Изумрудная верность

Оставив Карлайла с Чарли обсуждать дальнейшие планы, Эдвард по-тихому вышел из отцовского кабинета, едва поняв, что ничего интересного сегодня больше не будет. К тому же ту информацию, которую всё-таки нашёл Свон, стоило как минимум обдумать. И то, что Эдвард увидел благодаря доске Уиджи, тоже. Значит, Обол? И почему Эдвард не удивлён, собственно; как-то так выходило, что практически все непонятные и тревожные ситуации происходили в связке с магией, дорогу к которой открыла Белз. Опять же: Колокольчик Эдвард ни в чём не обвинял. Но и отмахиваться от её причастности к разноображиванию вампирской жизни было нельзя. Без Белз не было бы магии рядом с Калленами; точнее говоря, Каллены бы эту магию в упор бы не видели. А уж благодарить девушку за это открытие или нет — дело каждого. К примеру, Элис и Джаспер, — а ещё Эммет, если так подумать, — были наверняка благодарны. Как и сам Эдвард. А вот та же Эсме, несмотря на появление в её жизни Бри и обнаружения их родственной связи, Белз и её колдовство недолюбливала. Может, Эсме не нравился её характер, а может она считала Белз опасной — в мыслях женщины каждый раз мелькали разные причины этой неприязни. Эдвард также не отрицал, что Колокольчик может просто кого-то напоминать мисс Платт из прошлой жизни. Кого-то неприятного и отвращающего. Магию Эсме тоже боялась, но больше из-за того, что совсем не понимала, как она работает. Если бы были какие-то устойчивые каноны, которые можно заучить, словно таблицу умножения… Может, такие законы и были. Только вот Белз по ним не жила и не колдовала; магия, которой она поклонялась и которую использовала, была более дикой. Интуитивной. От неё пахло чем-то первобытным: природой, что не знала руки человека, волчьим рыком, шелестом перьев и лунным светом. Ветром на горной вершине и первой снежинкой, падающей на промёрзлую землю. Эсме, привыкшей к контролю и строгости, это просто не подходило. И недоверие к дикой-опасной магии наложилось на неприязнь к Белз. Не очень хорошо, — Эдварду не нравилась сама мысль, что в клане происходит подобный раскол, — но поделать ничего было нельзя. Не будешь же ты влиять на разум другого существа? Эдвард и не умел, кстати — как бы он ни старался, а его дар был внутренним, а не внешним. Никакого проявления вокруг себя, только возможность услышать чужие мысли. Что чаще всего Эдварду совсем было не нужно. Спустившись на первый этаж, Эдвард в задумчивости обошёл его и остановился на кухне. Открыл холодильник. Рассматривая ровные ряды лотков с готовой едой из ближайшего ресторана и морковь, стоящую в креплениях на дверце, Эдвард думал о Джаспере. И где он, спрашивается, бродит? Загулял? Планета большая, ограничений у вампиров мало, ещё и Элис рядом нет… почему бы и не загулять, собственно. Хотя Джаспер никогда не был тем, кто легко пускался в путешествия или предпочитал жизнь кочевника. Едва появилась возможность осесть где-то, — или с кем-то, если говорить точнее, — как Джаспер словно отпустил внутреннее напряжение. Эдвард помнил, каким был майор, когда они с Элис только-только присоединились к клану. Джаспер-тогда и Джаспер-сейчас — два совершенно разных человека. Говоря откровенно, за прошедшие годы он изменился больше всех из Калленов. В хорошую сторону; Эдвард был рад за своего брата, как за самого себя. Всегда приятно было наблюдать за тем, как ноша другого человека облегчается. Джаспер считал, что его вампирская жизнь должна пройти в страданиях и одиночестве. Элис, — а после и Каллены, — доказали ему, что это совсем не так. Не обязательно страдать. — Разве создал бы тебя Бог для страданий? — улыбался Карлайл, по-отечески обнимая Джаспера за напряжённые плечи. — Всё будет хорошо, сын. Я могу тебя называть так? Тогда Джаспер кивнул. Эдвард мало знал о его прошлом, но то, что Джаспер легко принял подобное предложение от Карлайла, говорило о многом. Сам Мэйсон, к примеру, смог принять Карлайла как отца, однако Эсме так и не стала ему матерью — свою собственную мать Эдвард прекрасно помнил и нежно любил даже спустя столетие. Может, у Джаспера были сложные отношения с отцом? Или, возможно, он просто отринул своё прошлое, когда встретил Элис. Сестра Эдварда на многих действовала похлеще стакана с ледяной водой, выплеснутой в лицо. В этом они с Белз были похожи, кстати. Мобильник Эдвард вытащил из кармана за мгновение до того, как телефон завибрировал. Прочитав пришедшее сообщение, Каллен поднял брови — вспомнишь солнце, как говорится… — Джаспер будет через пару дней, — сказал Эдвард, убирая телефон обратно. — Я в Сиэтл по делам. — Хорошо, — услышал он в ответ со второго этажа. — Удачи, сын мой. — Вы что, реально через пол общаетесь?.. Усмехнувшись в ответ на искреннее недоумение Чарли, Эдвард покачал головой и вышел из дома. Хотелось просто пробежаться до нужного места, однако этот порыв пришлось подавить — вряд ли обычные люди будут рады видеть кого-то, кто передвигается со скоростью Флеша. Конспирация… По пути до гаража, — Эдвард решил спокойно пройтись, раз уж погода была безветренной и холодной, пусть и опять без снега, — Мэйсон встретил Джейкоба. Блэк выглядел плачевно: изодранная одежда, волосы в беспорядке, мрачное выражение лица и разбитая скула. И обувь парень снова потерял. — Тебя кто так? — А, — Джейк махнул рукой и вытер кроваво-сопливый нос. — Сэм подумал, что я клеюсь к его девице. — А ты клеился? — Я похож на дебила? Эдвард показательно-медленно осмотрел Блэка с головы до ног. Индеец раздражённо фыркнул и, проходя мимо Мэйсона, ощутимо боднул того плечом. — Спасибо за поддержку, братан. — Всегда пожалуйста. Какие планы на сегодня? Блэк остановился, засунул руки в карманы своих кожаных штанов и обернулся, задумчиво смотря на Эдварда. — Хрен его знает. Задолбался по лесу я шататься, так что, может, снова буду приставать к Эмили. — Так ты всё-таки клеишься? Парень скривился так, будто Эдвард не невинный вопрос задал, а как минимум предложил ему съесть что-то максимально отвратительное, да ещё и пахнущее тухляком. — Побойся бога, как говорит Карлайл. Клеиться к этой вобле? — Мне казалось, что ты к ней лучше относился. Джейк пожал плечами и поморщился — судя по короткой злой вспышке в его мыслях, у парня были хорошо подбиты рёбра. Да уж, Сэм Ули не скупился на «уроки» молодняку. — Это было до того, как я узнал, что у неё семейка магией баловалась, — буркнул Джейкоб, отворачиваясь. — Всё, я мыться и жрать. — Там полный холодильник моркови. Всё твоё. Страдальчески вздохнув, Джейк сгорбился и зашаркал в сторону дома. Джаспер, решивший остаться на некоторое время в Италии, больше всего подвёл именно Блэка: привык, значит, Джейк питаться разносолами… и был совсем не в восторге, когда от вкусной и питательной пищи пришлось переходить на вечно пересоленную доставку. Разбаловал Блэка Джаспер, вот что Эдвард мог сказать про этих двоих. — Джаспер вернётся через пару дней, — бросил Мэйсон напоследок. — Так что скоро будешь не только морковку трескать. Джейкоб махнул, ничего не ответив. Но спина у него стала выглядеть повеселее… если можно было так сказать, конечно. В гараже Эдвард взял любимый Вольво. Самое то для поездки в Сиэтл — несмотря на частое использование, машинка там ещё не примелькалась, так что можно было спокойно проехаться по клубам. Конечно, те днём едва жили, — и больше, откровенно говоря, напоминали наркоманов под капельницами, — однако с работниками можно было поговорить только при солнечном свете. Пока вурдалаки и всякие оборотни ещё не начали закидываться веществами, чтобы тусить всю ночь, вне зависимости от лунного цикла. Вот не понимал их Эдвард с этими бешеными танцами, больше похожими на брачный зов каких-нибудь диких зверей. В его время развлечения были немного другими… хотя «таблетки», конечно, тоже присутствовали. Но на долю Эдварда они не выпали — и хорошо, если так подумать. К тому же, вряд ли любое наркотическое опьянение било по мозгам сильнее, чем удовлетворение вампирской жажды. «Ты мой личный сорт героина», — вспомнил Эдвард строчку из «Сумерек» Белз. Нет, ну что, он реально бы сказал что-то подобное девушке? Да это звучало просто как… на мастер-классах по пикапу Эдвард за эту фразочку получил бы высший балл, вот как это звучало. То есть совершенно отвратительно. Он доехал до Сиэтла, нервно постукивая пальцами по баранке руля и крутя про себя злополучную фразу. Ну вот кем надо быть, чтобы сказать нечто подобное девушке? Ответ пришёл сразу: подростком. Или тем самым выпускником пикап-курсов. Только вот Эдвард не считал себя ни первым, ни вторым; так что же тогда в истории, переданной Белз, заставило его вести себя… вот так? «Ни в какие ворота, — раздражённо думал он, отмахиваясь от мыслей окружающих его людей. — Сказать такое девушке, которая нравится… где воспитание, спрашивается? Меня точно такому не учили. Если бы матушка это услышала… ох, хорошо, что она этого не слышала. Точно не оценила бы». Личный сорт героина… сравнить женщину, которая тебе нравится, с наркотиком. А для любого вампира наркотик — это кровь, еда. Могло ли быть так, что в истории Белз Белла Свон была для Эдварда Каллена не больше, чем желанной закуской? Думать об этом было неприятно. Ещё отвратительнее ситуация становилась из-за того, что тот-Эдвард, кажется, при появлении в его жизни Беллы Свон хорошо так деградировал. Буквально откинул весь свой более чем столетний опыт вампиризма, уроки Карлайла, какие-то личные выводы. Опустился до уровня «любить-тебя-белла», но при этом, если верить Белз, тот-Эдвард свою зазнобу всячески насиловал… Ментально. Ну так Эдвард же менталист, ему по дару положено. Белз написала только одну книгу, оставшиеся три Эдвард знал лишь по пересказам Колокольчика. Многих деталей девушка и сама не помнила; то же, что осталось в её памяти, звучало отнюдь не вдохновляюще. Газлайтинг, психологическое насилие, а уж то, как Эдвард оставил Беллу в Форксе совсем одну, подговорив клан на переезд! Тот-Эдвард. Неудивительно, что поначалу Белз отнеслась к Эдварду с некоторым недоверием. Если бы он сам знал о ней что-то подобное… да уж. Хорошо ещё, что Свон смогла через это переступить — лишаться такого друга как она Эдварду не хотелось бы. А ведь их дружба могла даже не завязаться, и всё из-за книжки о странной, больной подростковой влюблённости. Если так подумать — чёрт с ней, с этой влюблённостью и вампирским запечатлением. Эдварда бросало в дрожь при мыслях о том, что он мог потерять собственный разум из-за чьей-то песни крови. Люди, конечно, совершают безумства во имя любви, но это уже было как-то чересчур. Да и не человек Эдвард больше, чтобы прощать себе подобные глупости. Прокручивая эти мысли в голове по кругу, Эдвард объехал несколько ночных клубов. Работники не видели никого, кто мог бы заинтересовать Каллена, да и в целом они все были похожи на сонных мух. Один бармен вообще едва проснулся. А разлепив глаза и увидев Эдварда перед собой, только скривился и пробормотал: — Сгинь, нечистый!.. — Я сегодня с утра душ принял, — не внял этому стону отчаяния Эдвард, похлопывая опухшего от бессонницы мужчину по плечу. — Новости есть? Мужик скинул его руку, выпрямился и зевнул так, что едва не вывихнул челюсть. — Пересказать тебе то, о чём мне пьянь всю ночь заливала? Разводы, деньги, измены… — Скандалы, интриги, расследования, — вспомнил Эдвард присказку Белз. — Нет, давай-ка лучше по заданным темам. Бармен покачал головой, в вялых полутрезвых мыслях шевельнулось нечто вроде сожаления с крупицами раздражения. Эдвард вытащил крупную купюру и, не глядя, ткнул мужику в ладонь. — Дык я ж ничего, — растерялся бармен. Каллен махнул рукой. — Забей. Считай, что это компенсация за необходимость прислушиваться к чужим разговорам. Бармен попался на удивление честный. Разглядывая купюру в своих пальцах, он думал о том, стоит ли говорить или нет. — Слушай, — всё-таки решился мужик, потирая одутловатое лицо. — Не думаю, что это реально полезная информация, конечно, но сегодня мне на уши присел какой-то учёный. Говорил с жутким акцентом и хвастался, что вытаскивает трупы отовсюду… вроде как археолог. — М-м-м, — Эдвард облокотился на барную стойку, но, увидев несколько липких пятен рядом, выпрямился. — И? — Может это ничего не значит, — предупредил бармен. — Только он дюже много заливал про девушку с золотой монетой на цепочке. Я фотку, которую ты мне давал, потерял, сорян. Но учёный этот возмущался, что такие старинные как монета-подвеска вещи не в музеях, а у кого-то на руках. Просто буквально уши мне измочалил своим нытьём, если честно. Если бы сердце Эдвард билось, то удар бы оно точно пропустило. — Золотая монета? — Ну кулон, — поправился бармен, ероша волосы. — Монета большая, как у девушки на фото. Короче, цацка. Ты понял. Ты же вроде просил рассказывать о таком… только вот этот учёнишка недавно из экспедиции вернулся, так что вряд ли он говорил про твою зазнобу. Этот хрен вроде как в Европе был или типа того. — Она мне не… ладно, неважно, — оборвал себя Эдвард. — Где его найти? — Контактов он мне не дал, у меня ж нет сисек десятого размера, — пожал плечами мужчина. — Однако он говорил, что сегодня будет участвовать в бух-забеге по ближайшим барам. — В чём?.. — Бух-забег. Да ладно, ты не знаешь, что это такое? А я-то поначалу подумал, что ты из этих… из золотой молодёжи. Это они так здесь развлекаются. «Ну или те, кому деньги девать некуда, — добавил про себя бармен, — выпивка тут стоит просто охренеть как несправедливо дорого!» Эдвард потёр глаза. — Ладно. Этот ваш… бух-забег, прости меня матушка за то, что я познаю подобное, — бармен гыгыкнул от того, что Эдвард сказал, да и сам Каллен усмехнулся. — В общем, что это такое и где он начинается? В принципе, слушать ответ Эдварду не требовалось: по мелькнувшим мыслям бармена он уже узнал всё, что ему было необходимо. Но развернуться и уйти после заданного вопроса оказалось выше воспитания вампира, так что он терпеливо выслушал на удивление ровные объяснения. И отблагодарил бармена ещё одной купюрой. Так называемый «бух-забег» был именно тем, чем назывался — забегом кучки людей разного возраста по барам, расположенным в пределах нескольких улиц. Для столь эпохального события, — которое, оказывается, проводилось ежемесячно, — была даже разработана карта баров. В начале самые фешенебельные и дорогие; чем дальше, тем меньше становился средний чек и грязнее барная стойка. Бармен, расчувствовавшийся из-за неожиданной прибавки к зарплате, написал Эдварду очерёдность посещения баров и искренне пожелал заходить ещё как-нибудь. — Налью тебе что-нибудь вкусненькое, парень. Что предпочитаешь? — Кровавую Мэри, — хмыкнул Эдвард, кивая вместо прощания. К сожалению, юмор бармен понять не мог. Но Эдвард повеселился и без него, говоря откровенно. Ещё и подумал, что надо будет потом этот случай рассказать Белз — вот уж кто точно оценит слоновью тонкость сказанной шутки. Забег начинался в шесть вечера, так что до назначенного времени Эдвард просто катался по городу, лениво вслушиваясь в привычный гомон человеческих мыслей. Деньги-деньги-деньги-секс. Кот. Домашние проблемы. Урод-начальник. Когда уже зарплата? «Ух и надерусь я сегодня!» А вот это уже точно была мысль одного из «марафонцев». Эдвард оставил машину на платной парковке, похлопал Вольво по крыше, как любимого скакуна, и двинулся в сторону возбуждённого роя мыслей алкоголиков. Ну, может, не все они были алкоголиками, зачем обобщать-то… но больше половины — точно. Потому что, судя по не особо связным обрывкам мыслей, здесь были и завсегдатаи подобных забегов. Засунув руки в карманы джинсов, Эдвард стоял чуть поодаль от основной толпы и рассматривал участников. Те веселились: переговаривались, радовались скорому событию, приглядывали себе партнёров для «продолжения банкета». Обычная грязь, обычные мысли… а скоро станет ещё хуже. Поморщившись, Эдвард уловил небольшую волну интереса в свою сторону. Кто-то из толпы его заметил, хм. Оставалось только надеяться, что слишком часто подходить к нему сегодня не будут — не то у Эдварда настроение, чтобы безболезненно отфутболивать пришедших пофлиртовать. Ну да, точно… вот от толпы послышалось мысленное «Да я смогу!», после чего от «марафонцев» отделилась девушка и направилась прямо к Эдварду. Мэйсон отбрил её на подлёте: посмотрел летящей в его сторону разукрашенной пташке прямо в глаза и покачал головой. Девушка сразу же сориентировалась и сделала вид, что шла не к Мэйсону, а в магазинчик позади него. В глазах у неё стояли слёзы обиды — какая, однако, чувствительная дама попалась… ну да ничего, у неё сегодня особенный день. Утопит горе в текиле. А если просто развернётся и уйдёт домой, то Эдвард будет даже собой гордиться. Спас одного человека от возможного алкоголизма. Молчаливый отказ Эдварда был замечен, но понят неверно: вместо новой девушки к нему направился юноша… правда, загримирован он был чуть ли не сильнее, чем прошлая девица, попытавшая счастье. — Привет, милаш, — обдал Эдварда парень запахом кальянной гари; блёстки на его лице переливались в вампирском зрении всеми оттенками радуги и даже больше. — Кого-то ждёшь или просто готовишься к свершениям? Что предпочитаешь пить? Эдвард отлепился от столба, который подпирал до этого, и окинул подошедшего парня равнодушным взглядом. В голове у блестючего было только две вещи: алкоголь и секс, секс и алкоголь. Можно совмещать, причём в самых разных вариациях и пропорциях. И главное с Эдвардом! Каллен ровно относился к гомосексуальности, однако не особо уважал беспорядочные связи. А уж когда видишь чистое порно с собой в главной роли… да ещё и с человеком, который тебе не особо нравится… гм. Да и не стал бы Эдвард стонать так, как этот парень себе нафантазировал. Вампира ещё попробуй удовлетвори, если в постели с ним человек, но не его возлюбленный. В последнем-то случае хотя бы психология добирает недостающее удовлетворение от слабости партнёра… Помнится, Белз у него спрашивала, почему он отказался от её предложения заняться сексом. Он тогда не ответил, отговорившись высокой моралью и всем в этом духе. Но на самом деле после того, что Эдвард творил в своей вампирьей юности, у него не осталось ни единого желания ложиться с кем-то, кто не был близок ему духовно. «Нагулялся», как говорят теперь. Наверное. — Не пью, — ответил Каллен. — Я ищу одного человека. — Все мы ищем человека, — чужая рука легла Эдварду на плечо; настырный блестяш прижался так близко, что чуть ли не залез на Мэйсона с ногами, как детёныш коалы. — Кого ты ищешь, сладкий? Может, всё же меня? Фотографии учёного у Эдварда, естественно, не было, — камеры в нужном баре оказались не больше чем бутафорией, — зато словесный портрет оказался вполне исчерпывающим. Услышав описание цели, блестяш заметно поскучнел и отодвинулся от Эдварда — Каллену на радость. — А. Этот. Он обычно приходит сразу к пятому бару, потому что первые ему банально не по карману. И что вы все такие красивые находите в этом… Он повертел запястьем, не в силах подобрать нужное слово. — «Все»? — переспросил Эдвард. — Его ещё две женщины искали, — охотно поделился блестяш. — Одна красивая как картинка, вторая обычная, из индейцев. Только лицо у неё было просто ужас, изуродовано когтями или ножом. Бедняжка, ей бы пластику… — Сегодня искали? — Нет, пару дней назад. — Описать женщин сможешь? — М-м-м… поцелуешь — память точно восстановится. — А если нет? — Эдвард растянул губы в опасной обольстительной улыбке и приблизил своё лицо к блестяшу, глаза которого восхищённо вспыхнули. — Что же будет тогда, м?.. Не расскажешь мне, как выглядела та красивая женщина? Повезло: блестяш оказался из тех людей, которые мыслят больше картинками, так что воспоминание о красоте женщины вспыхнуло у него в голове, словно на экране. Эдвард довольно сощурился, приблизился ещё немного — блестяш прикрыл глаза, предвкушая предстоящий поцелуй и в подробностях воскрешая в памяти и второе лицо. Первая женщина была Эдварду не знакома, однако, судя по идеальным чертам лица и прекрасным чёрным тугим кудрям, являлась вампиром. Глаза у неё, правда, были не красные, а совершенно обычные, карие. Но, возможно, дело было в линзах?.. Откуда взялась вампирша на территории Олимпийского клана и почему ни оборотни, ни хотя бы Элис не дали знак о её появлении? Вторая женщина была Эдварду знакома. Эмили Янг, та, на которую запечатлелся нынешний вожак оборотней… очень характерная внешность и шрам, который запомнился блестяшу больше всего. Такое увечье в самом деле бросалось в глаза первым делом. Каллен уткнулся парню перед собой пальцем в грудь и мягко отпихнул от себя. Блестяш возмущённо распахнул глаза и надул щёки, пародируя маленького ребёнка — думал, что это мило. На самом деле выглядело до того инфантильно, что Эдвард чуть не поморщился. Но это ничего. По сравнению с другими людьми, с которыми он встречался, этот представитель совсем-гомо-сапиенс был вполне неплох. — Я занят, — сказал Эдвард без всякого лукавства. — Спасибо за информацию. Он развернулся и, не слушая возмущённое сопение блестяша, направился к пятому бару в забеговом списке. Идти было недалеко, — вообще, все бары реально располагались очень близко друг к другу, чтобы алкота могла доползти от одного пункта до другого, — так что не прошло и пяти минут, как Каллен остановился около не очень свежей вывески с изображением потасканного жизнью дракона. Нужный «учёный» обнаружился сразу же: парень, помятый так же, как и дракон на вывеске, нетерпеливо притоптывал ногой и курил глубокими затяжками, то и дело посматривая на часы. Судя по красным глазам, раздутому багровому носу и опухшим пальцам, вчерашний «отдых» для его тела не прошёл без последствий. Непонятно только, почему тогда он снова хочет накатить — мысли у мужчины оказались совсем не такими, какие бывают у заядлых выпивох. Эдвард подошёл к нему и несколько раз кашлянул. Но мужчина не обращал на Каллена внимания, пока тот не коснулся его плеча. — Я не подаю и в компании не нуждаюсь, — огрызнулся учёный, не оборачиваясь. — Отстаньте от меня уже, а. — Плачу за любую выпивку до полуночи. Это вызвало чужой интерес. Мужчина повернулся к Эдварду, и Каллен понял, что из-за одутловатости и красного носа он ошибся с возрастом. Перед ним стоял довольно молодой парень, вряд ли старше двадцати пяти. — А в полночь что, карета превращается в тыкву? — Типа того. — М-м-м… Я не педик, если что. — Какое совпадение. Я тоже. — Хм… пошли тогда в другой бар. Раз ты у нас сегодня платишь, то я хочу пить что-то получше местной бадяги. — Ладно. Звать-то тебя как? — Андрэ Штольц. Антрополог, — он протянул руку, и Эдвард пожал сухую острую ладонь. — Только недавно вернулся с раскопок под Вольтеррой. Ты о них поговорить хотел? Эдвард расслабленно улыбнулся и кивнул, хотя внутри всё в очередной раз перевернулось. Вольтерра? Джаспер остался в Вольтерре. Элис тоже задержалась в Италии. Теперь этот Штольц, который, возможно, встречал… — Ты видел эту девушку? — спросил Эдвард, вытаскивая из бумажника фотографию Белз. Андрэ взял маленькую карточку двумя пальцами и, едва взглянув на кривляющуюся Свон, закатил глаза. — Ага, именно её. Эту монету я не забуду — такая редкость! Настоящая древность, и не в музее, ужас. Примитивное украшение сделали из исторического достояния, тьфу!.. И чего все спрашивают про эту деваху? Она какая-то знаменитость или типа того? — Кто «все»? — Да была тут одна. На тебя чем-то похожа, только волосы чёрные и вьющиеся, а глаза не ореховые, а тёмно-карие. Вы случайно не родственники, а?