Комедия

На переговоры с Портовой Мафией Вария приезжает в конце апреля. В Йокогаме полно туристов, одаренных и пламенников, Занзас уже ненавидит этот город, как, впрочем, и суматошный Токио, и Намимори с нытиком Савадом, и гребаную Японию. У босса Портовой Мафии мразотная ухмылка — почти как у ублюдка Бьякурана — и такая же мразотная правая рука. Дазай Осаму. Скуало говорит, Дазай — красивая расчетливая стерва. И в этом он не может с ним не согласиться. Девчонка смотрит прямо, не отводит взгляд, не боится. Улыбается так, что Занзас понимает — их поджидает пиздец. Потом он осознает, пиздец — это появление Дазай в его жизни. *** Дазай знает, как находить людей, как допрашивать людей и как доставать людей. Его она находит с удивительной легкостью и с такой же удивительной легкостью выводит из себя, хотя акулий мусор говорит, что для этого не нужно особого таланта. У Дазай Осаму, тем не менее, талант есть. — О, давно не виделись, Занзас-кун. — приветствует она его в баре, присаживаясь рядом. — Какая неожиданная приятная встреча с боссом отряда убийц. Всегда было интересно взглянуть на тебя. — Взглянула? Можешь проваливать. — Ужас. Ты такой некоммуникабельный. — она морщится. — Как ты собираешься находить друзей с таким характером? Занзас впервые за вечер смотрит на нее — ты серьезно? Но взгляд Дазай и ее паршивая ухмылочка отвечает — она играет на публику. Театр одного актера. В ее глазах, Занзас думает, он заметит ебучий туман, напоминающий ему хранителя нытика Савады. Но в глазах Дазай нет ни Тумана, ни другого вида пламени. Они пустые. Как и она сама. *** — Врой, я, конечно, знал, что ты не блещешь умом, босс, но не настолько. — Захлопнись, мусор. — Ты охренел? Совсем не понимаешь, для чего она рядом крутится? — Скуало уворачивается от стакана, который вместо его головы попадает в стену, разбивается, а остатки виски стекают по светлым обоям. — Я знаю это получше тебя. — И все равно… с ней. — Моя личная жизнь — не твое дело. — Мое, если она собирается глотку тебе резать. — Она не собирается. — Откуда ты знаешь, тупой босс? — Она не настолько двинутая. Пусть попробует. — Занзас ухмыляется. — И получит свою долгожданную смерть. Скуало вздыхает. Делай, что хочешь, говорит он. Не говори, что не предупреждал. Занзас смеется. Ему не сдалось это. Ни его предупреждения, ни его ебучая забота. Не сдалось и внимание Дазай. И, тем не менее, он позволяет ей быть рядом. *** Дазай стонет, когда цепляется за его плечи. Светлые полосы царапин на смуглой коже. Белые бинты на белых простынях. — Убери эти уебищные веревки, — шипит он. Держит ее за бедра. Светлая кожа, темные следы синяков. — Ах, но они придают остроты, Занзас-кун. — улыбается она в ответ, и он понимает, что в этом читается «я еще не настолько тебе доверяю». Занзасу не нужно ее доверие, чтобы держать ее за шею, пока он входит в нее, зарываться пальцами в длинные волосы, слушать ее дыхание. Дазай вся в шрамах, тонкая, высокая, хрупкая. Обманчиво. Занзас не обманывается, даже когда спит с ней. И знает, что в любую секунду в его шею может прилететь нож. Это даже возбуждает. *** На переговоры с Портовой Мафией Вария приезжает в конце апреля. Год спустя не меняется ни Йокогама, ни порядки Портовой Мафии, ни Дазай Осаму. Прежняя мразотная ухмылка. Прежнее желание влезть под кожу и уйти на тот свет, захватив его с собой. — Ах, я так соскучилась, Занзас-кун. — она хватает его под локоть по окончании заседания. — Эти дискуссии такие ску-у-учные. А Чуя — все такая же раздражающая псина. Но что самое главное — я до сих пор не смогла совершить самоубийство, представляешь?! — она прикладывает ладони к щекам, делая вид, что ей и стыдно, и страшно. — Впрочем, неважно. Ты здесь, а значит, мне станет намного веселее. — Я для тебя развлечение, мусор? — Скорее способ приятно провести время. Не правда ли? — она прижимается к нему спиной, бесстыдно беззаботно. Скуало закатывает глаза, коротышка в шляпе морщится от отвращения. Занзас готов признать — с ней в Японии становится намного веселее. *** Дазай проводит все свободное время в его номере, лежит вместе с ним на кровати, под ним, стонет его имя, улыбается с фальшивой заботой, так, будто действительно скучала, так, что Занзас сразу замечает, что это напускное показушничество. Дазай улыбается, когда развязывает бинты на своих запястьях зубами. Он следит за ее движениями, как зачарованный. Какой бы лживой сукой она не была, Занзас признается, за ней нравится наблюдать, за ней хочется наблюдать. Дазай знает, как сделать так, чтобы на нее обратили внимание. Обнажаются запястья, тонкие, бледные, несовершенные. Красные полосы шрамов, бороздки, линии. Отвратительные, неприятные. Занзас смотрит на них, вгрызается зубами, и Дазай смеется. Она подается вперед, Занзас уступает, оказывается под ней. Дазай прижимается сильнее к его бедрам, опускается ниже. Луч света из окна проникает в темную комнату, падает на ее плечи, ключицы, грудь. Дазай ведет пальцами по его рукам, на секунду переплетает их пальцы, — как будто они действительно что-то значат друг для друга, — а потом привязывает бинтами его запястья к кровати. Занзас ухмыляется. — Думаешь, меня это удержит? — Будь хорошим мальчиком, Занзас-кун. Не мешай мне. *** Дазай проводит свободное время в его номере. Но каждую пятницу уходит раньше обычного, одевается в спешке, пока он лежит на кровати, наблюдая за ее хаотичными движениями. Застегивает пуговицы рубашки, накидывает на плечи плащ, говорит «пока-пока, Занзас-кун» и хлопает дверью. — Куда ты идешь? — спрашивает он однажды. — Это допрос? — улыбается Дазай. — А похоже? — Нет, просто никогда не думала, что ты интересуешься. Я встречаюсь с друзьями. — У тебя есть друзья? — Конечно. Я же не такая некоммуникабельная, как ты. Если ты не заметил, я милая и красивая, Занзас-кун. — Как змея перед броском. — Ауч, это обидно. — Зато правда. Кто-то же должен. — Действительно, — пуговица входит не в ту прорезь. Дазай не обращает на это внимание. Действительно — в ее жизни мало людей, которые говорят ей правду. Чуя, Одасаку, Анго. Занзас. Дазай честность ценила, хотя никогда не могла назвать себя честным человеком. — Что за друг? — Оя-оя, ты ревнуешь? — она ухмыляется. — Не неси хуйню, мусор. Дазай смеется. И переводит тему. Занзас ничего не говорит, но и в этом слышит «я еще не настолько тебе доверяю». *** Слухи в Йокогаме разносятся со скоростью света. Занзас слышит. О Дазай Осаму. О Сакуноске Оде. Об их вечерах в баре. И однажды встречается с ним. Вария и Портовая Мафия вместе накрывают иностранный преступный синдикат, который пытался стравить Вонголу и якудза. Ода Сакуноске повязывает последнего одаренного и встречается с ним взглядом. — Господин Занзас? — он склоняет голову. — Не хотите переговорить? Тут неподалеку есть бар. Я угощаю. — Будешь угрожать мне, чтобы я не навредил вашей драгоценной Дазай? Ода Сакуноске улыбается, словно он ребенок, который сказал что-то очень смешное. — Сомневаюсь, что Дазай нужна защита. Пятнадцать минут спустя они пьют виски в ближайшем баре. У Оды Сакуноске, как выяснил Занзас, идиотское желание геройствовать и хороший вкус к алкоголю. — Мне было интересно, кто вы такой. Дазай иногда рассказывала о вас. — Удивлен? — Что она с вами? Нет, конечно. Весь мир, в котором Дазай существует, крутится вокруг смерти и насилия. Так что неудивительно, что человек, которого она выбрала, это олицетворяет. *** Слухи в Йокогаме разносятся со скоростью света. Занзас знает таких, как Мори, таких, как Дазай. Таких, с которыми нужно поберечь горло, когда стоишь рядом. Неизвестно, когда прилетит удар. Мори — отличный босс, пусть и прежнего отправил на тот свет. Занзас не то, чтобы поборник правил, он сам пытался таким способом добиться власти в Вонголе. Теперь по Йокогаме ходят слухи, что скоро придет новый глава. Мори начинает нервничать, только дурак этого не заметит. Многие говорят, он стал слабее. Многие говорят, Дазай скоро возьмет Портовую Мафию под свой контроль. — Не боишься, что он от тебя избавится? — Оя, а ты переживаешь за меня, Занзас-кун? — Не неси хуйню, мусор. — Как скажешь, — она улыбается. И, тем не менее, это не мешает ему сказать: — Ты можешь уехать из города. — Предлагаешь мне оставить мафию? — Дазай накидывает на плечи его рубашку. Высокая, сильная, обманчиво хрупкая в его одежде, с отметинами шрамов, которые ни хрена не красили ее, только говорили о том, какая она двинутая. — Предлагаю тебе устроить незапланированный отпуск в Палермо. Впервые за все время их знакомства он, должно быть, ее удивляет. Девка всегда вела себя так, словно знала, что он хочет сказать, но сейчас — именно в эту секунду — она застывает, прежде чем натянуть на ноги джинсы. — Не знала, что ты такой романтичный. Отпуск в Италии, солнце и море, м-м-м. — Дазай мечтательно закрывает глаза. — Кончай ломать комедию, мусор. — Всего лишь отдаю должное твоим усилиям. Но меня не надо защищать, Занзас-кун. Она уходит, оставляя его одного, как и вчера, как на прошлой неделе, как год назад. Между ним и Дазай никогда не было ничего большего, и Занзас, впрочем, понимает, что она права — нет причин защищать от смерти того, кто ее ждет. *** На переговоры с Портовой Мафией Вария приезжает в конце апреля. И в отвратительной Йокогаме наконец что-то меняется. У босса Портовой Мафии, однако, все та же мразотная ухмылка — почти как у ублюдка Бьякурана. И уже нет Дазай Осаму, стоящей по правую руку от него. Переговоры тянутся непривычно долго, к концу их Занзас вылавливает в коридоре вспыльчивого коротышку, над которым любила издеваться Дазай. — Где она, мусор? — Ушла. Тот даже не оборачивается к нему, продолжая беседу со своим подчиненным. — Что значит ушла? — То и значит. Она предала Портовую Мафию. *** Дазай Осаму, — та самая, чьи враги страдали от того, что именно она их враг; та самая, что была рождена, чтобы вступить в мафию, — оставила ее. Занзас бы сказал, что не мог представить ничего смешнее, пока не узнал подробности. Ее друг Анго был двойным агентом, и по его вине погиб любимый ею Одасаку. Ебучая комедия. Она была чертовым гением, могла предугадать, что сделают ее враги, знала, что он собирается ей сказать еще до того, как он подумал об этом. И не смогла ни увидеть сеть, сплетенную Мори за ее спиной, ни разглядеть предателя у себя перед глазами. Занзас любит подобные комедии. Возможно, он давно хотел увидеть подобное — то, как заносчивая девка встречается с неприятной реальностью и бьется о землю носом. Жаль только, ее нет, чтобы рассмеяться ей в лицо. *** — Никаких следов, тупой босс. Ни в Йокогаме, ни в Токио, ни в Японии в принципе. — докладывает Скуало. — Ясно. — Скорее всего, померла. — добавляет он. — Так давно мечтала свести счеты с жизнью и наконец сделала это. — Заткнись, мусор. — Врой, ты помешался на ней, идиот. Стакан на этот раз разбивается о спинку стула. Скуало долго орет и уходит из его кабинета. Занзас остается один, ненавидит и своих идиотов-подчиненных, которые не могут отыскать одну несчастную девку, и Мори с его мразотной улыбкой, и саму Дазай. Пожалуй, ее он ненавидит больше всего. И с удовольствием придушит при следующей встрече. *** На переговоры с Портовой Мафией Вария приезжает в конце апреля. Следов Дазай все еще нет. Ни через месяц, ни через год, ни через два. *** В следующий раз они прилетают к концу вооруженного конфликта с Гильдией. В рамках сотрудничества Занзас по доброте душевной отправляет наемников избавится от остатков организации, выловить Лавкрафта, Твена и Стейнбека. С Моби Диком щенок Дазай справляется как-то самостоятельно. Занзас наблюдает за тем, как судно уходит под воду. Акутагава и еще один мальчишка из Детективного Агенства стоят на берегу, зализывая раны. Мелкий слишком напоминает Саваду, так что Занзас начинает ненавидеть его еще до того, как тот открывает свой рот. — Спасибо вам за помощь, — он склоняет голову. — Заткнись, мусор. Акутагава кивает в знак приветствия, но его внимание быстро переключается. — Отлично справились, детишки. Даже ты, Акутагава-кун. Сволочь. — Изводительница веревок! Что ты здесь устроила?! Занзас оборачивается. Мафию из человека не вытравить. И пусть Дазай скинула прежний плащ и сменила его на бежевый, пусть улыбается теперь почти по-настоящему, чертей в глазах не спрячешь. Встречи с ним она ждала. Мужчина в очках подбегает к ним и начинает кричать на нее, щенки спорят друг с другом, и это все напоминает Занзасу гребаный цирк — прямо как в доме Савады и его компании. — Ты… — рычит он и делает шаг к ней на встречу. Ублюдок в очках резко меняется — вместо того, чтобы злится на Дазай, он встает перед ней, закрывая своей спиной. — Прочь, мусор. — Кто ты такой и что тебе нужно от нее? — Все в порядке, Куникида-кун. Это мой давний знакомый. — она выходит вперед. Ублюдок в очках провожает ее недоверчивым взглядом, но отпускает. — Зови, если что-то произойдет. — Конечно-конечно, — она прогоняет их до абсурдного смешно. Для того, чтобы остаться с ним наедине. — Давно не виделись, Занзас-кун. Скучал по мне? — Ты смеешься? Детективное агентство? — Решила пересмотреть сферу деятельности. Знаешь, оказывается, смена обстановки действительно хорошая вещь. Занзас смеется — ебучая комедия не думает заканчиваться. — Я знал, что ты хорошая лгунья, но насколько же нужно уметь вешать лапшу на уши самой себе, чтобы поверить в то, что ты действительно это сможешь. — Все меняются, — Дазай разводит руками, ничуть не оскорбляясь. Ее спокойствие раздражает. — Я искал тебя. — Зачем? Вопрос расставляет все точки над i. И Занзас задумывается — и вправду, зачем. Ему нахер не сдалось все это. Ни Япония, ни Йокогама, ни Дазай. *** — У тебя милая квартирка, Занзас-кун. Дазай появляется на пороге той же ночью, в том же отвратительном бежевом плаще, как будто вместе с ним она изменилась сама, хотя и он, и она знают, что это дерьмо собачье. Занзас ей этого не говорит, он кладет ладонь на ее шею — его смуглые руки, ее бледная шея, покрытая сетью шрамов. Сжимает ее, тянет на себя. Дазай падает в его объятия, целует, кусает и смеется совершенно дико, словно уже сошла с ума. Закидывает на него ноги, прижимается бедрами, срывает рубашку. Тянет за волосы, удовольствие, которое граничит с болью. Занзас довольно рычит. Не сдерживается. Не задумывается о том, чтобы дойти до спальни, он снимает с нее джинсы и белье, входит, Дазай громко стонет и кусает его в шею. Ее трясет от удовольствия, от адреналина в крови, от воспоминаний, которые Занзас приносит с собой своим присутствием, взглядом, запахом. Кусочек прошлого, неприятного, которое она пытается стереть. Занзас уж точно не был хорошей ее частью. И все же встреча с ним Дазай будоражила. И секс с ним доставляет ей столько же эмоций. Он искал ее, он злился, когда она объявилась в своем новом убогом плаще в новой театральной пьесе, где у Дазай — роль наставницы и героини, а не палача, и это смешит его сильнее, чем нытик Савада в кресле босса. Он искал ее, и Дазай впервые что-то так коробит после смерти Одасаку и предательства Анго. Потому что никто раньше этого не делал. Но она теперь в Детективном Агентстве, а он как и прежде босс Варии, независимого отряда убийц. Он берет ее еще дважды — на полу и в спальне; он целует ее в шею, когда Дазай собирает свои волосы на следующее утро; он сжимает большими руками ее талию перед тем, как она выходит из его квартиры. Словно и правда пытается удержать. *** Они прощаются без лишних слов, но смотрят друг другу в глаза с такой ненавистью, будто между ними ничего не было ни прошлой ночью, ни все прежние ночи до этого. Дазай продолжит разыгрывать эту убогую комедию, делать вид, что она изменилась, и Занзас теперь ей не сдался в ее новом представлении. Жизнь ее была полна насилия и хаоса, и неудивительно, что человек, которого она выбрала, это олицетворял. Но Дазай ушла из этой жизни, Дазай изменилась, и Занзас ей теперь не нужен. Ему смешно. Он обещает, что они еще встретятся, и в следующий раз на ее плечах будет висеть черный плащ — потому что такие, как Дазай, не меняются, такие, как Дазай, прекрасно наебывают всех вокруг и себя в первую очередь, но всегда возвращаются туда, откуда пришли. Они прощаются, но Занзас знает — они еще встретятся. И с удовольствием ждет этого. Дазай надеется, что этого никогда не произойдет. И впервые за долгое время в ней зарождается сожаление.