Изумрудная верность

Джаспер понял, что в очередной раз вырубился только к тому моменту, как ощутил едкий запах подгорающей еды. Досадливо поморщившись, он снял сковородку с огня и швырнул посудину в раковину — там на такой случай как раз было налито немного воды. Железо, соприкоснувшись с ней, зашлось шипением; к запаху гари добавился пар и что-то гадкое, отдающее тошнотой. — Это уже четвёртая за сегодня, — заметила Розали, рассматривающая свои ногти. Джаспер закатил глаза, но отвечать ничего не стал — а смысл? Каждый справлялся с нервозностью как мог. Розали, к примеру, вообще ударилась в красоту. Сейчас она красила ногти; лак, застывая на них, потом легко и непринуждённо снимался целым пластом, будучи не в силах зацепиться за идеально ровную поверхность вампирского ногтя. Джаспер же не комментировал это бесполезное занятие? Не комментировал. Хотя рядом с Розали на барной стойке лежала уже небольшая кучка этих снятых «ногтей». И чего Хейл добивалась? Почувствовав его взгляд, Розали подняла голову и мягко улыбнулась названому брату — ни капли искренности. Джаспер чувствовал её, словно Хейл перед ним была обнажёнными нервами и настроением; в каком-то смысле так оно и было, пожалуй… — Вы сегодня улетаете? — спросила вампирша, дуя на ногти. — Да. В три. — Пара часов, и вы в Италии, хм… смена обстановки, даже завидую. Джаспер покачал головой. «Пара», да? Десять часов как минимум, и это ещё если с погодой всё будет нормально. С другой стороны, раньше путешествовать было ещё дольше и неудобнее — порой настолько, что по-вампирски пересечь море или океан оказывалось быстрее, чем пользоваться техникой или услугами бесконечных кучеров. — С Элис уже созванивался? — Розали вернула фокус внимания на ногти; это её успокаивало, очень сильно. — Нет. Она не отвечает на звонки. Мы даже не знаем, где она сейчас. — М-м-м… Элис ушла где-то месяц назад. Предупредила всю семью за завтраком, что ей срочно нужно в Италию, поцеловала Джейкоба и Джаспера в щёки, и была такова. Не ответила ни на один вопрос, легкомысленно пропустив семейное любопытство мимо ушей. Просто ушла. Потом Джаспер нашёл в их спальне длинное письмо, полное извинений, признаний в любви и просьб о прощении — ни слова о том, куда Элис могла бы уйти или зачем она покинула клан. Это… злило. Но больше злости Джаспер чувствовал нервозность: что же такого происходит с Элис, — с Белз, с Бри, с кланом, — если провидица поступает так? Если она не берёт в своё сложное путешествие даже самого Джаспера? Джаспер отвернулся от сестры и осмотрел поле боя. Готовка не приносила больше удовольствия, как раньше, однако она успокаивала — и пока этого было достаточно. Пожалуй, нынешний момент оказался самым… эмоционально сложным. Для всего клана; для Джаспера, чувствующего эмоцию каждого отдельного вампира, в особенности. А ещё был Джейкоб. Полыхающий своей злостью, звериной агрессией, звериной же тоской. Когда Блэк обращался птицей, лучше не становилось — все эмоции у него сохранялись, разве что приобретали иные спектры, к которым Джаспер не привык. Та ещё нагрузка — понимать, что там чувствует ворон. Который может быть даже не настоящая птица, а что-то вроде духа или тотема. Тоже свои особенности… «Заморочки», как сказала бы Белз. Элис бы в ответ на это рассмеялась. Смех у неё как звон колокольчиков. Как имя их пропавшей подруги. Джаспер потёр глаза и достал мусорное ведро. Пытаться отмыть сковородку не было ни сил, ни желания. Легче выкинуть. Следом за ней отправились ножи, тарелки, разделочная доска, кастрюли, недоготовленные блюда… В себя он пришёл от волны склизкой жалости и от руки Розали у себя на спине. — Ну что ты, что ты, — Хейл тихо выдохнула, забрала у Джаспера ведро и отставила его в сторону; затем она обняла названого брата, и, если бы у Джаспера билось сердце, оно бы остановилось в тот же момент от неожиданного проявления близости. — Всё будет хорошо. Чего ты нервный-то такой… Он обнял сестру в ответ, как никогда ощущая себя частью клана. Словно барьер, который был раньше между ним и остальными вдруг пропал — и это было прекрасное, вдохновляющее, захватывающее чувство. Но оно совершенно не успокаивало. — Пойду в свою комнату, — пробормотал мужчина через какое-то время, отстраняясь от Розали. — Тебе составить компанию? — Не надо. Проверю документы. Посмотрю в окно. Что там ещё врачи рекомендуют делать. Хейл закатила глаза. — Правильно питаться и заниматься спортом. Кстати говоря, иди-ка ты к Эммету, поохотьтесь перед вылетом. — Я не голоден. Она погладила его по щеке. — А я и не спрашиваю. Эммет, милый, — Розали обернулась к мужу, спускавшемуся по лестницей. — Отведи-ка нашего нервного братца провеяться. Глядя на широкую ухмылку охотника, Джасперу оставалось только вздохнуть: ясно было, что его одного не оставят до самого приезда Карлайла домой. Впрочем, возможно, это было даже к лучшему. Он позволил увести себя в лес и даже смог проглотить сколько-то литров медвежьей крови, не чувствуя ни вкуса, ни насыщения. В какой-то момент Джаспер отстранился от своего тела, позволяя себе ненадолго раствориться в эмоциях Эммета — вот у кого не было проблем с переживаниями. Перебесившись пару недель, охотник вернул своё обычное радушие и продолжил наслаждаться жизнью, как он всегда это делал. Удивительный человек. Вампир. Эммет сдал Джаспера Карлайлу с рук на руки; Розали проследила за тем, чтобы майор переоделся в чистое и вымылся от животной крови. Возможно, раньше такая забота показалась бы Уитлоку излишней. Но сейчас… всё было странно, всё менялось — и он позволял этой заботе окружать себя, приняв тот факт, что в семье он сейчас самый уязвимый из-за своих способностей. «Охана никого не бросает. И не забывает!» По дороге в аэропорт Карлайл молчал, да и Джаспер тоже не стремился заводить разговор. Всё было обговорено раньше, а попусту сотрясать воздух у Уитлока просто не было сил. У него вообще много на что в последнее время сил не хватало; а уж когда уехала Элис, и к обычным нервам за Белз и Бри добавились переживания за непутёвую жёнушку-провидицу… Уже сидя в частном самолёте и смотря в иллюминатор, Джаспер вдруг нахмурился. — Что не так? — спросил Карлайл, заметивший перемену в настроении приёмного сына. — Да так… подумал, что сегодня первое ноября. — И? — Самайн прошёл… Карлайл кивнул, откидываясь в своём кресле и закидывая ногу на ногу. Задумчиво рассматривая салон крошечного самолёта, который одолжил Карлайлу его давний знакомый, Каллен произнёс: — Время ведьм… в прошлом это были шебутные недели. Только разберёшься с одним ковеном, как возникает второй. Отец много зарабатывал за октябрь и ноябрь, насколько я помню. Про своё прошлое Карлайл всегда говорил мало, так что Джаспер ощутил поднявшуюся волну интереса. Она даже вытеснила горе ненадолго, словно подменив его собой. — Твой отец? — Джаспер сел ровнее. — Каким он был? — Единственный человек, которого я убил бы без сожалений, — откликнулся Карлайл, прикрывая ресницы. — Если бы он не служил Церкви и Инквизиции, то его самого бы четвертовали за жестокость и злой умысел. — Ты его ненавидишь, наверное… Карлайл хмыкнул. — Не особенно, — сказал он. — Ненавидел раньше, пожалуй, но какой смысл хранить подобные чувства в сердце, если мой отец давным-давно сгнил в своей могиле? В этом мире от него ничего не осталось, кроме моей памяти и креста. Он достал из-за пазухи цепочку с маленьким простым деревянным крестиком. Серебро выглядело чуждо рядом с потемневшей от времени древесиной. — Не думал, что дерево может так хорошо сохраниться, — пробормотал Джаспер. — Когда ты был обращён, в семнадцатом веке? — Тысяча шестисот шестьдесят первый, если быть точным, — Карлайл убрал крестик обратно под рубашку. — Крест бы не сохранился, если бы моя наставница над ним не поработала. У неё удивительный дар, Фелиция способна возвращать вещам их естественное, идеальное состояние. И в какой-то мере фиксировать его. — Фелиция?.. Карлайл усмехнулся. — Иногда я забываю о том, насколько мало я вам про себя рассказывал, — повинился он. — Однако сначала я не мог открыться, а потом вроде бы и момент уже прошёл для этого. Неловко вас было раньше всех собирать и начинать нести байки, как старый дед. Да и вообще, до недавнего времени у нас не было традиции совместных посиделок, так что… «До недавнего времени», да. Теперь появились — клан продолжал собираться практически каждый вечер в гостиной комнате, несмотря на пропажу Белз и Бри. Эсме тоже редко присутствовала; но да Эсме вообще ушла из клана, пускай и временно, как говорил Карлайл. Может, так думать было не очень по-семейному, но Джаспер радовался её уходу. Именно эмоции Эсме отравляли его больше всего — всегда отравляли, на самом деле. И тем страннее было смотреть на её спокойное радушное лицо с лёгкой полуулыбкой. В клане, пожалуй, только он, Эдвард и, возможно, Карлайл знали, насколько чёрная душа у Эсме на самом деле. И всё же, всё же… она была Каллен. Частью их семьи. «Охана никого не…» — Фелиция — самый старый вампир, которого я знаю, — сказал Карлайл, закрывая глаза и проваливаясь в собственные воспоминания. — Иногда мне казалось, что Вольтерра сформировалась вокруг неё. Возможно, так оно и было. К тому моменту, как Вольтури появились, как Ковен, она уже давно жила на территории современного города… Этруски считали её демоном или богиней — всё зависело от смены поколений. Но ей никогда, на самом деле, не было дела до людей. Слишком долго она жила… Он помолчал где-то с минуту, задумчиво покусывая губы. Джаспер терпеливо ждал, словно превратившись в каменную статую; ему казалось, что от неудачного движения Карлайл, как дичь на охоте, может вздрогнуть и убежать. Прекратить говорить. — Ты знал, что вампиры не бессмертны? — спросил Карлайл; Джаспер кивнул, однако Каллену этого и не требовалось. — не в смысле от огня. По-другому тоже можно… Раньше было легче убить вампира, иначе у людей вроде Розамунда, моего отца, не было бы работы. Некоторые вампиры имели своеобразную аллергию на металлы, другие не переносили соль или солнечный свет. Третьи умирали от определённой крови или жидкости. Кто-то вообще реагировал на молитвы — отсюда и пошли всякие предрассудки, мол, вампиры это тёмные твари. По крайней мере, так говорила Фелиция. Не могу сказать точно, верю ли я её мнению или нет, но звучит оно довольно… логично. Да и зачем ей врать? Он вздохнул. Самолёт набрал высоту, и Джаспер удивлённо оглянулся на иллюминатор — он даже не заметил, когда они поднялись в воздух. — Но даже если вампир инертен ко всем этим потенциально опасным для него вещам, есть кое-что, всё равно на него влияющее… — Что? — Время. С его течением все вампиры, если можно так сказать, стареют. Костенеют, каменеют — называй как хочешь. Это небыстрый процесс, для него требуется значительное время, но первые признаки начинаются где-то от тысячи лет жизни. У правителей Вольтерры это неплохо выражено, кстати. Аро имеет кожу, схожую внешне с пудрой. Алебастровая кожа… он был таким уже в то время, когда я присоединился к Вольтури. Кайус, насколько я помню, имел пару ран в районе груди — словно камень растрескался. Фелиция его лечит, конечно, однако только по собственному настроению… вот он и скрывал эти трещины под одеждой, даже во время… Карлайл замолчал, дёрнув уголком губ. Подождав секунд тридцать, Джаспер осторожно коснулся напряжения Каллена своей способностью — и мужчина расслабленно опустил плечи. — А что насчёт Маркуса? — спросил Джаспер, будто ничего не произошло. — Маркус… у него другая слабость. Те, кто в зоне риска из-за другой причины смерти, не стареют так, как это происходит у большинства вампиров. — Ты не знаешь, что? Даже не пытался узнать? Карлайл открыл глаза и удивлённо посмотрел на приёмного сына. — Нет. Зачем это мне? О, на это у Джаспера было множество ответов. Но, пожалуй, все они показались бы Карлайлу излишне жестокими, преувеличенно-озлобленными. Что поделать, Джаспер был создан во время войны и для войны. О чём ещё он мог думать в первую очередь, как не об убийстве себе подобных? К тому же, учитывая, что Карлайл вёл его в ту самую Вольтерру… хотелось бы знать, как влиять на её правителей. Если что. Вряд ли, конечно, Джаспер успел бы многое, реши Вольтури их двоих убить. Хм… — Ты о чём-то не о том думаешь, — фыркнул Карлайл, заметив изменившееся выражение лица Уитлока. — Прекращай и пользуйся моментом, пока дедушка Карли настроен на разговоры. — Дедушка Карли? Ты серьёзно? Что же, своего Карлайл добился: Джаспер от такого сравнения заулыбался. Полёт прошёл быстрее, чем майор думал, и всё благодаря Каллену: рассказывать он давно научился, ещё во времена своего преподавания в университетах, так что небольшую лекцию «о былых временах» вёл увлекательно и живо. Они продолжали говорить и во время приземления, и в аэропорту, — очень тихо и быстро, чтобы не смущать людей вокруг какими-нибудь странными деталями из прошлой жизни, — и даже после, в арендованной машине. — Будь я человеком, у меня бы давно язык отвалился, — покачал головой Карлайл где-то на середине пути до Вольтерры. — Ладно, перерыв. Давай обсудим наши действия. — Я вообще мало представляю, почему ты взял именно меня с собой. — Твои способности работают на Аро, Маркусе и Кайусе лучше, чем ментальная сила Эдварда, — признался Карлайл, легко перестраиваясь в нужный ряд на шоссе. — К тому же, ты и сам знаешь, что Аро нацелен получить Эдварда в клан, так что лучше лишний раз не дразнить змею. — Вот когда он моей руки коснётся, я ему это воспоминание и подсуну. Пускай знает, как ты к нему относишься. Карлайл легко рассмеялся и с весельем в глазах взглянул на Джаспера. — И всё-таки, сын мой, наш маленький колокольчик знатно тебя испортила. Чтобы раньше ты сказал что-то подобное… нонсенс! — Я не сыр, чтобы портиться, — ухмыльнулся Джаспер, отводя взгляд. Частая присказка Белз, которую она даже не замечала, как говорила. Ох, как же давно он не слышал её голос… — Как думаешь, — тихо сказал Джаспер, — с ней и с Бри всё в порядке? Карлайл сжал руль и мрачно кивнул. — Это мы и едем узнать. Я до последнего не хотел идти на поклон к Вольтури, слишком уж показательно было их игнорирование. Но, похоже, сейчас я зашёл в тупик, так что… пора тряхнуть старыми связями. Он побарабанил пальцами по рулю и нервно усмехнулся. Джаспер удивлённо поднял брови, глядя на отражение Карлайла в стекле — чтобы Каллен, и нервничал? Реально нервничал, а не немного беспокоился? — Что не так? — Да вот… думаю, какую цену Вольтури запросят за свою помощь. В их мире, сын мой, ничего не делается просто так. Вольтерра была такой же, как и сотни лет назад — по словам Карлайла. Они въехали в черту города поздним вечером, едва успев до того, как закроются ворота. Джаспер смотрел по сторонам, как ребёнок, и удивлялся тому, насколько же город выглядит… старым. В хорошем смысле. Нет рекламы, нет лишнего освещения, нет яркого цвета на зданиях. Мощёные дороги, старые постройки, ставни на окнах. Повсеместное озеленение — довольно куцее из-за ноября, но обещающее летом пушистые кроны у тех же деревьев. Город выглядел крайне привлекательно и ничем не напоминал о том, что им правят убийцы. Карлайл уверенно вёл машину по узким улочкам, пока не доехал до подземной парковки. Перед ней он затормозил; Джаспер даже не успел спросить, что не так, как рядом с машиной появился вампир. Он словно вынырнул из темноты; Джаспер едва уловил его запах перед появлением. — Синьор Каллен, — вампир поклонился, когда Карлайл открыл окно. — Господа вас ждут. Пожалуйста, следуйте за мной. Пришлось выходить из машины. Джасперу от вампира-из-тени достался один нечитаемый взгляд ярко-красных глаз, ничего больше. Уитлок был этому даже рад: в их ситуации было бы лучше, если бы он остался простым приложением к Карлайлу. Как сказал Каллен: «Молчи, смотри и слушай эмоции». Вот этим Джаспер и собирался заняться. Идя за вампиром, он по-животному принюхивался — что-то в воздухе было… знакомое. Вроде бы Джаспер никогда не был в Вольтерре, так почему тогда… запаха, казалось, никакого не было; или он был, но Джаспер его не чувствовал — и это даже хуже, на самом деле, потому что заставляло нервничать из-за непонимания. Он чувствовал что-то. Он не понимал, что он чувствует. И чувствует ли вообще. Но вроде бы чувствовал… и так по кругу. В любом случае, это было лучше, чем всеобъемлющее горе Калленов в первые дни после пропажи девочек. Калленов провели по нескольким улицам, прежде чем завести в какое-то здание. Изнутри оно оказалось пустышкой, всего лишь пустым коконом от бабочки; главным в этом здании был спуск вниз, в катакомбы под городом. Карлайл про них рассказывал. Вольтерра строилась не вширь или вверх, а вниз — больше для вампиров, естественно, чем для людей. Здесь была запрещена охота и убийство человека любого рода; Вольтури хотели создать город для вампиров, где будет можно спокойно жить… К сожалению, время внесло свои коррективы и здесь: свободных для вампиров территорий так и не получилось. Люди развивались, множились, изобретали новое оружие; от ядерного взрыва даже бессмертие не спасёт, на самом деле. Так что было принято решение тихо и мирно уйти в подполье… насовсем. Белз называла это Статутом о Секретности. И говорила, что рано или поздно система рухнет; достаточно будет одного вампира, решившего показать себя миру. Выйти, к примеру, во время всеобщего празднования на солнышко без одежды — и всё, конец инкогнито, который так пытались сохранить Вольтури. Она видела выход в популяризации вампиров. Джаспер не был уверен, что это хорошая идея, однако никакой альтернативы предложить не мог. Так что, возможно… — Карлайл, наш дорогой… друг. Что же привело тебя в нашу обитель? Спустя столько времени с твоего последнего визита сюда… Аро действительно выглядел как статуя, высеченная из алебастра с большой нежностью и любовью к материалу. Его глаза — молоко с кровью, волосы чёрные и длинные, убранные по моде прошлых веков. Кожа —белая пудра, а длинные пальцы напомнили Джасперу о лапках насекомых. Их с Карлайлом встретили в большом зале, но без ожидаемых Джаспером тронов или охраны. Вольтури просто стояли друг рядом с другом, смотря на пришлых; в глазах каждого из трёх правителей Вольтерры Джаспер не видел ничего, кроме скуки. Другое дело — эмоции. Аро был рад приходу Карлайла; один вид его старого друга вызывал в груди древнего вампира ощущение тихого, спокойного семейного счастья. В реальность оно никак не проявлялось. Если бы Джаспер не обладал своим даром, то он и вовсе подумал бы, что Аро издевается над пришедшим в его обитель Калленом. Кайус испытывал что-то вроде душевной изжоги. Смотрел на Карлайла и чувствовал кислоту предательства, горечь потери, отзвуки далёкой, разорванной в клочья влюблённости. Наверное, это было действительно сильное чувство, раз Кайус, несмотря на свои прожитые годы, пронёс его до современности. И дал ощутить Джасперу. Не то чтобы он реально хотел чувствовать романтический интерес в сторону человека, которого воспринимал не иначе как своего приёмного отца. Маркус… ощутив его эмоции, Джаспер напрягся. Почему?.. из-за чего он чувствовал такую сильную… …ненависть?.. Что Карлайл… нет, не Карлайл, с удивлением понял Джаспер. Маркус не ненавидел Карлайла — ему вообще было плевать на Каллена. Будь он рядом или нет — какая разница? Маркус ненавидел Джаспера — так сильно и неистово, что Уитлоку захотелось немедленно убить этого человека. Быстро, навсегда, без единого шанса на возрождение. Не зря он у Карлайла выспрашивал насчёт слабых мест этого вампира, получается… — Моя приёмная дочь пропала, — сказал Карлайл, склонив голову в жесте покорности. Аро поднял брови; его лицо исказилось в кукольном, чрезмерно удивлённом выражении. Джаспер этого удивления не чувствовал — о пропаже Белз вампир знал задолго до того, как Каллены пришли в его обитель. Значит, он как-то замешан… верно? Следить за своим лицом становилось всё сложнее. Ненависть Маркуса словно отщипывала от терпения Джаспера по кусочку; и без того расшатанная психика майора требовала что-то предпринять. Уже всё равно, что именно. Сделай же что-нибудь с этим, чёрт возьми! Джаспер засунул руку в карман куртки и сжал в кулаке брелок от своих ключей. Пускай руны, выжженные на нём, уже не работали, — по крайней мере, так считала Элис, — осознание того, что у майора есть частичка Белз… частичка её магии… Успокаивало. Маркус проследил за его жестом. Ноздри вампира раздулись — он принюхивался. Затем Уитлок скорее почувствовал, чем увидел движение в свою сторону; в следующее мгновение Маркус налетел на него, как зверь, вцепившись в руки Джаспера. Всё произошло за какие-то доли секунды. Джаспер рванул было вперёд, стремясь нанести ответный удар, однако Карлайл перехватил его руки и оттащил назад, лишая подвижности; Аро и Кайус схватили Маркуса, также отводя его в другую часть комнаты. Появились стражи, которых Джаспер знал исключительно по рассказам Карлайла. И Джейн, которую он видел благодаря портретам, нарисованным Элис. Джаспер стряхнул руки Карлайла и выпрямился. Куртка была разорвана; Маркус, охотящийся за связкой ключей, получил их. Или он охотился не за ключами, а за полоской кожи? — Уведите достопочтенного синьора, — отрывисто приказал Аро, сдувая прядь волос со своего лица; дождавшись, пока стражи со всем уважением перехватят Маркуса, он снова обратил взгляд к Калленам. — Не самое лучшее начало для светской беседы, стоит признать. — Он всё ещё страдает по Дидим? — спросил Карлайл с сочувствием в голосе. — Такое поведение… Мужчина положил руку на плечо Джасперу, однако майор и без того не собирался ничего говорить или делать. Ну его. Пускай Карлайл разбирается с происходящим, Джаспер вообще ничего не понимал. — Страдает, да, — эхом откликнулся Аро. — Можно и так сказать. Мы все страдаем по моей сестре, Карлайл, сколько бы времени ни прошло. Джаспер сжал кулак и стянул с себя куртку, бросив её в сторону. Маркус выдрал часть ткани вместе с ключами в кармане. С ключами и брелоком, на котором остался след от магии Белз — такой сильный, что даже сам Уитлок его ощущал. Может быть, Джаспер ничего и не понимал… …но это не значило, что он не запомнил.