Зайчик

— Возьми наше угощение, Антон. Это твой последний шанс. — Носик на маске лисы подёргивался. Алиса держала пиалу, наполненную мармеладными червячками. Когти цеплялись за края сервиза, оставляя тонкие белые полосы. Стирали эмаль. Сцарапывали старые, неприятные узоры гжели. Чёрные дыры на месте глаз горели жёлтым огнем. Смотрит ли она с надеждой? Прося? Угрожая? Мир вокруг них остановился. Время обернулось вспять. Сейчас существует только Алиса, её маска, скалящаяся, обнажающая острые зубы и искажающая в бешеной гримасе лисий рот. Сейчас существует только Антон. Его большие глаза наполнены слезами, ужасом, неуверенностью в происходящем. Страх за свою жизнь, жизнь сестры, их родителей, заставляет конечности непроизвольно подёргиваться в неконтролируемой фасцикуляции. Сейчас существует только тарелка. Мармеладные червячки шевелят разноцветными головками, переговариваются, кишат, расползаются. За приятным ароматом фруктовых конфет проступает запах гнили. Или Антону кажется? Алиса склоняет голову набок. Будто настоящая дикая лиса во время охоты принюхивается к жертве. Она терпеливо ждёт первого шага со стороны Антона. Тонкий сквозняк раздувает рыжий мех на рукавах её дубленки, но не заставляет поёжиться. Напряжение, сковавшее тело железными цепями, атрофирует мозг. Мальчик истуканом переводит взгляд с рук на её лицо, словно она легким кивком подскажет ему как лучше поступить. Этого не происходит. Глаза под маской сужаются в хитрой ухмылке. Только в этот момент Антон понимает, что Алиса единственная, чьи зрачки он смог разглядеть в черноте масочных зениц. Тем временем лиса медленно приближается, выравнивая голову. Кончик носа касается его обветренных шершавых губ. Она смотрит лукаво. Смотрит снизу-вверх, закатив янтарные глаза, светящиеся в темноте. — Зай…чик… — Шепчет еле слышно. Еле открывая рот. — А знаешь ли ты, кого едят лисы? Антон пытается сглотнуть. Выходит шумно. Громче, чем ему хотелось бы. Он уже знает ответ на её вопрос, но отвечать не торопится. Лисица все так же терпеливо ждет. Мальчик переводит взгляд широко распахнутых глаз за её спину. Облезлый рыжий хвост в ожидании мотается из стороны в сторону. — Знаю. — На выдохе, едва открывая рот, почти не ворочая языком, произносит Антон. — Зайцев… Алиса удовлетворенно втягивает морозный воздух. Внезапно она отдаляется. Встает на расстоянии вытянутой руки, всё ещё протягивая мармеладных червячков в кислой посыпке и лающе смеётся. Так, как умеет только она. Только Алиса. Она довольна собой и произведённым впечатлением. — Ну! Я ведь говорила, что ты не дурачок, Антоша! — Теперь она не скалится. Только улыбается по-доброму, преподносит ему подарок. Это была та самая Алиса, с которой он познакомился в первый учебный день. Странная, но дружелюбная. Пугающая, но милая. Лисья маска больше не настораживает, только выражает доброжелательность. Алиса ведь обещала, что пока она рядом, никто не посмеет тронуть Антона. Насколько правдивыми были эти слова? Ему захотелось рассмеяться от облегчения. Звери снова их пугают. Нервная улыбка скривила губы в непонятной ухмылке. Решение пришло моментально: ему стоит лишь принять их угощение, поблагодарить за гостеприимство и пойти домой с Олей. Оля? Антон чувствует легкое прикосновение чьей-то маленькой ручки к своей спине. Должно быть, сестра уже заждалась его. Он наполовину развернулся. Ему хотелось успокоить Олю, сказать ей, что все в порядке и их никто не тронет. Что это очередная игра их новых друзей. Никто и не думал им угрожать… Алиса же обещала. Дала слово, так ведь? Ужас парализовал тело раньше, чем осознание ударило в голову. Когтистая рука в кожаной перчатке хватает Антона за горло, не давая повернуть голову. Что происходит? Алиса с силой продолжает давить на кадык. Теперь её ранее прекрасное лицо было изуродовано ужасающей судорогой. Мёртвая хватка её пальцев медленно поднялась к подбородку. — Не стоит так делать, Антоша. — Тихонько шепчет. Маленький клубок пара вырвался изо рта и тут же растворился в пространстве между ними. — Я же стою здесь, перед тобой. Смотри только на меня, мой милый Зайчик. Здесь только мы, забыл? Не надо… оборачиваться! — Едва слышные всхлипывания лисы начинают набирать обороты. В ее протяжном вопле сплёлся хор из тысячи голосов. Заливистый смех, жуткий плач, крики и животные завывания: сама её сущность кричала и стонала, ревела и визжала, забрызгивая окуляры Антона вязкой слюной. От доброжелательности не осталось и следа. Лукавый взгляд лисицы сменился на яростный. Цепкая лапа Алисы продолжила душить. Казалось, еще мгновение и она сломает Антону трахею, оставит задыхаться и захлебываться на ледяном полу, до смерти корчиться от боли в одиночестве. Она отпустила так же резко, как и схватила. — Бер-р-р-и… — Не своим голосом шептала лисица, уже силой проталкивая мармелад ему в рот. — Глупый, бери, если хочешь жить. Она отчаянно выла, умоляла, угрожала. Лисица с невиданной ранее силой сдавливала скулы до мушек в глазах, словно хотела, чтобы они вылетели из орбит. Скосив взгляд вниз, никаких мармеладных червячков Антон не заметил. На самых кончиках её когтей в агонии извивались мерзкие жирные опарыши. Они сочились бесцветным соком, стекавшим по длинным пальцам к запястью. Мальчик замычал в ужасе. Один из них уже был у Петрова во рту. Глаза Антона расширились в страхе, к горлу подступила несдерживаемая тошнота. Алиса намертво припечатала ладонь к его губам. — Глота-а-а-й. — Шипела она, второй рукой удерживая его голову и не позволяя отшатнуться. Ладонь лисы не давала выплюнуть опарыша, а рвотные позывы препятствовали сглатыванию. В конце концов, утробно зарычав, Алиса оторвала руку от его лица и отступила на шаг назад, наконец позволяя Антону вырвать. Спустя несколько несдерживаемых спазмов он наконец смог выпрямиться, тут же получая сильнейшую оплеуху. Три когтистых пальца оцарапали и содрали кожу с его щеки. Алиса прибавила пару сантиметров в росте, а скрюченные пальцы разорвали чёрные перчатки. Теперь уже она возвышалась над мальчиком, показывала свое превосходство. И без того изуродованное тело рвалось на части. Каждая частичка кожи и каждая пора под редеющей шерстью сочилась сукровицей. Лиса мучительно моталась и билась в конвульсиях, извергая из себя лужи крови и тухлого непереваренного мяса. Мерзкая вонь не давала сделать вдох, а из глаз Антона непроизвольно текли слёзы. Мир вокруг снова обрёл звук. Антон услышал рычание волка, рёв медведя и вопли сошедшей с ума совы. — Ты ош-шиблась… Алиса-р-р. — Тело волка выкручивалось во все стороны. Теперь все лесные друзья Антона превращались в настоящих чудовищ. Огромные ненасытные блохи поскакали по раздирающейся шкуре волка, он выл в муке, разрастаясь все больше. — Он не наш Зайчик. — Проугукала обезображенная сова. На местах, где раньше были красивые коричневые перья, сейчас зияли кровоточащие проплешины. После каждого слова из-под её клюва высыпались кучи шевелящихся личинок. — Хозяин… Позволь мне оторвать его бестолковую голову-у-у. — Медведь выл, уголки его пасти медленно разрывали щёки, а в носу копошились опарыши. Волк развернул голову. Он с нескрываемой агрессией зарычал на собратьев, забрызгивая их страшные морды гнилой кровью и слюнями. — Закройся, мерзкая тварина! Он мой, тупорылая ты блядота! — Проревел он и с багряной пеной у рта бросился на медведя, когтями сдирая его и так поредевшую шкуру. Антон никогда не верил в Бога. Но сейчас он молился. «Мёртвое — к мёртвому, живое — к живому»: мальчик зажмурился и из последних сил шептал бабушкин заговор. Он искренне верил, что это может помочь и произнес эти слова столько раз, что уже сбился со счету. Отвратительный звук, разрушающий барабанные перепонки, прошёлся по залу. Флейта. Существо, которое до этого притворялось Дедом Морозом, медленно встало. Новогодний костюм пропал. Остался лишь тот, кто скрывался под ним. Хозяин Леса. Растущие рога медленно дробили его череп, разрывали костные ткани, толкаясь наружу. Фонтан крови из головы выстрелил на несколько сантиметров вверх. Изо рта огромного козла вырвалось утробное рычание. Потасовка прекратилась так же быстро, как и началась. Отвратительный зверь медленно шёл в их направлении, раздвоенными копытами раздавливая кишки и мясо на полу, которые несколько минут назад казались Антону конфетами. Хозяин Леса остановился в метре от Антона. В руках он сжимал флейту из тазобедренной человеческой кости. Глаз чудовища видно не было. —Верно звери говорят, Алиса. Ты зря тратишь наше время. — Рогатое чудище, ни минуты не мешкая, занесло лапу над головой мальчика. — Вы меня утомили. Пора кончать с этим позором. Представление окончено. Всё вокруг было как в тумане. Антон, словно в замедленной съемке, повернул голову в сторону Оли. Оказывается, все это время девочка визжала в ужасе, закрывая глаза и уши руками, слёзно умоляла прекратить. Она мёртвой хваткой сжимала запястье брата, словно он мог спасти её от этого кошмара. Антон сделал вдох и протяжно избавился от остатков воздуха в лёгких. Это конец. Никто не придёт им на помощь как в фильмах, никто не спасёт детей в самый последний момент. Они совершенно одни в лесу. Они и эти чудовища. Хозяин стоял вплотную, но его голос был тихим, словно доносился из самой темной и затаённой чащи леса. — Ты считал моих детей монстрами. Ты не посмел бы и подумать о том, чтобы назвать их своими друзьями. Но теперь я здесь, и я покажу, как поступают настоящие монстры. За мгновение до атаки Алиса выскочила вперёд. Она закрывала Антона своим деформирующимся телом. Такая высокая по сравнению с мальчиком и такая крошечная для Хозяина Леса. В последний момент огромная тварь сменила траекторию и колоссальный удар пришёлся лисице по голове. Отлетев на несколько метров к стене, она тут же вскочила на ноги и, пошатываясь, снова подставилась под костлявую руку. В этот раз чудовище остановилось. Тяжело дыша, Алиса держалась за брызгающую кровью рану на голове. — Какая же… Херня… — Она простонала. — Вы же сами видели… Когда он надел маску… Когда он прыгал, почти смог укусить Луну. Волк первый заметил в нем нашего… нашего Зайчика. Ты же не убьешь его. Не сейчас. Каждое слово давалось ей с трудом. Воспользовавшись заминкой, она из последних сил повернулась назад: — Скажи мне вот что, Антоша. — Лису передёрнуло. Её голос звучал необычно. Словно голоса других неизвестных существ вторили каждой фразе и воспевали её величие. — Ты хочешь спастись, да? Хочешь спасти Олю, свою семью, друзей, так ведь? Антону казалось, что она говорит это с надеждой. Его сильно трясло, тело неконтролируемо ходило ходуном. — Алиса… Я хочу этого больше всего на свете. — Он говорил еле слышно. — Скажи громче! Скажи так, чтобы все это услышали! Ты хочешь спастись, Антон? — Лиса орала, визжала, корчилась в агонии. В диком вопле она раскрыла свою пасть до предела возможного. На верхней челюсти не хватало нескольких крупных зубов. Антон старался набрать в лёгкие как можно больше воздуха. — Да! — Единственное, что смог выкрикнуть он во весь голос. Ему просто хотелось, чтобы все прекратилось. Хотелось забрать Олю, отвести её домой, напоить горячим шоколадом и уложить спать. А на следующий день вести себя так, словно это был страшный сон. И больше никогда-никогда не ходить в этот Богом забытый лес. Звери, ощетинившись, наблюдали за сценой. Ждали приказа. Они хотели разорвать свежую плоть, обглодать и выплюнуть мелкие косточки. Они не верили, что мелкий сопляк может оказаться их Зайчиком. Скоро они устроят пир на остатках детской требухи, размозжат их инфантильные мозги и вкусят самую лакомую часть. Несмотря на это, Хозяин Леса медленно склонился перед стоявшей на коленях лисицей, разглядывая её окровавленную морду. Раздробленная челюсть ошмётками свисала на сухожилиях, а жёлтые глаза вызывающе сверкали. Прошло несколько долгих минут перед тем, как он поднял рогатую голову. Антон перевёл взгляд. Чудовище смотрело ему в глаза. — Знаешь… А ведь она искренне надеялась, что ты согласишься стать одним из нас. Нашим Зайчиком. — Он кивнул на лисицу, которая медленно принимала свой обычный облик. — Но ты… Воняешь слабостью. Ты вызываешь отвращение, омерзительное создание. Ты заслуживаешь смерти. Стоявший позади волк оскалился. — Какое же позо-р-р-р-ище. Ну р-р-р-азве это Зайчик? — Позор! — Сова и Медведь вторили ему, завывали и орали что есть мочи. Алиса с трудом приподнялась. Не обращая внимания на своё положение, она звучала уверенно. — Даже Волк… Верил в это, бестолковые вы мрази. Он первый нашёл его! Вы все были согласны со мной! — Лисица не роняла головы, наоборот, наглым взглядом окидывала каждую тварь. Хозяин Леса задумчиво почесал овечий подбородок. — Я не до конца понимаю за что ты борешься, Алиса. Но мне нравится видеть тебя такой. Сильной. Влиятельной — Он выпрямился во весь рост. — В этот раз пусть будет по-твоему. Такого поворота не ожидал никто. Лисица вскинулась. Обернулась на мальчика. Левая часть её маски была деформирована, а рана на голове беспрерывно кровоточила. Она протянула ему дрожащий кулак и раскрыла ладонь. Конфета. Антон осторожно подхватил сладость с её руки, будто обезображенная кисть вот-вот превратится в капкан. Не успел он моргнуть, как нежный молочный шоколад уже таял на языке, оставляя неприятное послевкусие. Дело было сделано. Алиса уронила голову себе на грудь. Антон резко повернулся в сторону лежащей без сознания Оли. Над ней огромной чёрной тенью нависала Сова. Ярость кипела в каждой его жилке. Никто не посмеет обидеть его сестру. — Только попробуй дотронуться до неё хотя бы пальцем, тупорылая смердящая курица, — Антон не контролировал поток речи, вырывающийся из его рта. — и я голыми руками пробью дыру в твоем животе и намотаю твои гнилые кишки себе на кулак. Гомон смолк. Антона вновь сложило пополам, а небольшой кусок человечины, который в руках Алисы выглядел конфетой, выпал из гортани. Взгляд Хозяина Леса впервые стал выражать что-то кроме брезгливости. Он смотрел с интересом. — Я же… Говорила вам. — Алиса тихонько бубнила что-то под маской. Чудовищный козёл мотнул головой, словно отгоняя от себя рой мух. Он кивнул сам себе. — Я доверюсь тебе, Алиса. Он будет нашим Зайчиком. Чёрные пятна хороводом завертелись вокруг Антона. Голова кружилась, а демоны лишь учащали свои движения. В глазах стремительно темнело. Нечеловеческие вопли били по ушам до крови. Казалось, еще мгновение, и он не выдержит этой пытки. Всё исчезло лишь когда мальчик уже готов был принять свою смерть. Оторвав от ушей окровавленные руки, Антон смог оглянуться по сторонам. Его страшно мутило. Он не сразу заметил сестрёнку. Оля лежала на снегу, белая, словно полотно. Рядом упала Алиса, положив голову девочке на грудь, заляпывая светлую куртку разводами крови. На секунду Антону показалось что она мертва, но вдруг плечи её дрогнули. Она подняла взор. — Бери её и иди домой. — Алиса кивнула на тело Оли. Она полулежала, опираясь на свои трясущиеся руки. — Она ещё жива. Антон встрепенулся, но вновь зазвучавший тихий голос Алисы остановил его. — Я хотела отплатить тебе за добро той же монетой. — Она обессиленно шептала себе под нос. — Не думала, что всё так обернётся. С огромным усилием воли, упираясь руками в холодный январский снег, она встала и медленно двинулась в сторону чащи. Тонкая багровая струя всё сильнее заливала ее рыжий воротник. — Отныне ты знаешь, что тебе нужно делать. Теперь была очередь Антона стоять на коленях у бессознательного тела младшей сестры. Наконец, подхватив девочку на руки, он поднялся, смотря Алисе вслед. Ему хотелось броситься ей в ноги, плакать и слизывать капли растаявшего снега с её ботинок. Она спасла его. В последний момент вновь протянула руку помощи, когда он думал, что выхода уже нет. Вдруг она остановилась. Повела носом, поймала поток свежего морозного воздуха. Антон в удивлении замер. Хотела ли она сказать что-то ещё? Ответ не заставил себя долго ждать. — А ведь… Мы были так рады… когда нашли тебя. Она обернулась через плечо. Янтарные глаза ярко блеснули в непроглядной темноте леса, а переломанную ударом лисью пасть исказило зловещее подобие ухмылки. Антон опустил взгляд на её руки. Ему стоило приглядеться, чтобы понять, что Алиса держит ту самую маску из папье-маше. Спустя мгновение лисица уже стояла рядом, собственными руками натягивая заячью морду на его лицо без разрешения. — Теперь она принадлежит тебе. — Алиса прислонилась лбом к его лбу. — Больше ты её не снимешь. Я возлагаю на тебя большие надежды. Правая часть маски моментально окрасилась бордовым. —А теперь… — Она медленно отстранилась. — Носи с удовольствием. И не теряй, мой милый. Зайчик.