***
Семейный ужин проходил достаточно спокойно. По крайне мере, на бояново удивление, никто даже не заикнулся, какой он ужасный сын, что так ослушался родителей. Но, когда все уже разошлись, скажем так, по компаниям по интересам, Боян решил выйти покурить, куда незадолго до этого ушёл Марко. — Родители так и не сдались? — узнал младший. — Мать делает вид, что они приняли и группу, и меня, но я не думаю, что отец вообще когда-то дойдёт до этого, — ответил Боян. — Хотя бы до того, что я чего-то стою в музыке. — Вас любят, — тихо сказал Марко. — И ценят… Никогда не забывай это. У джокеров куча поклонников уже даже по всей Европе, а не только в Словении. У тебя есть нереальные друзья, мы… — Благодаря этому только и живу, — хрипло и невесело хмыкнул певец. — Спасибо… — Я приеду, — улыбнулся парень. — Обязательно приеду в Ливерпуль, Бойчи. Не знаю, с кем-то ли, но я — точно. — Бабуля сказала, что очень хочет приехать, — сказал Боян. — Но… Сказала мне своё извечно любимое «если доживу»… — Мы приедем, — пообещал Марко. — Я не могу пропустить такое. Их разговор прервал звонок от девушки младшего, которая сказала, что подъезжает, а поэтому Марко ринулся её встречать, а Боян вернулся к столу, где остались только родители. — Мам, что это за показательные выступления перед родственниками? — спросил парень, когда он убедился, что они с родителями остались за столом втроём. — Ты действительно думаешь, что я поверю? С год назад вы готовы были отречься от того, что я ваш сын, когда я сказал, что я не только по девочкам. — Никогда мой сын не будет одним из этих, — строго сказал мужчина. — И никогда я не позволю, чтобы этим опозорили мою фамилию. — Ты думаешь, что твоё желание изменит что-то во мне? — нервно усмехнулся Боян. — Мне резко понравятся только девушки. Ты серьёзно что ли? — Надо было выбивать эту дурь из твоей головы ещё в детстве, — ответил отец. — Ну рискни, — поднялся из-за стола парень. — Ударь. Упади ещё сильнее в моих глазах. — Таких никогда не будет в моём доме, — отец был непреклонен. — Вы наверняка там все друг с другом! — Классно встретились! — сказал Боян, выходя. — Спасибо огромное! — Боян, сядь, — скомандовал отец. — Ну успокойтесь уже! — вклинилась мать, но её проигнорировали. — Мне не пять лет, — ответил парень. Он впервые на собственной памяти решился дать отпор, а не просто всё сказанное проглотить. — Сам решу. Боян быстро натянул кроссовки, сдёрнул с крючка куртку и вышел на улицу. Родители вышли за ним. — Боян! — Бранко явно злился, но Боян не намеревался извиняться. — Что ты себе позволяешь? — Говорить то, что хочу, пап, — сказал молодой человек, резко обернувшись. — Я не позволю даже тебе говорить такие вещи о моей личной жизни. Мне главное, что я счастлив. Знаешь… — Боян не договорил. Не потому, что передумал или испугался, а потому что левую щёку пронзила резкая боль пощёчины, что заставила даже отклонить голову вправо. Отец никогда не опускался до физического насилия. Моральное — за милу душу, но бить — никогда. До этого момента. Бояну двадцать четыре, и его впервые ударил собственный отец. — Знаешь, что… — еле-еле проглотив невероятный ком обиды, продолжил Боян. — Я тебе слова не давал, — сказал мужчина. Боян снова почувствовал себя пятнадцатилетним, когда отец выдал ему гневную тираду о его внешнем виде, о том, что в таком виде ходят только эти. В тот раз было особенно больно. Боян тогда впервые поцеловался с парнем, чувствуя невероятную влюблённость, а дома получил это. Но в данное время было по-другому. В этот раз Боян не боялся. Он был готов снова получить по лицу, но при этом понимал: он прав, а отец просто боится. — А знаешь, — хмыкнул парень, смотря на отца замыленным от накативших слёз взглядом. — Ты всю жизнь в глазах всех меня боготворил. Боготворил то, что у тебя есть сын, а на деле считал меня законченным, ни на что не способным ничтожеством. Ты никогда не поддерживал никакие мои начинания. Когда я, в очередной раз доверившись, признался тебе, что мечтаю выступать на сцене и радовать людей своей музыкой, то ты сказал, что это не карьера, что этим только пидоры занимаются, что настоящие мужики руками работают, а не задницей крутят на сцене. Мне тринадцать было, пап, а ты сказал мне это. И знаешь, я стремился доказать тебе обратное, стремился, чтобы ты обратил на меня внимание, практически кричал: «пап, посмотри-посмотри, я тоже что-то могу», но… Понимаешь, я смотрел на зал в Крижанке год назад и плакал, потому что эти люди сделали для меня гораздо больше, чем, казалось бы, самый важный человек в моей жизни, чем родной отец. Они подарили мне веру в то, что я не один, что я действительно чего-то стою, пап. Даже сейчас. Мою группу знают по всей Европе, наши тексты поют в унисон тысячи человек, но в твоих глазах я всё ещё никто. Знаешь… Мне плевать на всё, что ты думаешь. Я счастлив. — Боян, — начал было отец, но его снова перебили. — И ещё! — опомнился молодой человек. — Ты можешь кем угодно считать и называть меня, но… Оскорбления самых близких мне людей, благодаря которым я до сих пор не вздёрнулся от твоего отношения, я терпеть не стану. Боян буквально сбежал на выход, но у ворот его догнала сестра. — Что ты творишь?! — зло спросила девушка, дёрнув младшего за рукав. — Представь себе, — хмыкнул Боян, вырвавшись из цепкой хватки. — Впервые то, что хочу. — Извинись, — сказала Тиана. — Вернись и извинись перед родителями, Боян. — Не хочу, — ответил молодой человек. — Тиан, почему ты по сей день боишься его? Ты всё детство была идеальной, тебе ни слова не говорили в отличие от меня. Почему?.. — Вернись и извинись, — повторила старшая. — Нет, — не отказывался от собственной позиции Цветичанин, а потом попросту развернулся к своему автомобилю, не смотря на девушку. Он понимал, что сдастся, если взглянет. Боян смог остановиться, только выехав за пределы города. Он неаккуратно припарковался на обочине и, отстегнув ремень, немного скатившись по сиденью, позволил себе заплакать. Ему было больно, как бы он не старался это скрыть. Он привык, что отец никогда его не поддерживал в учёбе и творчестве, но сейчас это казалось особенно. До этого дня. В поясной сумке зазвонил телефон. Мама. Он не решился ответить, а поэтому попросту заблокировал смартфон. Звонки не прекращались, но на них уже Боян даже не смотрел. Неважно, кто. Когда Боян поднял телефон от очередного звонка, то хотел было уже сбросить, но это был Ян: — Бойч, я весь день звоню! — Привет, — хрипло произнёс парень. — Извини, я был у родителей. — Ты в порядке? — Петех был в курсе сложных отношений, а поэтому сразу же сметил фокус разговора. — Мне приехать? — Я не в Любляне, — сказал Боян, глубоко выдохнув. — Я в порядке, Янче. Правда… Ты что хотел-то? — Да неважно, — махнул Ян. — Звони мне сразу, ладно? — Я в норме, — ответил Цветичанин, но, услышав недовольный вздох Яна, добавил. — Я позвоню. Сразу же. Обещаю. Джокеры и в правду были чуть ли не единственной причиной Бояна жить. И Йере. Сейчас в этот список входил и Йере. Боян нуждался в поддержке и хотел было набрать Йере, но побоялся показаться навязчивым. Полные подробности его ужасных отношений с отцом знали трое: Мартин, Ян и Крис. В последний год он плакался только Крису, и тот всегда его поддерживал, но… Но сейчас поддержки Боян мог ждать только от себя самого. Йере волновать и посвящать в это не хотелось, Мартин занят учёбой, жаловаться Крису после их ссоры было абсурдно, а Ян настолько за него переживал, что его было страшно волновать. Цветичанин понял, со своими проблемами надо справляться самому, а поэтому, в крайний раз шмыгнув носом и вытерев заплаканный глаза рукавом рубашки, вывернул руль, снова въезжая на дорогу. Пора успокаиваться.***
— Откуда синяк? — спросил Ян, подойдя к другу после окончания репетиции. — Отец, — сдался Боян. Врать не хотелось хотя бы об этом. — Мы снова поругались… Только я даже как-то не жалею. — Расскажешь? — узнал Петех. — После концерта мне позвонила мать, — начал парень, всё-таки закуривая, наконец-то сумев поджечь сигарету непослушными руками. — Говорила, какие мы молодцы и пригласила на какие-то семейные посиделки. Мне показалось, что у нас есть шанс помириться, но… Ян притянул друга в объятия, чувствуя, что не сможет сказать ничего толкового. Он много лет знал о таких отношениях Бояна с отцом, но так и не смог понять причины такой ненависти мужчины к собственному сыну. — Спасибо, — тихо произнёс Боян. Ему было стыдно, что Ян так искренен к нему с этой заботой, а Цветичанин так натурально врал и ему, и Юрчеку о том, что всё в порядке. Боян не сомневался, что Наце в курсе всех дел, ведь тот с Крисом в последние моменты очень много времени проводил вместе.***
Все оставшиеся после крайнего концерта дни до Ливерпуля прошли для Криса в ужасных раздумьях. Он немного адаптировался к «новой» для себя реальности и даже практически спокойно воспринимал Бояна в качестве друга, но иногда продолжал немного грустить и переживать по этому поводу. Ему казалось, что он сможет отпустить, но это не произойдёт так быстро, как хотелось бы… Немалую роль в спокойствии играл и Наце, чью поддержку и помощь Крис невероятно ценил. Они проводили много времени вместе, постоянно чем-то отвлекаясь. Крис уже чувствовал себя невероятно обязанным другу, ведь, если бы не Наце, то он определённо бы потонул уже в пучине самокопания по поводу такого окончания отношений.***
В Ливерпуль джокеры приехали за несколько дней до полуфиналов конкурса и до небольшого сольного концерта, который им предложили организовать. Боян уже спокойно располагался в отеле, как умеренное раскладывание вещей прервало сообщение. Jere 12:17 «Джокерман, я тут услышал, что вы уже приехали)» «Не хочешь сходить со мной в ресторан? ;)» «Микке, ты, я и Марита» Боян не сразу распознал всю компанию. Микке — это брат Йере, он помнил это ещё с их амстердамской прогулки в статусе инстаграмных бойфрендов, а вот имя Марита было для него в новинку, но он согласился. Он хотел провести время с Йере, ведь безумно соскучился. Bojan 12:20 «Я не против) Скинь мне адрес и время»***
Когда Боян вошёл в ресторан, то сразу же зацепился взглядом за тёмную макушку Йере, который действительно сидел за столиком в компании брата и какой-то блондинки. Братья встретили его крепкими объятиями, а вот первый взгляд с девушкой был достаточно смущённым, хоть и Боян не был из ряда стеснительных. — Я, к сожалению, не знаком с этой миловидной девушкой, — неловко произнёс Боян, обратившись к Йере. — Ой, Господи! — опомнился финн. — Простите, пожалуйста. Марита, это Боян, ты его знаешь. Джокерман, это Марита… Это моя девушка. — Я очень рада наконец-таки с тобой познакомиться, — сказала девушка, легонько пожав руку Цветичанина. — Взаимно, — с трудом выдавил из себя улыбку Боян, услужливо чмокнув кисть девушки. Он почувствовал, как внутри что-то рухнуло, но продолжал делать вид, что очень рад находиться в этой компании. Боян почему-то не сразу обратил внимания, но потом увидел чёртов неоново-зелёный маникюр на руках уже, к сожалению, знакомой ему Мариты. Он несмело сложил дважды два. Цветичанин даже не пытался влиться в беседу, хоть только ради него они говорили по-английски, а в середине диалога вовсе извинился и вышел на террасу, чтобы покурить. Руки предательски тряслись на столько, что он даже закурить не с первого раза смог.***
В отельный номер Боян практически вбежал, совершенно не задумываясь о том, как глупо выглядел перед Йере в ресторане. На это было совершенно плевать. Боян натурально ощущал на своём теле прикосновения чужих пальцев и чужих губ, что в те моменты казались самыми родными. Боян чувствовал себя использованным, хоть и понимал, что напридумывал себе любовь и идиллию сам. Всё, на что хватило сил — душ. Он с силой пытался оттереть с себя мочалкой будто бы слой кожи, помнящий эти касания, приносящие сейчас только боль, уже не сдерживая слёз и всхлипов, не обращая никакого внимания на льющуюся сверху горячую воду. Тело даже не намыливалось, а мочалка своей жёсткостью приносила лишь небольшие красные шрамы. Легче не становилось. Парень прислонился к всё ещё прохладной плитке спиной и пытался дышать, но выходило до ужаса плохо. Истерика накатывала только с новой силой. Он откинул ни в чём не виноватую мочалку в сторону и скатился по стене спиной, садясь на мокрую поверхность душевой кабинки, поджав к себе колени. Хотелось исчезнуть. Он опустил голову на ноги и зарылся пальцами в отросшие волосы, сильно сжимая, чтобы хоть как-то прийти в чувства. Но вместо этого просто разрыдался в голос… Нет, нет, его Йере не мог поступить с ним так, это бред. Это сон! Боян прекрасно знал, что такое паническая атака и точно осознавал, что настигла его именно она, но по-прежнему не знал, как с ними бороться. Он часто сталкивался с ними в подростковые годы и даже тогда не понимал, что с ними делать. Он просто ждал, когда пройдёт, и надеялся, что пройдёт скоро. Сейчас было страшнее, чем раньше. Бояну казалось, что он не может даже толком вдохнуть, а поэтому он стиснул зубы и сжал кулаки, впиваясь ногтями в нежную кожу и мокрые волосы, веря, что это поможет. Но время шло, а легче не становилось. Он продолжал изредка пытаться хоть как-то более-менее ровно дышать. Когда Цветичанин вышел из душевой через неизвестное для него время, то он не хотел даже одеваться, а поэтому только поправил на бёдрах полотенце и направился к мини-бару, мысленно поблагодарив самого себя, что купил пару бутылок какого-то снова популярного напитка, о котором прочитал в интернете, что вроде бы был похож на водку. Он предназначался сувениром, но Боян решил начать с него. Опьянение на голодный желудок пришло быстро, как и ощущение обезвоживания вместе с дурными мыслями. Первой из них была та, что уверяла: он всем мешает, от него всем плохо, но Боян старался заливать её алкоголем ещё больше. У него всё ещё есть друзья, которым он был нужен, но… Останутся ли эти друзья с ним, узнав, как ужасно он поступил с Крисом? Вряд ли… Боян тихо всхлипнул. Одной глупостью он потерял и потеряет абсолютно всё. Близких, отношения, работу… Дурацкая мысль, что это ему карма за то, как он поступил с Крисом, заставила надрывно и невесело усмехнуться. К глазам снова подступили слёзы. Мысль была верной. Крис его любил, причём по-своему, искренне, жертвенно и по-настоящему, а он… Боян сам не заметил, как заснул в обнимку с чёртовой плюшевой игрушкой, которую он сам когда-то подарил Гуштину, но любезно приватизировал как подушку для всех поездок, но сейчас… Сейчас парень про себя подумал, что хотел бы обнимать Криса, а не этот дурацкий мешок с синтепоном. Цветичанин проснулся в чужих тёплых объятиях, что казались такими знакомыми и близкими. Он нехотя провернулся в кольце рук, удивившись соседу по постели. — Крис? — удивлённо произнёс Боян, увидев парня на второй половине своей постели. — Ты что тут делаешь? — В смысле? — спросил Крис, немного отпрянув, приподнявшись на локтях. — Бойчи, ты чего? — Мы не в ссоре? — удивился Боян, а Крис продолжал смотреть с недоверием. — Ты точно в порядке? — задал вопрос Гуштин. — Боян… — Я в порядке, — глухо отозвался старший. — Просто… Не проснулся ещё, плохо соображаю. Прости, солнце. — Всё хорошо, — улыбнулся Крис. — Иди в душ и пойдём завтракать. — Боян нервно покивал, но всё-таки направился в ванную, надеясь, что ощущение сна пройдёт, если умыться холодной водой. Когда Боян вошёл в уборную, то увидел там Йере. Финн абсолютно спокойно чистил зубы, приветливо улыбнувшись вошедшему парню через зеркало. Прополоскав рот, Карья развернулся: — Доброе утро, милый. Боян со страхом повернулся назад, судорожно выглядывая за дверь. Там по-прежнему был Крис. Что?.. — Бойчи, ты в порядке? — спросил Йере. — Ты какой-то обеспокоенный. — Я просто… — дрожащим голосом начал парень, выскочив из ванной. Финн вышел за ним, и они привлекли внимание Криса, что тоже подошёл к месту событий. Боян казался пойманным, он думал, что сошёл с ума. Он, Крис и Йере. Что, блять, происходит? Он чувствовал, как к гландам подступала тревога, не позволяя нормально вдохнуть. — Что-то случилось? — узнал Гуштин, обвивая Бояна со спины за талию. Обычно его объятия будто имели терапевтический эффект, но сейчас… Сейчас парню казалось, что от этого только хуже. — Я… Я… — Боян всё ещё не мог связать и двух слов, чувствуя себя будто бы в клетке. — Боян, ты чего? — заботливо спросил Йере, подходя к парням. Крис не уходил, а наоборот был, кажется, доволен. — Ты ведь так хотел этого… — Финн приблизился к нему, нежно оглаживая скулы ладонями, потом целуя прямо в губы. Крис сзади тоже не отставал, наклонившись к шее Бояна, начиная покрывать её горячими и влажными поцелуями, параллельно блуждая холодными руками под футболкой… Боян проснулся, чуть ли не подпрыгнув в постели, будто мгновенно протрезвев. Сновидение казалось до ужаса реальным, но парень пытался внушить себе, что это сон. Даже не так. Это не сон, это кошмар. Он, конечно, был бы рад помириться с Крисом, поговорить с Йере, чтобы всё было так, как раньше, но… Не будет. Крис слишком раним, а Боян, и сам понимал, натворил чересчур много. Боян хотел бы и с Йере вернуть эту близость и трепетность, даже извиниться, но… Карья считал, что всё в порядке, и даже сам не понимал, почему его новый словенский друг вдруг так резко отпрянул. На часах было около двенадцати, и Боян понял, что пора вставать. Им надо было на какое-то интервью около двух, а ему стоило бы привести себя в порядок после неожиданной пьянки. Ужасно болела голова. Не помогала даже уже четвёртая выпитая за пару часов таблетка. Боян бы хотел выпить ещё, надеясь, что она поможет, но, как назло, прочитал в аннотации, что пять — это уже передоз и неприятные последствия, а поэтому решил оставить её до лучших времён. День только начинался. Ребята, честь им и хвала, пропустили состояния солиста бэнда будто бы мимо глаз, за что Цветичанин был им безмерно благодарен. Оправдываться сейчас ему точно не хотелось. Он просто надеялся, что макияж скроет последствия его вчерашних истерик. — Ты пил вчера что ли? — узнала визажист, украшая лицо Бояна лёгким макияжем. — От части, — пробурчал Цветичанин. — По поводу вчера надирался? Или прекрасный повод: захотелось? — узнал Ян, присев рядом с другом, что сидел на террасе с неясной по счёту сигаретой в руках. — Чего не позвал? — Решил хоронить свою счастливую жизнь в одиночестве, — сказал Боян, тихо усмехнувшись. — В следующий раз обязательно приглашу. — А как же Крис? — неожиданно спросил Петех. — Потом как-нибудь расскажу, — хрипло хмыкнул солист. — Я не готов сейчас, да и… Не думаю, что Крис обрадуется. — У вас всё хорошо? — узнал Ян. — Мы переживаем. — Бывало и лучше, — еле выдавил из себя улыбку парень. — Не грузись, Янче. Всё сложно. Грузить Яна ему действительно не хотелось, хоть и выговориться было необходимостью.***
Боян не хотел идти на этот идиотский и уже осточертевший бирюзовый ковёр. Мало того, что он ужасно не выспался, так ещё и Грегор вызывал его к себе ранним утром. — Что ты хотел? — узнал Цветичанин, по-хозяйски расположившись на гостиничном диване. — Я вообще-то спал. — Почему мне звонит Алекс и говорит, что ты отказался от сотрудничества с финнами? — пока ещё спокойно спросил Грегор. — Потому что я не хочу больше этого, — сказал Боян, чуть подсобравшись. От былой расслабленности не осталось и следа. — Я и изначально не хотел, но сейчас это переходит все рамки. — Он гулко сглотнул. — Я в отношениях. Я не хочу делать то, что ранит близких мне людей. Дружба — это одно, а флирт — совсем другое. Боян почему-то подумал про Криса. Тот ведь действительно его любил и, Цветичанин не сомневался, ужасно переживал по поводу их глупого броманса с Карьей, пока они были парой. Были парой… Боян немного поморщился от того, что такого привычного факта, уже — нет. — Боян, ты взрослый мальчик, — сказал менеджер. — Ты действительно не понимаешь, для чего это? — Дополнительный пиар, — повторил ранее озвученную в подобном же диалоге фразу Боян. — Но я не хочу его. Я хочу, чтобы мы завоёвывали аудиторию творчеством, а не хайпом на том, что я с мужиками сплю! — А по-другому дела не делаются, — ответил мужчина. — Ты получаешь невероятный трафик после видео с поцелуем с Конором, но всё летит в мусорку, потому что ты видите ли скромный и верный. Ты получаешь второй шанс и невероятно раскручиваешься вместе с финном, но всё равно всё проёбываешь. Боян, ты снова хочешь колесить по Словении даже после Евровидения? Ты своей правильностью отбиваешь у группы все шансы на известность в Европе. Ты не хочешь, ладно, а парни? Ты о них-то подумай. Бояну хотелось заплакать от банальной сложности всех своих выборов. Он запутался, а Грегор только масла в огонь подливал своими глупыми претензиями. Вернувшись в номер, Боян завалился на кровать, силясь не заплакать. А может Грегор прав? Он выступает не один. Парни наверняка будут рады концертам в Дублине, турам по скандинавским странам, но… Боян не хотел больше контактировать с Йере так, как раньше. Во-первых, до этого он не знал, что у того есть девушка, а, во-вторых, теперь было чертовски больно… Возможно, он был бы готов возобновить общение с финном, но через время… И не в таком ключе.***
Выступление, по мнению Бояна, прошло снова просто отвратительно. С его стороны уж точно. Они были безумно уставшими. Он к середине сет-листа ещё и засипел от ужасно саднящего горла, ведь простуду стоило всё-таки долечить, на что он откровенно забил ещё после люблянского гига, а концу и вовсе чуть ли не вертолёты ловил, стараясь выглядеть уверенно. Ну, как минимум, держаться на своих двоих. Он надеялся, что его состояния было не видно, хоть и понимал, что верить в это глупо. На Ona он по привычке выбрал абсолютно рандомную девушку из первых рядов, чтоб исполнить трек с ней. Это оказалось просто, но последствия стали более фатальными. В твиттере практически мгновенно после гига распространилась новость о том, что эту самую девушку лично Боян потом пригласил за кулисы, а один из пользователей выдвинул теорию, что повод этого приглашения — это обязательно секс, которую, почему-то, все лихо подхватили. Боян нервно усмехнулся. Он силился не упасть в обморок прямо на сцене. Какой к чёрту секс с фанатками?! Вот только этого не хватало для полной картины.***
Jan 22:17 «Это что за пиздец?» К сообщению Яна были прикреплены какие-то скриншоты из твиттера. — Группи? — удивлённо произнёс Наце. — Блять, они не видели что ли как ему хуёво было? Какой нахуй секс с фанатками? — Как думаешь, он видел? — тихо спросил Крис. Он выглядел взволнованным, и старший его прекрасно понимал. — Боян всегда мониторит твиттер, — сказал Йордан. — Поэтому… Думаю, да. Крис долго думал, как ему стоит поступить, но всё-таки сдался под напором собственной тревожности и решил прогуляться до номер Бояна. В конечном-то итоге, никто его за это не осудит. Дверь в номер Бояна, на удивление, была не заперта. — Можно? — тихо произнёс Крис, параллельно постучав в уже приоткрытую дверь. Парень кивнул. Боян сидел на полу, оперевшись спиной о кровать. Рядом стояла открытая, но полная бутылка хереса. — Пьёшь? — узнал Гуштин. — Хотел, но… Не лезет будто, — сказал солист. Признаваться Крису в недавнем кошмаре было страшно. — Ты из-за твиттера пришёл? — Я в принципе переживал, но этот момент стал решающим, — честно ответил Крис. — Бойчи, ты ведь понимаешь, что это глупости? — Это репутация группы, — тихо хмыкнул парень. — Ты, парни… Ладно бы, если бы этот скандал касался только меня, но… Все же теперь думают, что мы после гигов трахаемся с фанатами. Не удивлюсь, если через пару дней появится ещё какой-нибудь бред о групповухе. Я не хочу, чтобы страдали вы. Я-то ладно. — Все имеют право на ошибку, Боян, — сказал Крис. — Крис, можно тебя обнять? — тихо и неожиданно произнёс Боян, а тот кивнул, обнимая. Несмотря на всю боль и обиду от чёртовой измены, Гуштин по-прежнему считал Бояна безумно близким человеком. — Прости… — прошептал Боян, уткнувшись носом в плечо парня. — Крис, я такой мудак. Я причинил тебе… — Молчи, — строго, но тихо перебил его Крис. — Всё нормально, Боян. — Парень поднял его лицо за подбородок на себя, смотря сверху вниз. Крис повиновался секундному желанию и прижался к губам парня, нежно целуя. Он успел соскучиться, причём очень сильно. Чувства Бояна, казалось, были схожи. Он также самозабвенно отвечал на поцелуи. Крис в моменте всё-таки остановился и наощупь нашарил в кармане уже стянутых джинсов телефон. На экране светилось ласковое «Нацко», а на фоне был снимок с одного из концертов, но сейчас Крис не желал отвлекаться от самого желанного парня. Не сейчас. Он с громким звуком положил телефон экраном вниз на рядом стоящую тумбу, щёлкнув кнопкой выключения звука и снова припал к губам Бояна. — Криско… — тихо простонал Цветичанин. — Я так скучал по тебе, боже… Крис постарался закрыть неугомонные мысли в самом дальнем уголке своего разума, отдаваясь моменту, но треклятое подсознание не отступало. — Ты такой красивый, — сбивчиво дыша, сказал Боян, чувствуя холодные руки, блуждающие под футболкой. — Криско… Гуштин молчал. — Я хочу снизу, — прошептал солист. Крис хотел было остановиться и отстраниться. Он по-прежнему боялся причинить Бояну боль этим, но желания гораздо сильно доминировали над разумным смыслом. Его размышления прервал Боян: — Я с тобой. Не бойся. Парень приподнялся с постели, снова вылавливая чужие губы своими, уверенно целуя. Крис дотянулся до рутинно лежащей в сумочке в прикроватной тумбе смазки, не разрывая поцелуй, почему-то даже не удивившись, что Боян до сих пор возил её с собой. Он достал её и откинул на другой край кровати, сам спускаясь ниже по телу Бояна, командуя: — На четвереньки. Боян удивился, впервые чувствуя небольшую долю власти над собой в постели с Крисом.***
Спустя только небольшую паузу тишины Крис смог тяжело выдохнуть. Он так легко поступился со своими принципами… Но всё ещё не хотел уходить. Свободной рукой он аккуратно дотянулся до смартфона. От Наце было около десяти пропущенных. Судя по времени звонков, он понял, что ночевать Крис будет не в номере. Когда Крис понял, что Цветичанин вроде бы успокоился и уснул, то аккуратно выполз из-под руки, которую тот вальяжно расположил на его талии, начиная спешно, но тихо одеваться. Парню хотелось подумать хоть о чём-то, но в голове крутилось только одно простое «Блять». Натянув вещи кое-как, совсем не заботясь о внешнем виде, ведь он мало кого волновал бы среди ночи, Крис в крайний раз взглянул на Бояна. Взмокшие волосы хаотично лежали и на подушке, и на лице, заставляя парня немного морщиться во сне. Боян был впервые за долгое время абсолютно спокоен хотя бы во сне, обнимая свёрток из одеяла, который Крис аккуратно подложил вместе себя. Гуштин, с трудом оторвав взгляд, аккуратно захлопнул дверь боянова номера и только тогда смог выдохнуть. Он чувствовал себя ужасно мерзким. Когда Крис вернулся в свой номер, то старался быть как можно тише. Наце уже спал. Парень не хотел разбудить друга, но при этом не мог отказаться от душа. Он хотел смыть с себя следы этой ночи. Гуштин стянул наспех накинутые вещи и зашёл в душевую кабину. Ноги казались ватными. Он прислонился к прохладной стене, постепенно скатившись вниз, откинув голову назад. Мысли в голове перемешались. С Бояном было приятно физически, но сейчас это казалось ошибкой. Они расстались. Отношения восстановлению не подлежат — это та мысль, к которой Крис пришёл абсолютно осознанно, несмотря на ужасную боль внутри. Он по-прежнему любил, но… Простить не смог и не сможет. Доверие пошатнулось слишком сильно.