Скрывающие лица (Masked men)

      Дауд рыскал по кабинету верховного смотрителя на протяжении уже двух часов, пытаясь найти способ подобраться к нему поближе. Кэмпбелл был одним из ближайших соратников Берроуза, и все знали, что он не расстаётся с маленькой чёрной записной книжкой, полной компрометирующей информации. Хотя Дауд годами вынашивал планы по заполучению дневника, полагая, что секреты, указанные в нём, воистину бесценны, он никогда не думал, что это окажется настолько нагло и просто: переодеться смотрителем и войти в офис Аббатства через главный вход. Конечно, форма и маска не очень удобны, но были очень полезны в проникновении в Колдридж и освобождении Корво.       Неделями после убийства императрицы Дауда мучили видения момента его краха: вот он вонзает клинок в грудь Джессамины Колдуин, слышит эхо крика Эмили, видит яростный взгляд Корво, когда его уводит стража. Снова, и снова, и снова он переживал это, ощущая, как сходит с ума. Хотелось обвинить во всём Чужого, но Дауд понимал, что тот точно не виноват в его кошмарах. Черноглазый ублюдок вообще не разговаривал с ним много лет, и, по-видимому, ему давно плевать на Дауда и его ошибки. Как отвлечь себя, Дауд не представлял. Делать свою работу, ходить на миссии не получалось, и он никогда не интересовался выпивкой и плотскими утехами.       В итоге Дауд решил, что единственное, что сможет развеять его бесконечную меланхолию и снедающее изнутри чувство вины, — попытка сгладить последствия того, что он сделал. Спасение сначала Корво, а затем Эмили, выглядело хорошим планом. Заставить Берроуза, Кэмпбелла и всех остальных заговорщиков заплатить за их «справедливость». Вернуть законную наследницу престола на её место. Решение действовать по такому плану принесло настолько сильное чувство облегчения, что Дауд опешил. Это было до безумия странно, но впервые за долгие годы он почувствовал, что поступает в самом деле правильно.       Дауд не сказал ни Билли Лёрк, ни Томасу, ни кому-либо ещё из китобоев о своих планах. Он просто объявил всем, что уезжает на несколько дней, может быть, недель, и что Билли с Томасом за старших. Не так давно он бы оставил только Билли, но в последнее время он чувствовал, что с ней что-то не то, что-то, чего Дауд не мог понять. Она неожиданно пропадала, а когда возвращалась, утверждала, что ходила на разведку, при этом Дауд не раз замечал странное выражение лица, с которым она на него смотрела. Томас же показывал себя верным, исполнительным и более предсказуемым. Дауд не был с ним так близок, как с Билли, но возможно, это и к лучшему.       Потом он спас Аттано. Дауд слышал о работе королевского палача ранее, но никогда не видел её результатов. Корво не только не доедал и толком не спал за время в тюрьме, но и, судя по тому, что сумел заметить Дауд, был весь в порезах, синяках и ожогах. Конечно, это не первый раз, когда на кого-то другого падала вина за действия Дауда, но это явно был первый раз, когда он лично столкнулся с результатами своих действий. И это вызвало у убийцы такие отвращение и гнев, каких он не ожидал, и напомнило о том, как несколько молодых китобоев были серьёзно ранены во время работы. Он чувствовал ответственность. Он злился на себя за то, что позволил подобному произойти.       Дауд надеялся, что Корво никуда не денется к моменту, когда он вернётся. И хотя отследить Аттано в его нынешнем состоянии вряд ли серьёзная проблема, было бы гораздо проще, если Корво согласится сотрудничать. До сих пор его было удивительно легко убедить, но опять же, хоть Дауд и вытащил его из тюрьмы и доставил в безопасное место, как только Аттано немного оправится и отдохнёт, работать с ним может стать сложнее.       Наконец двери в зал для совещаний открылись, и оттуда вышел Кэмпбелл вместе с несколькими смотрителями и офицерами стражи. Верховный смотритель выглядел до отвращения довольным, в отличие от офицеров, что не предвещало ничего хорошего.       — Спасибо за сотрудничество, господа, — на прощание сказал Кэмпбелл.       — Верховный смотритель, — слегка поклонился один из офицеров. Они повернулись, чтобы уйти, и Дауд заметил, что второй закатил глаза.       Одинокий смотритель терпеливо ждал, пока Кэмпбелл освободится, и как только тот отвернулся, подошёл и что-то сказал тихим голосом.       — Что? — оторопел Кэмпбелл, забыв понизить тон, чем привлёк внимание не успевших далеко отойти стражников. Опомнившись, он продолжил говорить тише, хотя Дауд всё ещё мог его услышать с того места, где стоял, притворяясь, что смотрит в окно, — Когда это произошло? — Смотритель что-то тихо ответил. — Клянусь Запретами! — воскликнул Кэмпбелл. — Лорд-регент в курсе?       — Да, конечно, — смотритель заговорил громче, когда офицеры скрылись за поворотом дальше по коридору. — Мы заверили его, что кто бы это ни сделал, он действовал без разрешения и ведома Аббатства. Это был нарушитель, вражеский агент.       Дауд под маской позволил себе довольно усмехнуться.       — Хорошо, хорошо, — забормотал Кэмпбелл. — Жителей города оповестили?       — Да, сэр, было сделано объявление, что Аттано сбежал из тюрьмы, и о любых подозрительных людях следует сообщать городской страже. Они также отправили отряд обыскивать территорию вокруг моста Колдуина, где его видели в последний раз.       — Мы тоже должны отправить наших людей на поиски. Кажется, Корво намного опаснее, чем кто-либо из нас мог предположить. Поговорите с братом Квентином и примите все необходимые меры. Всё, свободны. — Кэмпбелл махнул рукой, и докладывающий заторопился уйти. Верховный смотритель на мгновение замер, погрузившись в свои мысли, прежде чем отправиться в архив. Дауд подождал несколько минут и последовал за ним.       Помещение, отведённое под книгохранилище, не было особо большим, потому что в нём содержались только те книги и тексты, которые смотрители считали подходящими. Большинство из них содержало записи о влиянии Чужого, были и редкие книги с вымышленными историями, призванными предостерегать от искушений. Там же находился один смотритель, изучающий лежащую перед ним на кафедре биографию Джона Клеверинга. Кэмпбелл поднялся по лестнице в верхнюю часть библиотеки и расположился за одной из конторок. Дауд медленно прошёл мимо, делая вид, что направляется к другому столу, и, оглянувшись через плечо, увидел, как яростно Кэмпбелл что-то строчил в своём дневнике.       Сев за стол напротив верховного смотрителя, Дауд взял книгу из стопки рядом и, открыв её, склонил голову, чтобы казалось, будто он читает, на самом деле изучая своего оппонента. Его вид вызывал отвращение. Из всех мужчин и женщин, которым не посчастливилось встретить Дауда на своём пути, Кэмпбелл был одним из худших. Разумеется, и в лучшие времена он не питал любви к смотрителям, но, по крайней мере, большинство из них верило, что делает мир лучше, спасают людей. Кэмпбелла же это не заботило, не волновало, как заставить людей сопротивляться искушениям Чужого или спасти их души. Всё, чего он хотел и о чём заботился, — его личная выгода и удовольствие.       Дауд хотел убить его. Вонзить клинок ему в сердце и провернуть, наблюдая за выражением лица при этом. Но разве этого бы хотел Корво? Чтобы Дауд убил Кэмпбелла, не дав Аттано даже шанса отомстить? Дауд уже лишил Корво слишком многих вещей, и ему не казалось правильным, что он может сделать ещё и это. Тем не менее, он не мог покинуть канцелярию верховного смотрителя, не наказав Кэмпбелла.       Вглядевшись в текст книги перед ним, Дауд с удивлением обнаружил, что перед ним очень удачно оказался сборник церемоний и ритуалов смотрителей. Он пролистал его, пока не наткнулся на что-то знакомое: клеймо еретика. Он слышал о нём раньше, но никогда не видел никого с клеймом. На странице описывалось, как заклеймённый смотритель или сестра-оракул будет изгнан из Аббатства и никогда больше не сможет вернуться. А любой, кто рискнёт помочь, будет наказан. Там же был рисунок клейма, и Дауд поймал себя на мысли, что представляет, как оно будет выглядеть на лице Кэмпбелла.       — Простите, сэр, — Дауд поднял голову и обратился к Кэмпбеллу, заставив того оторваться от своего дневника с выражением то ли раздражения, то ли удивления. — Я только что прочитал о клейме еретика, и мне теперь интересно, есть ли у нас оборудование для проведения этого ритуала?       — Да-да, конечно, есть, — Кэмпбелл отмахнулся. — Всё необходимое лежит в комнате для допросов. Рискни отвлечь меня ещё раз и спать будешь с волкодавами на псарне.       Дауд встал и прошёлся по архиву, заметив, что другой смотритель вышел из помещения. Допросная оказалась совсем рядом, и Клинок Дануолла легко нашёл интересующие его инструменты: чаша с углями, которые он зажёг перед тем, как положить накаливаться клеймо. Вернувшись в архив, прежде чем подняться наверх, где всё ещё работал Кэмпбелл, Дауд активировал взгляд Бездны, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Остановившись перед верховным смотрителем, Дауд с презрением уставился на одного из самых влиятельных людей Дануолла.       — Что тебе ещё надо? — Кэмпбелл раздражённо поднял глаза в ответ — Ты что, не видишь, я занят?       Дауд сжал ладонь в кулак и нанёс удар прямо в лицо верховному смотрителю; в стороны брызнули капли крови из разбитого носа. Кэмпбелл отшатнулся от неожиданности и хотел было позвать на помощь, но его зарождающийся крик был грубо прерван мгновенно оказавшимся за его спиной Даудом, сжавшим его шею в захвате. Лишившись возможности сделать вдох, Кэмпбелл судорожно задёргался, пытаясь вырваться, но вскоре обмяк, потеряв сознание. Дауд взвалил тело на плечо, неприятно поразившись тому, насколько тяжёлым оказался верховный смотритель, порадовался, что, к счастью, не придётся далеко идти, и сунул в карман за пазуху дневник Кэмпбелла, прежде чем отправиться в комнату для допросов.       К счастью, Дауд не слышал и не видел других смотрителей. Вероятно, они все отправились в город на поиски Корво. Лишь бы держались подальше от Дурного квартала.       Чтобы заставить Кэмпбелла сесть в пыточном кресле ровно, Дауду пришлось постараться, но в итоге он смог закрепить его конечности ремнями. Вид верховного смотрителя навеял мысли о Корво, который снова и снова оказывался прикован к такому же креслу. На его щеке ещё не начал заживать след от ожога, и хотя Дауд не был тем, кто держал в руках раскалённый добела прут, это вполне мог быть он. Клинок Дануолла взял приготовленное клеймо, окунул его в химический раствор, который сделает шрамы после ожога глубже, и, грубо сжав подбородок Кэмпбелла, поднёс орудие к его левой щеке.       Запахло химикатами и горелой плотью. Верховный смотритель пришёл в себя от резкой боли и закричал, практически сразу, впрочем, снова потеряв сознание. Дауд с мрачным удовлетворением оглядел свою работу.       Верховный смотритель наказан, устранён от власти, но остался жив, и Корво сможет поквитаться с ним позже. Теперь, когда Аттано сбежал из тюрьмы, а Кэмпбелл выведен из игры, Берроуз поймёт, что кто-то идёт за ним. И Дауд не мог дождаться, когда увидит его трусливые метания.       Брошенное клеймо со звоном покатилось по выложенному плиткой полу. Дауд получил то, за чем пришёл. Не удосужившись выйти через главный вход, хотя это можно было сделать, Клинок Дануолла вылез в окно, оказавшись на карнизе. Внизу, на площади Холджера, Дауд заметил группу смотрителей, которые что-то внимательно слушали, предположительно, инструкции по поимке Корво. Никто из них даже не подумал взглянуть на то место, где он притаился.       Пробираясь крышами в сторону Дурного квартала, Дауд следил за стражей и смотрителями на улицах. Их там явно было больше, чем обычно, а из дребезжащих громкоговорителей повторялось по кругу одно и то же сообщение о побеге особо опасного преступника — убийцы императрицы Корво Аттано — и о помогающем ему лже-смотрителе Дариусе. Добравшись до заброшенной территории около фабрики Роузберроу, Дауд убедился, что нет никаких следов пребывания здесь городской стражи или кого бы то ни было ещё, и, удостоверившись, что выбранное им убежище пока безопасно, спустился на землю. На обратном пути Клинок Дануолла пробрался в несколько пустых магазинов в поисках чистой одежды, еды и лекарств. Он также добыл охотничий нож, пистолет и немного патронов, чтобы вручить это всё Корво на время, пока они не добудут более приличное снаряжение. Практически около убежища Дауд заметил неприглядный магазин готовых костюмов. Вывеска его давно упала, но внутри в темном помещении ещё стояли уцелевшие манекены в замысловатых нарядах, предположительно, созданных для праздника Фуги. Присмотревшись, Дауд заметил и кое-что ещё: из глубин магазина шло мерзкое пурпурное сияние.       Дауд остановился, споря сам с собой. И всё-таки, оставив добытые припасы, он вошёл в заброшенное ателье и направился к источнику света, по мере приближения ощущая в воздухе низкий гул; его охватило тревожное чувство. Ему это знакомо. Он видел такое уже много раз, но последний — много лет назад. Похоже, Чужой захотел появиться именно сейчас, когда его меньше всего ждали и хотели видеть.       Это оказался небольшой алтарь, украшенный пурпурной тканью и обставленный свечами, которые, хоть давно и догорели, продолжали светиться неземным светом. Посередине алтаря лежала единственная руна, тихо поющая во мраке. Дауду показалось, что он может даже увидеть завихрения Бездны, окружающие это место. Часть его не хотела трогать руну. Он не хотел знать, что скажет Чужой, если тот вообще скажет что-нибудь полезное. Загадочный ублюдок. Было время, когда Дауд был готов сделать всё, что угодно, лишь бы снова услышать голос Чужого, получить его одобрение. Но оно давно прошло.       Дауд решился и протянул руку, касаясь руны. На мгновение воздух стал холоднее, потяжелел, а тени заклубились по углам, Бездна разлилась по комнате, и Чужой появился над алтарём, ничуть не изменившийся со времени последней встречи.       — Дауд, — произнёс он ровным тоном, обводя руками пространство, — мой старый друг. Давно не виделись. Ты снова привлёк моё внимание. Как летят годы, как быстро падают тела... Ты знаешь, что в мире всего семь человек таких, как ты — людей с моей меткой? — Чужой сцепил руки за спиной и склонил голову набок. — Я уже некоторое время наблюдаю за тем, кто мог стать восьмым, но из-за тебя в этом нет нужны. Хотя было бы интересно взглянуть, как он распорядится моими силами. — Дауд нахмурился, обдумывая слова Чужого. Он ненавидел моменты появления черноглазого ублюдка, в которые вечно оказывался неспособным произнести хоть слово. — Всю жизнь ты провёл в тенях, но похоже, убийство императрицы оказалось тем толчком, который был нужен тебе, чтобы выйти на свет. — Чужой сделал паузу, и не знай Дауд его уже много лет, подумал бы, что он выглядит удивлённым. — В основном, по крайней мере. Как думаешь, что почувствует Корво, узнав, кто скрывается за этой маской? На что ты надеешься, Дауд? Пытаешься искупить свою вину? — Чужой начал исчезать, но его голос по-прежнему стучал набатом в ушах Дауда. — Ты-то уж должен знать, что таким, как ты, нет прощения.       Бездна отпустила Дауда, и он почувствовал, что снова может дышать. В бессильной ярости сжав кулаки, он в очередной раз молча проклял Чужого. Значит, тот собирался отметить Корво. Дауд не мог не признать, что это имело смысл: Аттано оказался в центре кризиса, охватившего всю страну, его решения способны повлиять на жизни тысяч людей. Именно Корво был тем человеком, который мог заинтересовать Чужого, — умный и сильный, способный толкнуть Империю в пропасть или оттащить её от края, если бы захотел.       Дауд бережно сунул руну в карман и огляделся в магазине, прежде чем выйти. Кое-что привлекло его внимание — воронья маска, предназначенная для праздничного маскарада. Прекрасная, загадочная и даже пугающая: нос закрывал острый клюв, а по краям расположились искусно, причудливо вырезанные из чёрной кожи перья. Дауд подумал, что если они с Корво собираются в город, чтобы исполнить весь свой план, Аттано могла бы пригодиться вещь, скрывающая лицо. Ворон показался хорошим выбором для темноволосого и темноглазого Корво.       Взяв маску, Дауд вернулся за оставленными припасами и, наконец, направился в убежище. Хотя уже полностью стемнело, и в заброшенном квартале не работало освещение, передвижение не было проблемой благодаря взгляду Бездны, и обратную дорогу было найти не трудно. Подойдя ближе, Дауд увидел сквозь стены жёлтый человеческий силуэт — Корво всё же остался. Избавившись перед входом от взгляда Бездны, он специально зашумел, предупреждая Аттано о своём возвращении.       Корво нашёл несколько фонарей и свечей, и теперь квартира была освещена мягким золотистым светом. Он также плотно задёрнул все шторы, позаботившись о том, чтобы снаружи не было видно признаков обитаемости жилища.       — Я вернулся, — громко сказал Дауд, ставя добычу на стол в гостиной, прежде чем пройти в ванную, где он заметил Аттано. Дверь была открыта, тот, сняв рубашку, сидел на табурете и пытался обработать свои многочисленные травмы. — Глаза Чужого,— вырвалось у Дауда, когда он рассмотрел рваные раны на спине Корво: его нещадно пороли.       Аттано оглянулся на него из-за плеча, слегка покачиваясь из-за слабости. Несмотря на то, что он поел и, возможно, немного поспал, он всё ещё выглядел отвратительно. Раковина была наполнена окровавленной водой, такой же окровавленный кусок ткани королевский защитник сжимал в руках.       — Где ты был? — хрипло спросил Корво. Дауд мог только представить, каких сил ему стоило заставить себя молчать во время допросов и пыток в Колдридже.       — Прогулялся в канцелярию верховного смотрителя, — ответил Дауд. Он осторожно отобрал платок из рук Аттано и выбросил его в мусорное ведро, отыскав новый в шкафчике под раковиной. — Кэмпбелл был одним из главных союзников Берроуза, и так уж сложилось, что он записывал все их секреты в дневник, который всегда носил с собой. Я его позаимствовал. — Дауд сменил воду и намочил ткань, прежде чем отжать. Корво настороженно наблюдал за ним, но не протестовал. — Будет больно, — предупредил Дауд перед тем, как промокнуть влажной тканью ярко-красные отметины на спине Корво. Тот судорожно вздохнул и выгнулся, пытаясь уйти от прикосновения. Дауд несильно сжал свободной рукой плечо Аттано, удерживая его. — Я успел заглянуть в дневник, — Дауд продолжал медленными аккуратными движениями промывать раны Корво, — там всё зашифровано, но я смогу разгадать код, это не займёт много времени. Там может оказаться не только местоположение Эмили, но и ещё что-нибудь, что нам пригодится.       Корво ещё раз судорожно вздохнул и прикрыл глаза рукой. Дауд пристально наблюдал за ним, пока промывал платок. Плакал ли он? Дауд и не думал стыдить Корво. Он и сам не единожды получал раны, множество раз видел, как это происходило практически с каждым из его Китобоев. В какой-то момент боль становилась настолько невыносимой, что требовалось немало усилий, чтобы сдержать слёзы. Естественная реакция. Через мгновение Дауд осознал, что успокаивающе поглаживает Корво по плечу, хотя изначально собирался только удержать его на месте. Постепенно Аттано, казалось, немного расслабился, время от времени всё ещё вздрагивая, когда Дауд касался особо болезненных мест. Наконец, посчитав работу выполненной, Дауд сходил за чистыми простынями, которые разорвал на длинные полоски, чтобы использовать их в качестве повязок. Обмотал получившимися бинтами туловище Корво, хорошо запомнив полученные им раны и заметив множество старых уже выцветших шрамов на груди, животе и руках. Аттано — солдат, телохранитель, и это заметно.       Дыхание Корво выравнивалось, он прикрыл глаза, выглядя почти умиротворённо. Как только Дауд закончил и отодвинулся, Аттано снова посмотрел на него.       — Спасибо. — На эти слова внутри Дауда отозвалось что-то, что напугало его, и он смог только кивнуть в ответ. — Что с Кэмпбеллом?       — Я не убивал его, — просто сказал Дауд, отступая на шаг и позволяя Корво встать. Внезапно ему показалось, что они находятся слишком близко. — Я подумал, ты захочешь оказать ему честь. — Корво удивлённо посмотрел на Дауда, но ничего не сказал. — Я клеймил его. Может быть, ты слышал о клейме еретика? Аббатство использует его на самых страшных своих преступниках, и любой, кто будет заклеймён, будет изгнан с позором.       — Как это… поэтично, — Корво слабо усмехнулся, и Дауд почти ощутил на своих губах ответную улыбку. Затем Аттано снова вздохнул, разом растеряв веселье. — Я не хочу его убивать. — Корво помолчал. — Я не хочу никого убивать.       — Мы найдём другие способы, — Дауд медленно кивнул. Он был одновременно удивлён и нет. Им предстояло много работы по спасению Империи, как бы пафосно это ни звучало, но это будет далеко не первое дело, когда придётся искать косвенные методы достижения цели. Иногда это даже приятнее, чем банальное убийство. В молчании они перешли в гостиную. — Я принёс чистую одежду. — Дауду пришлось подбирать размер наугад, однако, к счастью, несмотря на то что Корво был на пару дюймов выше, они обладали схожим телосложением. Аттано надел одну из новых рубашек и с любопытством уставился на воронью маску. — Чтобы скрыть твою личность, — хмыкнул Дауд, затрудняясь предсказать реакцию Корво на это. — Тебя знает в лицо и ищет весь город. Даст шанс хоть ненадолго остаться в тени.       — Ворон? — Корво повертел маску в руках.       — Там были и другие, — пожал плечами Дауд. — Мы можем вернуться и…       — Эта подойдёт, — Корво оторвался от созерцания маски и посмотрел на собеседника с тенью улыбки на губах. — Я уже носил подобную.       — Праздник Фуги? — зачем-то поинтересовался Дауд, уже зная ответ. Корво кивнул, и он задумался, видел ли когда-нибудь во время фестиваля кого-нибудь в вороньей маске. — Хорошо. Тебе нужно ещё немного отдохнуть, а я пока начну расшифровывать дневник Кэмпбелла.       Кажется, Корво вздохнул с облегчением от такого предложения и, кивнув на прощание, направился в спальню. Дауд услышал скрип кровати под весом Аттано, и через мгновения погас фонарь рядом с ней.       Дауд погасил и в гостиной все свечи, кроме одной, которую поставил на стол, прежде чем опуститься на диван. Он вытащил дневник Кэмпбелла, приготовил ручку и несколько листов бумаги, принимаясь за работу. Дауд передал Эмили Колдуин близнецам Пендлтонам и наблюдал, как они её увезли в экипаже. Он не удосужился спросить, куда, да и не было причины. И даже представить себе не мог, что через несколько месяцев будет пытаться спасти девочку от тех же людей, которым её привёл.