Encounter.

Встречи с Эндрю наполняли Нила умиротворенностью, вдохновением и, самое неожиданное, чувством защищённости. Уже в 4 года Натаниэль знал, что даже в его комнате не безопасно. Отец добирался до него везде, куда бы он не забрался и насколько тихо бы не сидел. В 10 Стефан уже понял — не хочешь новых побоев — молчи. Ни с кем не разговаривай. Не заводи знакомств. Всегда держись рядом с мамой. Таков закон успешного выживания. В 14 в Алекса попадает пуля — ощущения непередаемые, боль ужасная, умирать страшно до безумия, а в голове лишь одно — бежать, бежать, беги. Он спит, ест, дышит в бронежилете. В 16 Крис остаётся один. Его мать подстрелили эти ублюдки. Она умерла в считанные часы, истекая кровью и как мантру повторяя свои наставления: «не оглядываться, не останавливаться, никому не доверять. Быть кем угодно, только не собой, менять имена, внешность и места как можно чаще». Крис знал их наизусть. В полусознательном от поглощающего горя состоянии парень добрался из Калифорнии в Аризону. Он был в отчаянии. Он знал, что его смерть — дело очень короткого времени. Крис, так же как и Алекс, Стефан, Натаниэль, Абрам — все они умрут вместе с телом в безымянной могиле, и никто даже не вспомнит о мальчике-сыне Мясника, потому что он уже умер. Он хотел, чтобы его история закончилась иначе, но это было нереальной мечтой. Фантазией со вкусом пепла. И всё же, теперь уже Нил Джостен записался в старшую школу Милпорта — маленького вымирающего городка в Аризоне, население которого едва достигало 900 человек. Он был измучен такой жизнью, учёбой, тренировками и мыслями. Сколько бы времени не прошло, год, два, пять или десять лет — если он вообще столько проживёт — он будет один. Он не может подпустить кого-то достаточно близко без опасности для себя и этого человека. Ему придётся смириться со своим одиночеством. За несколько недель до его совершеннолетия люди отца находят его. Он не очень-то сопротивляется — какая разница, если он в любом случае умрёт. Его ни здесь, ни вообще в этой жизни ничего не держит. Абрам никогда не верил в чудеса. Ну, может только в первые годы жизни. Но он знал, что своего волшебства он не дождётся. На грани смерти он дождался. В его жизнь стремительно ворвался Стюарт Хэтфорд — глава британской мафии и, чёрт побери, его дядя. Он убил его отца, увёз в Великобританию и дал возможность остаться. Во время похищения Нил травмировал правую руку, так что об экси не могло быть и речи. Он вам не Кевин Дэй, чёрт возьми. Джостен нашёл себя в рисовании — сначала это были просто какие-то абстракции, затем рядом с ними на опорную позицию встали пейзажи — именно они дали Нилу его основную популярность и доход. Свой первый портрет он написал ночью перед днём смерти Мэри. Он не знал, был ли это кошмар, но во сне была его мать, ещё молодая, из его детства и поездок на тренировки по экси. Её каштановые волосы волнами лежали на плечах, поза и выражение лица были сдержанными, как и всегда, но в глазах сияли гордость и отчаяние, будто она знала, что случится с ней в будущем. Когда Нил проснулся, задыхающийся и весь в поту, всё, что он мог сделать, это дрожащими руками взять кисть и за несколько часов написать портрет одного из важных и далеко не лучших людей в его жизни. Мэри Хэтфорд. Когда Стюарт увидел эту картину, у него пропал дар речи. Его руки подрагивали, сжатые в кулаки, а по щеке скатилачь одинокая слеза. Он повесил её в одно из самых видных мест в своём особняке и больше никогда, как и Нил, не смотрел на неё. В итоге, после того, как Джостен закончил ускоренную программу в частной художественной школе, он принял решение вернуться в США. Стюарт, как и всегда, его поддержал. Единственное, что Нил позволил ему, это взять ему билеты и одолжить немного денег на первое время. В итоге цифр на его счёте было намного больше, чем он хотел и планировал. Поди разберись тут, это Стюарт перестарался или Нил не уследил. Итак, теперь он был в штатах, с образованием, целой кучей денег, съёмным жильём и совсем один. Его квартира была полным дерьмом — лишь сейчас, давным давно переехав, он понимает это. Но тогда, с его отсутствием навыков в поиске жилья, это было лучшее, что он смог отрыть. В итоге всё, что он делал — это писал. Дома, в парках, на лавочках — везде где только мог, пытаясь забить пустоту и одиночество в своей жизни. А потом, в один из дней, когда он спешил на встречу с одним из потенциальных кураторов его будущих выставок, на него натыкается грузовик. Травм почти нет — лёгкое сотрясение и растяжение левой кисти — слава богу, а то если бы повредилась правая, то он не только на какое-то время рисовать перестал, так ещё и на фоне старого повреждения руки ситуация бы ухудшилась — но незнакомец уговаривает его поехать на его квартиру, куда он и направлялся, и осмотреть его получше. Парня зовут Мэтт, он примерно на 3 года старше Нила, но последний не стал спрашивать. Он намного выше Нила, сантиметров на 20-30, смуглый, с тёмными волосами и карими глазами и он чертовски похож на лабрадора — большого, но настолько доброго, что даже мухи не обидит. В его квартире — чертовски защищённой, надо отметить, Нил даже немного позавидовал имению такой безопасности — оказалось ещё несколько человек, которых он не ожидал увидеть — это две женщины, тоже на пару лет, может немного больше, старше Нила и обе немного выше него — одна тёмнокожая, с каре по шею и добрыми глазами, хотя всё в её поведении выдаёт в ней лидера, другая — со светлой, но красиво загорелой кожей, тёмными волосами по плече и не свойственной большинству людей загадочностью. Первое, что Нил произносит, когда подходит к ним, подвергает всех в шок и наполняет комнату смехом. — Можно тебя написать? — Нил Джостен никогда не славился своими манерами и чувством такта, а Мэтт сам привёл его в свою квартиру, так что он считает, что вполне может задать этот вопрос второй девушке. Сначала её глаза наполняются шоком и непониманием, а затем она тихо хихикает. За его спиной Мэтт хохочет, а девушка, сидящая рядом, нахмурилась. — Мэтт, откуда ты откопал этого оборванного ребёнка? Нил внутри себя оскорбился. Между прочим, после пары лет жизни с дядей его гардероб стал намного лучше, да и вообще она его во время жизни в бегах не видела, что она божет знать об ободранных детях, тем более что он уже давно не ребёнок. А затем он посмотрел на свою кофту и… Понял, почему она так сказала. Он одел свою старую толстовку — ту, с которой так и не смог расстаться, заляпанную неотстирывающимися пятнами и краской. Его штаны из-за погоды были все в грязи, а носки вообще разных оттенков. Ладно, возможно это было действительно не лучшее первое впечатление. — Тебе лучше не знать. — Мэтт накрыл своё лицо ладонями и простонал. — Я Рене. — решила разрядить обстановку девушка справа и протянула ему руку для рукопожатия, которую он принял. — Я Нил Джостен, приятно познакомиться. — Мне тоже. Ты что-то говорил про то, что хочешь меня написать? — Да. Картину, портрет. Я художник. — Я Дэн. Даниэль Уайлдс. — представилась её соседка. — Стой, подожди, ты сказал, что ты художник? — Да. По моей кофте, на которой ты сакцентировала внимание, это не видно? — парень вскинул бровь и опёрся о проход плечами. — Чёрт возьми, Мэтт! Помнишь Элисон недавно купила те две картины, одну в офис, а другую к себе домой? — Да, а что… Стой, подожди, это ты рисовал? — Мэтт обернулся, его глаза расширились, а в руке он держал телефон, на котором были открыто фото двух из его последних работ картин. — Да, это я написал их. — на его губах показалась улыбка. Он не знал, хорошее это совпадение или отвратительное. — Я хочу купить одну из них, но пока у меня нет таких денег. — Рене мягко улыбнулась, а Нил смутился и замахал руками. — Мы можем поговорить о чём-нибудь другом? — Конечно. — Дэн улыбнулась ему. Первый раз, между прочим.

𔓕‌ ┄ 𔓕‌ ┄ 𔓕‌ ┄ 𔓕‌ ┄ 𔓕‌ ┄ 𔓕‌

Нил даже не догадывался, что это знакомство окажется одним оз сасых важных в его жизни. Мэтт стал его лучшим другом — даже помог найти нормальную квартиру и дал номер хорошего куратора, с которым он работает до сих пор. Обычно вдохновение не настигает его ночью, только самое сильное и неожиданное. Как сейчас. Он уже добрые пару часов накладывает мазки на набросок светлого лица, на котором ярко выделяются карие, почти золотые на солнце глаза. Он писал Эндрю Миньярда. Он не замечал как проходило время. Оно будто остановилось, он рисовал на автомате, словно в трансе. Из погружённого в работу состояния его вывело уведомление. Джостен быстро помыл руки и вернулся в комнату, чтобы взять телефон. Эндрю [1:32 am] Я не знал Аарона и Ники до 16 лет. Всё своё детство я провёл в системе опеки и приёмных семьях. Пишешь солнце, вот и лучик. Нил усмехнулся этой мысли, но затем его сердце сжалось от содержания сообщения. Нил быстро ответил, и они обменялись несколькими сообщениями. У Нила появилась идея для портрета. Он решил немного изменить выражение лица парня. С холста на него смотрело лицо, которое видели другие. Он хотел написать то, которое видел он. Он просидел до рассвета, сна не было ни в одном глазу. Утром Ники предложил полететь всем вместе в Германию на важный матч в сезоне экси. Джостен, недолго думая, согласился. Они знатно повеселятся.