадей был другим. Его любил весь дворец, но ему до этого особого дела не было. Он либо утыкался в свои книги, либо пропадал месяцами за учёбой. Внешне он ничем не изменился, такая же добрая улыбка, тёплый взгляд пустых глаз и немного растрёпанные волосы. Она помнила, как Зед почти что впихнул ей в руки пятилетнего ребёнка, заявив достаточно прямо, что это — тоже его кровь, мать умерла от болезни, а рушить репутацию семьи бастардом он не хочет. Благо, ребёнок был достаточно болезнен и мал, поэтому его возраст в глазах других удалось уменьшить. Так и произошло, что второй принц — её ребёнок, полноправный наследник престола. Первенец королевы, любимый ею до беспамятства. Единственное, с чем она была согласна, так это с беспамятством. Она возжелала бы забыть о нём, но всё, что у неё получалось, так это напоминать себе лицом Амадея, что она самолично подрезала своим детям крылья и шанс на хорошее будущее. — Диана, сделай всё как можно скорее, не заставляй меня нервничать. — Да, Ваше Величество. Дверь за служанкой тихо хлопнула. Девушка, закрепляющая ей громоздкую причёску, в скором времени тоже откланялась и ушла, оставляя королеву одну. Амадей не её ребёнок, он никогда не был любимым или родным, но отчего-то ей кажется, что всё это именно сейчас стало неправильным. Будто бы этот ребёнок мог измениться. Да как бы не так, не в этой жизни. Учитель шёл к Венсану излишне долго, поэтому придумать что-то до ужаса простое, но эффективное, для защиты своего личного пространства, он смог. Во-первых, вытащил из подушки перо и положил его на полку шкафа. Даже со всеми открытыми окнами оно не улетало, но стоило открыть дверь, как сквозняк сдувал его. Во-вторых, покрошил немного мела на стол, втерев крошку в мелкие прорези древесины. На пальцах останется след. В-третьих, отколол кусочек мела, прикрепляя к выдвижному ящику стола. Звука почти не слышно, но он оставит след на внутренней части мебели. Чтобы открыть ящик нормально, нужно сначала открыть нижний, вытащить кусочек мела, а потом уже открывать верхний. В-четвёртых, прикреплённые к подлокотникам кусочки стеклышек. Они скрыты снизу, отбрасывают солнечных зайчиков, если хоть немного повернуть кресло не в ту сторону. Вряд ли кто-то будет следить за этим. В-пятых, он специально оставляет ключ в замке выдвижного ящика. Просто он немного сдвигает его влево, если ключ будет в обычном положении — ящик открывали. Пускай там не было ничего ценного, ему следовало узнать, когда королева начнёт действовать. И это сработало. Правда вот, сработало излишне быстро. А судя по тому, что не все ловушки задействованы — рылись в его ящиках ещё и до этого, раз им нужен был конкретный. Диана присела напротив него, следовало ему кивнуть на стульчик. Письмо он оставил ей. Чисто на всякий случай. Он не знает, что там написано, поэтому будет лучше, если его при нём не найдут. — Что же, давай сначала и по порядку, потом дойдём и до чтения письма. Что ты забыла у меня в кабинете в моё отсутствие и кто ещё заходил с тобой?