Как спрятать от Поручика еду.

На данный момент Яков познавал, что такое счастье. Сколько он не вставал на скейт? Два месяца? Три? И вот, наконец, ему удалось вырваться на свободу, и он покорял все склоны, и не очень склоны, асфальтированного Питера. Вообще-то они должны были встретиться с ребятами и пойти либо в кино, либо еще куда-нибудь, в общем, развеяться между концертом и концертом, но Цвиркунов специально вырулил на улицу на два часа раньше, чем надо, и решил потрепать нервы бабулькам на лавочках, мамашам с детишками и тому подобным людям. Evil walks behind you Evil sleeps beside you Evil talks arouse you Evil walks behind you Из наушников на всю улицу, не щадя барабанных перепонок прохожих, играли AC/DC, одна из самых любимых Яковом групп и одна из их песен была сейчас просто как нельзя в тему, а конкретнее "Evil walks". Чуть ли не в буквальном смысле пролетев мимо очередной старушки, Яша услышал что-то наподобие "Какой бес попутал этого чокнутого", потом было что-то по типу "Куда катится новое поколение", на что гитарист только расхохотался. "Я очень новое поколение. Мне уже тридцать восемь!" - подумал Цвиркунов, прыгая на перила так, что от подвески искры пошли. Чуть не сбив маленького ребенка, бабушку с сумками, велосипедиста и еще туеву хучу народа, Яков добрался до вокзала. Вообще-то он уже опаздывал, потому что должен был встретить Леонтьева, который приезжал из Москвы, однако сам Леонтьев об этом не знал, и Яша хотел сохранить эффект внезапности. Яков проехался по людному перрону. Поезд Ренегата еще не приехал, а потому можно было гордиться собой. Однако не могло быть все так хорошо. Как только Цвиркунов схватил скейт одной рукой, а другой выключил музыку, которая продолжала играть и мешала слушать объявления о прибытии поездов, в этот момент какая-то ошибка природы одним нелепым движением выбила у гитариста его бесценную доску, которая тут же покатилась в направлении путей. Яков с ужасом узрел приближающейся поезд, что лишь прибавило ему скорости. Но не судьба была, ой не судьба. Борд вылетел с перрона и упал между шпал, музыкант резко затормозил, дабы не улететь под поезд, но резиновая подошва кед заскользила по влажному асфальту, и Яша в неподдельном ужасе распахнув глаза, чуть было не упал на рельсы. Однако в последний момент чья-то мощная рука дернула его за шкирку, вытаскивая обратно. - Яков, ты сдурел что ли? Куда ты под поезд кидаешься! - кричал на него Саша, - Ты хоть понимаешь, что ты сейчас чуть не сделал? Тебе жить надоело? - с каждым словом Леонтьев говорил все тише, глядя на не менее перепуганного друга. - Яш, ты как? - Ох-ре-неть. Я только что чуть не умер? - все еще испуганными глазами Цвиркунов глазел на Ренегата. - Яша, ты идиот. Михи на тебя нет! - заявил Леонтьев. - Кстати, что ты тут делаешь? Я же не говорил, что приезжаю? - Мало ли, что ты говорил, а что нет, я и так все знаю! - гордо ответил Яша. - Ладно, о Великий и Всезнающий Яков, пошли, а то, если опоздаем, Поручик торт съест. - Какой торт? - не въехал гитарист. - Я ничего не говорил. - моментально сообразил Саша, потому что проболтался. - Ренек-Ренек-Ренек, ну скажи-скажи-скажи-скажи! - запрыгал вокруг него Яков. - Нет, Яша, и не проси. Я ничего не говорил, и не скажу! - Ну, Реееееееенек! Ну, скажи! - конючил Цвиркунов, когда они покидали вокзал. - Нет. - Ну, Рень! Ну, Ренечка! - Яшу так и распирало от любопытства. - Нет. - Ну, Ренюшечка! Ну, Ренюличка! - продолжал изощряться над прозвищем друга. - Яков! - Ну, бли-и-и-ин... Тебе что, так сложно? - Да. - А если пообещаю больше не трогать твой "драгоценный, ненаглядный, дражайший, самый чудесный, самый прекрасный" Гибсон, ты мне скажешь? - Заманчивое предложение, - судя по виду Леонтьев задумался, а Цвиркунов был готов праздновать победу, - но нет! - Твою ж мать. А если... - Нет! - Я даже ничего не сказал! - Все равно нет! - Ренек, ты злой. *** - Ну, и где эти идиоты ходят? - поинтересовался Паша. - Не фнаю, - пожал плечами Поручик. - ...- Сажинов посмотрел на Щиголева, потом на пакет с едой и торт рядом, потом снова на Щиголева. Саша, поймав взгляд друга, чуть не проглотил весь бутерброд целиком. - А ну брысь отсюда! Я так и знал, что тебе нельзя доверять пакет с едой! - рявкнул клавишник на Поручика, тот с перепугу отскочил от пакета. - А правда, где они столько ходят? - спросил Куликов. - Нет, ну Яков-то понятно, он еще ни разу в жизни вовремя не приходил, но Ренек-то! - Паш, ты это, не нервничай. Вот, хочешь - съешь конфетку? Полегчает. - невинно предложил барабанщик. - Саня, немедленно отойди от пакета! - выделяя интонацией каждое слово, попросил Сажинов. - Хорошо-хорошо. Спокойнее, Павлик, спокойнее, - успокаивал друга Поручик, пряча за спиной батон спизженной колбасы. - Санечка, покажи-ка мне ручки, - ласково попросил Паша. - Дошик, спаси меня! - с таким воплем Александр спрятался за спину басиста, который еле сдерживал смех, глядя на всю эту картину. - Дош, отойди! - Дошик, стой! - Сань, отойди, и дай мне прибить этого жруна! - Саня, не смей, я жить хочу! Я слишком юн, чтобы умирать! - Поруч, тебе уже сорок! Можно и помереть! - Я не хочу! - Тебя никто не спрашивает! Дош, отойди! - Доша, не смей! - Что тут происходит? - послышался голос Ренегата, и все дружно замерли. - Мне тоже интересно, ага. - добавил Яша, глядя на злого Павла , похожего на Сатану, ржущего Доширака и перепуганного Поручика, прячущегося за Куликовым. - Ничего, - буркнул Паша, а оба Саши лишь согласно закивали. - Так что там Ренек про торт говорил? - снова загорелся Цвиркунов. - Ты что, проболтался? - кинул уничтожающий взгляд на друга Щиголев. - Я ничего такого не сказал, - оправдался Леонтьев. - Ну, так что там с тортом? - не терпелось Якову. - Яша, - вперед выскочил барабанщик, - так как мы не праздновали твое День Рождение, по понятным причинам, то решили это исправить! - гордо отрапортовал тот. - Ребя-я-ят, - счастливо протянул Цвиркунов. - Молчи, Яков, я еще не закончил. - продолжил Саша, - Эээ...я забыл, что хотел, поэтому с прошедшим тебя с 38-летием, друг мой! Расти большой-большой! Пис тебе! И вот, держи. - Щиголев вручил Яше какой-то пакет и отошел в сторону. -Ну, после повествовательной и информационно нагружённой речи господина Щиголева мне больше нечего добавить, по сией причине, господин Цвиркунов, поздравляю Вас с Днем Рождения и желаю, чтобы твой переходный возраст не кончался! - усмехнулся Паша и уступил очередь Леонтьеву, - а подарок чуть позже. - Яся, по причине сегодняшнего происшествия на вокзале, желаю тебе быть менее самоубиенным, как-то так, еще чтобы поскорее кончился твой Экзистенциальный кризис! Ну, короче ты понял! С Днем Рождения тебя! - Фу, Ренек, нагрузил. - хохотнул Яша. - Да, а твой подарок стоит у меня дома, потом отдам, а то, понимаешь, человек с битой в поезде, смотрится ну очень странно! - оповестил его вокалист. - А зачем Яшке бита? - удивился Поручик. - Вот тебе-то я и не скажу, - ответил Ренегат и пропустил мнущегося Куликова. Яков заулыбался еще шире, потому что все же было приятно, что вроде как новый человек в коллективе, а уже стал настолько своим. - Я не знаю, что добавить к поздравлениям, уже полученным тобой, поэтому просто с Днем Рождения тебя! - улыбнулся Саша, а Цвиркунов, так сказать, в порыве чувств обнял друга. - Спасибо, Сань, - сиял Яков, на что Доширак снова сдержанно улыбнулся, - Бля, ты какой-то очень большой. Прямо как Ренек. - Кхем-кхем...- привлек к себе внимание Павел, - а теперь, Ясик, постарайся не умереть от счастья, потому что... Договорить Сажинову не дали, потому что гитарист увидел подарок Саши и Паши раньше, чем они оба успели что-либо сказать. Перед ним поверх чехла лежала новая гитара, на которую он с таким упоением взирал всего две недели назад в магазине. - Охренеть, она же стоит...- протянул Яков. - Поэтому подарок один на двоих, - ответил Куликов. - Блин, это даже пополам офигенно много. Ребят, я вам говорил, как я вас всех люблю? - Пойдемте есть тортик!