Вишнёвое пироженое

      Как только юноша вернулся домой, то сразу принялся колдовать. В ловких пальцах замелькали ингредиенты, в котёл вылилась серебристая пена, вязкий туман и лепестки. Загустевший воздух наполнился ароматом сырости и земли. Торренс прикрыл глаза, читая заклинание. Полы мантии взметнулись вверх, а руки волшебника взлетели к небесам, призывая грозовые тучи и молнии. Он делал это уже сотни раз, потому знал каждое движение, каждое действие и жест наперёд. Но в этот раз обещанного раската грома не донеслось до чутких ушей волшебника. Он распахнул глаза и в недоумении поднял голову. Чёрных облаков на небе не наблюдалось, зато он увидел нежные перистые облачка золотистого цвета. Ещё мгновение и с неба посыпался вихрь из цветочных лепестков. – Что это? – и без того белая кожа Торренса стала ещё бледнее. Сейчас колдун напоминал мраморное изваяние.       Он мысленно перебирал в уме строчки заклятия. Нет, все ингредиенты в котелке рассчитаны верно, да и слова… Но тем не менее. На землю сыпались нежные лепестки роз, лилий, орхидеи и фиалки чудесной красоты. Торренс бросился в замок и в несколько прыжков забежал вверх по лестнице. Схватив несколько томов с полок он принялся судорожно пролистывать страницы фолиантов. Наконец отыскав заклятие отмены и всё прекратилось. Раздался стук в дверь и внутрь влетел слуга. – Господин, вы видели, что творилось снаружи только что? Торренс бессознательно кивнул мужчине, который размахивал руками и указывал в окно. Дождь из лепестков действительно закончился, но случилось нечто худшее. Перед мрачным замком расцветали розы, пели соловьи и феи рассыпали блестящую пыльцу. Торренс закашлялся, пытаясь придти в себя от неожиданности. – Скажи, у нас есть на кухне овощи? Любые, – Конечно, милорд. Но зачем? – Неси. Живо!       Через пару минут перепуганный слуга семьи тёмных магов держал на подносе несколько маленьких свежих огурчиков и помидоры. Торренс напрягся, чтобы сосредоточиться. Простейшим заклинанием чёрной магии считалось превратить свежий овощ или фрукт в кусок сырого мяса. Пара пассов руками и вместо огурца на подносе лежала белоснежная роза, благоухающая как целый королевский сад.       Торренс еле слышно застонал, обхватив голову ладонями. Цветы, бутоны, феи… А что дальше? И этому-то он учился с семи лет? Ему еле хватило времени вернуть всё как было. Тишину отчаяния прорезал зычный голос его отца. Видимо он спустился, чтобы выяснить, что за шум на первом этаже, а, быть может, уже успел насладиться чудесным видом, открывающимся из окна.       Высокий, широкоплечий мужчина с блестящими колкими глазами стального цвета, он был ещё в самом расцвете сил, хотя седина уже давно коснулась его висков. – Торренс, что тут происходит?       Маг приготовился к тому, что сейчас ему предстоит серьёзный разговор и медленно выдохнул. В любом случае, он никогда не был трусом, к тому же, за покладистым и степенным нравом скрывался жуткий упрямец. Однако слова так и не сорвались с губ. Отец Терренса вздрогнул, когда слуга сообщил ему что-то на ухо. – Завтра у нас собрание. Все члены совета будут, и ты тоже должен быть. Надеюсь, я не услышу там того, что меня неприятно удивит.       Оставшиеся часы Торренс провёл как на иголках, хотя виду не подавал. Он много читал и пытался узнать хоть что-нибудь, что поможет ему, в случае чего, как-то оправдаться.       И вот, по истечению времени, в хрустальном зале расположилось четыре верховных чёрных мага во главе с его отцом. Пальцы сами собой сжали металлический набалдашник трости. Обычно он на таких советах не присутствовал. Не дорос ещё. Но никакого сожаления по этому поводу не испытывал. Ему было куда приятнее окружать себя старыми книгами, чем старыми магами. Однако, заместитель отца изъявил сильное желание присутствия Терренса на собрании. Терренс не сомневался о причине. Вот же старый пёс. Как только пронюхал? – Не будем терять время! – произнёс самый первый маг, которому было на вид около тридцати, но на самом деле немного больше, по имени Теобальд. Он был насмешлив и щеголеват. На счёт его реакции Торренс опасался меньше всего. Тео был недавно принят в совет, о чём всегда хвастал ему, но это не мешало ему частенько нарушать правила, к тому же был большим любителем шумих.       Следующий, сидевший подле Теобальда был чернобородый усач Годвин. Вспыльчивый и нетерпеливый, он явно не был рад тому, что его оторвали от важных дел, он постукивал костяшками пальцев по столу и шумно вздыхал. Светловолосый модник Летард, умудряющийся даже магическую форму приукрасить. Вот и сейчас его чёрный плащ был украшен мерцающими звёздами, которые перемигивались как живые. И последний, самый старший из всех – Вальдинг Мудрый, бывший глава тёмных магов, с длинной бородой и пышными усами. – Господин, Осберт, приветствуем вас и вашего сына, – тут же подскочил Теобальд, шаркнув ножкой. Остальные ограничились лишь почтительным кивком головы. – Давайте к делу уже, сколько можно? – Годвин нетерпеливо откашлялся, наконец переставая барабанить пальцами по столу, – Зачем нас вызвали?       Как всегда нетерпелив. Но, если честно, Торренс тоже не хотел пустых слов и прелюдий. Если уж будут обвинять в чём-либо, лучше сразу. Вальдинг кивнул и привстал со своего места. – Догадываетесь ли вы, ваше темнейшество Осберт, зачем я предложил созвать совет? – Не имею ни малейшего понятия, – невозмутимо ответил тот. Знал он на самом деле или нет – Торренсу оставалось лишь гадать. – Некоторое время назад я обнаружил большую вспышку светлого колдовства и был очень удивлен, что тот, кто был её источником бы ваш сын. Маги начали незамедлительно перешёптываться, и комната стала похожа на большой гудящий улей. – Не может быть! – гаркнул Годвин, хлопнув исполинской ладонью по столу. – Поразительно, чудесно! – весело хохотнул Теобальд. – Не вижу в этом ничего поразительного, а тем более чудесного, – Летард хмыкнул. Пожилой волшебник же оставался спокойным. – А ещё Торренса видели на ярмарке, говорят, он работал дегустатором, где он общался со светлой волшебницей. Так что вы на это скажете? Губы Осберта превратились в тонкую линию. – В чём вы его обвиняете? Мой сын правил никогда не нарушал! – Я никого ни в чём не обвиняю, Осберт, успокойтесь. В книге правил есть много запретов, которые он нарушил и я просто хочу услышать от мальчика объяснения. – Что ж, я дам вам их, – Торренс незамедлительно шагнул вперёд, – То, что вы сказала – правда. Но магия была непреднамеренной. Я не знаю, как так вышло. И, признаться, не вижу в этом ничего дурного, господа. В зале наступила тишина, даже разговорчивый Тео поумерил пыл и с интересом разглядывал своего коллегу. – Терренс? – грозное лицо Осберта сейчас выглядело растерянным. – Что же, я продолжу с вашего позволения. Начнём с правил. Я всегда чтил законы магического сообщества, однако я не согласен со многими вещами. Торренс выдержал секундную паузу, затем продолжил. – Почему каждый из нас не может заниматься тем, чем он любит? Кто это придумал? Вот вы, господин Годвин. Я знаю, что вы любите ухаживать за растениями! Здоровяк покраснел, как наливное яблочко, вызывая смешок молодого Тео. – Я… Эээ. Я выращиваю их для дела! Торренс изобразил некое подобие улыбки. – Именно поэтому вы не пропускаете ни одной цветочной ярмарки? Терренс не дал никому опомниться и уверенно продолжил наступление. – А господин Летарт, на сколько я знаю, обожает шить одежду. Мужчина закашлялся и вся его невозмутимость куда-то делась. – Ха! Сравнил же себя и меня! К чему ты ведёшь, юнец? – запальчиво ответил тот, теребя край своей мантии. – Ооо. Сошьёшь мне костюмчик, а? – в глазах Теобальда заплясали озорные огоньки. Летард тут же надулся. – Тео, знаю, ты любишь танцы и живопись, – теперь молодой волшебник глядел на самого весёлого и жизнерадостного мага во всём королевстве. – А я и не отрицаю. А ещё люблю общество прекрасных дам, чего греха таить? – в его глазах мелькнула улыбка. – Теобальд! – громыхнул всё ещё багровый Годвин, – Постыдился бы говорить такое на совете! Твои выходки давно уже выводят всех и вся! Ты совсем забросил магию. – Помилуйте, чего мне стыдиться? Девушек и танцы я люблю так же как и книги по некромантии! – А ну прекратите этот цирк, – процедил Осберт, и все затихли, – Вам может нравиться что угодно, но вы всё равно остаётесь чёрными магами! Танцы, готовка, девушки – это детские шалости мальчуганов, которые ещё не совсем хорошо понимают свои обязанности. Не стоит винить моего сына за то, что ему пришлось сделать по вине горожан. Он ещё слишком молод. А ты, сын… Замолчи, довольно на сегодня. – Я хочу стать кондитером, – процедил Торренс. И его голос растаял в тишине зала, – Я хотел этого с детства и это моя мечта. – Торренс, – охнул его отец и побелел как полотно. – Прости отец. Но... Что значит быть чёрными магами в нашем королевстве? Портить погоду, мешать праздникам и выпускать ночные кошмары? Зачем это всё? Я не хочу делать людям зла и вы, признайтесь, тоже. Это не настоящая магия. Всё это время Вальдинг внимательно смотрел Торренсу в глаза. Он был задумчив и молчалив. Отец же глаз не поднимал. Что ж, он должен был это сказать. – Мальчуган прав, – внезапно вставил Годвин. Его голос прозвучал как гром среди ясного неба, – Иногда случается у.. нас, у тёмных магов такое. Когда они находят своё призвание и вдохновение, то уже не могут творить ничего дурного. Именно потому я и… Ну, ничего толком и не могу последние лет десять, кроме как растения выращивать, да зелья варить. – А ну нашего юного друга вообще выходит доброе колдовство, это весьма любопытно, – улыбнулся Теобальд. Летард лишь хмыкнул, но ничего не сказал. – Я должен стать тем, кем хочу. Я хочу делать прекрасные замки из печенья, пирожные и торты, изысканные и обыкновенные. Хочу печь пироги с яблоком и… – Корицей, – вставил вдруг Вальдинг, – Корица лучше всего подходит для десертов из яблок.       Торренс недоумённо уставился на волшебника, когда-то бывшего главой конклава тёмных магов. Он смотрел слишком уж добродушно и улыбался. И вдруг он вспомнил эти проницательные голубые глаза. Рыжий мужчина на ярмарке много лет назад, который делал такие поразительные шедевры. Ведь именно тогда Вальдинг оставил пост и передал его Осберту, что никто никак не ожидал. Странно, что тот его не узнал. Неужели магическая смена внешности? Но глаза магией не изменишь, они всё те же. – Что ж, получается, почти все из нас занимаются не тем, чем подобает заниматься тёмному колдуну? – заговорил Вальдинг Мудрый, – Значит, нам не за что судить этого парнишу. – Объяснитесь, – медленно проговорил Осберт, но голос его не был уже таким суровым. – Я бы тоже послушал, – легко рассмеялся Теобальд, взъерошив свои каштановые кудри. – С вашего позволения, – Торренс легко поклонился и вышел.       Юноша улыбался. Он поговорит с ними всеми потом. А сейчас ему надо найти Беладонну, но сперва он испечёт ей самое волшебное печенье на свете.