***
— Слышала про Гречкина? — подруга пихает меня в бок. — А? Если очередная дичь, которую он творит постоянно, то мне неинтересно. Дай поспать, ещё целых пять минут до пары, — поворачиваюсь на другой бок. — Да нет, тут, в общем, сама посмотри, — она кладёт планшет прямо перед моим лицом. Поняв, что поспать мне точно не дадут, беру плоский экран. Он пестрел заголовками и броскими текстами с фото на тему: «Сын богатейшего человека в городе, известный тусовщик (и полный придурок — промелькнула в голове мысль) был задержан вчера полицией по обвинению в убийстве шестилетней девочки. Он сбил её насмерть своей пафосной тачкой. — Господи, ужас какой, — возвращаю ей планшет, — он конечно, урод моральный, но это уже слишком. Надеюсь, присядет надолго где-то по-дальше от этого города. — Сомневаюсь. Универ всё утро гудит на эту тему. Многие думают, что папочка его отмажет. Как обычно. — Бекка, как обычно, это напиться и сбить новые лавочки в парке. А не убить ребёнка. Увлекательный разговор прерывает профессор Пескарева, зашедшая в аудиторию. Пришлось замолчать и углубиться в увлекательный мир практической психологии. Я учусь на факультете практической психологии и психиатрии на гештальт-терапевта. И в этом моё увлечение и большое желание стать психологом. Поэтому, занятия не пропускаю и стараюсь на занятиях и практике быть, как губка — то есть, впитывать знания, насколько позволяет мозг. И я рада, что я не мальчик. Иначе, быть мне банкиром. Без вариантов. В конце занятия нам приходит рассылка от куратора — напоминание про то, что после занятий мы идём на презентацию новой версии социальной сети «Vmeste». — Если честно, я бы лучше поехала домой. Завтра коллоквиум у Болонской. Если не знать всё досконально — пересдача и недопуск к зачёту обеспечены, — на большой перемене в столовой мы продолжаем прерванный разговор. — Не будь заучкой, — она шутливо толкает меня в бок. — Невская! Расплескаешь же всё и я тебя прибью! — мы смеёмся, — Кстати, старая версия «VM» мне и так нравится. На фига что-то менять, тем более, глобально, не понимаю? — Вот сегодня и узнаем.***
Высоченный офис компании, казалось, устремлялся в небеса. Кстати, по слухам, его владелец чудаковат. И живёт здесь же, и почти не выходит отсюда. Вежливая сотрудница проводила нас в большой зал. Мы на втором этаже, а круг-сцена — как бы под нами. Затем, раздали специальные очки. Когда погас свет, мне пришло, мысленно поворчав, отвлечься от чтения материала к коллоквиуму. Ладно, посмотрим, что там. Презентация начинается и, в принципе, идёт очень даже неплохо. Владелец соцсети и её создатель — немного нервный молодой человек, Сергей Разумовский, рассказывает о том, что было, и что будет. Вцелом, как я поняла, основное, это — полная защита персональных данных, анонимность и конфиденциальность пользователей. Отныне, наши данные недоступны будут ни полиции, ни судам, ни даже самому Сергею. Тут я засомневалась. Вдруг, громкая новость сегодняшнего дня повисла прямо перед нами. Как мы и думали — Гречкина освободили под залог. Но впереди его ждёт суд. На это моменте Ребекка шепнула мне, мол ничего удивительного. — Извините, на этом всё, спасибо, — Сергей скрывается в темноте, толпа журналистов рванула за ним, а нас начали подгонять к выходу из зала. Я, в суматохе, сама не заметила, как отстала и свернула не туда. Хотя, может, не стоило искать среди новостей ту самую новость. Что в ней так всех взбудоражило? В общем, подняв голову, я поняла, что осталась одна в длинном и пустом коридоре с блестящим полом и без намёка на двери. Поплутав ещё немного среди его близнецов, я даже успела погуглить карту офиса, но, безуспешно, я, Слава Богу, натыкаюсь на лифт с прозрачными стенами. Отлично, поеду на первый этаж, а там разберусь. Но, кнопок здесь нет, и кабина тащит меня вверх. Не успеваю понять, что происходит, как она останавливается и в лифт буквально вваливается сам Разумовский. Он тяжело дышит, рубашка расстегнута к горла, а волосы растрепались. Мы снова едем вверх, а я решаю покориться злому року и, пользуясь случаем, узнать, как мне отсюда выйти. Надеюсь, владелец компании знает, где выход. — Извините, — он стоит, опустив голову, и я осторожно дотрагиваюсь пальцами до его плеча. Он шарахается в сторону и врезается плечом в противоположную стену. Мне кажется, он не в себе. — Да, — он потёр пальцами виски, — кто Вы и что здесь делаете? — Я Майя. И я заблудилась. Поверьте, я бы рада отсюда уйти, но не могу. Не знаю, как. — Тут полно журналистов. Они от меня не отстанут, если мы спустимся. Я выйду в своем кабинете. А Вас отправлю вниз, — разговор даётся ему тяжело, кажется, он немного асоциален. Не любит людей. И очень растерян. Интересно, он всегда такой или только сегодня? — Окей, спасибо, — на всякий случай, отодвигаюсь по-дальше. Мало ли. — Не бойтесь, — он тяжело вздыхает, — я уже впорядке. — Поверьте, больше всего я боюсь, что не успею подготовиться к завтрашнему занятию. По сравнению с профессором Болотной, даже матросы «Авроры» — милые парнишки. — А, студентка, — лифт останавливается. Наконец-то. А то я думала, что мы едем прямиком в ад. — Да. Психологический… Ого! — изо рта вырывается удивлённый возглас. У любого бы вырвался при виде этого логова затворника. Высоченные стены, панорамные окна, огромный экран, и самое классное — одна из стен — автомат с газировками, чипсами и всякой всячиной. — Нравится? — он улыбается. Польщён. А ещё, оказавшись в своей крепости, он немного расслабился и начал походить на нормального человека. Только вот это состояние внутреннего невроза…его выдают незримые признаки: подрагивание кончиков пальцев, например, потирание ладоней и прочее. Да, я хорошая студентка. — Не то слово, — выхожу из этого проклятого лифта, — это же мечта любого подростка! Ой, извините, — молодец, Май, чуть не обидела невротика. — Ничего. Это действительно так. Всё детство мечтал о таком, — он садится за красивый стол из какого-то странного материала, похожего на пластик. Только на поверхности — сенсорный экран и что-то типа пульта управления. — И теперь закрыли гештальт? — подхожу к автомату. Нереально много газировки и вся разная. — Вроде того, — он встаёт слева, — хотите? — Я особо такое не пью, но как не прикоснуться к детской мечте? — Угощайтесь, — он делает пригласительный жест. А меня дважды просить и не нужно. Быстро набираю цифры: «520» и в лоток рухнула розовая баночка. Прячу её в сумку. Вообще, я собиралась отсюда сбежать пять минут назад, но как-то не хочется обижать гостеприимного хозяина. Тем более, он с людьми явно нечасто общается. — Вы так резко завершили презентацию. Неужели Вам так взволновала новость про Кирилла? — сажусь на подлокотник дивана. Мне показалось, или вот сейчас Сергея передернуло? — Знаете его? — Не то, чтобы близко. Он типа учится у нас в Университете. На другом факультете. И в те редкие дни, что бывает там, об этом все знают. Всегда что-то вытворяет. Нескучный ублюдок. — Ублюдок? — Да. Я так и сказала, — пожимаю плечами, — он как-то меня чуть не сбил с ног, я шла по лестнице, чуть ступеньки не пересчитала. А он сходу предложил с ним куда-то пойти. — Не пошли? Что так? — Нет девушки, к которой он не подкатил свои…я брезгливая, да и его слава бежит впереди него. То, что недавно с ним произошло, ужасно для этой бедной девочки, но, к сожалению, закономерно для Кирилла Гречкина. Надеюсь, он сгорит в адском пламени.***
— Где ты ходишь? Я тебя обыскалась, — Ребекка маялась на улице в ожидании. — Не поверишь. Заблудилась и познакомилась с Разумовским. — Ни фига себе! — она открывает рот, — Ну, и как он тебе? — Нервый какой-то. Вот, что бывает, когда твои друзья — программы и компоненты, — решаю пока не делиться с ней своими более глубокими наблюдениями. В конце — концов, это только предположения. Но, с дневником вечером, я, разумеется, поделилась.