Одержимость

Ганнибал Лектер вёл пассивно-агрессивную беседу с Аланой Блум насчёт очередного убийства Потрошителя в поле. Жертва сидит на валуне, сдвинув колени и закрыв лицо руками, будто оплакивает горе. Из тела извлечена селезёнка, аорта, ременная мышца, ключица, артерии, запястья (всё дальше запястий пришито вплотную к руке), мышца бедра. Ганнибал довольно спокоен, эмоций почти нет на лице, но сдвинутые брови к переносице, поджатые губы, напряжённая челюсть выдают его гнев. На Джека, мимо проходящего, он даже не обращает внимание, но только он на сантиметр поворачивает голову, чтобы проводить Кроуфорда взглядом до жертвы, тут же цепляется за кудрявый затылок. Шлейфом тянущийся запах противного лосьона заставляет доктора сморщить нос. — Так, все ушли, — низкий голос Джека гудит и заставляет ещё и дёрнуть ушами в поисках тишины. Офицеры, ходящие вокруг мёртвого, вздыхая, уходят, посылая недовольные взгляды в сторону спецагента. — Уилл, приступай, — мужчина хлопает его по плечу и уходит прочь, а кудрявый закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на жертве. Взгляд Ганнибала приковывается к спине агента, медленно исследует и спускается вниз, он будто гладит ткань, и рука непроизвольно сжимается в кулак, сминая воображаемую задницу(ещё рано). и чувствует приятное тепло солнца, решившее согреть именно профайлера. Доктор всё-таки уходит, продолжая дискуссию с коллегой. — Он смеётся, даже не грустит. Какие органы он забрал? — Уилл скрещивает руки на груди, поправляя очки. — Он взял много что. Селезёнку, Аорту, Ременную мышцу, Ключицу, Артерии, Запястья, Мышцу бедра, — пожимая плечами, сообщает Беверли. — Сарказм. Он собрал слово сарказм. Он грубо смеётся над нами, — страдальческий выдох Уилла, будто сейчас заплачет, заставляет его коллег опустить головы и понять, в какой глупой ситуации они теперь. — Мы совершили ошибку где-то в прошлом деле, решили, что правы, и принялись радоваться. А он сделал вид, будто заплакал, чтобы мы подумали, что близки, и тут же оборвал. Хорошо, что мы все живы, — беспомощно припадает спиной к холодной белой стене и прикрывает глаза. — Уилл Грэм, — смакует имя на языке, перекатывает взад-вперёд и сглатывает вместе со слюной. Ганнибал прикрывает глаза, сидя в кабинете на главном кресле. Воспоминание показывает ровную широкую спину, кудри, закрывающие нежную кожу затылка, в которую хотелось бы впиться клыками, сломать хребет, вытащить основу скелета, разломать череп и достать главное — мозг. Изучить мозг, пройтись пальцами по каждой извилине, рассмотреть и сравнить с другим мозгом. Лектер уверен, они будут отличаться. У Грэма мозг гения, а у ранее убитой девушки мозг курицы. Нет, даже свиньи. Жертва, напуганная перед смертью не так вкусна, когда спокойна. Вкус страха противен для некоторых. Он кислый, заставляющий сморщить нос, сглотнуть слюну и запить чем-то. Чем-то, что не даст зажмуриться от раздражения. Вино. С оттенком крови, густой и тёмной. Отдаёт горечью, но и сладостью, затмевая весь прошлый ужас. Поэтому он будет аккуратен, когда разъярённый, как зверь, нападёт на Уилла, чтобы вылизать всего, почувствовать его аромат, затмить все самые прекрасные запахи и наслаждаться только им. Следующая встреча в кабинете Кроуфорда. Тогда-то Лектер и видит эти глаза, в которых тонут корабли, тонет всё самое сокровенное. И через которые можно понять, что Грэм человек доброй души. Он подбирает уличных собак, из-за чего от него иногда несёт мокрой псиной, что даже Джек ругается. — Они все чистые, — язвит и защищает своих любимцев. — По тебе прям видно! На штанах и куртке в каких-то местах есть смазанные отпечатки лап. — Мне нужно читать лекцию, — буквально рычит, подражая своим собакам, и уходит прочь. Лектер провожает его жадным взглядом, облизываясь и томно вздыхая. Задница Уилла так и просится в руки Ганнибала.