Всегда, но не навечно

«Лишь когда сердце той, что искренне полюбила гибрида остановится, а дыхание прервется, сможет пробудиться сущность волка, породив одно из самых страшных и могущественных существ на земле» — гласили слова когда-то выведенные ведьмой в древнем гримуаре. Если жить с какой-то целью на протяжении пары сотен лет, то однажды становишься ею одержим. Глаза застилает пелена, стираются все моральные ориентиры и ты готов на любые жертвы в погоне за давней мечтой. Это и произошло с Клаусом Майклсоном, который позабыл те времена, когда он не жаждал силы, отобранной у него против воли. Изначально, снятие проклятия представляло собой стремление к личному освобождению — это был путь к избавлению от собственных недостатков и ограничений. Ему лишь хотелось обрести то, чего его лишили, стать полноценным и освободиться от давно нависших оков. Ежедневно он ощущал внутри себя волчью сущность, но никак не мог ее освободить, словно эта часть была заперта в клетке и ждала момента, когда сумеет вырваться наружу, и порой это сводило с ума. Но годы шли и постепенно первородный поменял свои взгляды. По мере того как он исследовал таинства своего проклятия, раскрывая сложные узлы магии и силы, что лежали в основе, его мотивация начала меняться. Перед его внутренним взором начали распускаться картины будущего, где он не просто свободен, но и всемогущ. Этот новый, едва пробужденный аппетит к власти начал преследовать его дни и ночи. Каждый взгляд в зеркало, каждый новый момент силы переставал быть просто личным триумфом. Они становились знаками предстоящего величия, кирпичиками в основании будущей империи. Жажда освобождения от древних оков превратилась в жажду мирового господства. Теперь он уже не искал просто свободу — он искал корону, и, возможно, даже трон богов. Клаус хотел не просто освобождения. Он намеревался стать символом страха, а его имя — шепотом в ночи, что возвещал о предстоящей буре. Он был слишком близок к осуществлению своего плана, поэтому любые, даже самые мелкие помехи приводили вампира в бешенство. Так что когда Элайджа сообщил брату, что ведьмы затевают за его спиной бунт, Майклсон был явно не в восторге. Так что сразу на следующий день после довольно милого свидания с Кэролайн, Клаус отправился показать врагам, что идти против семьи первородных равняется самоубийству. Решив не брать с собой старшего брата, Клаус пошел осуществлять свой кровожадный план в одиночку. Нет, он не хотел убить их всех — это было слишком просто и не принесло бы никакого удовольствия, он намеревался вселить в них страх такой силы, что в следующий раз при одной лишь мысли встать у него на пути их сердца замирали от ужаса, а кровь стыла в жилах. Особняк семейства Паркеров стоял глубоко в лесу, будто скрываясь от внешнего мира. Это было место, где архитектура и природа сливались в одно. Он был выполнен в викторианском стиле, но с современными элементами, что придавало ему особый шарм. Фасад был окрашен в чистый белый цвет, который замечательно контрастировал с зеленью леса и тёмными ветками деревьев. На удивление, дом не был окружен никакими скрывающими чарами, они будто не боялись незваных людей, что было довольно глупо, учитывая то, кому они перешли дорогу. Без каких-либо преград мужчина взобрался на крыльцо и постучался во входную дверь. — Поросенок, поросенок, впусти меня! Большой страшный серый волк пришел по ваши души и лучше его не злить больше, чем есть уже! Через минуту дверь отворилась и на пороге стоял седой худощавый мужчина лет пятидесяти, он имел суровые черты лица и можно было понять, что был человеком старой закалки. Встретившись взглядом с первородным, можно было понять, что Майклсон застал его врасплох, если он и предполагал, что тот заявиться к нему домой, то не думал, что это будет сегодня. Тем не менее ни единый мускул на его лице не дрогнул, даже если Джошуа Паркер и был напуган присутствием гостя, то не показал это. — Чего тебе нужно, чудовище? — голос был спокойным и ровным, он продолжал непоколебимо стоять, прожигая взглядом стоящего напротив. — Как невежливо, Джошуа, я ведь могу запросто потерять всю свою любезность. Твои детишки не хотят спуститься и поздороваться со мной? — Не смей говорить о моих детях, адское создание. — Ну-ну, не кипятись. Может пригласишь меня в дом и мы цивилизованно поговорим? — Такое отродье, как ты и тебе подобные никогда в жизни не переступят мой порог, — поэтому дом не был спрятан или защищен никакими заклинаниями, обитатели знали, что вампиры не смогут проникнуть внутрь без приглашения. — Что ж, Паркер, будь по твоему. Одна птичка мне напела, что тебе не понравилось известие о моем скором ритуале и ты задумал помешать мне. — Существование тебя и твоей семьи противоестественно, вы разрушаете баланс природы, а если один из вас к тому же станет наполовину оборотнем, то духи будут в ярости. — Как мило, что ты беспокоишься о душевном состоянии духов, но мне, в отличие от тебя, плевать на них и тебя, в том числе. Вы, ведьмы, всегда становитесь занозой в одном месте. Но, видимо, ты забываешься, Джошуа, — в одно мгновение лицо Майклсона изменилось: на лице выступили темные вены, глаза налились кровью, и можно было заметить появившиеся белоснежные клыки, поблескивающие на свету, — пора тебе напомнить кто я и на что способен. — Можешь не пытаться меня запугать, ты мне не страшен. — Ты неплохо скрываешь свои истинные эмоции за непроницаемой маской бесстрашия, но я слышу, как быстро бьется твое сердце. Тебе, может быть, сейчас я и не страшен, но тот, кто прячется неподалеку, явно не так самоуверен, — наконец случилось то, чего Клаус добивался, он увидел животный страх в глазах собеседника. Благодаря своему слуху, вампир еще в самом начале услышал учащенное дыхание и быстро колотящееся сердце человека, прячущегося в паре сотне метров за деревьями. — Нет! — только и сумел выкрикнуть пожилой человек перед тем, как Клаус на вампирской скорости добрался до прятавшейся женщины. Это была стройная женщина с русыми кудрявыми волосами и немногим младше мужчины, который, по всей видимости, являлся ее супругом. Она вся дрожала от страха, поэтому ее магия дала сбой, что и стала роковой ошибкой. — Да у нас тут почти вся семья в сборе, может ваши детишки все же тоже захотят присоединиться? — с этими словами вампир схватил женщину за руку и силой поволок за собой к мужчине, который к этому моменту потерял все свое самообладание. Он уже хотел было начать читать заклинание, но Майклсон, поняв, что тот хочет сделать, сказал: — Без фокусов, ведьмак, одно лишнее движение и я с легкостью сверну шею твоей прекрасной жене, — злобно ухмыльнувшись, Клаус наблюдал, как глаза Джошуа заполнились ужасом и отчаянием. — Отпусти её, монстр! — рявкнул Джошуа. — Монстр? Ах, как оскорбительно. — Мэри, милая, не бойся, все будет хорошо, — обратился Паркер к любимой, а после перевел взгляд, полный ненависти, на вампира, — Не смей ее трогать, возьми меня, она ничего не знала, это я хотел тебе помешать, она тут не при чем. — Благородно, думаю, что может я и сжалюсь над вами, — женщина слегка выдохнула от услышанного, что было очень зря, — или нет, — в следующий момент вампирские клыки впились в нежную шею Мэри. Раздался пронзительный крик женщины, быстро сменившийся на стоны от боли и страха. Можно было услышать возгласы о пощаде со стороны Джошуа, сорвавшегося к ним, но было уже слишком поздно. Все произошло в мгновение ока. Отпив пару глотков, первородный свернул шею своей жертве и бросил ее бездыханный труп в ноги Паркера, чей мир рухнул у него на глазах. Отчаяние, гнев, боль — все эти чувства накрыли его с головой. — Я надеюсь, урок усвоен, — сказал Клаус, вытирая кровь с уголков рта. Ведьмак камнем упал на землю и положил труп любимой к себе на колени, он с неверием смотрел на ее стеклянные глаза, а после зарылся носом в ее кудри. — Ты заплатишь за это. Я клянусь, ты заплатишь, — прошипел он, каждое слово насыщенное ядом отчаяния и горя. — О, я с нетерпением жду этого дня, — с этими словами первородный отошёл, исчезая в темноте. — Я не дам тебе покоя, Клаус. Я найду способ уничтожить тебя, даже если это будет последнее, что я сделаю, — тихо проговорил мужчина, глядя в небо, которое казалось ему теперь бесконечно тёмным и пустым. Теперь у Джошуа был не просто враг. У него был клятвенный противник, и он знал, что путь к отмщению будет долгим и опасным. Но он был готов идти по нему до самого конца. … По возвращении домой Клаус заметил ряд непрочитанных сообщений от Кэролайн на своем смартфоне. Блондинка излучала энтузиазм: «Привет! Хотела еще раз поблагодарить тебя за вчерашний вечер, это было по-настоящему волшебно», «Как у тебя вообще дела? Чем занимаешься?», «Видимо ты занят, не буду мешать, напиши, когда сможешь». Вампир был слишком измотан и не в духе, поэтому решил оставить сегодня школьницу без внимания и ответить завтра, он направился в душ, чтобы смыть с себя чужую кровь. Но на следующий день он вновь не удосужился написать Кэролайн и, вдобавок ко всему, не ответил на ее звонок. Майклсон был с головой погружен в подготовку к ритуалу, отслеживая, чтобы больше никто и ничто не смогло встать у него на пути. Тем более, он решил, что это неплохая возможность узнать насколько девушка успела к нему проникнуться и как долго еще ему предстоит за ней ухаживать до наступления той самой «искренней любви», о которой было написано в гримуаре. Конечно он был не глуп и понимал, что девушка навряд ли останется довольна после такого поведения, но он подумал, что легко справиться с ее недовольством при помощи букета цветов и пары красивых слов. Как же он был далек от истины, будь это кто-нибудь другой, то может это бы и сработало, но он связался с Кэролайн Форбс, которая ни за что не забудет такой проступок так быстро и просто. Об этом Клаусу предстояло узнать в скором времени, а пока он внимательно перебирал страницы книги, чтобы не упустить ни одной детали. … В день, когда младшая Майклсон нарушала запрет брата насчет Кэролайн, Клаус тоже не терял времени зря. Уютно расположившись в гостиной со стаканом прохладного виски, он углубился в изучение карты местности, в поисках идеального места для проведения ритуала. От этого занятия его отвлек голос старшего брата. — Никлаус, ты точно не планируешь переквалифицироваться в картографа? Сколько можно изучать эту карту? — Отвечаю на первый вопрос — да, это второй по популярности план после завоевания мира. Хочешь присоединиться? — Никлаус, ты в скором времени совсем потеряешь голову от своей паранойи, ты весь день сидишь над этой картой, иди развейся. — Спасибо за заботу, Элайджа, но я все же предпочитаю удостовериться во всем лишний раз. Выпьешь? — Откажусь, — мужчина сел напротив Клауса и посмотрел на него, — у тебя уже есть вампир, оборотень, двойник и ведьмы для ритуала, а тех, кто хотел тебе помешать ты устранил, если братья Сальваторе не будут лезть, то все пойдет по плану. — Эти двое нам не помеха, — спокойно ответил мужчина, он не видел угрозы в этих двух вампирах. — Как твои успехи с той девушкой? Кэролайн, если я не ошибаюсь. — Она уже что-то чувствует ко мне, но пока что это не похоже на искреннюю любовь. Но у меня еще есть время, она будет моей. — Не думаешь, что можешь привязаться к ней? Что она может тебе понравиться? Клаус рассмеялся так, будто услышал самую остроумную шутку в своей жизни, а после взглянул на брата, как на ребенка, ничего не смыслящего в жизни. — Любовь — самая большая слабость вампира. А мы, дорогой братец, не слабые. — Тогда что это было, когда ты вернулся после вашего свидания? — Никогда не любил твою манеру говорить загадками, о чем ты? — Никлаус, может ты и не заметил, но я слишком хорошо знаю тебя. После того вечера ты вернулся домой…счастливым, хотя за пару часов до этого я сообщил тебе, что твой ритуал может сорваться. Такое поведение тебе не свойственно, ты даже никого не убил в тот вечер. После слов брата мысли Клауса были полны противоречий, но лицо сохраняло непоколебимость. В голове у него пронесся тот вечер: звонкий смех девушки, ее лучезарную улыбка, светлые локоны. Он вспомнил как легко чувствовал себя с ней, как они почти поцеловались… Элайджа был прав, в тот момент его не беспокоило ничего на свете, он ни разу не вспомнил о Паркере, пока не вернулся домой. Мужчина оправдывался перед самим собой тем, что все было так, лишь потому что он давно не встречался ни с кем, но в глубине души, где-то там, куда он научился не заглядывать, все же таились сомнения. Как бы первородный не пытался обманывать самого себя, мы с тобой, дорогой читатель, знаем, что невидимые нити, прочно связывающие Клауса с Кэролайн, становятся всё крепче, несмотря на все его попытки их разорвать. — Боюсь тебя расстроить, но ты не прав. Кэролайн Форбс — простая смертная, она не более чем пешка на моей шахматной доске, ждет, когда настанет ее ход, — Майклсон не собирался признавать, что старший брат может хоть на секунду оказаться прав. — Как скажешь, Никлаус. Просто помни, что иногда пешки становятся королевами. — Ага, буду иметь ввиду, — отмахнулся гибрид. — Никлаус, есть ещё одна вещь, которую нельзя игнорировать. Кэтрин Пирс вернулась в Мистик-Фоллс. — О, Кэтрин Пирс снова в городе? Интересный ход, особенно учитывая наше последнее взаимодействие с ней. У неё действительно стало так мало мест для укрытия, или она просто стала безрассудней? — Или, возможно, она решила играть в рискованную игру, Никлаус. Помимо наших планов, здесь еще много переменных, которые она могла бы использовать в свою пользу. — Элайджа, ты как всегда полон предосторожности. — Клаус покрутил емкость с виски, рассматривая бурный золотистый цвет напитка. — Но если она даже покусится нарушить мои планы, я обещаю, что вся ее прошлая жизнь покажется ей цветочками по сравнению с тем во что я ее превращу. Она будет молить на коленях убить ее, дабы прекратить страдания. — Твоя ярость — огонь, который может сжечь все вокруг, включая тебя самого, — Элайджа предупреждающе поднял бровь, зная, что именно это сейчас двигало его братом. — Какая чудесная метафора, — Клаус усмехнулся, ставя стакан на стол. — Но я уверен в своих действиях. Элайджа хотел было сказать что-то в ответ, но его прервало появление самодовольного младшего брата. Он зашел в комнату, окинув взглядом присутствующих. Парень был немного взлохмачен, но явно чем-то очень доволен. Вальяжно устроившись в кресле, Кол налил себе виски и отпил, его хитрые глаза вернулись к Клаусу, младшему явно не терпелось что-то поведать. — Я гулял по городу в поисках обеда, но тут услышал кое-что интересное. — Просто ходил и случайно услышал? — Элайджа знал всех своих родственников, как облупленных. — Ну ладно, я подслушал кое-что интересное, — признался парень. — Говори уже, — Клаус устал ждать. — что ты там узнал? — Это про твою блондинку, — самодовольно произнес Кол и залпом выпил содержимое своего стакана.