Амбиции приводят к браку

      Спустя три недели наступил первый большой праздник в жизни Джейн — ей исполнился год. В этот день Аманда проснулась очень рано — конечно, многочисленная прислуга и сама могла подготовить дом к празднику, но Аманде тоже хотелось приложить руку к этому событию. Тем более, что праздник не должен был быть масштабным — к счастью, Джонатану хватило ума не устраивать светский раут с кучей людей и громкой музыкой. На самом деле, приглашена была только семья Аманды — хотя с мамой она так и не поговорила по душам, но на день рождения Джейн не пригласить её не могла. А вот со стороны Джонатана никто не был приглашён. Раньше Аманда не обращала на это внимания, но теперь ей показалось странным то, что Джонатан познакомил её с деловыми партнёрами, а с родителями — нет. Конечно, Аманда понимала, что для коллег Джонатана она не более, чем трофей, но ей казалось, что, в ситуации Джонатана, он должен был представить её родителям — хотя бы для того, чтобы убедить их в собственной нормальности. Родители ведь должны были что-то замечать, разве нет?       Впрочем, Аманду это не сильно волновало — если Джонатан не представил её родителям, значит посчитал, что так будет лучше. Это, в отличии от прочих действий Джонатана, никоим образом не вредило Аманде — так почему она должна волноваться из-за этого? Она, в конце концов, не заинтересована в настоящих отношениях с Джонатаном, поэтому отсутствие знакомства с родителями никак её не задевало.       Не задевало, но всё же казалось странным.       К полудню всё было готово и начали приходить гости. Сначала пришли отец и мать — без Зака. Аманду это насторожило, но, когда через полчаса после родителей Зак пришёл вместе с Элен, всё стало ясно. Аманда слышала, что Зак и Элен встречаются, но не предполагала, что всё очень уж серьёзно, поэтому не посчитала нужным приглашать Элен и не была готова к её визиту. Впрочем, выгонять её тоже никто не собирался — в том, чтобы поставить на стол ещё один набор столовых приборов, не было ничего сложного.       Обед, в целом, проходил спокойно — Джейн возилась с подаренными ей игрушками, Элен и Зак заметно смущались, а взрослые говорили на отвлечённые, никого на самом деле не интересующие, темы. В какой-то момент слово взяла мама Аманды:       — Джонатан, мне вот что интересно… А твои родители где? Ни на свадьбе их не было, ни на дне рождения внучки. Неужели им настолько неинтересна твоя жизнь?       Когда мама обратилась к Джонатану, Аманда напряглась — боялась, что она начнёт выяснять с ним отношения по поводу предполагаемых измен, — но, услышав вопрос, внутренне выдохнула. Пусть он и прозвучал несколько грубо, но всё же в нём не было ничего особенного. К тому же, Аманде и самой хотелось услышать на него ответ.       Но, когда ответ прозвучал, Аманде стало очень совестно за собственное любопытство:       — К сожалению, они никогда уже не смогут посетить ни одного праздника. Моих родителей нет в живых.       Пока мать Аманды причитала и извинялась перед Джонатаном, виновато заглядывая ему в глаза, а он отмахивался от этих извинений, сама Аманда размышляла над услышанным. С одной стороны, в ответе Джонатана была слышна горечь, но с другой он был спокоен и даже равнодушен. Конечно, это могло быть связано с тем, что с момента смерти родителей Джонатана прошло много времени, и он уже успел пережить эту потерю, но всё же Аманда чувствовала, что всё не так просто.       Время близилось к вечеру, когда мать подошла к Аманде и попросила её на приватный разговор. Аманда напряглась, но всё же согласилась подняться вместе с ней в свою комнату — подальше от любопытных глаз и ушей.       Как только Аманда захлопнула дверь своей комнаты, мама тихо произнесла:       — Я хотела извиниться. Я не должна лезть в твою жизнь со своими подозрениями и советами. И тем более я не должна наказывать тебя молчанием за непослушание. Ты уже взрослая и в принципе не должна ко мне прислушиваться, если не считаешь нужным. И, если вдруг твой муж действительно окажется козлом, ты конечно же сможешь поплакать мне в плечо — ты не услышишь от меня ни слова осуждения.       — С чего вдруг такие перемены? — Аманда мало верила в правдивость этих слов.       — Я просто подумала и поняла, что, как бы сильно я не волновалась за тебя, но свою жизнь ты должна построить сама, без моих советов. Возможно, опыт меня подводит, и на самом деле в твоей семье не происходит ничего из того, о чём я думаю. А может и происходит, но ты решила смириться и жить с этим — я никогда не смогу этого понять, но ты в праве делать так, как посчитаешь нужным. Или, может, происходит что-то много хуже того, что я предполагала, и ты ищешь пути отхода, но не хочешь ничего мне рассказывать, чтобы не волновать или не подвергать опасности? В конце концов, не только я имею право переживать о близких. Если ты посчитаешь нужным о чём-то мне рассказать. Если нет, то я буду считать, что ничего не происходит и я всё себе выдумываю.       Аманда улыбнулась — ну откуда у её мамы такая удивительная способность попадать прямо в точку?       Мама Аманды приняла эту улыбку за прощение:       — Ну так что, мир?       — Ну конечно же мир! — Аманда улыбнулась шире и обняла маму. Мама ответила на объятие.       Через несколько мгновений Аманда решила спросить:       — А что у Зака с Элен? Всё серьёзно?       — Не знаю, доченька, не знаю, — тяжело выдохнула мама. — Зак её любит — это видно. Элен, вроде как, тоже влюблена. Я бы не переживала об этом — первая юношеская любовь, такие пары часто расстаются, в этом нет ничего страшного, но меня волнует статус семьи Элен. Я очень прошу его не заходить слишком далеко в этих отношениях, но не уверена, что он прислушается. И в том, что он всю жизнь будет любить Элен, я тоже не уверена — он ещё и жизни-то не видел, а вокруг столько девчонок! Вот представь — Зак расстанется с Элен, а она возьмёт и нажалуется папе, что он её обидел. Если она хотя бы девственницей будет, то от части обвинений можно будет отвертеться, а если нет? Представить страшно, в чём они могут обвинить моего мальчика!       — Мне кажется, что ты драматизируешь, — вздохнула Аманда. — Ну с чего ты взяла, что Элен захочет мстить, а её семья радостно поддержит её в этом? Ты думаешь, что они настолько неадекватные? И вообще — что, если это Элен бросит Зака? Что, если они расстанутся по обоюдному желанию, без конфликта? Да о почему они вообще должны расстаться? Да, они молодые, незрелые, но в мире существует много счастливых и крепких семей, созданных людьми, которые чуть ли не с младшей школы вместе. Что, если это именно их вариант?       — Это, конечно, было бы не плохо, но я очень сомневаюсь, что будет так. Да и в том, что Элен может бросить Зака, я ничего плохого не вижу. Конечно, это разобьёт Заку сердце, но как будто первая любовь именно для этого и нужна. А вот если будет наоборот… Элен — хорошая девочка, только очень уж избалованная. Мало ли чего она наговорит своему отцу из мести? А ведь любой отец готов пойти на всё, чтобы наказать обидчика своей дочери, просто не у всех есть для этого ресурсы. Но у отца Элен они точно есть.       — Кстати, про родителей Элен. Как ты к ней относишься, я уже поняла, а как её родители относятся к Заку? Они вообще знакомы?       — Боюсь, что нет, — выдохнула мама. — Зак ничего мне об этом не говорил. Вы же с ним в этом плане одинаково скрытные.       Аманда нахмурилась, и мама поспешила извиниться:       — Прости, пожалуйста. Просто меня это правда волнует. Может, попробуешь с ним как-нибудь поговорить? Мне кажется, что тебе он скорее доверится.       — Можно попробовать. Ты хочешь, чтобы я сделала это сейчас?       — Нет, сейчас не стоит. Здесь Элен — мне кажется, что одно её присутствие может влиять на Зака. Будет лучше, если ты как-нибудь придёшь к нам в гости и поговоришь с ним наедине в домашней обстановке.       — Хорошо, давай так и сделаем, — улыбнулась Аманда.       Вечерело. Гости разошлись. Аманда помогла прислуге разобрать стол, уложила спать Джейн и решила зайти к Джонатану. Мама заразила её беспокойством за Зака, поэтому Аманда захотела побольше узнать о семье Элен от Джонатана. Сначала Аманда робко постучала в дверь комнаты Джонатана, но не получила ответа. Постучала смелее. Снова тишина. В любой другой день Аманда просто пожала бы плечами и ушла, но именно сегодня ей хотелось во что бы то ни стало поговорить с Джонатаном. Аманда стала колотить в дверь так сильно, что отбила кулаки, и только тогда получила ответ:       — Входите.       Аманде показалось, что голос Джонатана звучал странно, но только открыв дверь, она поняла, в чём дело: красные глаза, опухшие веки, две влажные дорожки, тянущиеся по щекам… Джонатан плакал — он, видимо, пытался это скрыть, но не смог. Но что могло вызвать в этом бесчувственном камне такие эмоции?       — Что-то случилось?       Аманда не ожидала услышать ответа, однако же он прозвучал:       — Это всё твоя мать… И как ей удаётся попадать в самую суть?       — Да, у неё прямо-таки талант, — печально улыбнулась Аманда. — Из-за этого мне очень сложно скрывать от неё суть наших отношений. Конечно, о том, как всё обстоит на самом деле, она никогда не догадается, но всё-таки она что-то подозревает. Прости её, что она заговорила о твоих родителях. Она ведь не знала, что они… — Аманда осеклась. — что ты пережил такую потерю.       — Да ничего я не пережил, — фыркнул Джонатан. — Живы мои родители. Наверное. По крайней мере до меня не доходили слухи об их гибели.       — А зачем же ты сказал, что они мертвы? — ужаснулась Аманда. — Так же нельзя. Какими бы не были плохими отношения, но хоронить заживо…       — Сказал первое, что в голову пришло. Иначе пришлось бы говорить правду, а её твоя семья услышать не готова.       — Это как-то связано с твоей ориентацией? — догадалась Аманда.       — Да, — кивнул Джонатан. — Меня выпнули из дома, как только я рассказал. Я пытался как-то наладить отношения, но меня и слушать не хотели. С тех пор я их не видел и не знаю, как они.       — Слушай, ну это всё, конечно, очень грустно, — Аманда изо всех сил пыталась подобрать правильные слова, но чувствовала, что у неё едва ли получается. — Но то, что ты сказал моим родителям, звучало намного грустнее. По крайней мере, все живы…       — Ты ничего не понимаешь! — неожиданно Джонатан взорвался новыми рыданиями. — Ты никогда не поймёшь, каково это — быть разочарованием для родителей, быть позором семьи! И из-за чего — из-за того, на что никак не можешь повлиять! Твои родители когда-нибудь говорили тебе, что больше не считают тебя своей дочерью? Уверен, что нет. А вот я подобное слышал! Знаешь, как это больно?! Нет, ты никогда этого не узнаешь!       — Я не об этом, — попыталась Аманда сгладить углы. — Если тебя так это гложет, то может есть смысл ещё раз попробовать наладить с ними отношения? Наверняка они уже сотню раз пожалели о сказанном. К тому же, у тебя есть законная жена и ребёнок. Можешь списать то своё признание на заблуждения юности. Поверь — если вы помиритесь, тебе станет легче.       — Не думаю, что это хорошая идея, — усмехнулся Джонатан. — Если мы случайно встретимся на улице, то они едва ли меня узнают — я слишком сильно изменился с того времени. К тому же, я опасаюсь, что они меня если и простят, то только для того, чтобы воспользоваться моим нынешним положением.       — Не буду настаивать — наверное, ты лучше знаешь своих родителей и чего от них ожидать. Ну, я пойду.       — Да, конечно, иди. Спокойной ночи.       — Спокойной.       Только выйдя из комнаты Джонатана, Аманда поняла, что так и не расспросила его о семье Элен — настолько её обескуражили его слёзы. Она раньше даже не задумывалась о том, что человек со столь каменным сердцем вообще может плакать. Впрочем, ему было из-за чего — предательство самых родных людей действительно трудно простить и забыть. А Аманда ещё смела обижаться на маму! Её мама в конце концов признала свою ошибку, да и вообще — она волновалась, её можно понять. Конечно, про родителей Джонатана тоже можно сказать, что они могли волноваться за него, переживать, что его не примет общество. Но тот факт, что они в итоге от него отреклись, всё перечёркивает. Они волновались лишь о себе, о том, что общество не примет их, будет обвинять в том, что они плохие родители и воспитали извращенца. И то, что они могут позариться на деньги Джонатана — он ведь не просто так об этом заговорил! Значит, такие они люди — не слишком хорошие.       Аманда представить себе не могла ситуацию, при которой её родители могли бы от неё отказаться. Аманда верила, что будь она хоть трижды лесбиянкой, родители бы это приняли. Волновались бы, переживали, но приняли. По крайней мере, Аманде очень хотелось в это верить…       Но в чём Аманда была уверена на все сто, так это в том, что свою любимую малышку Джейн она примет любой. Любые детские капризы, любой подростковый бунт, любой выбор жизненного пути… И, конечно, любой выбор партнёра — естественно, за исключением того, кто будет обижать её и пользоваться. Но уж пол и расовая принадлежность выбора Джейн ни за что не заставят Аманду предвзято относиться к этому выбору. Главное — чтобы Джейн была счастлива.       Аманда чувствовала, что должна стать для Джейн самой лучшей мамой. Эта малышка и так родилась не в самой обычной семье и не в самой простой ситуации, что может негативно сказаться на её жизни, и Аманда считала, что обязана хоть как-то сгладить всё то, что могло с ней случиться по вине эгоизма Джонатана и её, Аманды, мягкотелости.       Интересно, чувствовал ли что-то подобное Джонатан?