I'm in love with your brother

— Хён, привет. Можно попросить тебя об одолжении? Сделай менее удивлённое лицо и не задавай лишних вопросов, когда Хао придёт. Я потом тебе объясню. Ханбина встречает взволнованный брат, в спешке убирающий квартиру. Получив быстрые объятия, его усаживают на диван. Никогда ещё Сон не чувствовал себя так неуютно у себя же дома. — А вот и Хао, меньше вопросов, хорошо? – Юджин постучал по плечу старшего и ушёл открывать дверь. — Хао-хён, заходи давай, мой брат приехал уже. Бин не стал дожидаться, пока они дойдут до гостиной и зашёл в коридор. Нервное состояние Юджина не давало покоя и теперь парень понял почему. Приезжая домой каждый раз, Бин всегда произносил фразу «как ты поменялся, Хао». Рыжие волосы, чёрная подводка. Казалось, что его уже нечем было удивить. — Привет, хён. Первое, что бросилось в глаза старшему – одежда Хао. Спортивные штаны и мешковатая толстовка. Сон удивился такому выбору, пока не понял, что новый стиль Хао назывался «скрыть, как можно больше». Неприлично тонкие запястья, высеченные скулы и ни грамма макияжа, который помог бы скрасить бледно-серую кожу, обтягивающую острые кости. Перед Ханбином стоял скелет, и только натянутая улыбка рушила образ «мёртвого» тела. Хао хотелось обнять, узнать все истории, которые привели его к такому состоянию, развеселить и подарить настоящую улыбку. Но Сон обещал: меньше удивления и вопросов. — Привет, малыш Хао. — Поздравляю с окончанием университета, – парень скинул кроссовки и подошёл к старшему для объятий. — Спасибо, – Ханбин аккуратно обнял Хао в ответ. — Пошлите ужинать, – голос Юджина звучал устало и нервно. Трое парней сидели в полной тишине. Не смотря на вкуснейший ужин, аппетит совсем пропал. Ханбин задавался вопросами, на которые возможно так и не получит ответы. Почему Юджин ему не рассказывал об этой стороне его жизни? Почему не говорил о том, как живёт Хао? Почему он скрывал такое состояние его друга? Разве старший не заслужил знать хотя бы часть? — Спасибо, я наелся. Было очень вкусно, Юджини, – Хао отодвинул от себя почти полную тарелку. Терпение младшего лопнуло. По взгляду казалось, что он хочет насильно запихать целую кастрюлю в Хао. Ханбин никогда не видел брата таким разбитым. — Хао-хён, ты должен доесть порцию, – друг пододвинул ужин обратно. — Я итак положил мало. — Я ещё худею, Юджини, я думаю, что не стоит, — Хао не переставал улыбаться. Жаль, что эта улыбка ничего не стоила. — Это не ты худеешь, Чжан Хао-щи. Это не твоё решение и не твой выбор. Я бы мог стерпеть, если бы ты сам хотел этого. Но увы и ах, мы оба знаем, что это не так, – Юджин поднялся из-за стола, когда услышал звонок в дверь. — Бини-хён, на крышу. Хао-щи, за мной в гостиную. Подчиниться казалось самым безобидным решением ситуации. Поднимаясь наверх, Ханбин услышал голос Гювина, но не стал спускаться обратно. Поздороваться можно и потом, он нужен сейчас на крыше. — Иногда я жалею, что у меня нет плохой привычки. Ощущение, что сигареты помогли бы избежать всех проблем. С такими словами Юджин подошёл к ограде, смотря куда-то вдаль. Ханбину было уже двадцать два, но взгляд брата стоил прожжённой болью тридцатки. Сон не понимал, как лучше спросить. Юджин сделал всё за него. — Когда мы вернулись в школу осенью, отношения Хао-хёна не прошли мимо учащихся. Слухи разлетались быстрее, чем хён мог привыкнуть к ним. А однажды Сону-щи сказали, что он встречается с женственным парнем, потому что не смог подцепить нормальную девушку, – голос брата дрожал то-ли от злости, то-ли от страха. Бин положил руку на плечо, передавая послание «я с тобой». — Сону-щи стал давить на хёна. Узкие джинсы не носи, косметику выбрось, не плачь, не ной, не проси подуть на рану. Такое я слышал в последние полгода почти ежедневно. Он даже заставил Хао-хёна любить футбол. Хён терпеть не может такой спорт! Эта скотина пытается сделать из моего друга того, с кем ему будет не стыдно выйти к новым друзьям, но он так и не понял, что отношения парень-парень всегда будут осуждать. Его это очень бесит. Новая компания целыми днями только и делает, что играет в футбол, а по ночам где-то напивается. Кевин-хён никак не может вытащить его оттуда, а мы – Хао из отношений. — Кнопка, ты в порядке? Испуг, злость, волнение — Ханбин испытывал много эмоций. Но его собственные были не так важны по сравнению с братом. Сон за пару минут узнал правду, которую младший переживал целый год. — Боже, когда ты меня так называл в последний раз? Лет в пять? – младший закатил глаза и слегка улыбнулся, но через секунду вернулся в свое «нормальное» состояние. — Мне страшно за него, хён. Я пытался его понять, отговорить, ругать, обижаться. Мы с парнями перепробовали все методы, но он только улыбается и говорит, что всё в порядке. Как я отпущу его в Сеул, если он даже тут не понимает, что ему вредит? Столица может совсем его сломать. Последние слова тянулись дольше положенного. Слезы мешали парню говорить ясно. — Давай я попробую, возможно, он ко мне прислушается, – Ханбин обнял брата, поглаживая по спине. — Больше я не дам вас в обиду. — Попробуй, пожалуйста, – слёзы прекратились, Бин услышал тяжелый вздох. — Пошли вниз, мне нужно обнять моего дурака. Спускаясь по лестнице, Ханбин увидел Хао и Гювина, играющих в футбол на приставке. Из-за истории Юджина теперь эта картина вызывала некий страх. — Прости меня, хён, – младший садится рядом и обнимает Хао. — Я не должен был срываться на тебе. — Мелкий, посмотри на тарелку, – Гювин самодовольно смотрел на парней. — Ты все съел? – казалось, что сейчас Хао сломают пополам. — Горжусь тобой, Хао-хён. Ты правда молодец. Впервые с приезда Ханбин видит искреннюю улыбку на лице Чжана. На секунду показалось, что всё как прежде. Юджин треплет Хао по волосам, Гювин доигрывает матч, младший просит его помочь с посудой на кухне, Гювин ноет, упоминая рабский труд, Хао улыбается с этой сценки. Всё, как всегда, пока парни не уходят. Фальшивая улыбка опять натянута на лицо, стоит Ханбину только присесть рядом. Зачем ему притворяться перед ним? Сону всегда казалось, что они честны хотя бы перед друг другом. Как прежде? Не обманывай себя, Сон Ханбин. — Не помню, чтобы ты играл в приставку. — Недавно попробовал, мне понравилось. — В футбол играешь, ты вроде ненавидел этот спорт. — Всему надо давать второй шанс. — Где твои модные чёрные стрелки, которые ты так любил рисовать каждое утро? — Парни не красятся. «Непробиваемый», – Ханбин понимал, что поступает отвратительно, устраивая такой допрос. Но сил терпеть это притворство было меньше, чем совести. — Ты обещал мне, что будешь заботиться о себе в нашу крайнюю встречу. — Хён, всё в порядке, тебе не о чём волноваться. И снова улыбка без намёка на счастье. Бину пришла идея, как разговорить младшего. Вероятность пятьдесят процентов. Стоит рискнуть. — Брось приставку и пошли за мной, – Сон взял младшего за кисть и повёл за собой к выходу. Парню казалось, что её можно охватить дважды. — Юджин, мы скоро вернёмся, – старший крикнул брату, закрывая за собой дверь. — Куда мы идём, хён? — Увидишь. Наконец-то на лице Хао появилась другая эмоция, отличная от улыбки. Волнение. Страх неизвестности. Уже неплохо для начала. Путь занял не так много времени, но достаточно, чтобы Ханбин мог протрезветь от эмоций. Добравшись до нужного места, Сон открывает дверь Хао и берёт его за руку. Старший ведёт парня внутрь парка аттракционов, где пару лет назад они проводили каникулы вместе. — Здесь и сейчас на месте, где ты когда-то поверил в сказку и был искренне счастлив, поклянись мне, что ты правда в порядке и заботишься о себе, – Ханбин не выпускал руку младшего, внимательно изучая каждую эмоцию на его лице. Чжан старательно прятал свои чувства под маской невинной улыбки. Но сейчас, смотря на яркие огни аттракционов, чувствуя запах сладкой ваты и вспоминая тот день их прогулки по парку, Хао не выдерживает. Плотина внутри него ломается, позволяя слезам течь рекой. — Зачем, хён? Для чего ты это делаешь? Что ты хочешь от меня? Хочешь, чтобы я сказал, что я разбит? Что я разочаровался в любви? Что я устал от сплетен в школе? Что я ничего не могу сделать с этим? Что ты в итоге был прав? – Сон всего лишь хотел узнать правду. Плачь Чжана не входил в его планы. — Я волнуюсь за тебя, Хао. Хочу, чтобы ты правда был в порядке, а не только на словах, – желание обнять младшего переполняло Ханбина, но сейчас это казалось неуместным. — Почему так сложно подыграть и притвориться вместе со мной? У меня всё под контролем. Рядом находящаяся лавочка стала новым укрытием взволнованных парней. Усадив младшего на неё, Сон умчал в противоположную сторону, попросив Хао никуда не уходить. Через пару минут Бин возвращается с клубничной ватой в руках. — Съешь хотя бы часть, сладкое всегда помогает в разбитом настроении, – Хао поднял заплаканные глаза на старшего и кивнул в знак благодарности. — Вкусно, – Чжан откусил маленький кусочек и поджал губу, сдерживая новую волну слёз. — Прости, что накричал. Я не хотел тебя обидеть. — Ты не обидел меня, но очень сильно напугал, – Ханбин всё-таки решается взять свободную от ваты руку. — Прости меня тоже, я не хочу больше давить на тебя вопросами. Обещаю, что буду хранить все твои секреты, но ты должен рассказать хоть кому-то о своём состоянии, Хао. Молчанием ты только доломаешь себя, поверь мне. — Хён, я так хочу уехать в Сеул. От учеников, которые никогда не устают пускать новые сплетни про меня. От новых друзей Сону, которые оскорбляют меня, когда его нет рядом. От учителей, которые вместо подготовки к экзаменам предпочитают пить чай в столовке весь день, – Хао сжал ладонь сильнее, в поисках поддержки. — От Сону, чья любовь стала отравлять меня, а не лечить. Я не глупый, хён. Знаю, что все слова Юджина о расставании правда. Но ты представь, как Сону отреагирует на такое решение, – Хао смотрел в глаза напротив в поисках долгожданного понимания. — У меня нет ни моральных, ни физических сил противостоять ему сейчас. Я просто существую до момента, как мы сдадим экзамены и подадим документы. — А что потом? — Потом расстанусь и уеду в Сеул. Осталось только дожить и уговорить Юджина, – заканчивая свой разговор, Хао продолжает отщипывать маленькие кусочки от ваты. — У меня есть пару вопросов, но не знаю, могу ли я их задавать, – Ханбин неохотно отпускает руку, но младший взглядом требует её обратно. — Тебе можно, хён. Спрашивай, пока я готов отвечать, – неожиданно Хао перешёл на шёпот. Он не знал, что именно хочет узнать старший, от чего волнение нарастало. Но доверие – единственное, что Чжан мог предложить в обмен на заботу. — Почему ты не скажешь об этом друзьям? Они думают, что ты не видишь истины из-за влюблённости. Думаешь, что они тебя не поймут? — Поймут, особенно Юджини. Но что им от этого понимания? Узнав правду, они ещё больше будут настаивать на расставании, – Хао немного задумался и продолжил. — Юджин самым первым побежит бить Сону и кричать, что мы с ним не пара. — Не только Юджин, – Чжан не понимал, чему удивляться в первую очередь – ответу старшего или сжавшейся сильнее руке. — Если ты хочешь с ним расстаться, зачем подыгрывать его желаниям? Может лучше уже сейчас показывать, что твой интерес угасает, чтобы для него не было шоком потом. — Не буду отрицать, что у меня до сих пор есть к нему чувства. Думаю, что они не позволяют мне делать ему больно. — Не смотря на то, как он пользуется тобой? — Я слишком добрый, да? Юджини всегда говорит, что мне надо быть строже с ним и окружающими, – младший опускает голову и вздыхает. — Мне всегда кажется, что такие люди, как Сону или сплетники в школе, на самом деле несчастные. И каждый раз мне становится грустно и жалко их, потому что они не хотят смотреть в глаза стереотипам. Жить правильно, боясь, что тебя кто-то осудит – самое худшее распоряжение своей жизнью. — Иногда мне кажется, что ты самый невероятный человек, которого я встречал, – от такого комплимента у Хао выступил лёгкий румянец. — А потом я разговариваю с тобой при встрече и понимаю, что мне не кажется. Закат, давай поспорим, кто сейчас краснее? Я иду ва-банк. — В любом случае, скоро все закончится и я смогу жить по-другому, – младший был благодарен, но слишком смущён, чтобы продолжать разговор. — Хао, крайний вопрос, – Чжан переборол смущение и поднял глаза. — Зачем надо худеть? Играй ты в футбол, носи спортивную одежду и забудь про косметику, но зачем вредить своему здоровью? — Я правда сам захотел. Сону меня просто подтолкнул к этому. Такого ответа старший не ожидал. С какой целью худеть человеку, чья талия была тоньше любого корсета? Ради красоты? Вряд-ли. На спор? Это точно не про Хао. — Но ты же итак худой, как спичка, – машинально старший осмотрел кисти и скулы Чжана, с ужасом представляя, что скрыто под одеждой. — Как бы я не красился, мои щеки всегда портили внешний вид, – после этих слов младший осознал, что съел почти всю вату. — Думаю, что уже достаточно. — А мне нравились твои щёчки. Они напоминали мне о том, каким ты был, когда приехал сюда, – вновь подступивший румянец разукрасил бледную кожу парня. — Ты был таким милым ребёнком. — А сейчас я не милый? – Хао сам не понимал, почему захотел спросить это. Какая ему была разница, каким сейчас видит его Сон. Пауза затянулась. — Милый, но накормить тебя хочется до жути, – Ханбин улыбался слишком искренне. Так, как Хао не улыбался уже давно. — Работа начинается только с августа, так что я пока остаюсь тут. Буду следить, чтобы ты не довёл себя до анорексии, а Юджин не наседал с лекциями об отношениях. Подготовим тебя к жизни в Сеуле, а то таких серых там не любят. — Зачем ты мне помогаешь? Зачем хочешь меня понять? – Хао плакал от ощущения надежды. — Я – твой должник, помнишь? – старший аккуратно стёр слёзы и провел рукой по волосам. — Малыш Хао так часто спасал меня от дурных мыслей, пора и хёну помочь ему. — Спасибо, хён, – эмоции переполнили Чжана и парень резко прижался к старшему, обхватывая его тонкими руками. — Я боюсь, что сломаю тебя, – Ханбин пытался, как можно аккуратнее, обнять Хао в ответ. — Мои кости крепче, чем ты думаешь. — Сейчас проверим, – Сон сжал младшего сильнее, вызывая лёгкий смех у обоих. — Поехали домой, ребёнок, там Юджини с ума сходит. Что может быть лучше окрыляющего чувства надежды в будущее? Для Хао казалось, что ничего. Может быть только если ещё один комплимент от Ханбина-хёна. Прошёл всего лишь месяц, а столько поменялось. Юджин стал более спокойным после приезда Ханбина, больше гулял с Гювином и Хао без новых ссор. Помогло ещё то, что Чжан стал чуть больше кушать, приводя свой вес и внешний вид в норму. Сон заявил бы, что все стало налаживаться, если бы не одно «но». Сону. Послушав совета старшего, Хао стал больше проявлять свое мнение в своих отношениях. Сону явно такое было не по душе. Слишком частые ссоры в паре стали сказываться на состоянии обоих. Пока Хао слезами искоренял свою любовь из души, его парень после своего дня рождения решил вкусить все прелести совершеннолетия. Алкоголь и сигареты стали новыми компаньонами Сону, а его компания – прекрасными проводниками в такой стиль жизни. — Не думаю, что тебе стоит идти со мной, – после изменений в поведении Хао, Сону стал меньше с ним видеться и отдалять его от своей банды. — Ты пришёл, чтобы сказать мне это и уйти напиваться? Раньше ты всегда забирал меня с собой. — Тебе нечего будет делать. Там таких, как ты, нет. — Каких? Трезвых? — Блять, Хао, не начинай. Ты стал таким агрессивным в последнее время. — Мне нужно быть пьяным, чтобы снова подружиться с твоей компанией? – выяснять отношения по среди улицы для них стало нормой. — Как же ты достал меня со своими замашками принцессы. — Ну и пошёл ты, Сону. Иди куда хочешь, только не звони мне потом, когда выпьешь весь алкомаркет. Неизменным в этих ссорах осталась ещё одна вещь. Ханбин, подсматривающий за каждой сценкой в окно. Надеждой на расставание жил не только Хао. Юджин мечтал об этом, Сон просто ждал. — Поссорились? – старший вышел на улицу, как только Сону ушёл к друзьям. — Ничего нового, хён. — Может по чашке чая? Или по мороженому? — Спасибо, хён. Но я, пожалуй, откажусь. Юджин сейчас будет допрашивать, а сил моральных осталось лишь на умывание и слезы в подушку, – Хао чувствовал себя как никогда ужасно. Силы играть спектакль перед своим парнем практически иссякли. — Юджин уже давно храпит у себя в комнате, а ещё я как раз решил приготовить пасту, которая по легенде может восстановить силы за один укус. Ведомый своим доверием и ощущением надёжности, Хао идёт за Ханбином. Смотреть за тем, как готовит старший, было чем-то успокаивающим. — Вау, хён, ты гений, – младший забыл, что еда может приносить не только насыщение, но и радость. — Вкусно? – Сон сел напротив, следя за реакцией на его блюдо. — Мгм, очень, – жуя пасту, ответил Хао. — Кушай побольше. Пока не съешь всё, мороженое я тебе не дам. А там твоё любимое – клубничное с шоколадной крошкой, – Чжан на секунду скривил лицо от таких несправедливых условий, но быстро вернулся к пище. — Вот и молодец. Наш малыш Хао так вырос. Когда-то ты плакал из-за разбитого лба, а сейчас – из-за разбитого сердца. — Хён, я давно не малыш. Я уже почти совершеннолетний. Скоро выпускной, – Хао подвинул тарелку к Бину, ожидая обещанного мороженного. Угощение оказалось чрезвычайно вкусным. Сочетание клубники и шоколада для Хао было лучшим вкусом в мире. Было приятно, что он мог спокойно наслаждаться им, не считая калории. Слова поддержки от старшего и постоянные объятия от Юджина помогли Чжану протрезветь от мыслей о худобе. — Хао, экзамены сданы, документы отправлены. Что дальше? – Сон оттягивал этот разговор долгое время. — Я знаю, что ты хочешь сказать, – младший отложил мороженое в сторону. — Если честно, то мне просто страшно. — Такие решение всегда трудные. Но мы с Юджином и Гювином всегда рядом, – слова Ханбина прошли мимо ушей. — Ты же понимаешь, что так будет лучше? — Да, но расставаться всегда неприятно и тяжело, – взгляд парня устремился в окно. — Ты же не только о Сону говоришь, да? — Когда я переехал из Китая, был расстроен не только тем, что я в другой стране. Мои друзья из детства остались там. Прощаться с ними было бы и сейчас тяжко, а в десять лет — невыносимо. Вечер окрасился серой краской. Болезненные воспоминания вновь всплывают в голове. Ханбин хотел начать разговор на более приятные темы, но телефон Хао его опередил. — Я просил тебя не звонить, – старший сразу понял, кто был на телефоне. — Что? Господи, за что мне это, – Чжан нервно выдыхает и быстрым шагом идёт к выходу. — Прости, хён, мне нужно выйти. — Зайка моя, привет, — еле ходячий Сону приземлился около забора. — Зачем ты приехал сюда? — Ну, не злись, я выпил немного, – парень прижался щекой к ноге Хао. — Сону, ты даже стоять не можешь, иди домой, – попытка поднять парня не увенчалась успехом. — Зайка, иди сюда, – Сону тянет руки Хао на себя, тем самым повалив его на траву. — Сону, хватит. Я тебя прошу, уходи домой, – Чжан быстро поднимается на ноги, его парень следует за ним, но намного медленнее. — Поцелуй меня, хотя бы, – теперь Хао не знал, как вылезти из кольца рук на своей шее. — От тебя несёт алкоголем. Ты знаешь, что я не переношу этот запах. — Ты такой красивый сегодня. — Спасибо, что заметил, теперь уходи, – Хао попытался отойти от парня, но тот вцепился в его талию, сжимая её до красных пятен. — У вас тут все в порядке? – в этот раз быть обычным зрителем у Ханбина не получилось. — Ханбин-щи, всё под контролем, возвращайся обратно, – Сону кладёт голову на плечо парня, прижимаясь сильнее. — Сону, иди проспись, завтра поговорим, – наконец Хао отцепляется от парня, отступая к старшему. — А что ты гонишь меня? – Сону внимательно следил за тем, как его парень прятался за спину Бина. — Будешь с ним тусоваться? Ханбин-щи, это моё. — Я тебе не вещь, – терпение лопнуло. Пощёчину Хао оставляет без зазрения совести. — Не заметил, что ты стал таким храбрым, – Сону потирал колющую от боли щёку. — Не беси меня, блять. — Не смей поднимать на него руку, – Ханбин останавливает руку пьяницы за секунду до удара. — Хён, не надо. — Хао, отойди. Я не вмешивался в ваши споры, но насилие в твою сторону я не потерплю. — Да что ты себе позволяешь? Сону замахивается ещё раз, направляя кулак в сторону Ханбина. Под действием алкоголя он вряд ли понимал, что творит. Иначе бы остановился, увидев Хао перед собой. — Хао, ты в порядке? – перепуганный Бин поспешил поднять младшего с земли и осмотреть место удара. Хао убирает руку со своей скулы, не сводя гневного взгляда со своего уже бывшего парня. — Сону-щи, мы расстаёмся. — Зайка, прости меня, – пытаясь извиниться, Сону стал подходить к Хао. Ханбин спрятал его за собой. — Катись к чёрту из моей жизни. Ты стал непослушным ребёнком, который думает только о себе. Ты сам меня достал, – Чжан не кричал. Шёпот порой может сделать намного больнее, чем крик. — Я уезжаю и больше не вернусь, и только попробуй приди ко мне ещё раз. — Хао, иди к нам домой, – Бин старался привести его в чувство и схватил за плечи. — Хао, солнце, послушай. Иди разбуди Юджина, пусть обработает тебе рану, — на секунду Чжан вернулся в реальность, сосредоточив свой взгляд на глазах Ханбина. — Дай мне немного поговорить с ним. Всё будет в порядке, не переживай. Иди домой. — Ты что тут делаешь? – Юджин никак не ожидал увидеть своего друга у себя в комнате в такое время. — Боже, твоя скула. Что с тобой случилось? — Я бросил Сону, – было непонятно, радовался Хао или грустил. Ощущение, что ничего из этого. Это не помешало Юджину крепко прижать друга к себе. — Спасибо, Господи, что я дожил до этого момента, – в любом случае, Юджин радовался за них двоих, пока не осознал, что произошло. — Подожди, это он тебя так? — Он замахнулся на Ханбин-хёна, а я встал между ними, – младший повёл Хао за собой на первый этаж за аптечкой. — Что там забыл хён? – обрабатывать раны парни уселись в гостиной. — Помогал ему избавиться от хлама, – в дверь зашёл ещё более побитый Ханбин. — Бини-хён, ты-то куда? – словно родитель, Юджин стал отчитывать брата, усаживая рядом с Хао. — Что как маленький драться полез? — Сильно болит? – Чжан сильно волновался за состояние хёна. Подбитая бровь и губа испуг только усилили. — Всё в порядке, ему сейчас не лучше, – словно маленький проказник, совершивший пакость, Ханбин довольно улыбался. — А тебя за что избили? – выдохнув, Юджин стал наносить мазь на губу брата. — Объяснил мальчику, что нашего Хао обижать нельзя и намекнул, чтобы больше он ему не докучал. — Ты не обязан был, но спасибо, – Хао взял старшего за руку и улыбнулся в ответ. — Не думаю, что это поможет, но на время он исчезнет. Если вообще вспомнит сегодняшнюю ночь. — Я отпускаю тебя, – Юджин произнёс эти тяжкие слова, закрыл аптечку и поднял голову на Хао. — Не смотри на меня так, а то заплачешь. Тебе нужно в Сеул. — Я буду писать тебе каждую минуту, – теперь Чжан не выпускал младшего из своих рук. — И только попробуй этого не делать, – Юджин обнял хёна и тепло улыбнулся. — Не забывай там кушать. — Спасибо, Юджини. Я люблю тебя. — Вот это нонсенс, малыш Юджини плачет, – Ханбин был готов сам заплакать от такой сцены. — Неправда, – младший быстро вытер с лица улики и обхватил лицо Хао. — Я тоже тебя люблю, Хао-хён. — Мои дети совсем взрослые… – слова Сона завершили сегодняшнюю трагедию на положительной ноте. Проснулся Хао с болью в голове, корнем которой была разбитая скула. Парень всю ночь проспал в обнимку с Юджином. Не хотелось рушить такой момент, но боль росла с каждой минутой. Найдя аптечку в гостиной, Хао замечает Ханбина на диване. Старший спал крепко, часто причмокивая. Чжан пытался сдержать смех умиления в себе, чтобы не разбудить его. Как только мазь была нанесён на рану, а таблетка выпита, парень решает проверить состояние Сона. Милая привычка Ханбина сыграла с ним злую шутку. Рана на губе открылась вновь, запачкав кровью подушку. Хао решает аккуратно обработать всё так, чтобы старший не проснулся. — Доброе утро, – низкий ото сна голос Бина напугал сидящего над ним Хао. — Прости, хён. Просто у тебя опять пошла кровь из раны, – Чжан показывает мазь, как бы доказывая, что он тут делает. — Я решил обработать. — Ты сам-то как? Голова не болит? – Хао только губами произносит «немного». — Тебя сильно приложили вчера. Зачем ты вообще полез под руку? — Я не хотел, чтобы кто-то пострадал за меня. А в итоге всё равно тебя побили, – всё время младший не поднимает головы. Вина за раны на старшем никуда не исчезла за ночь. — Время идёт, а ты всё тот же малыш Хао. Так переживаешь за других, а сам не боишься разбиться. Будь осторожнее впредь, – оба понимали, что речь сейчас идёт не только о физических ранах. — Не вини себя. Я сам нарвался на эту драку и не жалею. Готов получить хоть тысячу синяков, если кто-то ещё раз посмеет обидеть тебя, – чтобы не смущать обоих, Ханбин добавляет: — или Юджина. Сон ещё раз проводит большим пальцем по скуле младшего, заулыбавшись слишком радостно, что Хао становится не по себе. Что могло так осчастливить его в ране? — Твои милые щёчки вернулись, – Сон говорит это невнятно и вырубается от недосыпа. Радоваться или нет тому, что Чжан понял его слова, парень не знает. Но на его милых щечках расцветает рассвет, опережая на пару минут настоящий за окном. «Ты правда будешь рядом, Ханбин-хён?»