Музыкант, ботаник и псих

— Ты когда-нибудь чувствовал это? — голос Мари-Антуана звучал завлекающе тихо. Сидя на краю больничной койки, он накручивал длинный локон на палец, чувствуя себя королём этого места, в отличии от Эрика, забившегося в подушку, нервно листая что-то пальцем в лакримофоне. Маска Безумия будто и не замечал его, он был всецело поглощён своими чувствами в данный момент, придвигаясь всё ближе. — Эти руки, изучающие твоё тело. Как он трогает тебя там, где даже ты себя боишься трогать, изучает каждую клеточку, ведёт ладонью вниз живота… и взгляд… О, этот взгляд, Эри. Властный доминирующий взгляд, будто он подчинил тебя себе, будто ты только его, и все остальные взгляды уже не важны. Когда он смотрит на тебя, как хищник на добычу, и его ладонь плавно обтягивает твою шею — пару движений, и он легко бы мог свернуть её. Пара движений, и ты труп. Но он этого не делает, он хочет, но не делает, потому что знает, что живым ты выглядишь горячее, сексуальнее, аппетитнее, и он делает вид, будто ты ему безразличен. Безразличен в его взгляде, но он безумно хочет тебя. Хочет тебя поработить, чтобы ты был только его! — под конец монолога, не гнушаясь ярких жестов руками, Мари приблизился к Эрику вплотную, отчего их носы почти соприкасались, и последний бурно покраснел. — Ти-ше… — выдал он, сглотнув, пытаясь отодвинуться от назойливого психа, — Нас могут… услышать… — Кто? Здоровяк за ширмой? Пф-ф, он же оглох, — Мари закатил глаза, отодвигаясь, — Ты слишком скованный, пупсик. Я пытаюсь тебя растормошить! — Мы в лазарете, тут людей лечат, не тормошат, — Эрик поправил свои очки, выпрямляясь и морща нос, — Ты пришёл проведать или мешать моему выздоровлению? — О, фу, ты здоров, — за эмоциями на лице Мари было сложно уследить, то они показывали отвращение, то, наоборот, он глупо улыбался, — Но лохматого тоже стоит проверить, вдруг он всё же нас слышит, — он спрыгнул с кровати, собираясь обогнуть ширму, но Эрик резко выставил ладонь вперёд. — Нет! — выдал он неожиданно для себя громко, и тут же сдулся, вжимаясь в подушку обратно, — Во-первых, его зовут Треш, а не куча несуразных прилагательных, которыми ты его называешь. Во-вторых, ему сейчас нужен покой. — Хм, — хмыкнув, Мари собирался что-либо ответить, как из-за ширмы вылезла косматая голова с довольной улыбкой. — Покой?! — громкий голос Треша, казалось, мог сдвинуть горы, — Ха-ха, ты всё такой же душка. Но покой, — он скрылся за ширмой и в один момент вышел одним широким шагом из-за неё, — Мне сейчас совсем не нужен. Здоров как бык, готов хоть в бой, хоть на хер! — Вот это настрой, папаша, — Мари подхватил Треша под руку, улыбаясь, как кот после миски сметаны, — Повеселимся? — А то! — подхватив юношу за талию, солист прижал его к себе, раскатисто засмеявшись, — Идём втроём? — Зачем куда-то идти? — Мари хоть и было приятно находиться в чужих объятиях, всё же он с ловкостью змеи выскользнул из-под сильной руки и грациозно выхватил длинным локоном волос из рук непонимающего Эрика лакримофон, — Включим музычку, прикроем дверь, — другой длинный локон потянулся к двери и защёлкнул её изнутри на замок, — Вот! Во-от! Из гаджета раздались первые звуки нежной мелодии. Вкус Мари в музыке был непредсказуем, и сейчас он отдал предпочтение лёгкому гранжу, что вызвало удивление одновременно и на лице Треша, и на лице Эрика. Кросса это не беспокоило, он плавно стал двигаться, извиваясь телом, как волной, и, подойдя к Трешу, стал вовлекать в танец и его. — Э-э, это немного… не мой стиль, — Треш пытался сопротивляться, но ловкие руки Мари, поймавшие его большие ладони, стали сами выводить на движения. Солист «Орихалкового черепа» был ещё тем кутёжником, поэтому развести на танец его было легче простого. С детства данный музыкальный слух давал ему ловить каждый звук мелодичной песни, отчего он вскоре стал двигаться с Мари, подхватывая его ритм. Юноша развернулся к нему задом, прижимаясь телом к мощному торсу оголённому торсу, руки Треша скользили вдоль изгибов стройной талии и остановились на бёдрах, вторя их движениям. Его взгляд в какой-то момент стал сосредоточенным, будто он был на концерте, длинные светлые волосы поднялись вверх, и Мари специально касался ими плеч Треша, его рук и спины. Взгляд Маски Безумия устремился к согильдийцу, Эрик всё ещё был в небольшом шоке, едва приоткрыв рот. Двигаясь в тон мелодии, Мари приблизился к нему, плавно скользнув ладонью по подбородку, заставив всё же закрыть рот и сглотнуть, отчётливо показав движение кадыка на худой шее. — Хорошо, — произнёс нежный голос, музыка плавно меняла свои переходы, — Теперь вы… Волосы туго обтянули торс Треша под грудью, подхватили Эрика, заставив его встать с кровати, и прижали обоих друг к другу. Видно было, как на минуту на лицах обоих промелькнула растерянность, когда волосы их отпустили. Эрик отвёл взгляд в сторону, поглаживая локоть левой руки правой, но Треш плавно поднёс свои пальцы к его подбородку и поднял его лицо, заставив посмотреть на себя. Воздух между ними, казалось, накалился, мужчина улыбнулся, вторая его ладонь скользнула вдоль стройного стана юноши. — Не бойся, это просто танец, — выдал он тихим басом, Эрик застыл, словно поражённый заморозкой, но после того, как Треш плавно повёл плечом в сторону, он немного оттаял. В отличии от брата, Эрик не был пластичным. Если у Дерека и получалось выучить хоть какие-то музыкально-танцевальные композиции, движения Эрика выглядели ломано и смешно. Но Треш продолжал улыбаться, положив ладони на талию маски Молчания, будто они были давно знакомы и знали привычки друг друга. — А ты мне сразу понравился, — с усмешкой произнёс солист, пытаясь настроить Эрика на нужные ему движения, но те явно давались с трудом. — Вы… вы мне… — Тоже, — спокойно произнёс Мари, дабы неуверенность Эрика не раздробила скрежетом зубов пол, — Да-да, вы понравились друг другу, это было видно. Мари двигался один, скользя ладонями по телу, его волосы движениями щупалец скользили по стенам и кровати, словно пытаясь затянуть всё в свои сети. Музыка плавно затихала, но, казалось, она уже больше и не была нужна. Треш развернул Эрика к себе спиной, его ладонь скользнула по торсу юноши вверх, к горлу, обхватила то, мягко поглаживая большим пальцем выступившую пульсирующую венку. Любуясь лицом мужчины, Эрик всё ещё не верил, что это происходит наяву — сейчас он так близок со своим кумиром. Ещё тогда, увидев его, въезжающим на своём мощном мотоцикле прямо в статую, он понял, что эта встреча в какой-то момент перевернёт его жизнь — и перевернётся ли она сейчас? — Ближе, — выдал голос Мари, и Эрик будто выпал из стазиса, — Поцелуй его… — манящий тон заставил Треша действовать агрессивнее. Будто в трансе, он развернул Эрика обратно и посмотрел в его лицо. — Скажи что-нибудь, птенчик, — низкий шепот заставил юношу вздрогнуть. Он смотрел в белые глаза, словно в бездну, плавно переводил взгляд на нос, что был украшен золотыми кольцами, а потом и на губы. — В таком… состоянии, — голос Эрика звучал неуверенно, и он сглотнул, чтобы побороть в себе это, — Вы нестабильны после процедур лечения, и я… — Как же меня заводит то, что ты говоришь, — не выдержав, Треш перебил, его большая ладонь притянула лицо Эрика к себе, и он сам поддался навстречу, сминая губы в порывистом жадном поцелуе. Послышалась усмешка Мари, он сделал пару шагов назад, а затем стал медленно обходить пару, словно хищник затаившуюся добычу. Поцелуй продолжался всё мягче, Треш боролся со своим животным желанием порвать Эрика на куски, вдыхая его кожу. Лаская чужой язык своим, мужчина плавно скользнул руками вниз по стройному стану и, осторожно подхватив юношу под бёдра, положил его на кровать, нависая сверху подобно зонту на знойном пляже. Поцелуй разорвался, но лишь на мгновения. Они посмотрели друг другу в глаза и, подхватив солиста за бородку, маска Молчания снова увлёк его в страстный танец, осмелев от продолжительных действий. Его коллега, наблюдая за этим со стороны, ахнул, прикусывая указательный палец. Взгляд голубых глаз медленно изучал широкую спину, почти скрытую густыми волосами, а потом и крупный крепкий зад, обтянутый тканью тёмных брюк. Облизнув нижнюю губу, Мари аккуратно подошёл сзади и нежно, лишь подушечками пальцев, скользнул по тёмной ткани на ноге Треша, отчего тот заметно напрягся. — Я всё вижу, куколка, — отвлекаясь, мужчина повернул голову вполоборота, посмотрев назад, — Чтобы трогать — тебе придётся купить билет на концерт. — О, да? — Мари игриво усмехнулся, обойдя двоих, — Голоса в голове говорят об обратном! Он положил ладони на плечи Эрика, отчего тот едва вздрогнул, и, наклоняясь к нему, оставил лёгкий поцелуй на сгибе шее, медленно развязывая галстук. Когда наконец тёмная полоска оказалась в руке, он толкнул Эрика снова к Трешу, побуждая их на новый поцелуй, а сам залез на кровать, не снимая туфель, и подхватил косматую гриву певца руками. — Так будет удобнее, — галстук оказался отличной лентой для волос, которой маска Безумия спокойно повязал густые волосы в высокий хвост, — Намного… — его ладонь скользнула по позвоночнику Треша вниз, к заднице, и хотела было шлёпнуть, но мужчина мигом перехватил руку, покачивая головой. — Рано. Когда его ладонь отпустили, Кросс недовольно фыркнул, сев рядом с коллегой на колени. Ладонь Треша скользнула по торсу Эрика, он попытался подхватить пуговицы, но крупные пальцы не давали это сделать без копошения. Мари вызвался на помощь, в два счёта справившись со всеми пуговицами. Ловким движением рук он распахнул рубашку Эрика, показывая его стройное худое тело с едва заметным рельефом, и Треш снова коснулся его, только теперь не через ткань. По бледной коже прошёлся лёгкий холодок от тёплого касания, Эрик подался вперёд, но Треш его остановил. Он коснулся губами выступающей острой ключицы, щекотя кожу усами, заставляя юношу улыбаться, и стал мягкими поцелуями продвигаться всё ниже. Язык скользко провёл от пупка к лобку, минуя островок светлых волос, Треш потянул брюки вниз, буквально стаскивая их с парня, оставляя его полностью обнажённым. На плечи Эрика легли прохладные руки Мари, сначала он словно разминал их, но после, перейдя на грудь, парень понял, что его нагло лапали. Худые пальцы впечатывались в кожу, зажимая между собой твёрдые от возбуждения и прохлады соски. Эрик выдохнул, прогнувшись в спине, когда горячее дыхание Треша опалило уже твёрдый член. — Ты уже? — выдал низкий мужской голос, — Ого… — он обхватил член своей рукой, поражаясь размеру, и поднял взгляд на Эрика. — В форме демона он ещё больше? — пошловатый шепот Мари на ухо заставил Эрика ещё больше смутиться и отвести взгляд. — Ты всё об одном, — Треш глухо издал смешок. — Что? Он же и так большой, осилишь? — Мари прикусил мочку уха под светлыми волосами, довольно смотря на солиста сверху вниз. Треш ничего не ответил. Его губы разомкнулись и нежно обхватили чувствительную головку, отчего Эрик поджал губы. Мари мягко скользнул ладонями по его торсу вниз, к бёдрам, вдавливая в кожу пальцы, пока певец водил влажным языком по чувствительной зоне, проталкивая член всё глубже в рот. Они словно синхронизировались — один дарил ласки своими ласковыми пальцами, другой — тёплым лоном рта, что буквально всасывал твёрдый ствол в себя. Закрыв глаза, Треш ловко водил языком вдоль пульсирующих венок, проникал под кожицу, после снова оголял головку и облизывал уже её. Толкая член себе в щёку, он издавал гортанные тихие звуки, пока эротичный голос Кросса нашептывал на ухо всякие пошлости, отчего Эрик только сильнее краснел. Он не понимал, нравится ли ему это или нет, но его тело, отвечая на ласку, взрывалось вулканами в тех местах, где его касались. Он не сдержал себя от первого стона, и Треш улыбнулся, словно довольный своей работой, влажно проводя головку меж своих губ. — Думаю, стоит перейти к следующему акту, — Мари надавил на плечи Эрика и уложил того на подушку. Он огладил рельефный торс, скользя большим пальцев вдоль дорожки между кубиков пресса всё ниже, и обхватил твёрдый член у основания, игриво массируя свободными пальцами мошонку. Треш отодвинулся и, мотнув головой, поднялся. Он взялся за бляшку с изображением скарабея и отцепил ту, заставляя ремень отстегнуться. Положив его на край кровати, мужчина расстегнул ширинку и снял с себя брюки одним простым движением, бросив их куда-то в сторону. Взобравшись на больничную койку, отчего та издала характерный скрип, он сел на корточки над пахом Эрика, сплюнул себе на руку и завёл ладонь назад. — Не делал этого с турне, — выдал он, горделиво мотнув косматым хвостом, — Надеюсь, ещё помню… — О да… — наблюдая за этим, Мари отпустил член Эрика, передав его в руку Треша, и с упоением наблюдал, как здоровяк медленно вводит его в себя. Время стало одной сплошной тягучей массой. Наблюдая, как твёрдый ствол проникает всё глубже в крепкий зад солиста, Мари сжимал ткань простыни, прикусывая губы. Заворожённый зрелищем, он, не желая отвлекаться от процесса, положил свободную руку на раскрытую ладонь Эрика и, сплетя пальцы, сжал её. Очки покрылись испариной. Ощущая одновременно смешанные чувства, маска Молчания буквально погружался в удовольствие, всё глубже и глубже. До предела. — Да… — низкий голос озвучил передышку, Треш ввёл ствол до конца с первого раза, стискивая зубы, а потом расслабился, встав на колени. Он опустил взгляд на Эрика и, скользнув широкой мозолистой ладонью по нежному рельефу торса, двинулся первый раз, издав шумный вздох. Язык Мари скользнул по губам, он опустил взгляд на Эрика, который не мог оторваться от вида косматого здоровяка, что стал медленно двигаться на его члене, и наклонился к нему. Смяв юношеские губы в нежном поцелуе, Мари подхватил двумя пальцами его сосок и стал нежно сжимать его, заставляя тело содрогаться от удовольствия. Комната наполнилась низкими вздохами и нежными стонами. Руки Эрика легли на мохнатые ноги певца, впутались в фиолетовые волоски и сдавили кожу до белых вмятин. Мари уже был позади Треша, пальцами одной ладони он нежно водил по ноге Эрика, словно желая усилить ощущения всех его кожных рецепторов, а второй скользнул наверх по крепким выделяющимся кубикам пресса Треша. Его губы изучали широкую спину, зубы оставляли на мышцах следы, пока мужчина продолжал двигаться. Эрик наблюдал, как накаченная широкая грудь двигается при каждом толчке, как мышцы медленно подпрыгивают вверх, гипнотизируя, заставляя сглатывать слюну, будто при голодовке. Мари видел это из-за руки Треша, он усмехнулся, когда пальцы обеих рук расположились на выпуклой груди и сжали ту, пропуская твёрдые крупные соски между указательным и средним. Не отрывая взгляд от блондина, он стал сминать грудные мышцы, словно тесто, играясь с сосками, оттягивая те, заставляя крупный член Треша, прыгающий от движений, дёргаться от накатывающего удовольствия. Пару раз солист даже пытался остановить чужие руки, хватая те за запястья, но каждый раз ловкие пальцы, нежно водящие подушечками по горошинке сосков, заставляли разжаться, чтобы это продолжилось. Мари и сам был на пределе, от штанов он избавился до этого, белья не носил, так что его твёрдый член упирался в ягодицы Треша: при каждом толчке мохнатый зад то и дело оголял головку, заставляя обладателя снова кусаться, оставляя метки. Сплюнув на ладонь, маска Безумия медленно опустил ладонь к сочному заду и стал размазывать ту по члену, который то и дело входил внутрь чуть ли не по самые яйца. Увлекаясь этим делом, Мари сам не заметил, как ввёл в мужчину палец, отчего тот заметно напрягся. — Чт… что ты?.. чёрт, — выругнувшись, Треш наклонился к Эрику, — Он что? — Не знаю, — Эрику словно было всё равно, он наслаждался видом грубого лица мужчины, смотря ему прямо в глаза, — Не… Договорить ему не удалось, Треш впился в его губы жадным поцелуем, перехватывая инициативу на себя. Любуясь широкой спиной, Мари отодвинул в сторону густой хвост волос солиста и скользнул пальцами по его позвоночнику вниз. Он снова сплюнул на ладонь, снова ввёл палец в Треша, заставив того зарычать в поцелуе, а после добавил ещё один. — У тебя такой большой зад, — ладонь огладила крупную округлую ягодицу, взъерошив на ней мелкие фиолетовые волоски, — Как и весь ты… Треш был слишком увлечён поцелуем, Эрик, продолжая гладить мужские ноги, стал сам двигать бёдрами вверх-вниз, наращивая темп по мере удовольствия, что медленно накрывало его приятными тёплыми волнами. Пальцы Мари двигались вместе с членом Глянцгольда внутри, и он, улыбаясь, легонько шлёпнул солиста по заду, поцеловав его в лопатку — докуда дотянулся. Вытащив пальцы, он стал гладиться головкой члена о мошонку Эрика и, смочив её слюной, стал плавно вводить в Треша, отчего тот заметно сжал зубы, разорвав поцелуй. — Ц, мальчишка! Что ты делаешь? — его рука сжала плечо маски Молчания почти до хруста, отчего тот скривился и выдохнул от боли, но солист вовремя сдержал себя. Боль, поразившая тело, была не такой уж сильной — на самом деле даже двух членов парней было недостаточно, чтобы принести заду Треша нестерпимую муку. Скорее, теперь он ощущал себя более заполненным, и поэтому сам специально раздвинул свои ягодицы, обхватив их двумя руками, дабы Мари было удобнее входить. — Сам этого хочешь, — заюлил Кросс, продолжая плавно двигаться, входя всё глубже, — Ах… Эрик, твой член так тесно трётся. Маленький развратник, — он шлёпнул Эрика по коленке и, войдя наполовину, на секунду остановился, а после стал двигаться. Маска Молчания смотрел на своего кумира в исступлении, не понимая, что конкретно сейчас тот чувствует. По сжатым губам, напряжённым скулам и мышцам было ясно, что ему неприятно, но тот не отнекивался, а лишь обхватил руками спинку больничной койки, сжимая ту так, что тонкий металл кривился под напором. Мари был аккуратен, хоть и понять, что он сделает в следующий момент было невозможно. Огладив выпуклый зад, он схватился за него ладонями и стал наращивать темп, потираясь внутри узкого лона о твёрдый член Эрика. Непривычные трения приносили удовольствия обоим, и пусть для Кросса это было не в новинку, для Глянцгольда всё ощущалось по-новому, отчего его буквально переполняли эмоции, которые он сдерживал внутри, издавая лишь стоны, прикрывая глаза. Комната наполнилась пошлыми звуками: стонами, рычанием, шлепками. Мари вцепился в ягодицы Треша, словно хищник в мясо, ускоряясь в движениях, заставляя Эрика чувствовать твёрдый член всем стволом, ощущать, как край головки оголяет его кожицу и стимулирует. Он ощущал, что разрядка близка, но почему-то оттягивал этот момент, хватаясь за бёдра мужчины, как за живительную соломинку. Но даже это не могло продолжаться слишком долго. — Я… скоро… — Мари прогнулся в спине, двигаясь тазом, по его виску стекала капелька пота, а волосы то и дело подлетали в воздухе, словно живя своей жизнью. — Бля-ять, — Треш уже не сдерживался в словах, ему и самому приносило удовольствие трение двух членов, отчего всё ещё сжимая спинку кушетки одной рукой, он стал водить свободной ладонью по своему мощному члену, задевая мозолистыми пальцами чувствительную головку. — А, да, — Эрик и сам не сдерживался в стонах, впиваясь ногтями в бёдра Треша, он был почти на пике желания. Хватило ещё пары минут, чтобы Мари, громко и протяжно простонав, схватился за хвост Треша и кончил прямо внутрь, заливая лоно вместе с членом Эрика вязкой жидкостью. Глянцгольд кончил следом — последовательное трение со стволом Кросса по сперме заставили его вздрогнуть в секундной конвульсии от перевозбуждения. Треш был последним — с силой сжав собственный член в руке, он излился прямо на рельефный бледный торс, пачкая Эрика в своей вязкой сперме. Не в силах больше держаться, мужчина повалился на парня, и придавил бы его, если бы не волосы Мари, вовремя подхватившие его за руки и потянувшие на себя. Словно кукла, тяжёлый мужчина повалился назад, прямо на маску Безумия, но тот был даже рад такому раскладу — под грузным телом он ощущал себя вполне комфортно, слизывая пот с его позвоночника. — Да уж… — приходя в себя, Треш лениво поднялся, — Упс, сорян, придавил, — он одной рукой вытянул Мари из-за себя, а тот лишь как-то пьяно улыбался, понимая, что его внутренности на какой-то момент превратились в лепёшку. Эрик пытался отдышаться, его ладонь скользнула по торсу, пачкаясь в сперме, и он невольно дёрнулся от собственной брезгливости. Подоспевший Мари навис над юношей сверху, посмотрел на него хитрым взглядом, а после стал слизывать горьковатую сперму Треша с его груди и пресса, довольно облизывая губы. Это подарило маске Молчания короткие минуты удовольствия и омерзения, но он был не в силах что-либо сделать. — Ну, что? — вытирая сперму с края губ, Мари переглянулся с солистом, — Ещё раунд? Треш посмотрел на Мари, а потом на Эрика. Тот был явно не готов, но, похоже, его не спрашивали. За окном, казалось, играли на своих маленьких скрипках сверчки. Сумерки давно опустились на город, и в прекрасном саду лишь эти музыкальные создания и журчание фонтанов наводили шуму. Природа постепенно засыпала, засыпал и двор Золотого Венца, укрываясь в перину из мягких кучевых облаков, как в одеяло. Пара служанок стояли у закрытой двери в одну из палат лазарета, невольно прислушиваясь к посторонним звукам, но боясь что-либо сказать. Сама же комната наполнилась пошлыми шлепками, стонами и скрипом шатающейся кушетки. Треш лежал на спине, Эрик стоял на полу босыми ногами, плавно двигаясь внутри большого зада членом, упираясь руками в волосатые бёдра. Мари стоял коленями на кровати, не снимая одежды, он стонал, когда влажные от слюней губы мужчины водили по члену, заглатывая тот так глубоко, что головка почти доставала горла. Ладони юноши скользили по мохнатой груди мужчины, изредка играясь пальцами с сосками. Закрыв глаза, Треш слишком ярко ощущал два члена внутри себя, теперь в его разработанном заду было не так тесно, но всё равно Эрик получал незабываемое наслаждение, проникая всё глубже. Наслаждаясь видом, Мари плавно скользнул ладонью от груди к мясистому кадыку, затем к щеке и, упираясь внутри в неё членом, плавно пошлёпал пальцами. Это действие заставило Треша открыть глаза — он мог позволить многое, но не такое панибратство, отчего, сплюнув член, он рыкнул, с упрёком взглянув наверх. Чтобы не разводить конфликт, юноша наклонился, увлекая Треша в поцелуй, хихикая, от того, что усы щекотят его нежную кожу, а потом плавно стал покрывать поцелуями шею и грудь. Не в силах себя сдерживать, он стал облизывать каждый сантиметр грудных мышц, увлекаясь на сосках, беря те в рот и жадно посасывая, словно желая выдоить молоко. Язык скользил и по золотым украшениям, не отодвигая те в сторону, а лишь сильнее впечатывая в крепкую кожу. Ему в голову пришла сумасшедшая идея и, сняв с себя штаны и отстегнув плащ, он остался в одном кардигане и туфлях. Сев сверху на торс мужчины, он посмотрел на Эрика желающим взглядом. Треш на какое-то время скрылся от света ламп под тёмной тканью верхней одежды Кросса, отчего не видел, что происходит, но как только тот отодвинул её в сторону, перед мужчиной открылся вид на округлую небольшую задницу персикового цвета, отчего тот облизнул и так влажные губы. — А вот это хорошо, — схватив юношу за бёдра, мужчина притянул его ближе к своему лицу одним рывком и влажно скользнул языком между спелых ягодиц, словно пробуя их на вкус. Это движение заставило Мари выдать по-женски высокий стон, и, не закрывая рот, он продолжал смотреть на Эрика, вводя щёки того в большую краску. — Да, папочка, — выдав это, он поставил ладони на пресс Треша, довольно улыбаясь, — Ещё, — он кивнул в сторону зада мужчины, словно призывая коллегу двигаться усерднее. Движение языка дарило Мари слишком яркое удовольствие, от чего он сам стал двигаться на лице солиста, щекотя кожу его бородкой и усами, чувствуя, как собственный член потирается о мощную грудь. Это ещё больше стимулировало его, и юноша, накрыв ствол рукой сверху, расположил тот между грудными мышцами, и Треш напряг их, заставляя головку утопать в мохнатой груди. Они стали двигаться синхронно, Мари продолжал по-девичьи стонать, смотря на Эрика, не отвлекаясь от него, словно это он сейчас приносил ему удовольствие, а не кумир под ним. Это заставляло Глянцгольда двигаться всё быстрее, его очки запотели, а в нём проснулась небывалая страсть и жадность, ему хотелось обладать Трешом, смотря на пошлое лицо Мари с высунутым языком сквозь пелену стёкол. В нём словно открылось второе дыхание, он хотел было что-то сделать, но маска Безумия опередил его, притянув к себе за шею, смяв губы и сплетая их языки в диком страстном танце, снимая с того очки и убирая в сторону. Все вместе превратились в единое целое, словно вулкан, готовый к извержению. Ладонь Мари подхватила ладонь Эрика и уложила на член Треша, заставив двигаться по стволу, пока сама легла на головку, плавно стимулируя её влажными от слюны движениями. Всё это заставляло Треша усерднее работать языком, проникая в узкую девственную задницу, словно в клубничный кекс с кремом. Он кусал, оставлял засосы и следы от своих зубов на нежной коже, отчего Мари вскрикивал в поцелуе с Эриком, а тот двигался ещё быстрее. Наконец, отпрянув, Эрик сжал зубы, ускорившись. Мари сплюнул на обе руки и снова накрыл свой и Треша член, став быстро ласкать их. Они кончили почти вместе, не в силах больше сдерживать страсть, что скопилась внутри, и в этот момент кушетка скрипнула последний раз, отчего её ножки хрустнули и подкосились. Если бы не своевременная реакция Мари-Антуана, то все троя оказались бы в момент на полу, но волосы юноши, минуя опасность, удержали кровать, заменив ножки, а после с усилием тяжело опустили кушетку на пол. — Вот это да! — Треш засмеялся, похлопав ладонью по заду Мари, — Ты чего так напрягся? — Я вообще-то кончал, а тут под твоей тушей кровать сломалась! — возмущённый, Мари слез с Треша, смазывая ладонью свою и его сперму с широкой груди, — Спасибо скажи, что среагировал! — Спасибо… — лежащий на торсе Эрик невольно стал ощупывать кушетку в поисках очков. Мари-Антуан закатил глаза, бережно передавая очки обратно Эрику и спуская свои каблуки с упавшей постели. Прошло ещё какое-то время, прежде чем все трое расслабленно лежали и сидели на свободных местах, отдыхая. Треш лежал на сломанной кушетке, как король, прижимая к себе тело Эрика, что разместил голову на его груди и, стесняясь, водя пальцами по крепкому прессу. Мари сидел на подоконнике, извлекая дым изо рта, смотря на заснувший двор. — Откуда у тебя сигара? — выдал Треш, лениво рассматривая стройную полуголую фигуру в лунном свете. — Это не сигара, — Мари показал зажатую меж двумя пальцами папиросу, подожжённую с другого конца. Треш внимательно вгляделся в неё, заметив, что это была действительно не сигара, а прядь белых волос, тлеющих с кончиков. — Ты куришь волосы? — от такого вопроса даже Эрик поднял взгляд на Мари-Антуана, а тот лишь загадочно улыбнулся, — Ты точно псих, — мужчина усмехнулся в ответ, а после засмеялся в голос, и его громкий хохот заполнил комнату, словно всё действительно было хорошо. А всё так и было.