Назло всем

      Зорькин вернулся к работе спустя час после завершения обеденного перерыва. Значит, занят был? Неужели Вика смилостивилась? Однако… вид у Николая Антоновича был донельзя довольный. Да неужели? Как бы так спросить-то… — Простите за опоздание, Александр Юрьевич, — выдал Зорькин с улыбкой. — Да ничего страшного, мне важен результат. Надеюсь, задержались-то не зря? — Совершенно точно! — с радостью кивнул он. — Неужели всё-таки купили машину? — Купил, да!       Александру трудно было скрыть изумление. — И как Виктория отреагировала? — Ну, можете меня поздравить, — улыбка Зорькина была по-прежнему довольной, хотя в глазах его было что-то такое… несоответствующее демонстрируемому настроению, — мы теперь будем чаще встречаться с ней. — Даже так? Поздравляю! — Спасибо вам огромное за совет, Александр Юрьевич! — улыбка была ещё шире, но Александру стало как-то неуютно от взгляда Николая. — Пойду, поработаю… — Конечно, идите, Николай Антонович…       Зорькин шмыгнул в каморку, и Воропаев перевёл дух. Благодарность мальчишки была такой нарочитой, что впору было подозревать сарказм. Но это совсем не вязалось с образом лопуха, которым он явно был! Александр ненавидел головоломки вроде этой! Поразмыслив еще раз над этой ситуацией, он решил, что Зорькин — не настолько важная птица в его окружении, чтобы заботиться о его личной жизни. Главное, пусть предоставит результаты финансового аудита, а там получит расчёт и пусть катится!       А Пушкаревой он всё-таки позвонил, к концу дня. Когда совершенно точно успокоился. — Катя, к сожалению, с «Лиссабоном» сегодня не получится, — напустив в голос сожаления, сказал он. — Возникли срочные дела. Не буду тебя загружать, но… может, я просто подъеду вечером, прогуляемся по набережной? — Это отличная идея! — обрадовалась Катя. — Во сколько ты заедешь? — Около девяти, не поздно? — Думаю, ничего страшного, — подумав, отозвалась она. — Спасибо за понимание! — вежливо сказал он. — До вечера! — До вечера, Саша!       Ну вот, игра началась. Теперь — только следовать плану! Не дать ей догадаться, что он всё знает!       Он вышел из Башни около восьми. Заехал поужинать в «Корицу» и не спеша добрался до дома, где жила Катерина. Набрал её… — Я скоро буду, — коротко сказала она в трубку. Он ждал чуть больше двадцати минут, хотел уж было набирать снова, но тут она вышла. Сразу быстрым шагом прошла к его машине, он выскочил, открыл дверь. — Привет, Саша! — деловито сказала она, ни тени улыбки. На миг мелькнула догадка, что она сейчас ему всё расскажет, что снова сошлась со Ждановым, что ничего ему, Александру, не обещала… Ничего подобного! — Поехали быстрее отсюда! — Как скажешь, а что?..       И в этот момент из подъезда, слегка прихрамывая, вышел мужчина в меховой шапке и строгом драповом пальто. — Катерина! Быстро домой! — прокричал мужчина, и Воропаев догадался, что это отец. — Саша, поехали! — настойчиво пробормотала Катя, садясь в машину. — Да, моя леди! — сверкнул хитрой улыбкой Воропаев и метнулся за руль. Стартовал очень быстро! Однако… От крыльца родительского дома он девиц ещё не умыкал!       Она снова заговорила, когда выехали на проспект. — Извини, что так вышло, — выдохнула она. — Ты сбежала из дома, Катя? — В определенном смысле — да! — кивнула она. — Я жажду подробностей, раз уж принял участие в побеге! — ему вдруг стало весело: такого он точно от нее не ожидал! — Понимаешь, я недавно осознала, что меня очень плотно опекают. Причем практически все: Колька, Юлиана и особенно родители! — Всё настолько плохо? — Ты сам видел. Из дома не хотел выпускать! Как будто мне пять лет, а не двадцать пять! — А ты сказала, что идёшь гулять со мной? — Я сказала, что просто иду гулять с молодым человеком, так они стеной встали! — И как же ты выбралась? — Усыпила бдительность и рванула! — гордо сказала Катя. Александр не выдержал и рассмеялся. — Ну ты даёшь! Бунтарка! Но такой ты мне нравишься ещё больше, правда! Только я всегда думал, что этот этап проходит примерно в пятнадцать тире восемнадцать лет… — А я училась, у меня времени бунтовать не было, — хмыкнула она. — Гиперопека? — Она самая. Причем чем дальше — тем жестче! — Ага… А назад-то тебя пустят? — Мне и самой интересно, — доверительно сказала она. — Если не пустят — что ж, поеду в гостиницу! — А вещи? — А я уже часть на работе храню, у Юлианы. Мне на первое время хватит! По сути дома сейчас только то, в чем я раньше в «Зималетто» ходила… — Да ты, я смотрю, всё продумала! — Ну может и не всё, — она мотнула головой, — но многое!       Они немного помолчали, потом он решился. — А я ушёл от родителей в семнадцать, как только аттестат получил. Вот только вещей с собой не догадался взять. Документы и конспекты по школьным предметам — вот и весь багаж! — Да ты что? И как же ты?.. — Немного у Кристины пожил, пока поступал. Потом общежитие выбил, благодаря связям школьного приятеля. — А на что ты жил? На стипендию? — Нереально! — он усмехнулся. — Нет, я сразу на работу устроился. — По специальности? — По необходимости. Денег особо не зарабатывал, зато более-менее комфортно с учёбой было. Я устроился ночным сторожем в один из корпусов своего же вуза, так первый курс и прошёл. Летом учился впрок, курсовую заранее написал, проштудировал всю литературу, благо в библиотеках никого почти не было с июля. — А родители? Они тебе не помогали? — Нет. Но и не мешали, надо отдать им должное. А могли бы меня с позором выселить из общежития, сообщив, что я прописан в Москве. — То есть ты с семнадцати лет сам по себе? — Выходит, что так. Как много у нас общего, да? — Да… — притихла Катерина. — Ну не всё так страшно! — он оптимистично улыбнулся. — На третьем курсе я нашел более денежную работу, перешёл на индивидуальный план учёбы как абсолютный отличник, начал заводить нужные связи, попал в программу обмена по гранту и уехал на два года в Штаты. Потом еще два года там же провел в аспирантуре, вернулся. Отыскал того самого школьного приятеля, который мне помог с общежитием. Он к тому времени работал в мэрии Петербурга, пригласил меня к себе. Так и работал там два года. Карьера складывалась просто отлично. По крайней мере, меня всё устраивало. А потом приятель погиб. — Какой ужас! — Да, ужас. И мне пришлось переводиться в Москву, потому что погиб он совсем не случайно. — Боже!.. — Прости, загрузил я тебя… — Да ничего. Теперь понятно, что у меня-то всё совсем не так плохо… — Почти так же, — он усмехнулся, — если бы я не ушел, отправился бы вслед за Андреем в химико-технологический и вкалывал бы в «Зималетто», начиная со швеи… — А ты не хотел? — А я не хотел. Меня прельщала карьера чиновника, но отец сказал, что в таком случае мне придётся рассчитывать только на самого себя. И не обманул! Когда родители погибли, не оставив завещания, Павел Олегович поначалу не желал делить акции на всех. Хотел на две части пятьдесят на пятьдесят, по семьям, но тут даже Андрей возмутился, пришлось на каждого. Да, мне поначалу давать не хотели, я же отрезанный ломоть и семье никак не помогал. Павел сделал предложение возглавить компанию, но все прекрасно понимали, что это профанация. Я не специалист. И я отказался — от работы, не от акций. — Но теперь ты всё-таки руководишь «Зималетто»… — Да, потому что с того самого момента я стал как бешеный изучать все материалы, касающиеся компании. Мне вдруг захотелось понять, чего они все так с ума по ней сходят. И да, признаю, когда Жданов был почти у цели, я все еще искренне хотел распродать «Зималетто». Мне казалось это отличным способом отомстить отцу за пренебрежение мной. Я прекрасно знаю, куда вложить деньги нашей семьи с гораздо большей выгодой. Но Кира… Кира меня всегда останавливала. Ей дорога компания, а теперь и я втянулся. — Если так, у тебя всё получится, — серьезно сказала она. Чёрт! Он опять ей верил! Ей невозможно было не верить, даже когда она заведомо врала! — Спасибо, что понимаешь меня, Катя…       Они действительно приехали на набережную, прогулялись, полюбовались ночной почти весенней Москвой…       А домой Катю всё-таки не пустили. Дверь открыл отец со словами: — Катись туда, откуда пришла!       Мать тихо плакала за его спиной. — Мам, я позвоню, — сказала Катя и вернулась во двор.       Александр отвёз ее в гостиницу, номер оплатила она сама. На двое суток на всякий случай. — Катенька, завтра я заеду за тобой в десять, и смотреть квартиры будем вместе, хорошо? — предложил он, снова не смог себя остановить. Кате хотелось помогать. Катю хотелось поддерживать и защищать. Да что же это такое! Он ведь только недавно выяснил, что она предательница! Что ей нельзя верить! Но так хотелось…       В десять утра он был в ее номере, и они отправились смотреть квартиры. И даже выбрали!       Однокомнатная в пятиэтажке, сдавала женщина среднего возраста, квартира ей досталась от родителей, которые умерли год назад. Ремонта не было, но всё чистенько. Крашеный пол досками и занавесочки на окнах. Небольшая комната и крохотная кухня. Плита газовая. Ванна и туалет совместные. Кровать полуторка. — Матрас мы меняли, — скромно заметила хозяйка. Видимо, всё остальное — нет, но вслух комментировать это Александр не стал. В квартире можно было пользоваться постельным бельем и посудой, а больше Кате ничего и не надо было!       Её устроило абсолютно всё, хотя Александр несколько раз морщился — больно уж с его точки зрения было убого. — Вы вдвоем снимаете? — спросила женщина. — Нет, я одна. Так получилось, — объяснила Катя.       Она заплатила за два месяца вперед, денег больше на эти цели не было, а до зарплаты оставалось только на проезд и на еду.       Он вытащил её на обед в то кафе, куда водил в первый раз. И было так интересно, тепло и правильно, что почему-то информация о том, что Катя ему лгала, перестала казаться правдой. Но он точно знал, что это просто любовный дурман. И что как только они расстанутся сегодня, всё вернется на круги своя. Он снова станет собой, а не влюблённым романтиком и благородным рыцарем…       Они провели вместе весь день. Гуляли, сходили даже на выставку и ещё три раза в кафе и кофейни. Александр уже забыл, когда он был таким беззаботным. Или никогда? Молодость была полна борьбы за место под солнцем, а сейчас наступает зрелось… самое время расслабиться и пуститься во все тяжкие? Наверное, так. Но опять мешал треклятый Жданов, который продолжал отравлять ему существование даже в мыслях!..       Несколько раз он пытался признаться, что следил за ней и видел ее с Андреем, но… так и не смог. Нет, он просто боялся, что это хрупкое состояние счастья вдруг исчезнет, разобьется о скалу непонимания и обиды…       А ещё они в первый раз поцеловались…       У неё в квартире, и ему безумно хотелось напроситься на ночь со всеми вытекающими последствиями, но… но он вовремя остановился. Именно он, потому что Катю, видимо, охватила эйфория от ощущения свободы. Но уж Саша точно знал, что этим самым ощущением можно насладиться только оставшись наедине с собой. Там, где над тобой не будет прежнего контроля…       Зато он позвонил ей, как только проснулся! И напросился в гости!       А она… она встретила его в каком-то задрипанном халатике! Оказалось, она постирала всю свою одежду — она у нее была единственной, пока не добралась до шмоток в офисе, и позаимствовала найденную тут.       И как только Александр осознал, что кроме халатика, на ней ничего нет, весь самоконтроль и вообще всякие посторонние мысли куда-то улетучились. Словно под гипнозом он шагнул к ней и поцеловал, почувствовав, как тёплые руки сплелись на его шее сзади, а пальцы зарылись в шевелюру на затылке. — Катя… что же ты со мной делаешь… — пробормотал он, почувствовав в следующий момент, как она снимает его пальто, оно падает на пол, а ладошки проникают под свитер. — Хочу тебя… — А я думала, ты никогда этого не скажешь, — раздалось в ответ малоразборчивое бормотание. И потом… потом он уже не помнил, что было. Какой-то любовный дурман, не иначе!       Нет, отдельные моменты этого воскресенья он в памяти восстановил, например, как они дважды заказывали в квартиру еду, но всё остальное сливалось в один непрерывный и кайфовый раунд секса. Секса с полной отдачей и весьма разнообразными эмоциями. Катя… Катя была удивительно нежной и женственной. Притягательной. Сладкой. Манящей. Такой разной! Окончательно Александр пришёл в себя ближе к девяти вечера: пора было домой, ведь завтра надо было приехать в «Зималетто» бодрым и свежим! Он был уверен, что после таких выходных его хорошее настроение никому не под силу будет испортить!