...
Из окна в комнату начинает литься голубой свет. Луна здесь. Пришла проверить всех спящих и усыпить всё ещё смеющих бодрствовать в этот поздний час. Какая удача. Джульетта садится на кровати, поворачивается к окну и широко открывает глаза. За стеклом она видит её - Луну. Идеальный шар из холодного серо-голубого камня парит над землёй в опасной близости. Зрелище жуткое и в своём роде прекрасное, завораживающее. Медленно и неспешно открывается единственное око небесного тела, чёрные ресницы, длиной сравнимые с самым высоким в этих местах деревом, расправляются, словно крылья исполинской бабочки, словно лепестки постепенно открывают миру скрытый за ними цветок - невообразимых размеров глаз с голубой радужкой и чернеющей бездной зрачка в самом центре. Джульетта кусает губу в предвкушении. Ей так хочется вновь почувствовать на себе взгляд Луны, после чего ощутить, как всё её тело стремительно тяжелеет, веки смыкаются, и она погружается в долгожданный спасительный сон. - Луна, прошу, посмотри на меня, - девушка шепчет ни на что не надеясь, ведь кто она такая, чтобы Луна прислушивалась к её тихой мольбе. Око полностью открывается, свет становится почти синим и начинает шарить лучом по каждому дому на улице, заглядывать в каждое окно, исследовать и ощупывать каждую комнату. Джульетта садится на подушку, делает всё, что в её порядком истощённых силах, чтобы её было хорошо видно. От нетерпения девушка сжимает в руках наволочку и всё шепчет и шепчет: "Луна, прошу, посмотри на меня, Луна, прошу, посмотри...". Глаз небесного светила вращается в своей каменной глазнице, синий луч, сопровождающий его взгляд уже подбирается к дому Джульетты и...пропускает его. Сердце девушки, в то же время, пропускает удар. Говорят, если Луна оставляет ваш дом без еженощного тщательного осмотра, то это очень плохая примета. Значит, Луна уже считает вас мертвецом. Джульетта вскакивает с кровати, одним прыжком приближается к окну, хватается руками за подоконник и с отчаянием смотрит вслед улетающему к следующей улице великому ночному светилу. - Вернись, прошу тебя, я ещё жива! - крик девушки не разбудит крепко спящих благодаря взгляду Луны соседей. - Я ещё молода, я не хочу умирать... - светило не разворачивается, а продолжает изящно плыть по воздуху, всё больше отдаляясь от дома несчастной и забирая её последнюю надежду с собой. Джульетта слишком часто засыпала от взгляда Луны в этом году. Значит сейчас она никак не заснёт, и никакое, даже убийственно сильное, снотворное ей не поможет. Девушка отходит от окна, садится на кровать. Ждать - кроме этого ничего не остаётся. Она закрывает глаза и старается не обращать внимания на гудящую в висках усталость....
Комната вновь озаряется светом, настолько ярким, что ему не мешают ни шторы из толстой ткани, ни закрытые веки. Было бы хорошо, если бы это была вернувшаяся Луна, но это светило крайне редко возвращается, и все, за кем она возвращалась считаются везунчиками не только до конца их жизни, но и по сей день. Плюс ко всему, чем дольше Джульетта сидит в ожидании и размышляет о последнем году своей жизни, тем больше она убеждается, что недостойна второго шанса и такого чудесного спасения. Девушка находит в себе силы открыть глаза. В комнате светло, почти как днём, всё окрашено каким-то неестественно ярким жёлтым цветом. Сквозь шторы угадывается силуэт второго повелителя неба, парящего над городом. Месяц. - Джули, ты...не спишь? - тихий голос прекрасно слышен в мёртвой ночной тишине. Джульетта зажимает рот двумя руками, чтобы ответ сам по себе не вырвался из горла, и не замечает, как слёзы то ли восторга, то ли отчаяния вновь катятся по щекам. От одной лишь мысли о том, что на следующее утро все её знакомые узнают, в какой ситуации она оказалась по собственной вине, девушка чувствует горечь и невыносимый стыд. - Джули? - ладони ещё сильнее зажимают рот, пальцы сильнее вцепляются в щёки, оставляя красные следы. От борющихся внутри противоречивых чувств Джульетте хочется метаться по комнате. Она так долго его ждала, тосковала, рыдала по ночам, не могла спать, из-за чего стала зависимой от взгляда Луны. Боялась выходить из своей квартиры, боялась говорить с людьми, ведь ей почему-то казалось, что они уже знают об её грязном секрете, боялась обратиться за помощью. Понимала, что всё это - неправильно, дерзко, убеждала себя то в том, что достойна любых плохих последствий - сумасшествия, становления изгоем до конца своей жизни, смерти -, то в том, что она сильнее предыдущих жертв, что она справится и сохранит всё в тайне. В конце концов, этой ночью она сломалась. Поняла, что загнала себя в ловушку, из которой уже поздно выбираться... Да, не так Джульетта представляла первую любовь... - Джули? - Я здесь... - девушка еле-еле произносит эти слова и не узнаёт свой голос - сорванный от плача, с восторженными нотками. Как будто она встречает возлюбленного, которого с ней надолго разлучила судьба. Но, если подумать, так и есть. - Подойди ближе, пожалуйста, дай мне снова увидеть тебя, - Месяц шепчет, но Джульетта всё равно слышит его голос и подчиняется. Отнимает ладони ото рта, встаёт с кровати и подходит вплотную к окну. Месяц очень близко и одновременно так далеко. Сейчас их, как и всегда, разделяют стекло и плотная штора, но есть ещё преграды, которые будут им мешать до тех пор, пока смерть наконец не разлучит их - статус и людское осуждение. Все в этом городе считают Месяц и Луну божествами и повелителями неба, а Джульетта вскоре будет считаться непозволительно дерзкой выскочкой. Посмертно. Но девушка не думает об этом, а, как и раньше, наслаждается малым - возможностью видеть прекрасный, пусть и немного размытый, профиль возлюбленного. Его прикрытый глаз, с грустью и усталостью изучающий её не менее грустное и усталое лицо, прямой нос, тонкие губы... - Ещё ближе...пожалуйста... - Я могу отодвинуть штору? - Нет, мой свет слишком яркий, ты можешь ослепнуть, - Джульетта встаёт на цыпочки, на сколько возможно приближается к окну, подходит всё ближе, до тех пор, пока не прижимается носом к стеклу. Штора закрывает ей лицо. Месяц не выдерживает и расплывается в искренней, но немного меланхоличной, улыбке. - Да, так достаточно. Они молча любуются друг другом, подмечают изменения, произошедшие за три месяца разлуки и отразившиеся на их лицах. Хотят вылить все скопившиеся эмоции, но не могут, ведь оба привыкли хранить их внутри себя. Понимают, что это их последняя встреча, хотят говорить обо всём и сразу, но в то же время предпочитают, не говоря ни слова, смотреть и пытаться угадать мысли по другую сторону стекла. Джульетта думает о смерти. Месяц думает о смерти Джульетты. Оба думают о том, что она придёт скоро и неизбежно. - Я не хочу умирать, - кое-как из-за кома в горле произносит девушка. Она не знает, зачем она говорит это сейчас, видимо, не может больше держать переживания в себе. Зато, Джульетта впервые за три месяца говорит правду. - Я тоже не хочу, чтобы ты умерла. - Почему ты не можешь просто остаться или приходить ко мне чаще? - От этого лучше не будет. Сначала, тебе будет достаточно одной нашей встречи за два месяца, потом за один, потом за неделю, потом за день, а потом... - Да, я знаю. Буду от тебя зависеть. Но, ведь, должен быть выход? - Месяц, кажется, вздохнул. - Нет. Ты сама знаешь... Мне жаль, - девушка кивает, и с долей ужаса понимает, что желает вернуться на год назад и предотвратить всё это. - И...что же мне делать? - Постарайся меня забыть и будь сильной. Ради нас обоих... - "отпусти и забудь". Мысли в голове Джульетты складываются в неизвестный ей, невесть откуда взявшийся, очень подходящий напев. - Я бы так хотела обнять тебя на прощание... - Я тоже... Месяц подлетает ближе к окну и прижимается к стеклу острой макушкой. Они оба закрывают глаза, сосредотачиваясь на последних ощущениях, подаренных друг другу. Джульетта на контрасте с остывшем стеклом лбом чувствует что-то наполовину тёплое, прямо как человеческое тело, и наполовину страшно холодное, напоминающее лёд. Две стороны Месяца, на которые он разделён по вдоль. Девушке, как и всем, известно, что они есть у него, а не у Луны, и что ни одной из них нельзя доверять, но той, второй стороне, которую он ото всех скрывает, в особенности. Скорее всего, этот мёртвый холод исходит как раз от неё. Уже спустя несколько минут оба ощущения можно описать не как приятные или хотя бы терпимые, а как болезненные. Человеческое тепло, нагоняющее на Джульетту тоску, перетекает в жжение, а холод, кажется, усиливается, словно желает потушить разрастающийся по соседству пожар, смягчить боль, которую тот приносит. Разум кричит девушке отстраниться, отпрыгнуть от окна, умоляет сделать хоть что-то, чтобы избежать всего этого. Она не слушает. Она надеется, что холод и жар погубят её прямо сейчас. Однако, Месяц отлетает от окна. - Мне пора... Прощай... - слышит Джульетта, пока с трудом открывает глаза - ресницы по непонятной причине словно примёрзли друг к другу. - Уже? - Месяц отворачивается от неё, размытый силуэт начинает медленно плыть вперёд и вверх. По закону подлости, Джульетта только сейчас собирается с мыслями, только сейчас понимает, что хочет сказать, только сейчас находит решение. Тяжёлое, но, как ей кажется, единственно верное. - Постой! Я буду жить с тобой в облаках! - второй повелитель неба не разворачивается, даже не замедляется. Будто не слышит летящий вслед обрадованный крик. Джульетта прилагает все усилия, ставит на подоконник сначала одно колено, потом второе, пальцы обхватывают ручку форточки. - Подожди, подожди... - говорит она, открывая окно настежь и опасливо косясь на подоконник снаружи. Не похоже, что он может выдержать её вес... Но это говорит разум, а его уже поздно и незачем слушать. Девушка, всё ещё прикрываясь от ослепительного света шторой, садится на корточки, боком к открытому окну, несмело вытягивает одну ногу наружу и нащупывает опору носком. Конечность покрывается гусиной кожей то ли от страха, то ли от ночной прохлады. Вторая нога высовывается следом за первой и тоже становится на железный холодный подоконник, совсем не такой как внутри, в комнате. На удивление он оказывается достаточно крепким. Через минуту преодоления страха за жизнь и балансирования, Джульетта уже стоит на железной опоре в полный рост, повернувшись спиной к Месяцу. Если развернётся, то ослепнет, хоть и не сразу... А не плевать ли? - Моё зрение не такая большая цена, я готова её заплатить, чтобы ты забрал меня с собой, слышишь? - кричит девушка и не замечает, насколько отчаянно и безумно звучит её голос. Ей плевать, она всё решила за них двоих и не оставила Месяцу особого выбора, ведь после этого он точно не оставит её одинокой калекой и заберёт с собой, а там...она что-нибудь придумает. Приятная уверенность разливается по телу Джульетты от осознания того, что она может манипулировать чувствами существа, которое считают божеством. Она посадила его на крючок...но какой ценой... Какой ничтожной ценой... - Месяц! - роковой поворот сделан. Джульетта видит его...нет, его вторую сторону. Не излучающую жёлтый свет, светло-серую и холодную половину. Уголки его губ меланхолично опущены, глаз, как обычно, прикрыт. Но когда взгляды возлюбленных пересекаются...выражение лица Месяца не меняется. Остаётся таким же грустно-равнодушным, не смотря на то, что он прекрасно понимает, что сейчас произойдёт. Странно. Девушка вновь чувствует этот мёртвый холод на коже, а потом кто-то будто кидает кучку снега ей прямо в глаза - всё заволакивается ослепляющей белой пеленой, которая затем стремительно чернеет. Не обращая внимание на это, Джульетта делает шаг вперёд, и её сердце рефлекторно пропускает удар, когда нога не находит опоры. "Он меня поймает," - думает она, пока летит вниз. Жизнь не проносится перед её глазами, она только чувствует, как последние вытекшие слёзы застывают колючим инеем на побледневших щеках, склеивают и заключают в вечный морозный плен ресницы. "Он меня поймает, он меня поймает, он меня поймает, ОН..." Хресь....
Кровь, кажущаяся ярко-красной из-за освещения уличных фонарей, убегает из безжизненного сломанного тела, растекается лужей по серому асфальту. Где-то вдалеке слышится первый гаркающий клич вороны, потом повторяется, усиливается, подхватывается всё большим количеством птиц. Эти кровопийцы не пропустят такую трапезу. Месяц с меланхоличным безразличием наблюдает за приближающейся чёрной тучей, смотрит как она приземляется рядом с телом девушки, рассеивается по периметру лужи. Куда ни глянь, виднеются покрытые красным перья и клювы, чёрные глаза с хищным блеском... Птицы игнорируют не интересующую их плоть, своими колдовскими кличами собирают кровь в маленькие шарики, поднимают их в воздух и позволяют им упасть в разинутый клюв. Второй повелитель неба даёт падальщикам немного времени, чтобы насытиться и улететь, после чего медленно спускается вниз. Он тоже голоден. Одна сторона, перенявшая когда-то от людей каплю человечности, еле слышно шепчет о том, что это неправильно, а вторая, чей белёсый холодный свет оставляет блики на кровавой луже, слышит, но не слушает. Обе они не помнят, когда в последний раз жители добровольно приносили им жертвы, а тут...такая возможность. Когда Месяц совсем приближается, пара особо наглых птиц наконец очухивается, взлетает с испуганным карканием, теряет несколько перьев, которые недолго кружатся в воздухе, опускаются на поверхность лужи и начинают дрейфовать по ней, напоминая маленькие чёрные лодочки, а ещё один невнимательный падальщик становится заложником инея, постепенно захватывающего лужу по краям. Его тоже можно съесть, без лишних зазрений совести. Но не сейчас... Месяцу не нужно ничего говорить - он колдует бесшумно. Кровь идёт волнами, собирается в одном месте и крупным шаром поднимается в воздух. Шар поднимается всё выше и выше, после чего, долетев до определённой точки, падает вниз, однако, не достигнув цели, рассыпается на капли. Несколько красных струек стекают с уголков рта светила. На одной стороне они просто оставляют следы, на другой - застывают, как смола морозе, напоминанием о кровожадной нечеловеческой природе. "Что ты делаешь?!" "...
Очередная девушка пала жертвой Месяца. Увидев его однажды, не смогла забыть, не смогла распознать его колдовство и в итоге познала вторую сторону. Сколько раз это ещё случится? Сколько ещё несчастных влюблённых девушек покончат с собой от бессилия, отчаяния, безумия? Десятки? Сотни? Тысячи? Сколько ещё не упокоенных душ превратятся в сияющие на ночном небе кристаллики звёзд и сколько упадут обратно, желая раз и навсегда окончить своё безрадостное существование, в котором нет места чувствам, в том числе и любви, какой они жаждали при жизни? Луна не знает и не хочет знать. В конце концов, пока от этих смертей есть польза, она будет позволять им происходить. Будет закрывать глаз на действия божества, чей разум поделён на части человеческим подражателем, желающим любить и быть любимым, и кровожадным животным, жаждущим вернуть былое почитание жителей и приносимые жертвы. Но лишь пока звёзды будут отдавать последние теплящиеся в них жизненные силы ей и Месяцу. По не до конца замёрзшей луже крови начинают бежать мелкие ярко-белые блики. Они сталкиваются друг с другом, слепляются в мелкие кристаллики, которые, в свою очередь, образуют более крупные, и так постепенно превращаются в звезду. Она поднимается в воздух и летит к своим подружкам по несчастью. Луна провожает её взглядом, а потом и сама уплывает прочь. Ей больше не на что смотреть, а так как небо вот-вот окрасится кровавым рассветом, нужно спешить. Скоро объявится Солнце, чтобы осветить улицы города и сжечь следы случившегося ночью кошмара, высушить всю оставшуюся кровь, заживо спалить попавшего в ловушку падальщика. Только безжизненное тело Джульетты переживёт рассвет. Лишь для того, чтобы быть сожжённым жителями этим же утром.